ответить. Никогда, ни один человек в мире не бывал  на
столь чудовищной высоте.
     --  Земля  --  как  арбуз, а великое море на ней -- словно
несколько чаш и не разглядеть ни  животного,  ни  человека!  --
прокричал  он, когда совладал со страхом. -- Теперь-то уж скоро
верхнее небо? -- Далеко! -- ответил орел и еще сильнее  замахал
крыльями.  Снова  они  летели в небесной выси и не было рядом с
ними ни одной птицы, только Шамаш над ними.
     -- Как теперь земля? -- спросил орел. -- Что видишь?
     Взглянул Этана, а земля -- словно яблоко где-то  внизу.  И
кругом -- воздушная бездна.
     В  этот миг не стало больше храброго царя, повелителя Киша
Этаны. Испуганный старик, дрожащий от ужаса,  хватающий  крылья
орла слабеющими руками сидел на могучей птице.
     -- Ну что? Что видишь там? -- крикнул орел.
     --  Я,  я  не  знаю,  как  тебе  и ответить. Земля, словно
яблоко, и не видно ни гор, ни морей.
     --  Наконец-то!  Отсюда  только  и  начинается  дорога   к
верхнему небу.
     -- Но когда же, когда мы на него прилетим?
     --  Не знаю. Старые орлы мне рассказывали, а им говорили в
их детстве другие орлы-старики, что сначала земля должна стать,
словно яблоко, а потом начинается долгий путь к верхнему небу.
     -- Но я не хочу лететь  дальше!  --  прокричал  испуганный
царь.  --  Орел,  слышишь, мне страшно! Орел, я понял, что путь
этот не для человека! Поверни же назад! О, великий Шамаш!
     Этана кричал и страх его, слабость тела стала  заражать  и
орла.
     --  Орел,  поворачивай  же назад! Выше я не хочу! Мне надо
травы с верхнего неба!
     И орел подчинился, отвернул от Шамаша к земле, но  уже  не
так  мощно  работали  его крылья, уже и они затряслись в мелкой
противной дрожи.
     -- Что ты сделал,  старик!  Что  ты  сделал  со  мною!  --
выкрикнул орел.
     И  вместе,  вдвоем,  кувыркаясь, словно бесформенный груз,
полетели они к земле. Где-то, в чужой стране, они  разбились  о
каменный холм и чужие незнакомые люди похороноли их.
     А  в городе Кише стали править дальние родственники Этаны,
и последний из них -- царь Агга, который слал теперь каждый год
корабли с зерном в город Урук.
     Человеку, даже если он царь,  не  дано  владеть  тем,  чем
владеют лишь боги. И горе тому, кто об этом забудет.
     Богам же позволно многое. Но не все. И когда Иштар однажды
спустилась  в  подземное  царство, где живут только тени, она с
трудом была спасена, пожертвовав мужем своим, Думузи.
     Главных  богов  Шумера  было  немного.  Иногда  вчетвером,
иногда всемером собирались они на совет.
     В  каждом  городе  люди  ставили им святилища -- храмы. Но
каждый из главных богов мог выбрать себе и город, в котором его
почитали бы больше других.
     Бог небес Ан и дочь его, ветреная красавица Иштар  выбрали
из всех городов Урук.
     Всем  известно,  что  храм Эану спустился с небес и первым
верховным жрецом в нем был Мескингашер, сын бога солнца. Могилы
его  не  найти  в  Уруке.  Состарившись,  Мескингашер   передал
правление  сыну  своему, Энмеркару, а сам ушел в горы. И больше
его не видел никто.
     Иштар не раз помогала царю Энмеркару.
     * * *
     Иштар не раз помогала царю Энмеркару.
     Если сесть в Уруке в ладью, оттолкнуться шестом так, чтобы
ладью подхватили мутные  воды  Евфрата,  река  сама  вынесет  к
городу  Эриду.  Отталкивайся вовремя от берегов, обходи опасные
водовороты, направляй ее по течению, и окажешься в городе, там,
куда когда-то давно, еще до потопа, приплыли Шумеры с  райского
острова,  далекой земли Дильмун. В глубокой бездне, дна которой
не способен разглядеть человеческий глаз,  в  глубокой  бездне,
что зовется Абзу, поселился великий Энки, самый мудрый из богов
и  людей.  Вот  почему  в  каждом своем городе, где есть жилища
богов, черноголовые устраивают рукотворную бездну. И пусть  эта
Абзу  больше  похожа  на бассейн, может статься, ненадолго Энки
селится там.
     Но чаще мудрый бог дремлет  на  дне  бездны  около  самого
древнего из городов, города Эриду.
