да еще и
за  звонкую  монету.  Может,  станешь  утверждать,  будто  тебе
случайно повезло? Мол, покупая  кошениль,  ты  ничегошеньки  не
знал о перевороте в Повиссе?
    - О чем? О чем ты болтаешь?
    - В Повиссе был переворот, - рявкнул Ондатр. - И  эта,  как
там ее... Леворюция! Короля Рыда  свергли,  теперь  там  правит
клан Тиссенидов! Двор и войско Рыда одевались в голубое, потому
тамошние ткачи  покупали  одно  индиго.  А  цвет  Тиссенидов  -
пурпур. Индиго тут же упало в цене, а кошениль пошла  вверх,  и
сразу стало ясно, что именно ты, Бибервельт,  наложил  лапу  на
единственный доступный груз. Хе!
    Даинти, задумавшись, молчал.
    - Хитро, Бибервельт, ничего не скажешь, - продолжал Ондатр.
- И никому ни слова, даже друзьям. Шепни ты мне, глядишь, мы бы
все  заработали,  даже  факторию  можно  было   бы   совместную
основать. Но ты предпочел один, втихую. Твоя воля, но и на меня
теперь не рассчитывай. О Вечный Огонь, а ведь и верно;  что  ни
низушек, то самолюбивая дрянь и дерьмо собачье. Мне, к примеру,
Вимме Вивальди никогда  аваля  на  векселе  не  дает,  а  тебе?
Запросто. Потому как вы с ним одна банда, вы, нелюди,  окаянные
низушки и краснолюды. Чтоб вас холера...
    Ондатр сплюнул, развернулся и  ушел.  Даинти,  задумавшись,
чесал в голове так, что аж шевелюра хрустела.
    - Что-то мне светит, ребята, - сказал он наконец.  -  Знаю,
что надо сделать. Пошли в банк. Ежели кто и может  разобраться,
так только мой знакомый банкир Вимме Вивальди.

     3

    - Иначе я представлял себе банк, - шепнул Лютик, осматривая
помещение. - Где они тут держат деньги, Геральт?
    -  Черт  их  знает,  -  тихо  ответил  ведьмак,   прикрывая
разорванный рукав куртки. - Может, в подвале?
    - Вряд ли. Я смотрел - нет тут подвала.
    - Ну значит, на чердаке.
    - Извольте в контору, господа, - сказал Вимме Вивальди.
    Сидевшие за длинными  столами  молодые  люди  и  краснолюды
неведомого  возраста  занимались  тем,  что   покрывали   листы
пергамента  рядами  циферок  и  буковок.  Все  без   исключения
кособочились, и у всех были слегка высунуты языки. Работа,  как
расценил ведьмак, была  чертовски  однообразна,  но,  казалось,
поглощала клерков без остатка. В углу сидел  дед  с  внешностью
попрошайки, занятый тем, что чинил перья. Дело у  него  шло  ни
шатко ни валко.
    Банкир старательно запер дверь конторы,  пригладил  длинную
белую ухоженную бороду, местами испачканную чернилами, поправил
бордовую бархатную куртку, с трудом  сходящуюся  на  выдающемся
брюхе.
    - Знаете, мэтр Лютик, - сказал он, усаживаясь  за  огромный
красного  дерева  стол,  заваленный  пергаментами.  -  Я   тоже
совершенно иначе вас себе представлял.  Я  знаю  ваши  песенки,
знаю, слышал. О  принцессе  Ванде,  которая  утопилась  в  реке
Поппе, потому что никто ее не хотел.  И  о  воробушке,  который
попал в... тепло и зачирикал...
    - Это не мое. - Лютик покраснел от бешенства. - Никогда  не
певал ничего подобного!
    - Вот как? Ну тогда извиняйте.
    - А может, перейдем к  делу?  -  вставил  Даинти.  -  Время
уходит, а вы о глупостях... Я в серьезном затруднении, Вимме.
