из Германии, но при том держать курс на  Одессу.  Само собой ни один самолет
из Европы  до города  на  Черном  море не  летал,  пришлось брать  билет  от
Брюсселя до Киева.
     В  полупустом  салоне  Шрагин  оказался  рядом  с  каким-то   вислоусым
старичком, но  потом декорации поменялись. Пока  он  смотрел в  иллюминатор,
пытаясь  поляризовать солнечный  свет, сосед куда-то свалил,  а на его месте
появилась соседка.
     У  нее был весьма  привлекательный  разрез  на платье.  И  это  Шрагину
понравилось. А  еще своим тепловым оком Шрагин  засек, что соседка  не носит
лифчик. И это ему понравилось еще больше.
     Он, перестав коситься, обернулся к ней, она  обернулась к нему  и сняла
темные  очки.  Долли Дидрихс.  Уже  второй  раз  она возникает как  будто из
ничего.
     -- Госпожа Дидрихс. Даша, я, конечно, вам кое-что остался должен.
     -- Спокойно, Сережа. Вы ж теперь  в одном ряду с Нельсоном и Кутузовым.
Я  оценила вашу честность и вы  мне  пока ничего не должны.  Мы просто летим
вместе  в  город  Киев, и  я  просто  поменялась местами  с  одним  любезным
господином.
     -- А почему летите вы?
     --  У меня небольшой вынужденный отпуск  после той полицейской  облавы.
Да, мне действительно приходится химичить и иметь дело с левыми клиентами, с
левыми лекарствами  и аппаратурой, с левыми,  так сказать,  коллегами. Стать
стопроцентно   легальным   лицензированным  голубоглазым  тупым  европейским
доктором с собственной клиникой не так-то просто. Да и не хочется.
     -- А кто мог навести полицию?
     -- Один общий  знакомый.  Видите ли,  Сережа, у  нас действительно есть
общие друзья и общие враги.
     Хорошо   звучит,  по   киношному.  Но,  может,  все  это  действительно
существует? Дружба, любовь, честь, преданность и прочее фуфло.
     -- Значит, вы по-прежнему считаете Андрея Шермана своим другом?
     -- Да, и хочу за него поквитаться.
     -- Хорошо, а враг-то кто?
     -- Это тот, кто его убил. Антуан Энгельманн-Ферреро.  И, похоже, именно
ангелок Энгельманн присвоил ваш правый глаз.
     Увы, Дидрихс безнадежно много знает.
     -- И  почему  именно  Энгельманн  присвоил мой  глаз,  а не  кто-нибудь
другой?
     --  Я  знаю его  почерк. У нас  когда-то были связи по профессиональной
линии.-- весомо сообщила госпожа Дидрихс.
     -- А почему вы считаете, что Энгельманн виноват в смерти Шермана?
     --  Они  играли  на  одном поле.  И  я знаю,  что Энгельманн  не станет
церемониться с  опасным по  его  мнению человеком,  особенно если человек из
какой-нибудь недоразвитой страны.
     -- Ну и с  чего вы решили, фрау  Дидрихс, что  я  тут  появился  и стал
мудилой-мучеником из-за Андрея Шермана?
     -- Вы закончите наконец с этим блиц-опросом, герр Шрагин? Да потому что
вас послала  Рита. Или потому что вы  с Шерманом оба из  Одессы. У вас обоих
какой-то смешной акцент... Ну, еще вопросики имеются в загашнике?
     -- Да, то есть нет.
     "Все равно вывернется", подумал он.
     -- А теперь, сказала Даша,-- мы выпьем на брудершафт и перейдем на ты.
     Как раз и стюардесса плеснула в пластиковые бокалы красного винца.
     Поцелуй  у  госпожи Дидрихс оказался  сдержанным, но Шрагина  все равно
пробрало. Как будто не винца бордосского пригубил, а "съел" сто грамм водки.
     Даша  направила  хитрый  взгляд  своим  миндалевидным  глазом,  оценила
поцелуйный эффект и сказала:
     -- Теперь рассказывай ты.
     Почему  нет? Почему бы не рассказать,  не открыться почти во всем  этой
женщине, полной разных достоинств -- ведь и красивая, и умная, и спортивная,
и полиции не боится. Собственно и поделиться-то больше не с кем.
     Вот Шрагин и поделился.
     -- Рита в своем репертуаре,-- подытожила  на  свой лад госпожа Дидрихс,
но от дальнейших комментариев отказалась.

3.