     Туда и направила путь свой великая богиня Иштар. В великий
путь с  великой  целью  направилась  она -- добыть для любимого
города правила человеческой жизни --  законы,  которыми  владел
мудрый Энки, старший ее родственник.
     Иштар  --  лишь одно из имен великой богини. Ветер носил и
сегодня разносит по миру  немало  красивых  созвучий,  которыми
люди обозначают богиню любви.
     Иштар  решила  возвысить  свой  город над другими жилищами
черноголовых.
     Сон мудрого Энки чуток. Он знает причины многих  поступков
богов и людей.
     -- Исимуд! -- вызвал он своего слугу. -- Ко мне из Урука в
Эриду направляется божественная дева Иштар. Открой же перед нею
все входы  Абзу,  расставь перед ней угощенье, достойное богов,
подай богине  ячменные  лепешки  с  маслом,  чашу,  наполненную
сикерой, обрадуй богиню словами привета.
     Верный  слуга  Исимуд встретил великую деву, проводил ее в
Абзу и усадил за праздничный стол.
     В  тот  же  миг  появился  и  старый  Энки,  сел  рядом  с
прекрасной  богиней и пил с нею вместе пьянящий напиток чашу за
чашей.
     -- Отец мой! -- вопрошала богиня  старшего  родича,  глядя
прекрасными  своими  глазами, -- ни земной мужчина, ни даже бог
не могли остаться спокойными под этим взглядом. -- Отец мой,  я
знаю,  ты  сделал  мотыгу и форму для кирпича и поручил их богу
Кабта. Не ты ли создал и  нить,  поручив  ее  богине  ткачества
Утту?
     --  Ты  права,  прекрасная дочь! Все это сделал я: что для
забавы, а что -- для пользы людей. Поднимем же  еще  одну  чашу
сикеры, ибо сердце мое ликует, когда я вижу рядом твою красоту.
     --  Отец  мой,  подумай:  эта  Аруру  завладела сосудом из
лазурита, она теперь получила право назначать в городах  царей.
Одна  из  сестер  моих,  Нинмуг -- завладела золотым веретеном,
другая -- Нидаба получила из рук твоих измерительную веревку  и
теперь  с умным видом следит за соблюдением границ и договоров.
Что же осталось мне, отец мой? Ведь ты не обидишь меня?
     --  Стоит  ли  так  печалиться  из-за  тех   мелочей,   --
успокаивал  Энки, выпивая очередную чашу сикеры. -- У каждой из
них есть своя должность, но тебе-то, тебе  зачем  это  все  при
твоей красоте!
     --  Отец  мой,  я  тоже  хочу, мне все это нужно, или я не
богиня? Взгляни же, у меня нет ничего, чем владеют они!
     Даже и на богов  иногда  находит  затмение.  Мудрому  Энки
затмила глаза лучезарная красота божественной девы.
     -- Не сокрушайся так! Я подарю тебе все эти мелочи, видишь
небесную  ладью?  Она  для  тебя.  Я прикажу ее нагрузить всеми
установлениями, их я изобретал от нечего делать здесь, в  своей
бездне,   а   теперь  они  будут  твоими.  Прими  мой  подарок,
прекрасная дочь!
     Все, чему  люди  могли  научиться  в  прошлом  и  будущем,
подарил богине мудрый, но хмельной Энки. Все установления жизни
приказал  он свалить в ладью, и небесное судно грузно осело под
их тяжестью. Тайны обработки металлов  и  плотницкая  сноровка,
искусство  высекать  каменные  скульптуры и мастерство лепки из
глины, лежали вместе  с  царской  властью,  знатностью  рода  и
храбростьюж   сила  воина,  чистота  помыслов  жреца,  ловкость
торговца смешались с искусством игры на флейте и арфе.
     Лодка, полная законов человеческой жизни, плыла  вверх  по
реке,   веселая   Иштар   правила   этой  божественной  лодкой,
направляла ее к Уруку, и вместе с ней уплывали  великие  тайны,
которыми прежде владел единственный из богов.
     --  Где  мои  тайны! Где законы, которые я познавал на дне
бездны? -- воскликнул очнувшийся ото сна великий бог Энки.
     И слуги охотно объяснили ему, что он сам подарил  их  юной
красавице.
     -- Догнать и вернуть! -- приказал он слуге Исимуду. -- Тех
тайн,  которые  я  подарил,  хватило  бы каждому городу, она же
поместит их в своем Уруке, сделает город сильнее других.
     Исимуд,  собрав  морских  чудовищ,  помчался  за   богиней
вдогонку. На середине пути он догнал юную деву.