    - Я этого боялся,  -  покачал  головой  краснолюд.  -  Если
помнишь, я тебя предостерегал, Бибервельт. Говорил я  тебе  три
дня тому: не всаживай деньги в прогорклый  рыбий  жир.  Что  из
того, что он дешев, номинальная цена не имеет  значения,  важен
размер дохода на перепродаже. То же самое с розовым  маслом,  и
воском, и глиняными мисками.  Что  тебя  дернуло  покупать  эту
дрянь, да вдобавок за наличные,  вместо  того  чтобы  по-умному
заплатить  аккредитивом  или  векселем?  Я  же  тебе   говорил,
стоимость хранения в новиградских складах чертовски высока,  за
две недели она трижды превысит стоимость товара, а ты...
    - Ну, - тихо простонал низушек. - Говори, Вивальди.  Что  -
я?
    - А ты в ответ: мол, ничего страшного, мол, продашь все  за
двадцать четыре часа. А теперь являешься и сообщаешь, что ты  в
затруднении, при этом глупо  и  подкупающе  лыбишься.  Не  идет
товар, верно? А издержки растут, а? Эхе-хе,  скверно,  скверно.
Ну как тебя вытаскивать, Даинти? Если  б  ты  застраховал  свой
хлам, я послал  бы  кого-нибудь  из  своих,  чтобы  он  втихаря
подпалил склад. Нет, дорогой, единственное, что можно  сделать,
это подойти к вопросу философски, то есть сказать себе: "Хрен с
ним". Это торговля - раз получишь, раз потеряешь. Да что это, в
конце концов, за деньги - рыбий  жир,  воск  и  масло?  Смешно.
Давайте поговорим о более  серьезных  вещах.  Скажи,  уже  пора
продавать кору мимозы, ведь спрос начал устанавливаться на пяти
и пяти шестых?
    - Что?
    - Ты оглох? - поморщился банкир,  -  Последнее  предложение
было равно пяти и пяти  шестым.  Ты  вернулся,  надеюсь,  чтобы
согласиться? По семь ты все равно не получишь, Даинти.
    - Вернулся?
    Вивальди погладил бороду и выскреб из нее крошки рулета.
    - Ты  был  тут  час  назад,  -  сказал  он  спокойно,  -  и
распорядился держать до семи. Семикратное превышение при  цене,
которую ты заплатил, - это две кроны  сорок  пять  копперов  за
фунт. Чересчур  высоко,  Даинти,  даже  для  удачно  выбранного
рынка.  Кожевенники  успели  договориться  и  будут   солидарно
держать цену. Голову даю...
    Дверь отворилась, и  в  контору  влетело  нечто  в  зеленой
фетровой   шляпе   и   шубейке   из   вывороченного    кролика,
перепоясанной конопляным жгутом.
    - Купец Сулимир дает две кроны пятнадцать! - запищало оно.
    - Шесть и одна шестая, - быстро подсчитал Вивальди.  -  Что
делать, Дан?
    - Продавать! - крикнул низушек. - Шестикратное  превышение,
а ты еще раздумываешь, холера?
    В контору влетело другое нечто, в  желтой  шапке  и  плаще,
напоминающем старый мешок. Как и в первом,  в  нем  было  около
двух локтей роста.
    - Купец Бибервельт велит не продавать ниже семи! - пискнуло
оно, вытерло нос рукавом и выбежало.
    - Так, - сказал краснолюд после долгого  молчания.  -  Один
Бибервельт велит  продавать,  другой  Бибервельт  велит  ждать.
Любопытная ситуация.  Что  делать,  Даинти?  Ты  сразу  начнешь
объяснять  или  тоже   подождем,   пока   какой-нибудь   третий
Бибервельт прикажет грузить кору на галеры и вывезти  в  Страну
Песоглавцев?
    - Что это? - заикаясь, спросил Лютик, указывая на  нечто  в
зеленой шапке, все еще стоявшее  в  дверях.  -  Что  это,  черт
побери?
    - Молодой гном, - сказал Геральт.
    - Несомненно, - сухо подтвердил Вивальди. - Это  не  старый
тролль. Впрочем, неважно, что это. Ну, Даинти? Слушаю.