     Одесса была далеко не та, что тридцать лет назад. Если точнее город его
детства  был  мертв. Убийство  началось тогда,  когда покинувший швейцарские
Альпы одномерок напустил на город стаю краснозвездных бесов. Потом по городу
прошлись вурдалаки-гайдамаки,  спустившиеся  с  карпатских  гор.  Немало лет
город провел  в сухих  лапках у параноика, пришедшего с кавказских  гор. Еще
один  упырь  из горного  альпийского региона ввел в город  стальные  колонны
колбасников. Потом  покалеченный город хирел  и увядал. Полуголодных  гениев
сменили  толстозадые  провинциалы. В  потоке  деревенской  мовы  захлебнулся
исконный   язык  Модаванки  и  Пересыпи.  Какие-то   дома  и  какие-то  люди
оставались, но истинная имперская Одесса таяла в небытии, также как истинные
Вена, Прага, Варшава, Киев. И сейчас очередное нашествие жлобни завершало ее
биографию, хоть пиши некролог.
     Шрагин  был в чужом городе, где своими осталось только несколько могил.
Можно  было  утешиться лишь  тем, что светлые умы, гуманные  и  либеральные,
назовут все это прогрессом...
     А можно было отдаться работе  - выслеживанию Кураева, хотя, по большому
счету  Шрагин не  знал, то ли он идет по следу киднеппера, то ли с точностью
наоборот.
     Фирма "Корчинский и батько", не смотря на  название, не торговала салом
или  свиными  колбасами.  Корчинский  и  его  батько  находились  на  острие
прогресса, и занимались там,конечно  же, био- и компьютерными  технологиями.
Так, по крайней мере, значилось на рекламной странице фирмы в Интернете.
     А еще Корчинский ввиду избытка сил  и средств был генеральным спонсором
международной практической  конференции с вдохновляющим  названием "Шелковый
путь против имперского гнета".
     Даша  позвонила по  указанному организаторами  конференции  контактному
телефону.
     -- Я представляю биотехнологическую фирму "Чайна Стресс Фэрмэси"
     из Гонгконга.
     В ответ через  включенный динамик  послышался нежный голос безграмотной
дивчины.
     -- Шо це таке? Шо за чай?
     --   Гонгконг,   Китай.   Какой   же   шелковый   путь    без    Китая?
Червяки-шелкопряды у нас же проживают, -- заобъясняла Даша.
     Наконец вместо нежноголосой "хотлайнщицы" трубку взял  некто солидный с
серьезными  интонациями  и,  что  говорится, представительным баритоном.  И,
конечно же, этот баритон запел в правильной тональности.
     --  Ниньхао. Ласкаво просимо,  дорогие китайские друзья. Мы  очень рады
господам из Китая, нашего великого соседа.
     -- Но Китай не граничит с вашей великой страной,-- возразила Даша.
     Для представительного баритона в этом не было никакой неувязочки.
     -- Пока, моя дорогая китайская гостья. После гибели Московии, граница у
Украины и Китая неизбежно появится, в районе Урала... Да, как  вы понимаете,
наша конференция носит практический характер. Так что взнос  для  участников
составляет порядка тысячи долларов, для учредителей -- три тысячи  долларов.
Желаете войти в состав учредителей?
     -- А кто еще в этом составе?-- попробовала уточнить Даша.
     Состав, конечно же, разглашению не подлежал.
     -- Эта тема скорее для личной встречи,-- отрезал баритон,
     переходя на бас.
     На этом, собственно, темы для телефоного общения иссякли.
     -- До встречи великого Китая с  великой Украиной остался час,-- сказала
Даша Сергею,-- И ничто их не соединит лучше, чем...
     -- Межнациональные браки,-- предположил Шрагин.
     -- Какой же ты, дуралей, право.-- сказала Даша обидные слова совершенно
необидным  голосом.-- Ничто  их  не  соединит, лучше  чем  маленький цветной
принтер, который я вожу с собой в ридикюле.
     -- Будем  деньги печатать?--  еще более  оживился  Сережа.-- Эту  самую
тысячу долларов.
     -- Опять не угадал, просто поразительно. Такое впечатление,  что ты всю
жизнь провел в Носопаткино. Мы будем печатать красивые визитки.
     -- Про то, что мы из этого самого Гонконга?