     --  Великая  богиня,  прости  нас,  но мой повелитель Энки
требует повернуть назад.
     -- Раб, ты требуешь невозможного! --  возмутилась  богиня.
-- Отец мой сам вручил эти дары и я везу их в свой город.
     --  Богиня,  со  мною  чудовища, не делай непоправимого. Я
прикажу им напасть на ладью и река вернет все, что  принадлежит
моему хозяину.
     --  Ты еще смеешь грозить мне! -- разъярилась юная дева. И
в тот же миг в ладье у нее появился советник Ниншубура.
     -- Я, как всегда, готов верно служить тебе, о  богиня!  --
склонился в поклоне советник.
     --  Быстро,  зови других стражей, отгони от ладьи этих! --
Иштар показала на бурлящую  вокруг  ладьи  воду.  --  Разве  не
видишь, нам смеют грозить!
     В  следующий  миг  по  бортам  ладьи,  на  корме появились
стражи. Копьями  они  отгоняли  океанских  чудовищ,  пытавшихся
напасть на ладью.
     Наконец,  показался  Эана,  божественный храм, спущенный с
неба. Чудовища были бессильны. Иштар торжественно перенесла все
законы и тайны в свой храм, и люди с тех пор постепенно познают
их, но тайны не убывают. И каждому поколению новых людей  Иштар
открывает новые тайны, рожденные в бездне познания.
     Счастлив народ и цари, когда к ним благоволят боги!
     * * *
     Счастлив народ и цари, когда к ним благоволят боги.
     Счастлив в правлении своем был царь Энмеркар.
     Внук  солнца,  он  украсил  Урук  новыми  храмами, породил
немало детей, и младшим среди них был Лугальбанда.
     Богиня Иштар отпустила царя в  военный  поход.  Семь  гор,
страшные   пропасти   и   густые  леса,  полные  диких  зверей,
преграждали путь войску. Но царь Энмеркар был настойчив в своем
желании дойти до страны Арраты и победить.
     Многие мужчины города, вооруженные копьями, палицами вышли
с ним вместе.  Все  сыновья  и  младший  из  них,  Лугальбанда,
следовали за ним.
     Но  сначала  были несколько лет переписки. Гонцы из Урука,
знаменитые скороходы пересекали горы и пропасти, держа при себе
великую драгоценность -- коробку, плетеную из  тростника,  а  в
ней  --  глиняную  табличку  со  знаками.  Тогда,  в той войне,
черноголовые впервые применили письмо, которое придумали  боги,
и  тайну  которого  привезла  от  великого  Энки  богиня Иштар.
Скороход -- он может забыть тонкости человеческой речи, неверно
истолковав,  может  придать  посланию  обратный  смысл.  Знаки,
прочерченные  на глине -- сохраняют сказанное навсегда. Тогда в
Уруке  и  появились  первые   школы   писцов,   которые   потом
размножились по всему городу.
     Внук Шамаша, царь Энмеркар убеждал в посланиях царя Арраты
прислать  в  Урук  золото, серебро, лазурит, драгоценные камни.
Человек,  почитая  богов,   должен   украсить   их   настоящими
ценностями. Царь Арраты заупрямился, и тогда Энмеркару пришлось
отправиться с войском.
     Жителю  равнин непривычен вид гор, утесы и хребты нагоняют
на него печаль и ужас. Немало храбрецов  из  Урука  нашли  свою
смерть  в  страшных  пропастях  по  дороге  к  Аррате. Но самой
большой утратой была гибель младшего сына, Лугальбанды.
     Так получилось, что войско вместе  с  царем  ушло  вперед,
братья    же   приотстали,   и   когда   заболел   Лугальбанда,
посоветовавшись, они оставили его одного.  Лугальбанда  не  мог
сделать и шага, что толку тащить его по горным звериным тропам,
и  братья,  сделав  укрытие,  подобно гнезду, снабдили больного
пищей и пошли догонять отца.
     -- На обратном пути мы его заберем, похороним в Уруке,  --
рассуждали братья и чувствовали свою правоту.
     Догнав  же  отца,  они  сообщили  с  печалью  ему о смерти
любимого сына.
     Но счастлив тот человек, которому помогают боги.
     * * *
     Счастлив тот человек, которому помогают боги.
     Великий Шамаш, бог справедливости, взойдя на небо, увидел,
что правнук его умирает. В укрытьи из веток, брошенный братьями
в диких горах, Лугальбанда лежал бездыханный, не мог дотянуться
ни до пищи, оставленной братьями, ни до воды.