    - Вимме, - начал  низушек.  -  Я  тебя  прошу.  Не  задавай
вопросов. Произошло нечто чудовищное.  Считай,  что  я,  Даинти
Бибервельт из Почечуева Лога, честный купец, понятия  не  имею,
что тут творится. Расскажи мне все. Подробно. События последних
трех дней. Прошу тебя, Вимме.
    - Интересно, - сказал краснолюд. -  Впрочем,  за  проценты,
которые мне идут, я должен выполнять желания  клиентов,  какими
бы они ни были. Слушай. Ты,  задыхаясь,  явился  сюда  три  дня
назад, отдал мне в депозит тысячу крон наличными  и  потребовал
аваль  на  векселе  в   две   тысячи   пятьсот   двадцать.   На
предъявителя. Я дал.
    - Без гарантии?
    - Без. Я люблю тебя, Даинти.
    - Продолжай, Вимме.
    - На другой день  с  утра  ты  влетел  сюда  с  грохотом  и
топотом, потребовав,  чтобы  я  открыл  аккредитив  на  банк  в
Вызиме.  На  приличную  сумму  в  три  тысячи   пятьсот   крон.
Получателем должен был стать, насколько  я  помню,  некий  Терх
Луконян, он же Трюфель. Ну так я открыл такой аккредитив.
    - Без гарантии, - проговорил низушек с надеждой в голосе.
    - Моя любовь к  тебе,  Бибервельт,  -  вздохнул  банкир,  -
кончается на сумме в три тысячи крон. На сей раз я взял у  тебя
письменное обязательство,  гласящее,  что  в  случае  невыплаты
мельница моя.
    - Какая мельница?
    - Мельница твоего тестя Арно Хардботтома в Почечуевом Логе.
    - Я домой не вернусь,  -  угрюмо,  но  решительно  известил
Даинти. - Проберусь на какой-нибудь корабль и стану пиратом.
    Вимме Вивальди почесал за ухом и подозрительно взглянул  на
него.
    - Э-э-э. Свое обязательство  ты  давно  получил  обратно  и
изорвал  на  мелкие   кусочки.   Ты   платежеспособен.   Ничего
удивительного, при таких доходах...
    - Доходах?
    - Ах да, совсем забыл, - проворчал краснолюд. - Мне  же  не
следует ничему удивляться.  Ты  здорово  провернул  операцию  с
кошенилью.  Потому  что,  видишь  ли,   в   Повиссе   произошел
переворот...
    - Уже знаю, -  прервал  низушек.  -  Индиго  подешевело,  а
кошениль подорожала. А я заработал. Это правда, Вимме?
    - Чистейшая. В моем  депозите  твоих  тысяча  триста  сорок
шесть крон и  восемьдесят  копперов.  Чистых,  уже  за  вычетом
налога и выплаты моих процентов.
    - Ты уплатил за меня налог?
    - А как же иначе? - удивился Вивальди. - Ведь час назад  ты
был тут и велел заплатить. Клерк уже отнес всю сумму в  ратушу.
Что-то около полутора тысяч, потому что продажа  лошадей  была,
естественно, тоже учтена.
    Дверь с грохотом отворилась, и в контору  влетело  нечто  в
очень грязной шапке.
    - Две кроны тридцать! - пискнуло оно. - Купец Хасельквист!
    - Не продавать! - крикнул  Даинти.  -  Будем  ждать  лучшей
цены! А ну оба на биржу!
    Гномы схватили кинутые краснолюдом медяки и исчезли.
    - М-да. Так на чем я  остановился?  -  задумался  Вивальди,
поигрывая  огромным,  странной   формы   кристаллом   аметиста,
выполняющим роль  прижима  для  бумаги.  -  Ага,  на  кошенили,
купленной на вексель. А кредитное письмо, о котором я упоминал,
было тебе необходимо для покупки большой партии коры мимозы. Ты
купил ее много, но довольно дешево, по тридцать  пять  копперов
за фунт у  зангвебарского  фактора,  того  самого  Трюфеля  или
Сморчка - не  запомнил.  Галера  вошла  в  порт  вчера.  И  тут
началось.
    - Представляю себе, - простонал Даинти.
    - Зачем и кому понадобилась  кора  мимозы?  -  не  выдержал
Лютик.
    - Ни за чем, - угрюмо проворчал низушек. - К сожалению.
    - Кора мимозы, - пояснил краснолюд, -  дубильное  вещество,
применяемое при выделке кож.
    - Неужто нашелся глупец, польстившийся  на  заморскую  кору
мимозы, - вставил Даинти, - если в Темерии  можно  за  бесценок
купить дубовую?
    - Тут-то как раз и зарыт вампир, - проговорил  Вивальди.  -
Потому как темерские друиды объявили, что ежели  немедленно  не
прекратится уничтожение дубов, то они нашлют на страну  саранчу
и  крыс.  Друидов  поддержали  дриады,  а  у  тамошнего  короля
слабость к дриадам. Короче: со вчерашнего дня объявлено  полное
эмбарго на темерскую дубовину, поэтому мимоза  пошла  вверх.  У
тебя была прекрасная информация, Даинти.
    Из канцелярии долетел топот, и в  контору  ворвалось  нечто
задыхающееся в зеленой шапке.
    - Благородный купец Сулимир... -  выдохнул  гном,  -  велел
повторить, что купец Бибервельт, низушек, есть  вепрь  дикий  и
щетинистый, спекулянт и мошенник, и он, Сулимир,  желает,  дабы
Бибервельт  запаршивел.  Две  кроны  сорок  пять,  и  это   его
последнее слово.
    - Продавай, - выпалил низушек.  -  Вперед,  малыш,  беги  и
подтверди. Считай, Вимме.
    Вивальди  сунул  руку  под  свитки  пергамента   и   извлек
краснолюдские счеты, истинную игрушку.  В  отличие  от  счетов,
используемых людьми, у краснолюдских была форма пирамидки.  При
этом счеты Вивальди были изготовлены из золотых проволочек,  по
которым  передвигались   отшлифованные   в   форме   призмочек,
прилегающие друг к другу кристаллы рубинов, изумрудов,  ониксов
и черных агатов. Краснолюд быстрыми движениями толстого  пальца
некоторое время передвигал драгоценные камушки вверх, вниз и  в
стороны.
    -  Получается...  хммм...  хммм...  Минус  расходы  и   мои
комиссионные... Минус налог... Та-ак. Пятнадцать тысяч шестьсот
двадцать две кроны и двадцать пять копперов. Недурно.
    - Если я не разучился считать, - медленно  произнес  Даинти
Бибервельт, - то, в общем, чистыми я должен у тебя иметь...
    - Точно двадцать одну тысячу  девятьсот  шестьдесят  девять
крон и пять копперов. Неплохо.
    - Неплохо? - рявкнул Лютик. - Неплохо?  Да  за  эти  деньги
можно купить большую деревню или небольшой замок! Я в жизни  не
видел сразу такую кучу деньжищ!
    - Я тоже, -  сказал  низушек.  -  Но  не  горячись,  Лютик.
Похоже, этих денег вообще еще  никто  не  видел  и  неизвестно,
увидит ли.
    - Эй, Бибервельт! -  изумился  краснолюд.  -  Откуда  такие
грустные мысли? Сулимир заплатит  наличными  либо  векселем,  а
вексели Сулимира - крепкие. Так в чем же дело? Боишься потерять
на  вонючем  жире  и  воске?  При  таких  доходах  ты  запросто
перекроешь расходы...
    - Не в том дело.
    - А в чем же тогда?
    Даинти кашлянул, опустил курчавую голову.
    - Вимме, - сказал он, глядя в  пол.  -  Ляшарель  ходит  за
нами.
    - Скверно, - причмокнул банкир. - Впрочем, этого  следовало
ожидать.  Видишь  ли,  Бибервельт,   информация,   которой   ты
воспользовался при сделках, имеет  не  только  торговое,  но  и
политическое значение. О происшедшем в  Повиссе  и  Темерии  не
знал никто.  Ляшарели  тоже,  а  Ляшарель  любит  все  узнавать
первым. Поэтому сейчас, я так думаю, он ломает себе голову  над
вопросом: откуда узнал ты.  И,  скорее  всего,  уже  догадался.