     --  Я  из  Гонконга. Ты останешься снаружи.  При твоей почти-кураевской
физиономии тебе появляться у этого Корчинского, конечно же, не стоит. Теперь
о  нашем расписании.  Конференция состоится  в  каком-то новеньком отеле  на
Фонтане. Там  же  и  банкет,  если точнее официальное пиршество духа. Далее,
насколько до меня доходит алгоритм подобных мероприятий, банкет продолжится,
но в гораздо более узком кругу  и, наверное, в другом месте. Я попробую туда
попасть. Затем, если понадобиться,  вызову тебя. У тебя есть мобильник, и  у
меня тоже, так что я буду отстреливать тебе короткие сообщения. Плюс еще вот
это -- один левый друг подарил.
     Госпожа  Дидрихс  надавила пальцем  на одну  из своих пуговичек  своего
стильного бизнес-костюма.
     --  Это  "жучок". А вот  это детектор к нему.  Работают  они в цифровом
формате, на прыгающей частоте - так что заглушить невозможно.
     Даша протянула Шрагину устройство размером со спичечный коробок.
     --  Смотреть надо за верхними  двумя индикаторами. Причем в оба. Первый
показывает примерное  расстояние до  моей пуговки,  исходя из силы  сигнала.
Значит, ты действуешь  по принципу "теплее-холоднее". Когда он совсем яркий,
бросайся в атаку. Второй  индикатор сообщает нечто  более хитрое -- скорость
жучка относительно тебя. Попутно этот детектор дает, так сказать,  справки о
высокочастотном эфире вокруг тебя. Иногда это бывает не бесполезно.


4.

     Местное телевидение уделило конференции немало своего внимания.
     По  "ящику"  показывали, как  среди  стен  из мореного  дуба  расселись
разномастные представители всяких сомнительных фирм и фондов, плюс бородатые
борцы за свободу шелкового пути от имперского  гнета, плюс пресса, не только
местная, но и  центральная, киевская и московская,  которая подавала все это
на уровне мирового  хита. Даже была кореспондентка из "Монд", дама почти без
женских признаков, забрасывающая самые свежие  "антиимперские" новости через
саттелитовый коммуникатор прямо в парижскую редакцию.
     На  главном  стереоэкране, размером  три  на  три метра, представлялись
будущие виды Шелкового пути  -- пролегшие  под  небесами легкие эстакады, по
которым  скользили  на  электромагнитных подвесках невесомые поезда, а то  и
просто  скакали  себе  конники  в  украинских, азербайджанских, казахских  и
прочих национальных шароварах...
     Впрочем,  банкет местное  телевидение транслировать  не  стало,  пустив
вместо этого передачу про коварство  москальских шпигунов, а Сереже осталось
ждать, сидя на кровати, в гостиничном номере.
     Наконец мобильник  пискнул,  принимая сообщение.  Даша  на  пятнадцатой
станции Фонтана.
     Шрагин вышел  из гостиницы.  Несколько  мордатых  мужиков, предложивших
свои услуги в качестве таксистов, не внушали ему доверия.
     Но чуть в сторону от  гостиницы  и уже начиналась густая южная ночь,  в
которой тепловой взгляд выхватывал только сомнительные фигуры, выглядывающие
из-за углов и подворотен.
     Шрагин  в отчаянии прошел пятьдесят метров  по улице. И  вдруг сбоку от
него зажглись фары, мигом  ослепив  оптику.  Погоня?  Шрагин бросился от фар
наутек и врезался  в какой-то гнилой не видимый ни  в одном диапазоне забор.
Машина нагоняла его на узкой улочке и, казалось, что  уже финита ... Однако,
сзади послышался голос, каких было много в его детстве.
     -- Это ще, новый вид спорта -- бег перед автомобилем. Молодой  человек,
я вас предупреждаю, что ваши физические силы  отнюдь не безграничны, и когда
вы в нынешней Одессе ослабеете, вас могут обидеть, возможно даже побить.
     На машине  завиднелись  шашечки такси, да и таксист был  похож на  тех,
кого уже сегодня почти нет.
     -- Если вы умеете ездить быстро, то, пожалуйста, продемонстрируйте свое
мастерство,--  попросил  Шрагин, садясь в сильно пострадавший  от  хабариков
салон.
     И  в самом деле, на пятнадцатой  станции Фонтана Шрагин оказался  через
каких-то пять минут. Никакой Шумахер бы не смог проехать в кромешной мгле, в
невозможных  кособоких  узостях,  нередко  под  вертикальным  наклоном  -- в
отличие от  автогонщика местного разлива, точнее таксера Бени, как значилось
у него на футболке.
     Но  даже и у Бени имелся свой  предел. Машина встала, когда до Дашиного
тела, судя по показаниям детектора, оставалось с полсотни метров.
     --  Настал  час  расплаты,  причем  в  двойном  размере,  учитывая  мое
мастерство.-- облегченно  выдохнул  "таксер".--  Далее ничего  не  могу  вам
порекомендовать, кроме оздоровляющего бега трусцой.
     -- Но я же  не возражаю,-- в голосе Сережи резко  прорезались  одесские
интонации.-Однако,  если  вы  хотите  и  дальше  пользоваться спросом  в эту
полночь, то ждите меня здесь. Вот, заметьте, я и в самом деле плачу вдвойне.
     --  Я  вас  признал  за  своего, молодой  человек,-- сказал "таксер"  и
поклялся тещей ждать его минимум час.
     А Сережа  двинулся в стиснутое  дачными новостройками пространство.  До
"жучка" сорок, тридцать метров, снова сорок...
     Наконец  Шрагин  осознал,  что ходит-бродит вокруг  хорошо  огороженной
территории.
     В  одном месте  есть ворота, но поверх нее шарит взглядом  видеокамера.
Еще  одна маленькая  одесская крепость.  На  смену  позднерабовладельческому
обществу  пришло  раннефеодальное,  и  это правильно,  товарищи.  Лет  через
двадцать тут  будет  ров,  заполненный  жидким  стулом  ввиду дефицита воды,
каменные стены и перекидной мостик. Ну, а сегодня  всего лишь красивый забор
порядка трех метров высотой с зубчиками наверху.
     Душа  Шрагина   вдруг  заощущала  прежние   жизни,  вернее   он   вдруг
почувствовал  себя  волосатым  и  вонючим  средневековым   ландскнехтом   --
покорителем крепостных стен и заборов.
     Значит так, около ограды стоит  каштан. Если каким-то образом  оказатся
на ветке,  причем  с  довольно  длинной  доской в  руках, то можно  запросто
перебежать на ту сторону.
     Доска  нашлась  в куче строительного  мусора,  но забраться  с  ней  на
высокую  ветку  смогла  бы только  обезьяна,  причем  хорошо  подкованная  в
вопросах лазания.
     Шрагин вернулся к таксеру Бене.
     -- Мне нужно позарез через этот забор.
     --  Боже  упаси, чтоб я  делал такие нехорошие  вещи. Я  уважаю частную
собственность. Мне тоже не нравится, когда в мой горшок ходит чужой человек.
     --  Частная собственность  одного кончается там, где начинается частная
собственность другого. Там, женщина, так сказать, скорее моя, чем чужая.
     -- Жена что ли?
     -- Обижаешь...  Но мы обязаны  женщин уважать,  даже если они нам всего
лишь коллеги по работе.
     Одессит Беня  подумал,  подумал  возможно о  дополнительных  доходах  и
согласился. Такси  с помощью  троса, переброшенного  через  ветку,  затащило
Шрагина с доской на примерно трехметровую высоту.
     Дальше началась полуцирковая эквилибристика над трехметровой пропастью,
над оскаленной челюстью забора.
     Приземление  все  же  состоялось  по  ту  сторону   ограды,  в   густом
неприбранном саду, в каком-то компосте...
     Метрах в  десяти инфракрасное око едва  различало  стену дома  --  чуть
более светлая зелень на зеленом фоне, значит окна темные,  никаких признаков
жизни.  Или же ставни закрыты. Сережа стал пробираться  вдоль  другой  стены
дома. Но и та выглядела абсолютно безжизненной.

     Все  внутри стало падать как сухие листья.  Шрагину показалось,  что он
одиноко застыл в центре космоса. Детектор врал. Даши здесь не было. Может ее
не  было нигде. Или  ее сейчас терзали где-то за километры отсюда.  Максимум
чего ему удалось добиться - это найти пуговицу-жучок. Она была  примагничена
к обитой железом дверке сарая.
     Что еще с Даши сорвали и что от нее осталось?..
     Подумай  о  дань-тяне, о чем-нибудь отвлеченным,  подыши,  успокойся...
Пуговица  вовсе  не  валяется  на полу,  как  того  следовало  ожидать,  она
примагничена  к железной двери.  Это похоже не на шутку  врагов, а на уловку
самой Даши.
     Сережа  осторожно отлепил  "жучок"  -- за ним  была крохотная  дырочка.
Дырочка  как дырочка --  для правого искусственного глаза.  Но  для  левого,
естественного -- настоящий диоптрический прицел. Если посмотреть в  дырочку,
то взгляд  пронзит сарай, пройдет через его оконце  и долетит  до  дома, где
горит свет!
     Дом располагался на том же участке, огороженном  трехметровым  забором,
но на некоей внутренней территории, защищенной дополнительным ограждением из
колючей проволоки.
     Из какого-то реинкарнационного пласта  шрагинской памяти  вдруг выплыло
видение -- трупы в рваных шинелях, гниющие на колючке.
     Шрагин снял с себя куртку, подобрал еще  какое-то тряпье и  и двинулся,
пригнувшись, к проволочному ограждению.
     Через  сенсорный коннектор внезапно  постучалась опасность. Абстрактный
тип был  мигом конкретизирован в  непосредственно угрожающий объект.  Шрагин
подняв правую ногу,  замер и  глянул  на носок  левой.  Киберглаз захватил и
оконтурил  цель, но надо еще  увеличить разрешение  в контуре - теперь видна
тонкая леска, тянущаяся к взрывному устройству, гранате, засунутой в  пивную
бутылку  со сбитым горлышком.  Забытое слово  всплыло в памяти  -- растяжка.
Просто, по-партизански, но действенно.
     Шрагин  переступил  через  коварную леску, чувствуя как в  ушах  бьется
взбудораженная кровь.
     Чувствительный  детектор показал, что здесь кипит пока невидимая жизнь.
Где некогда  все было  пусто-голо, теперь  рекою  льется  кока-кола.  Где-то
неподалеку лилась кока-кола,  а  еще  там работал  маломощный  передатчик на
частоте  выше  двух  гигагерц.  Судя  по  частоте,  это  система  управления
электронными собаками и  прочими  элементами  безопасности. Но есть  и более
интересное, слабые модуляции на частоте 120 КГц. Для Шрагина это было хорошо
знакомо,  благодаря экспериментам  в  собственной  коммуналке.  Похоже,  что
следяще-надзирающая    петрушка   в    основном   общается   через   бытовую
электросеть...
     На колючке кое-где рвануло кожу, но "в-целом" Шрагин сумел перевалиться
через нее. Перевалился и замер,  потому что дальше его подстерегал пассивный
инфракрасный сенсор,  который,  впрочем,  сам  тоже  выделялся в  тепловом и
радиодиапазонах.
     После компостной ямы нижняя часть Шрагина была уже достаточно залеплена
невкусной  "теплоизоляцией",  оставалось только намазать побольше  грязи  на
лицо и руки.
     Еще  несколько  аккуратных шагов  и Шрагин оказался около  входа в дом.
Крыльцо, с двух сторон перила. На  крыльцо, под лампочку, занавешанную  роем
мошкары,  вышел  некто  покурить  -  сам  курит,  а  на боку  у него  что-то
топорщится. Типа кобуры.
     Шрагин не имел  просто человеческого права на  раздумия. Он  сделал шаг
вперед, еще даже не зная,  как будет действовать, но  зная, что  действовать
как-то  будет.  Еще  шаг и  нарисовался  сценарий,  а в  мышцы вошли  рычаги
психоинтерфейсов, сделав мускулатуру крепкой и быстрой.
     Проявилась и дала Шрагину ускорение эластика будущих событий.
     Он протянул руку  сквозь перила  крыльца - к  кобуре. Хотя  человек  не
разглядел руки,  тянущейся  к нему из мрака,  но контуры  опасности  он тоже
почувствовал. Его ладонь опустилась на шершавую рукоятку пистолета.
     И опять только мгновение на перемену сценария.
     Шрагин подпрыгнул и резко дернул человека за чуб.
     Чубатый перелетел через перила, шмякнулся об землю и  в темноте никаких
шансов у него не осталось.
     Человек  с  пистолетом  выдергивает  свое  лицо  из  травы  и  пытается
выстрелить, но  Сережа  прикаблучивает его руку  к земле и  следующим ударом
опрокидывает на спину. Человек  хочет закричать, но комок грязи забивает ему
рот, а дуло его бывшего пистолета вдавливается ему в печень.
     -- Тихо, иначе  вы пропали.-- черт, что за лексикон из "Дубровского".--
Не рыпаться...  ключи сюда...  отвечать  шепотом... Кураев  в доме? Отвечать
быстро. Никакого времени на раздумия. Иначе, мужик, у тебя  в пузе получится
супчик из твоих же собственных потрошков.
     -- Не знаю я никакого Кураева,-- отвечал  человек  испуганным  басом.--
...Час назад приехали четверо на Ауди.
     -- А китаянка? Ну, женщина азиатской нар