     Боги  --  они  обладатели  самых  великих  тайн,   и   тем
отличаются  от  человека.  Шамаш  проник в укрытие и понял, что
больного спасет лишь другая  пища  и  другая  вода.  Он  принес
Лугальбанде траву, что зовут боги "трава жизни" и воду, которая
у богов носит похожее имя: "вода жизни".
     Спасенный  прадедом  Лугальбанда,  еще не окрепший, но уже
живой, вышел из укрытия и увидел кругом дикие скалы и лес.
     Он мечтал догнать войско отца, но не мог понять, как найти
верный путь. Несколько дней блуждал он в  горах  и  всякий  раз
возвращался на прежнее место.
     Наконец,  он  отчаялся  и подумал, что снова умрет там же,
где бросили его братья. Он был одинок и не знал пути ни  домой,
ни к Аррате.
     Скоро раздался ужасающий грохот, небо над ним почернело --
это пришла гроза, а в горах гроза страшнее, чем смерть.
     И  тут Лугальбанда услышал жалобный писк. Писк доносился к
нему со скалы, прямо над  головой.  В  свете  молнии  на  скале
правнук  Шамаша  разглядел гнездо исполинской птицы, а в гнезде
--  голову  испуганного   птенца,   от   ужаса   забывшего   об
осторожности.

к птенцу, укрыл его от обвала воды, успокоил,  накормил  пищей,
что  оставили  ему братья. Потом, когда гроза стихла, он сорвал
пучок горных цветовы, растущих рядом в скалистой  расщелине,  и
украсил ими гнездо.
     Тучи  скоро ушли, и тогда Лугальбанда услышал издалека шум
могучих крыльев, а потом увидел и птицу,  заслонившую  половину
неба.
     Правнук  Шамаша  спрятался  за  скалой,  не желая нечаянно
превратиться в орлиную пищу.
     -- Я спешил к тебе, но гроза помешала, и только теперь я с
тобой, бедный мой  птенчик,  --  проговорил  исполинский  орел,
присев у гнезда.
     И  тут  он  увидел, что сын его не испуган, а весел и сыт,
гнездо же украшено, как никогда прежде.
     -- Кто-то был рядом с тобою, ответь? -- спросил  удивленно
орел.  -- Если лн был так добр и заботлив, то и я помогу ему. В
этих горах нечасто встретишь добро и нельзя оставлять  его  без
награды.
     Лугальбанда,  услышав  эти  слова исполинской птицы, вышел
из-за скалы.
     -- Это  ты?  Тот,  которого  братья  бросили  умирать?  --
удивился орел.
     --  Но я жив и мечтаю вернуться к отцу, так же сильно, как
ты стремился вернуться к сыну. Он был испуган грозой и я утешал
его.
     -- Твой отец далеко, он стоит вместе с войском  у  Аратты.
Пролетая  в  небе  над  ним,  я наблюдал его скорбь, он скорбит
потере любимого сына. Ты помог моему ребенку, а я помогу  тебе.
Иди  же  к отцу. Отныне ты обладаешь даром, какого нет у многих
из смертных. Ты стал скороходом и  тайна  каждой  тропы  теперь
понятна тебе.
     В  тот  вечер  в  шатре  Энмеркара собрался военный совет.
Войско дошло до Аратты, оно осадило город,  но  толку  с  этого
было  мало, воины ослабели и в схватках с противниками не могли
добиться победы.
     -- Был бы с нами мой сын, он бы помог советом, --  скорбно
сказал Энмеркар.
     И тут же услышал от входа шатра:
     -- Я здесь, отец, я уже рядом с тобой.
     * * *
     --  Я  здесь,  отец,  я  уже  рядом  с  тобой,  --  сказал
Лугальбанда и вошел в шатер.
     В шатре все окаменели от удивления.
     -- О, великий Шамаш! Сын  мой,  ты  не  умер  в  скалистых
горах?  Тебя  ли снова видят глаза мои! -- радостно воскликнул,
наконец,  царь  Энмеркар.  --  Как  ты  нашел  нас  один,   без
провожатых?
     -- Мне помогли боги, отец! -- скромно сказал Лугальбанда.
     Он  смотрел  на  своих  братьев  и  видел, как те смущенно
опустили головы.
     -- Иди же, приляг в соседнем шатре. Ты устал от болезни  и
длинного перехода.
     -- Я бы лучше побыл с вами, отец. Сдалась ли Аратта?
     --  Об  этом  мы и говорим как раз. Мы не знаем почему, но
боги не дают нам победу. Я  бросил  клич  среди  войска.  Нужен
гонец, который сумеет быстро пройти дорогу назад, встретиться с
великой богиней Иштар, испросить у нее совета. Но такого гонца,
такого  скорохода  не нашлось в нашем войске. Мало того, жрец и
правитель Аратты Энсухкежданна  смеет  утверждать,  что  богиня
Иштар  оказывает  расположение  им,  мы же -- его потеряли. Что
скажешь, сынок, что посоветуешь?