Потому что догадался и я.
    - Интересно.
    Вивальди глянул на Лютика и Геральта, сморщил курносый нос.
    - Тебе интересно? А мне интересна твоя компания, Даинти,  -
сказал он. - Трубадур, ведьмак и купец.  Чего  уж  лучше.  Мэтр
Лютик вхож всюду, даже в королевские дворцы, и, надо думать,  у
него неплохой слух. А ведьмак? Личная охрана? Выбивала?  Деньги
выколачивать?
    - Поспешные выводы, господин  Вивальди,  -  холодно  сказал
Геральт. - Мы не в сговоре.
    - А я, - процедил Лютик,  -  никогда  не  прислуживаюсь.  Я
поэт, а не шпион!
    -  Всякое  говорят,  -  поморщился  краснолюд.  -   Всякое,
милсдарь Лютик.
    - Ложь! - взвизгнул трубадур. - Сплошная ложь!
    - Ну  хорошо,  верю,  верю.  Только  не  знаю,  поверит  ли
Ляшарель. Как знать, может, все понемногу и  заглохнет.  Должен
сказать, Ляшарель, после того как его в  последний  раз  хватил
удар, сильно  изменился.  Может,  страх  смерти  глянул  ему  в
задницу и  заставил  призадуматься?  Словом,  это  уже  не  тот
Ляшарель.  Он   сделался   как-то   вежливее,   рассудительнее,
спокойнее и... и как бы порядочнее.
    - Э-э-э, - протянул низушек, - Порядочнее? Ляшарель-то?
    - Говорю как есть, -  возразил  Вивальди,  -  А  есть,  как
говорю. Вдобавок сейчас у церковников в голове другая проблема,
имя которой - "Вечный Огонь".
    - Ну да?
    - Всюду должен гореть Вечный Огонь, как говорят. Всюду, где
только можно,  следует  установить  алтари,  посвященные  этому
Огню. Множество алтарей. Не выспрашивай подробности, Даинти,  я
не очень разбираюсь в  людских  суевериях.  Но  знаю,  что  все
священнослужители, а также Ляшарель, практически не  занимаются
ничем иным, как только этими алтарями и  Огнем.  Идет  солидная
подготовка. Налоги будут расти, это уж точно.
    - Ну, - сказал Даинти. - Невелика радость, но...
    Дверь конторы снова распахнулась, и  влетело  уже  знакомое
ведьмаку нечто в зеленой шапке и кроличьей шубейке.
    - Купец Бибервельт,  -  сообщило  оно,  -  велит  прикупить
мисок, ежели их не хватит. Цена не влияет значения, то бишь  не
влияет роли. О черт, не играет значения... Э?
    - Прекрасно, - улыбнулся низушек, и улыбка  его  напоминала
скривившуюся мордочку взбешенного дикого кота. - Мы купим массу
мисок, воля господина Бибервельта для  нас  закон,  а  цена  не
играет  роли.  А  чего  еще  надо  прикупить?  Капусты?  Дегтя?
Железных грабель?
    - Кроме  того,  купец  Бибервельт,  -  прохрипело  нечто  в
шубейке, - просит прислать тридцать крон наличными, потому  как
должен дать взятку, перекусить и выпить пива, а "Под Пикой" три
каких-то проходимца сперли у него мешок с деньгами.
    - Ах вот оно что, - протянул Даинти. - Три проходимца! Так,
похоже, этот город прямо-таки кишмя кишит проходимцами. А  где,
если дозволено будет спросить, находится сейчас уважаемый купец
Бибервельт?
    - Где же, - сказало нечто,  хлюпнув  носом,  -  как  не  на
Западном Базаре.
    - Вимме, - сказал Даинти зловеще. - Не задавай вопросов, но
найди мне хорошую толстую  палку.  Я  отправляюсь  на  Западный
Базар,  но  без  палки  пойти  не  могу.  Слишком   там   много
проходимцев и ворюг.
    - Палку, говоришь? Найду. Но, Даинти, одно хотел бы  знать,
потому как это меня тяготит. Я  не  должен  был  задавать  тебе
вопросов,  поэтому  не  задам,  а  попытаюсь  угадать,   а   ты
подтвердишь либо нет. А?
    - Отгадывай.
    - Тот прогорклый жир, масло, воск  и  миски,  тот  паршивый
шпагат - все это тактические  шаги,  верно?  Ты  хотел  отвлечь
внимание конкурентов от кошенили и мимозы?  Вызвать  панику  на
рынке? А, Даинти?
    Дверь резко раскрылась,  и  в  контору  вбежало  нечто  без
шапки.
    - Щаверий докладывает, что все готово! -  пискнуло  оно.  -
Спрашивает, наливать?
    - Наливать! - загремел низушек. - Немедленно наливать!
    -  Клянусь  рыжей  бородой  старого  Рундурина,   -   взвыл
Вивальди, как только за гномом закрылась  дверь.  -  Ничего  не
понимаю! Что тут деется? Что наливать? Во что наливать?
    - Понятия не имею, - признался Даинти.  -  Но  дело  должно
крутиться, Вимме.

     4

    С трудом пробиваясь сквозь толпу, Геральт вышел  к  ларьку,
увешанному  медными  кастрюлями,  котелками   и   сковородками,
отливающими красным в лучах предвечернего  солнца.  За  ларьком
стоял  рыжеволосый  краснолюд  в  оливковой  шапке  и   тяжелых
башмаках  из  тюленьей  кожи.  На  лице  краснолюда  рисовалось
неудовольствие - коротко говоря, он выглядел так, словно  через
минуту  намеревался  оплевать  копающуюся  в  товаре  клиентку.
Клиентка  колыхала  бюстом,  трясла  золотистыми  кудряшками  и
поливала краснолюда бесконечным потоком слов, лишенных склада и
лада.
    Клиентка была ни много ни мало Веспуля, известная  Геральту
в качестве  метательницы  горшков.  Не  ожидая,  пока  она  его
признает, он быстро слился с толпой.
    Западный Базар пульсировал жизнью,  дорога  сквозь  скопище
народа походила на продирание через кусты боярышника. То и дело
что-то цеплялось за рукава и штанины - то дети, потерявшиеся  у
мам, пока те оттаскивали отцов от палатки с продажей в  разлив,
то шпики из кордегардии,  то  торгующие  из-под  полы  продавцы
шапок-невидимок, афродизий и похабных картинок,  вырезанных  на
кедровых досочках. Геральт  перестал  улыбаться  и  перешел  на
ругань, одновременно с успехом пользуясь локтями.
    Вдруг он услышал звук  лютни  и  знакомый  жемчужный  смех.
Звуки  шли   со   стороны   сказочно   разукрашенного   ларька,
снабженного вывеской: "Здесь  чудеса,  амулеты  и  наживка  для
рыбы".
    - Кто-нибудь уже говорил вам, что вы прелестны?  -  верещал
Лютик, присев на прилавок и весело болтая  ногами.  -  Нет?  Не
может быть! Это же город слепцов, ничего больше,  просто  город
слепцов. Подходите, добрые люди! Кто желает услышать балладу  о
любви? Кто хочет воспылать и обогатиться духовно, пусть  бросит
монету в шляпу. Ты чего туда суешь, засранец? Медь придержи для
нищенок, не обижай медью артиста.  Я-то,  возможно,  прощу,  но
искусство - никогда!
    -  Лютик,  -  сказал  подходя  Геральт.  -  Я   думал,   мы
разделились, чтобы искать допплера. А ты устраиваешь  концерты.
И не стыдно петь на ярмарках, словно нищий дед?
    - Стыдно? - удивился бард. - Важно, что и как поешь,  а  не
где поешь. Кроме  того,  я  голоден,  а  хозяин  ларька  обещал
накормить обедом. Что же касается допплера, то ищите его  сами.
Я для погонь, драк и самосудов не гожусь. Я - поэт.
    - Ты б лучше помалкивал, поэт. Здесь  твоя  невест