аленьким  и
ничтожным. Когда Джарлаксл вернул его к жизни  в  ущелье  около  Митрилового
Зала, он счел предложение наемника (как  он  понял  позже,  это  был  скорее
приказ)  отправиться  с  ним  в  Мензоберранзан  чудесной   идеей,   великим
приключением.
   Только это было не приключение  -  это  был  ад.  Энтрери  был  колнблут,
не-дроу,  живущий  среди  двадцати  тысяч  представителей  не   склонной   к
терпимости расы. Не то чтобы они особо ненавидели людей, не больше чем  всех
остальных, но  из-за  своего  положения  колнблут  когда-то  великий  убийца
обнаружил себя в самом низу иерархии Бреган Д'Эрт. Что бы он не сделал, кого
бы он не убил - в Мензоберранзане Артемис Энтрери мог рассчитывать только на
двадцать тысяч первую позицию.
   А эти пауки! Энтрери ненавидел пауков,  а  эти  твари  ползают  по  всему
городу. Из них выращивали разновидности большего размера и с  более  сильным
ядом, их использовали как домашних  животных.  А  убить  паука  -  это  было
преступление, наказанием за которое была дживвин  кви’эльгхинн  -  пытка  до
смерти. В огромных пещерах на востоке, в зарослях мха и грибной  роще  около
озера Донигартен, где Энтрери часто приходилось пасти рабов-гоблинов,  пауки
водились тысячами. Они ползали вокруг, карабкались на него, свисали на своих
нитях танцуя в дюймах от его лица - это было настоящей пыткой.
   Убийца  обнажил  отблескивавший  зеленым  меч,  держа  его  острие  перед
глазами. По крайней мере, теперь в городе куда светлее, причин этого Энтрери
не знал, но магические огни и мигающие факелы стали куда более обычным делом
в Мензоберранзане.
   "Не  слишком  мудро  пачкать  такое  великолепное  оружие  кровью  дроу",
раздался знакомый голос от дверей, правильно произнося слова  Общего  языка.
Энтрери не отвел взгляда от клинка, чтобы посмотреть на вошедшего в комнатку
Джарлаксля.
   "Ты думаешь, я могу найти в  себе  силы  причинить  вред  могучим  дроу",
ответил убийца. "Как могу я, иблит, …" начал он было,  но  Джарлаксл  только
рассмеялся при подобном  самоунижении.  Энтрери  посмотрел  на  наемника,  и
увидел что дроу держит  свою  широкополую  шляпу  в  руке,  поигрывая  пером
диатримы.
   "Я никогда не недооценивал твоего мастерства, убийца", сказал Джарлаксл .
"Ты выжил в нескольких схватках  против  Дриззта  До’Урдена,  а  немногие  в
Мензоберранзане могут этим похвастаться."
   "Я  был  ему  ровней  в  бою",  процедил  Энтрери  сквозь  сжатые   зубы.
Произнесенные слова причиняли  ему  боль.  Несколько  раз  он  встречался  с
Дриззтом, но только дважды их бой не был прерван посторонним вмешательством.
И оба раза Энтрери проиграл. Энтрери страстно желал сравнять счет,  доказать
свое превосходство. И  все  же,  он  должен  был  признаться  себе,  ему  не
слишком-то хотелось нового поединка с Дриззтом. После того, как он  проиграл
первую схватку, в канализации и на улицах Калимпорта,  все  свои  силы,  всю
свою волю Энтрери посвятил мести, реваншу. Но после второго поражения, когда
он, израненный, сломленный, остался на скале, на продуваемом ветрами обрыве…
   Что с ним? раздумывал Энтрери. Почему он больше не хочет  биться  с  этим
предателем-дроу? Неужели все уже решено, состязание закончено? Или он просто
боится? Эмоции были неприятны Артемису Энтрери, так же  необычны  для  него,
как сам он был чужд городу дроу.
   "Я был равен ему", прошептал он вновь, пытаясь убедить сам себя.
   "Ну, я бы не стал заявлять об  этом  открыто  на  твоем  месте",  ответил
наемник. "Дантраг Баэнре и Утегенталь Армго передрались бы  друг  с  другом,
просто чтобы решить, кто из них первым убьет тебя".