     -- Отец, тебе не надо искать другого гонца. Я готов  выйти
немедля,  достигнуть священного храма и предстать перед великой
богиней.
     -- Сын мой, ты говоришь неразумное. Ты слаб от болезни. --
Опомнись, Лугальбанда! В одиночку тебе не  дойти  до  дому,  --
вмешался  старший  из братьев. -- Мы не оставили бы тебя, знай,
что ты способен ходить. Но теперь ты ступай и ложись. Мы  решим
без тебя, кого посылать.
     --  Отец,  теперь  я знаю дорогу и готов выйти немедля, --
вновь повторил Лугальбанда.
     И такая решимость была в его голосе, что отец подчинился.
     -- Иди, сынок, и спаси нас от гнева Иштар.
     Лугальбанда послушно кивнул, повернулся и вышел.
     Те же, кто вышли следом, уже не смогли  увидеть  его,  так
велико   было   проворство  Лугальбанды,  которым  одарила  его
исполинская птица.
     Под вечерним темнеющим небом правнук Шамаша  пересек  семь
горных  хребтов,  вышел  в  родные  долины, вошел в свой город,
тогда еще не огражденный ничем  и  к  полуночи  предстал  перед
великой богиней.
     Юная   красавица   с  улыбкой  встретила  посланца  людей,
предложила ему отдохнуть.
     -- Я же скоро покину тебя,  мне  пора  отправляться  своим
небесным  путем.  Мне  рассказывал брат мой, как он увидел тебя
одного среди гор. И я помогла собрать ему воду жизни из  капель
росы.
     -- О, великая богиня, скажи, в чем виноват мой отец? Разве
не ты  отпустила  его из Урука в военный поход? В чем же мы все
провинились? Победа к  нам  не  приходит,  Энсухкежданна  смеет
утверждать,  что ты, о, богиня, стоишь на стороне Аратты. Мы же
всего лишь хотим получить драгоценные  камни  и  золото,  чтобы
украсить твои статуи в нашем храме.
     --  Юноша, тебя любит мой брат и я не обижу тебя. Хотя вы,
люди Урука, меня удивили. Не я ли принесла  в  ваш  храм  тайны
познания?  Чем  же вы отплатили мне? Выйди на берег Евфрата, на
места, где  издавна  мне  поклонялись.  Посмотри,  они  заросли
травой и сухим тростником. Там, среди трав ходит хищная рыба, и
появилась  одна рыбина, огромная, как бог среди рыбин. Чешуя ее
хвоста постоянно сверкает в сухих тростниках. Так ли  поступают
с местами, где издавна чтили богиню? Или, быть может, отец твой
прикажет выбрасывать мусор из города в эти места?
     --  Богиня,  прости же отца моего! -- взмолился испуганный
Лугальбанда.   Он   видел,   что   прекрасная   Иштар   всерьез
рассердилась  за  обиду,  которую  люди по неразумию не считали
столь уж большой.- Отец мой с войском стоит в Аратте, иначе  бы
он  не дал зарасти этому берегу. Я же с утра сделаю все, что ты
скажешь!
     -- Юноша, мой брат не зря  любит  тебя.  Расчисти  же  эти
места!  Сруби тамариск, который одиноко растет поодаль. Выдолби
из его ствола чан, излови страшную хищную рыбину,  свари  ее  в
чане  и  принеси  мне ее в жертву. Ты молод и не можешь знать о
том, что так поступали твои  предки  --  те  люди,  что  желали
вернуть мое расположение. Так предписано богами с давних времен
и  ты  должен  это  исполнить.  Иди  же, отдохни после трудного
перехода, и с утра принимайся за дело. Тогда твой отец  получит
победу.
     Лугальбанда, младший сын Энмеркара, с утра собрал горожан,
не ушедших  в  военный  поход.  Он повел их к реке, где все они
принялись расчищать священные места. А жрецы  в  храме  великой
богини  в  это  время  воздавали ей почести, моля о прощении. И
богиня смилостивилась.
     Царь Энмеркар возвратился в свой город с  победой.  Каждый
вьючный  осел был нагружен плетеной сумой с драгоценностями для
статуй богов. С тех пор-то и стали храмы Урука самыми  богатыми
из всех городов черноголовых.
     После  смерти  отца Лугальбанда сделался царем и верховным
жрецом в своем городе. И каждый знал: