Анджей САПКОВСКИЙ
        Рассказы


La Maladie
ВЕДУН
Вечный Огонь
Воронка
ЗЕРНО ПРАВДЫ
Меньшее зло
Немного жертвенности
Нечто большее
Осколок льда
Предел возможного
Музыканты
Золотой полдень




                            Анджей САПКОВСКИЙ

                              ЗЕРНО ПРАВДЫ


                                    1

     Маленькие черные точки на светлом  фоне  неба,  помеченного  полосами
дымки,  двигаясь,  привлекли  внимание  ведьмака.  Их  было  много.  Птицы
кружили, описывая медленные, плавные круги, потом круто снижались и тут же
опять взмывали вверх, забив крыльями.
     Ведьмак наблюдал за птицами довольно  долго,  оценивал  расстояние  и
приблизительное время, требуемое на его преодоление, с поправкой на рельеф
местности, густоту леса, на глубину и направление яра, который предполагал
встретить на пути. Наконец, он откинул плащ,  укоротил  на  два  отверстия
ремень, наискосок пересекающий грудь. Эфес и рукоять меча,  переброшенного
за спину, выглядывали из-за правого плеча.
     - Сделаем небольшой крюк, Плотка, - произнес он. - Съедем  с  тракта.
Птица, как мне сдается, кружит там не без причины.
     Кобыла, ясное дело, не ответила,  но  тронулась  с  места,  послушная
голосу, к которому привыкла.
     - Кто знает, может это мертвый лось, - сказал Геральт. - А может  это
не лось. Кто знает?
     Яр был действительно там, где он  и  ожидал  -  одно  время  ведьмаку
сверху видны были кроны  деревьев,  тесно  заполнивших  расселину.  Склоны
оврага были, однако, пологие, а дно сухое, без терновника и гниющих  пней.
Он преодолел яр легко. На другой стороне был березовый перелесок, за ним -
большая поляна, вересковые заросли и бурелом,  вытянувший  вверх  щупальца
спутанных веток и корней.
     Птицы, всполошенные появлением всадника,  поднялись  выше,  закаркали
неистово, пронзительно, хрипло.
     Геральт заметил первые останки сразу  -  белый  бараний  полушубок  и
матово-голубая юбка выделялись среди пожелтевших островков осоки.  Второго
трупа он не видел, но знал, где тот лежит -  положение  останков  выдавала
позиция трех волков, которые смотрели  на  всадника  спокойно,  присев  на
зады. Кобыла ведьмака фыркнула. Волки, как по команде, бесшумно, не  спеша
потрусили в лес, время от времени поворачивая в  сторону  незваного  гостя
треугольные головы. Геральт соскочил с лошади.
     У женщины в полушубке и голубой юбке не было лица,  горла  и  большей
части левого бедра. Ведьмак прошел мимо нее, не нагибаясь.
     Мужчина лежал лицом к земле. Геральт  не  стал  переворачивать  тело,
видя, что и тут  волки  и  птицы  не  теряли  времени  даром.  Впрочем,  в
детальном осмотре не было необходимости - рукава и плечи шерстяной  куртки
покрывал черный, ветвистый узор засохшей крови. Было очевидно, что мужчина
умер от удара в шею, а волки искромсали тело уже позднее.
     На широком ремне, рядом с коротким мечом в деревянных ножнах, мужчина
носил кожаную суму. Ведьмак сорвал ее, выбросил одно  за  другим  в  траву
огниво, кусок мела, воск для печатей, горсть серебряных монет, складной, в
костяной оправе ножик для бритья, кроличье  ухо,  три  ключа  на  колечке,
амулет с фаллическим символом. Кроме того -  две  грамоты,  написанные  на
холсте, отсыревшие от дождя и росы, руны расплылись, размылись. Третья, на
пергаменте, тоже была попорчена влагой, но ее  можно  было  прочесть.  Это
была кредитная грамота, выданная крошечным  банком  в  Муривеле  купцу  по
имени Рулле Аспер или Аспен. Сумма аккредитива была небольшой.
     Нагнувшись, Геральт поднял правую руку мужчины. Как  он  и  ожидал  -
медный перстень, врезавшийся в опухший и посиневший палец. Перстень был со
знаком  цеха  оружейников  -  стилизованным  шлемом  с   забралом,   двумя
скрещенными мечами и буквой А, выгравированной под ними.
     Ведьмак вернулся к трупу женщины. Когда он переворачивал тело, что-то
укололо его в палец. Это была роза, приколотая к юбке. Цветок завял, но не
потерял красок - лепестки  были  темно-синие,  почти  фиолетовые.  Геральт
первый раз в жизни видел  такую  розу.  Он  перевернул  тело  полностью  и
вздрогнул.
     На открывшейся деформированной шее женщины были видны следы зубов. Не
волчьих.
     Ведьмак осторожно попятился к лошади. Не спуская глаз  с  края  леса,
поднялся в седло. Дважды объехал поляну, низко  наклонившись,  внимательно
осмотрел землю.
     - Так, Плотка, - произнес он тихо, сдерживая лошадь.  -  Дело  ясное,
хоть и не до конца. Оружейник и женщина приехали верхом  со  стороны  того
леса. Они, без всякого сомнения, направлялись из  Муривель  домой,  потому
как никто не возит с собой долго  не  реализованных  аккредитивов.  Почему
ехали этой дорогой, а не трактом, неизвестно. Но только  они  ехали  через
вересковые заросли бок в бок. И тут, не знаю почему, оба слезли или  упали
с лошадей. Оружейник умер  сразу.  Женщина  бежала,  потом  упала  и  тоже
умерла, а что-то, что не оставило следов, тащило ее по земле, держа зубами
за шею. Это случилось два или три дня тому назад. Лошади  разбежались,  не
будем их искать.
     Кобыла, ясное дело,  не  ответила,  тревожно  фыркнула,  реагируя  на
знакомый звук голоса.
     - Это что-то, которое убило обоих, - продолжал Геральт, глядя на край
леса, - не было ни вурдалаком, ни лешим. Ни тот, ни другой не оставили  бы
столько для ворон и волков. Если бы здесь были болота, я  бы  сказал,  что
это кикимора или виппер. Но здесь нет болот.
     Наклонившись,  ведьмак  слегка  отодвинул  попону,  прикрывавшую  бок
лошади,  освобождая  притороченный  к  вьюкам  второй  меч  с   украшенным
блестящим эфесом и черной рифленой рукоятью.
     - Так, Плотка. Сделаем крюк. Нужно узнать, зачем оружейник и  женщина
ехали через бор, а не трактом. Если будем безразлично проезжать мимо таких
дел, то не заработаем даже тебе на овес, правда, Плотка?
     Кобыла послушно двинулась вперед, через бурелом, осторожно переступая
через ямы от вырванных с корнем деревьев.
     - Хоть это и не вурдалак, не будем рисковать,  -  продолжал  ведьмак,
вынимая из торбы у седла засушенный букетик  аконита  и  вешая  его  возле
мундштука. Кобыла фыркнула. Геральт немного расшнуровал под горлом кафтан,
достал из под него медальон с волчьей  пастью.  Медальон,  подвешенный  на
серебряной цепочке, подпрыгивал в такт хода лошади, как  ртуть  сверкая  в
лучах солнца.



                                    2

     Красные черепицы конусообразной крыши башни он увидел в первый раз  с
вершины холма, на который поднялся, срезая  дугу  еле  заметной  тропинки.
Склоны, поросшие лещиной,  заваленные  сухими  ветками,  устланные  грубым
ковром желтых листьев, не были особенно безопасными  для  спуска.  Ведьмак
повернул назад, осторожно съехал  вниз,  вернулся  на  тропинку.  Он  ехал
медленно, время  от  времени  останавливал  лошадь,  свесившись  с  седла,
высматривал следы.
     Кобыла  дернула  головой,  дико  заржала,  затопала,  затанцевала  на
тропке, взбивая клубы засохших листьев. Геральт, обхватил шею лошади левой
рукой, ладонью же правой, сложив пальцы в Знак Акции, водил над лбом коня,
шепча заклинание.
     - Даже так плохо? - бормотал  он,  оглядываясь  кругом  и  не  снимая
Знака. - Даже так? Спокойно, Плотка, спокойно.
     Колдовство сильно подействовало, но  теперь  лошадь  двигалась  вяло,
нерешительно, утратив естественную упругость хода. Ведьмак мягко  соскочил
на землю, пошел дальше пешком, ведя лошадь за узду. Увидел стену.
     Между стеной и лесом не было промежутка, различимого разрыва. Молодые
деревца и кусты  можжевельника  переплелись  листьями  с  плющом  и  диким
виноградом, уцепившимся за каменную стену. Геральт задрал голову вверх.  И
в  тот  же  момент  почувствовал,  как  к  шее  щекоча,  поднимая  волосы,
присасывается и ползет невидимое, мягкое создание. Он знал, что это было.
     Кто-то смотрел.
     Он повернулся. Осторожно, не спеша. Плотка фыркнула, мышцы на ее  шее
задергались, заходили под кожей.
     На склоне холма, с которого он только что съехал,  неподвижно  стояла
девушка, опершись одной рукой на пень ольхи. Ее белая ниспадающая до земли
юбка контрастировала с  блестящей  чернотой  длинных,  распущенных  волос,
ложившихся на плечи. Ему показалось, что она усмехается, но он  не  был  в
этом уверен - было слишком далеко.
     - Здравствуй, - сказал Геральт, поднимая руку в приветственном жесте.
Он сделал шаг в сторону девушки. Та, слегка повернув  голову,  следила  за
его движениями. Лицо у нее было бледное, глаза черные и огромные. Усмешка,
если это была усмешка, исчезла с ее лица,  как  стертая  тряпкой.  Геральт
сделал еще один шаг. Зашелестели листья.  Девушка  сбежала  как  серна  по
склону, промелькнула между кустами лещины и  стала  лишь  белой  полоской,
исчезнувшей в глубине леса. Длинная юбка, кажется, совершенно не  стесняла
свободы ее движений.
     Кобыла ведьмака плаксиво заржала, вскинув вверх голову. Геральт,  все
еще глядя в сторону леса, привычно успокоил ее  Знаком.  Ведя  лошадь  под
узду, пошел дальше, медленно, вдоль стены, утопая по пояс среди лопухов.
     Ворота, солидные, обитые железом, посаженные на  проржавелых  петлях,
были снабжены большой латунной  колотушкой.  Чуть  поколебавшись,  Геральт
протянул руку и дотронулся до позеленевшей колотушки. И тут  же  отскочил,
потому что ворота начали отворяться, скрипя, со скрежетом, разгребая в обе
стороны пучки травы, камешки и ветки. За воротами никого не было - ведьмак
видел только пустой двор, заброшенный, заросший крапивой.
     Вошел, ведя лошадь за собой. Ошеломленная Знаком кобыла не упиралась,
однако ступала неуверенно, на негнущихся ногах.
     Двор  с  трех  сторон  был  окружен  стеной  и  остатками  деревянных
подмостков,  четвертую  образовывал  фасад  особняка,  испещренный   оспой
отвалившейся штукатурки, грязными подтеками, гирляндами плюща.  Ставни,  с
которых облезла краска, были закрыты. Двери тоже.
     Геральт  перебросил  поводья  Плотки  через  столбик  возле  ворот  и
медленно пошел в сторону  особняка  по  гравийной  аллейке,  ведущей  мимо
бассейна небольшого фонтана, на причудливом  цоколе  которого  напрягся  и
выгнул вверх оббитый хвост дельфин, высеченный из белого камня.
     Близ фонтана, на чем-то, что очень давно было клумбой, рос куст розы.
Ничем, кроме цвета бутонов, куст этот не отличался от других кустов  розы,
какие приходилось видеть Геральту.  Бутоны  составляли  исключение  -  они
имели  цвет  индиго,  с  легким  оттенком  пурпура  на  концах   некоторых
лепестков. Ведьмак дотронулся до одного цветка, приблизил  лицо,  понюхал.
Бутоны  пахли  обычным  для  всех  роз  запахом,  только  несколько  более
интенсивно.
     Двери особняка - и одновременно все ставни  с  треском  распахнулись.
Геральт резко поднял голову. По аллейке, скрежеща гравием, прямо  на  него
неслось чудовище.
     Правая рука ведьмака  молниеносно  взметнулась  вверх,  выше  правого
плеча, в тот же самый момент левая сильно рванула за ремень на груди  так,
что рукоять меча сама впрыгнула в ладонь. Клинок, с  шипением  вылетая  из
ножен, описал  короткую,  сияющую  дугу  и  замер,  нацеленный  острием  в
направлении  атакующего  зверя.  Чудовище  при  виде   меча   затормозило,
остановилось. Гравий брызнул во все стороны. Ведьмак даже не вздрогнул.
     Создание было человекоподобным, одето было в поношенную, но  хорошего
качества одежду,  не  лишенную  изящных,  хотя  и  совершенно  бесполезных
украшений. Человекоподобие распространялось, однако, не выше  грязноватого
жабо кафтана - ибо над ним возвышалась громадная, косматая как  у  медведя
голова с огромными ушами, парой диких  глазищ  и  ужасной  пастью,  полной
кривых клыков, в которой как пламя мелькал алый язык.
     - Прочь отсюда,  смертный  человек!  -  прорычало  чудовище,  замахав
лапами, но не двигаясь с места. - А то пожру тебя! На куски раздеру!
     Ведьмак не тронулся с места, не опустил меча.
     - Ты что, глухой? Прочь  отсюда!  -  взревело  чудовище,  после  чего
издало звук, являющийся чем-то средним между визгом вепря  и  рыком  самца
оленя. Ставни во всех окнах застучали  и  захлопали,  сбрасывая  щебень  и
штукатурку с подоконников. Ни ведьмак, ни чудовище не двигались.
     - Беги, пока цел! - зарычало чудовище, но как будто менее уверенно. -
Если же нет, то...
     - То что? - прервал его Геральт.
     Чудовище свирепо засопело, уродливо скривило голову набок.
     - Смотрите, какой смелый, -  сказало  оно  спокойно,  скаля  клыки  и
таращась на Геральта налитыми кровью глазищами. - Может не дошло до  тебя,
что ты находишься на подворье моего собственного дома? А может там, откуда
ты родом, есть обычай угрожать хозяевам мечом на его собственном подворье?
     - Есть, - сказал Геральт. - Но только относительно  тех  хозяев,  что
встречают гостей буйволиным рыком и предупреждают, что разорвут на куски.
     - А, зараза, - заволновалось чудовище. - Еще меня  будет  оскорблять,
бродяга.  Гость  нашелся!  Разгуливают  по  двору,  губят   чужие   цветы,
хозяйничают и полагают, что сейчас им вынесут хлеб и соль. Тьфу!
     Чудовище сплюнуло, с сопеньем вздохнуло и закрыло пасть. Нижние клыки
остались снаружи, придавая ему вид кабана-одиночки.
     - И что? - спросил ведьмак немного погодя, опуская меч. -  Будем  так
стоять?
     - А что предлагаешь? Улечься?  -  фыркнуло  чудовище.  -  спрячь  это
железо, говорю.
     Ведьмак ловко вложил  оружие  в  ножны  на  спине,  не  опуская  руки
погладил эфес, торчащий повыше плеча.
     - Хотелось бы, - сказал он, -  чтобы  ты  не  делал  особенно  резких
движений. Этот меч всегда можно вынуть и быстрее, чем ты думаешь.
     - Видел, - прохрипело чудовище. - Если бы не это, ты бы уже давно был
за воротами, с отпечатком моего каблука на заднице. Чего тебе здесь  надо?
Откуда ты тут взялся?
     - Заблудился, - солгал ведьмак.
     - Заблудился, - повторило чудище, искривляя пасть в грозной  гримасе.
- Ну, тогда найди дорогу. За воротами, значит. Поверни левое ухо к солнцу,
так держись, и скоро вернешься на тракт. Ну, чего ждешь?
     - Вода тут есть? - спокойно спросил Геральт. -  Лошадь  страсть  пить
хочет. Да и я тоже, если тебе это не особенно мешает.
     Чудовище переступило с ноги на ногу, почесало в ухе.
     - Слушай, ну, ты, - сказало оно после. - Ты что, в самом деле меня не
боишься?
     - А должен?
     Чудовище оглянулось кругом, хрюкнуло,  размашисто  подтянуло  широкие
штаны. - А, зараза. Чего уж там. Гость в дом. Не каждый  день  встречается
такой, что при виде меня не убегает или не падает в обморок.  Ну,  хорошо.
Ты усталый, но учтивый путник, приглашаю тебя войти. Но если ты  разбойник
или злодей, предупреждаю - этот дом выполняет все мои приказы. Внутри  его
стен командую я!
     Он поднял косматую лапу. Все ставни снова  захлопали  о  стену,  а  в
каменной глотке дельфина глухо забулькало.
     - Приглашаю, - повторил он.
     Геральт остался на месте, пытливо глядя на него.
     - Один живешь?
     - А твое какое дело, с  кем  я  живу?  -  сердито  сказало  чудовище,
раскрывая пасть, после чего громко загоготало. - Ага,  понимаю.  Наверное,
тебе интересно, нет ли у меня сорока слуг, схожих со мной. Нету.  Ну,  так
как, зараза, воспользуешься приглашением, данным от чистого  сердца?  Если
нет, то ворота вон там, прямо за твоим задом!
     Геральт официально поклонился.
     - Приглашение принимаю, -  сказал  он  по  форме.  -  Против  законов
гостеприимства не погрешу.
     - Пусть мой дом станет твоим  домом,  -  ответило  чудовище  тоже  по
форме, хотя и небрежно. - Вот туда, гость. А коня давай сюда, к колодцу.
     Особняк, как и снаружи, нуждался в основательном ремонте, однако  тут
было в меру чисто и опрятно. Мебель, как видно, вышла из под руки  хороших
мастеровых, даже если было это очень давно. В воздухе висел  острый  запах
пыли. Было темно.
     - Свет! - рявкнуло чудовище и лучина, воткнутая в железную  державку,
тут же полыхнула пламенем и копотью.
     Неплохо, - сказал ведьмак. Чудовище загоготало.
     - Только-то? Воистину, вижу, что тебя не удивишь. Я  говорил  тебе  -
этот дом  выполняет  мои  приказания.  Туда,  прошу.  Осторожно,  лестница
крутая. Свет!
     На лестнице чудовище оборотилось.
     - А что это за висюлька у тебя на шее, гость! Что это такое?
     - Посмотри.
     Чудовище взяло медальон в лапу, поднесло  к  глазам,  слегка  натянув
шнурок на шее Геральта.
     - Нехорошее выражение на морде у этого зверя. Что это такое?
     - Цеховой знак.
     - Ага. Наверное, занимаешься изготовлением светильников. Туда, прошу.
Свет!
     Середину большой комнаты, лишенной  окон,  занимал  огромный  дубовый
стол, совершенно пустой, если не считать канделябра из позеленелой латуни,
покрытого гирляндами застывшего воска. По очередной команде чудовища свечи
зажглись, замигали, немного осветили помещение.
     Одна из стен комнаты была увешана оружием - тут висели композиции  из
круглых щитов, скрещенных аркебуз, рогатин и гизарм, тяжелых длинных мечей
и топоров. Половину соседней стены занимал очаг  гигантского  камина,  над
которым виднелись ряды облупившихся портретов. Стена напротив  входа  была
заполнена охотничьими трофеями - рога лося и ветвистые рога оленя  бросали
длинные  тени  на  оскаленные  головы  кабанов,  медведей  и   рысей,   на
взъерошенные и сломанные  крылья  чучел  орлов  и  ястребов.  Центральное,
почетное место занимала покоричневевшая,  потрескавшаяся,  роняющая  паклю
голова скального дракона. Геральт подошел поближе.
     - Его уложил мой дедуля, - сказало чудовище, кидая  в  челюсти  очага
огромное полено. Дракон этот был,  пожалуй,  последним,  который  позволил
себя добыть в округе. Садись, гость. Ты голоден, я полагаю?
     - Не стану отрицать, хозяин.
     Чудище уселось за стол, опустило голову,  сплело  на  брюхе  косматые
лапы, что-то пробормотало, крутя как мельницей  большими  пальцами,  после
чего негромко рыкнуло, ударив лапой по столу.  Блюда  и  тарелки  звякнули
оловом и серебром, бокалы зазвенели хрустальным звоном.  Запахло  жареным,
чесноком, майораном, мускатным орехом. Геральт не выказал удивления.
     - Так,  -  потерло  лапы  чудовище.  -  Это  лучше  прислуги,  верно?
Угощайся, гость. Вот тут пулярка, тут кабаний окорок, тут паштет из...  не
знаю из чего. Из чего-то. Здесь у нас рябчики. Нет, зараза, это куропатки.
Спутал заклинание. Ешь, ешь. Это добротная, настоящая еда, ты не бойся.
     - Я не боюсь. - Геральт разорвал пулярку на две части.
     - Я забыл, - прыснуло чудовище, - что ты не из тех  пугливых.  Ну,  а
звать тебя, для примера, как?
     - Геральт. А тебя, хозяин?
     - Нивеллен. Но в округе прозывают Выродком или  Клыкастым.  И  пугают
мной детей. - Чудовище влило себе в  горло  содержимое  огромного  бокала,
после чего погрузило пятерню в паштет и вырвало из чаши чуть  не  половину
ее содержимого.
     - Пугают детей, - повторил Геральт с  полным  ртом.  -  Конечно,  без
всяких на то оснований?
     - Наисовершеннейше. Твое здоровье, Геральт!
     - И твое, Нивеллен.
     - Как тебе это вино? Заметил, что оно из винограда, а не из яблок? Но
если тебе не нравится, наколдую другое.
     - Спасибо, это неплохое. Способности к колдовству у тебя врожденные?
     - Нет. Они у меня с тех пор, как вот это выросло. Харя,  значит.  Сам
не знаю, откуда это взялось, но только дом выполняет,  что  пожелаю.  Так,
ничего особенного. Умею наколдовать жратву, питье, платье, чистую постель,
горячую воду, мыло. Любая баба сможет все это и без колдовства. Открываю и
закрываю окна и двери. Зажигаю огонь. Ничего особенного.
     - Все же что-то. А эта... как ты говоришь, харя, у тебя давно?
     - С двенадцати лет.
     - Как это случилось?
     - А тебе до этого какое дело? Налей себе еще.
     - Охотно. Никакого мне до этого дела нет, спрашива