   Энтрери смотрел не мигая. Меч его сверкнул, будто  отражая  закипавшую  в
нем гордость и гнев.
   Джарлаксл опять засмеялся. "Что  бы  решить,  кто  из  них  первым  будет
драться с тобой", поправился  наемник,  склонившись  в  низком  извиняющемся
поклоне.
   Убийца смотрел все так же внимательно. Может  ли  он  вернуть  себе  свою
гордость убив одного из этих легендарных воинов дроу? Или  проиграет  вновь,
и, хуже даже чем смерть, будет жизнь с воспоминаниями об этом?
   Энтрери опустил меч и вложил его в ножны. Никогда он не  чувствовал  себя
таким нерешительным, не уверенным в себе. Даже мальчиком, когда  он  боролся
за выживание на жестоких улицах огромных городов Калимшана, Энтрери  источал
уверенность, и использовал эту уверенность, чтобы получить преимущество.  Но
не теперь, не в этом месте.
   "Твои солдаты издеваются надо мной", неожиданно  бросил  он,  выплескивая
свое раздражение на наемника.
   Джарлаксл ухмыльнулся и одел  шляпу  на  лысую  голову.  "Убей  парочку",
предложил он, и Энтрери не понял,  серьезно  ли  говорит  расчетливый  дроу.
"Остальные оставят тебя в покое".
   Энтрери плюнул на пол. Оставят  в  покое?  Дождутся,  пока  он  уснет,  и
порежут на мелкие кусочки, покормят пауков Донигартена. Эти  мысли  прервали
сосредоточенность убийцы, вынудив его моргнуть. Он убил  женщину  (что  куда
хуже в Мензоберранзане, чем убийство мужчины), и какой-то  из  Домов  города
уже сейчас держит своих пауков голодными, в ожидании человеческого мяса  для
них.
   "Как грубо", сказал наемник, будто  сожалея.  Энтрери  вздохнул  и  отвел
взгляд, поднимая руку, чтобы отереть слюну с губ. Во что он  превратился?  В
Калимпорте, в гильдиях или рядом с Пашой или любыми другими,  звавшими  себя
его господами, он  всегда  управлял  событиями.  Он  был  убийцей,  которого
нанимали самые лживые  и  гнусные  воры  в  мире,  но  никто  и  никогда  не
осмеливался предать его, Артемиса Энтрери. Как же он  мечтал  вновь  увидеть
бледное небо Калимшана!
   "Не бойся, аббил", сказал Джарлаксл используя слово, обозначавшее у  дроу
близкого друга. "Ты еще увидишь рассвет". Наемник широко улыбнулся, глядя на
лицо Энтрери, явно понимая, что только что угадал мысли убийцы. "Мы с  тобой
будем наблюдать зарю из дверей Митрилового Зала".
   Они вновь охотятся за Дриззтом,  понял  Энтрери.  И,  как  он  неожиданно
осознал,  судя  по  огням  Мензоберранзана,  будет   уничтожен   весь   клан
Баттлхаммера!
   "Но конечно", подразнил его Джарлаксл , "если Дом Хорлбар  найдет  время,
чтобы узнать, что это ты убил одну из их матрон-матерей…"
   Щелкнув башмаками и отсалютовав прикоснувшись к шляпе, Джарлаксл изчез из
комнаты.
   Джарлаксл знает! И женщина была матроной-матерью! Чувствуя себя полностью
разбитым, Энтрери тяжело привалился к стене. Да как он  мог  знать,  что  та
злобная тварь в аллее была проклятой матроной-матерью?
   Стены, казалось, давили на него, лишая воздуха. Холодный пот заливал  его
обычно спокойное лицо, он с трудом дышал. Все мысли его  были  сосредоточены
на возможности побега,  и  неизбежно  разбивались  о  неприступные  каменные
стены. Сама дорога отсюда останавливала его так же надежно как клинки дроу.
   Однажды он пытался  бежать,  удрал  из  Мензоберранзана  через  восточный
выход, за Донигартен. Но  куда  он  мог  бежать?  Подземье  было  лабиринтом
опасных тоннелей и глубоких дыр, населенных монстрами, с  которыми  не  умел
бороться убийца. Энтрери был созданием  совсем  другого  мира,  поверхности.
Подземье он не понимал, и продержаться в нем долго не мог. И уж конечно,  не
смог бы найти дорогу на поверхность. Он был пойман, посажен в клетку,  лишен
гордости и ощущения целостности, и, рано или  поздно,  его  ожидала  ужасная
смерть.

ГЛАВА 12
ДЕЛО СЛУЧАЯ

   "Мы можем обрушить весь  этот  участок",  заметил  генерал  Дагна,  ткнув
пальцем в распростертую на столе карту.
   "Обрушить?", пробурчал берсерк. "Если ее обрушить, как мы прибьем вонючих
дроу?"
   Регис, организовавший этот совет, недоверчиво покосился на Дагну  и  трех
других военачальников дварфов, склонившихся над столом. Затем  повернулся  к
Пвенту. "Вонючих дроу убьет потолок", объяснил он.
   "Песчанник!" фыркнул берсерк. "Это  по-твоему  развлечение?  Я  собирался
искупать свою броню в крови дроу, а из-за этого  идиотского  плана  я  месяц
буду докапываться до тела!"
   "Напади на них отсюда", предложил Дагна, указав на другую секцию открытых
коридоров на карте. "А мы поможем тебе взять разбег".
   Регис печально посмотрел на  генерала,  и  перевел  взгляд  на  остальных
дварфов, дружно кивавших головами. Дагна шутил только наполовину.  Многие  в
клане Баттлхаммер не стали бы  плакать,  если  бы  Пвент  Тиббледорф  пал  в
вероятной вскоре схватке с темными эльфами.
   "Обвали тоннель", сказал Регис возвращая  их  к  делу.  "Нам  понадобится
хорошая защита здесь и здесь", добавил он указывая на два широких участка  в
нижних тоннелях. "Сегодня я встречаюсь с Берктгаром из Сеттлстоуна.
   "Ты сюда еще и вонючих людей притащить хочешь?" спросил Пвент.
   Даже дварфы, ничего не  имевшие  против  сильных  запахов  пропыленных  и
потных тел, скривились  при  этом  замечании.  В  Митриловом  Зале  бытовала
поговорка, что подмышки Пвента могут заставить свернуться цветы за пятьдесят
ярдов.
   "Не знаю что я собираюсь делать с людьми", ответил Регис. "Я им еще и  не
говорил о моих подозрениях по поводу дроу. Если они согласятся на союз, а  у
меня нет причин считать что они откажутся, я думаю что нам лучше держать  их
подальше от нижних тоннелей - даже при том, что мы собираемся осветить их".
   Дагна согласно кивнул. "Мудро. Эти высокорослые люди куда  лучше  дерутся
на поверхности. И я думаю, дроу попытаются прийти сюда по горам, так же  как
и из под горы."
   "Люди Сеттлстоуна встретят их", - добавил другой дварф.

***

   Бруенор Баттлхаммер с  любопытством  смотрел  сквозь  неплотно  прикрытую
дверь комнаты. Он был изумлен тем, как быстро  взял  ситуацию  под  контроль
Регис, особенно учитывая, что халфлинг не носил  свой  гипнотический  кулон.
Обругав Бруенора за то, что тот не действует быстро и решительно, за то  что
он опять впал в болото отчаяния после того как путь к  Кэтти-бри  и  Дриззту
оказался  потерянным,  халфлинг,  вместе  со  следовавшим  за  ним  Пвентом,
отправился прямиком к генералу Дагне и другим военачальникам.
   Бруенора удивляло не то, с каким оживлением дварфы  начали  подготовку  к
войне, но то, что Регис, похоже, руководил ими. Конечно, халфлинг  состряпал
очередную историю, чтобы занять это место. Теперь, когда Бруенор опять  стал
безразличен  ко  всему,  халфлинг  изображал  совещания  с  королем,   затем
отправлялся к Дагне и другим, говоря что принес указания от Бруенора.
   Когда он впервые узнал  об  этом,  Бруенору  опять  захотелось  придушить
халфлинга, но Регис - более чем искренне - сказал  что  он  с  удовольствием
отступит в сторону, если Бруенор сам займется делом.
   Хотелось бы Бруенору, чтобы он мог это сделать, чтобы он вновь обрел свою
энергию, но всякая мысль о войне неизбежно направляла его к воспоминаниям  о
прошедших битвах, и в большинстве из них  рядом  были  Дриззт,  Кэтти-бри  и
Вульфгар. Парализованый этой болью, Бруенор  отпустил  Региса  позволив  ему
делать, что вздумается.
   Дагна был совсем неплохим стратегом, но  познания  его  ограничивались  в
основном дварфами и тупыми гоблинами. А  Регис,  один  из  ближайших  друзей
Дриззта, сотни раз сидел и слушал истории дроу  о  его  подземной  родине  и
народе. Регис был также близким другом  Вульфгара,  и  понимал  варваров,  в
союзе с которыми нуждались дварфы, если и впрямь начнется война.
   Но то, что Дагна, никогда не испытывавший  теплых  чувств  к  не-дварфам,
столь  благосклонно  принимает  совет  халфлинга  -  да  еще  и  не  слишком
известного своей храбростью - вот это немало удивляло Бруенора.
   И заставляло его испытывать стыд. Бруенор знал темных эльфов  и  варваров
по крайней мере не хуже Региса, а  тактику  дварфов  лучше  любого.  Это  он
должен был быть за этим столом, указывая на участки  карты.  Он  -  и  Регис
рядом с ним - должен был встречаться с Берктгаром Храбрым.
   Бруенор опустил взгляд на пол, потер  ладонью  по  уродливому  шраму.  Он
чувствовал боль в  пустой  глазнице.  Так  же  пустой,  как  и  его  сердце,
опустошенное потерей Вульфгара, разбивавшееся на части при мысли, что Дриззт
и Кэтти-бри отправились навстречу опасности.
   Происходившее с  ним  выходило  за  рамки  его  обязанностей  как  короля
Митрилового Зала. Первейшая верность Бруенора принадлежала его детям -  один
мертв, другая исчезла, - и его друзьям. Но судьбы их  теперь  были  вне  его
влияния, он мог только надеяться, что они справятся, выживут  и  вернутся  к
нему. Бруенор не мог добраться до Кэтти-бри и Дриззта.
   И никогда не сможет увидеть Вулфгара.
   Король дварфов вздохнул и повернулся, направляясь к своей пустой комнате,
не обращая внимания даже на то, что совещание окончилось.
   Регис тихо смотрел на Бруенора из дверей, думая, что если бы у  него  был
магический кулон, он мог хотя бы попытаться вновь разжечь пепел души старого
дварфа.

***

   Кэтти-бри  окинула  подозрительным  взглядом  широкий  коридор,   пытаясь
выделить знакомые фигуры затаившиеся среди сталагмитовых  столбов.  На  этом
участке каменный пол был перемешан с грязью, и следы были хорошо  заметны  -
гоблинские следы, и совсем свежие.
   Место  впереди  представляло  идеальную  позицию  для  засады.  Кэтти-бри
достала стрелу из колчана на  бедре,  и  приготовила  свой  магический  лук,
Таулмарил. Статуэтку пантеры она держала под рукой, и думала,  стоит  ли  ей
вызывать Гвенвивар с Астрального  Плана.  Доказательств  того,  что  гоблины
рядом у нее не было - все столбы выглядели вполне естественно и невинно - но
интуитивно она чувствовала угрозу.
   Она решила  пока  подождать  с  вызовом,  логика  победила  ее  инстинкт.
Прижавшись к левой стене, она медленно двинулась вперед, морщась каждый  раз
когда грязь плюхала под ее поднимающейся ногой.
   Когда она, все так же держась около стены, прошла с  дюжину  сталагмитов,
девушка приостановилась и прислушалась. Все вокруг  казалось  спокойным,  но
она не могла избавиться от ощущения, что за каждым ее шагом  наблюдают,  что
какой-то монстр притаился поблизости, только и ожидая момента  выпрыгнуть  и
наброситься на нее. Она размышляла, будет ли так по всему пути  в  Подземье?
Выдуманные опасности могут  свести  ее  с  ума.  Или,  еще  хуже,  состояние
постоянной ложной тревоги оставит ее неподготовленной к реальной угрозе.
   Кэтти-бри тряхнула головой  чтобы  прогнать  эти  мысли,  и  прищурилась,
вглядываясь в  волшебное  звездное  сияние.  Еще  одним  преимуществом  дара
ЛедиАлустриэль было то, что глаза Кэтти-бри не отсвечивали слишком  заметным
красным цветом инфравидения. Впрочем, девушка, не слишком опытная в подобных
вещах, не подозревала об этом; зато видела она, что фигуры перед ней кажутся
весьма зловещими. Пол и стены не  были  здесь  так  четко  разделены  как  в
большинстве тоннелей, вода и грязевые потоки текли  в  нескольких  участках.
Многие сталагмиты, казалось, имеют  выступы  -  возможно,  гоблинские  лапы,
держащие страшное оружие.
   В очередной  раз  отогнав  неприятные  мысли,  Кэтти-бри  двинулась  было
вперед, но тут же застыла. Ей послышался звук, легкое царапанье,  как  будто
оружие коснулось камня. Она ждала долго, но ничего  больше  не  услышала,  и
снова приказала себе не позволять разыгрываться воображению.
   Но разве и гоблинские следы были частью игры воображения? - спросила  она
себя делая еще шаг вперед.
   Кэтти-бри бросила статуэтку и натянула лук. Из-за  ближайшего  сталагмита
выскочил гоблин,  уродливое  плоское  лицо  казалось  еще  шире  от  широкой
усмешки, с которой он занес над головой проржавевший иззубренный меч.
   Кэтти-бри  выстрелила  в  упор,  отблескивавшая  серебром  стрела  только
вылетела из лука, как голова гоблина взорвалась  дождем  многоцветных  искр.
Стрела  прошла  насквозь,  еще  раз  брызнув  искрами  из  отколотого  куска
сталагмита.
   "Гвенвивар!" позвала Кэтти-бри, вновь готовя лук. Она знала,  что  должна
двигаться, искры вокруг сделали ее  слишком  хорошей  мишенью.  Поглядев  на
серый туман, клубящийся  вокруг,  и  решив  что  вызов  уже  произошел,  она
подхватила статуэтку и отбежала от стены. Перепрыгнув мертвого  гоблина  она
повернула за ближний сталагмит, пробежала между двумя другими. Уголком глаза
заметила еще одну четырехфутовую фигуру. Стрела проследовала прямо  в  цель,
разогнав тьму серебристым следом,  но  Кэтти-бри  не  улыбнулась,  поскольку
вспышка эта показала еще с десяток уродливых  гуманоидов,  крадущихся  вдоль
сталагмитовых столбов.
   Они закричали и рванулись к ней.
   У стены  серый  туман  сгустился,  выпуская  могучую  пантеру.  Гвенвивар
чувствовала  неотложность  причины,  по  которой  ее  вызвали,  и  сразу  же
приготовилась к бою, уши прижались к голове, сияющие зеленые глаза мгновенно
оценили ситуацию. Тихая как ночь, пантера скользнула вперед.
   Кэтти-бри продолжала отходить от стены, двигаясь по дуге  чтобы  обогнуть
приближающуюся  группу.  Каждый  раз  добираясь  до  очередного  столба  она
спускала тетиву, поражая камень не реже чем гоблинов. Она понимала,  что  ее
союзник здесь - беспорядок, и ей необходимо не дать врагам организоваться  и
окружить ее.
   В свете очередной стрелы Кэтти-бри увидела цель вблизи, гоблин  притаился
прямо за столбом, к которому она направлялась. Она стала  обходить  столб  с
одной стороны, затем остановилась и повернула  назад,  отчаянно  пристраивая
стрелу на тетиве.
   Гоблин выскочил из-за столба, размахивая  мечом.  Кэтти-бри  отбила  удар
луком, с трудом отбросив оружие. Услышав хлюпанье и свистящий звук сзади она
инстинктивно упала на колени.
   Гоблин перескочил  ее  и  врезался  в  своего  удивленного  союзника.  Но
поднялись они быстро, так же быстро, как и Кэтти-бри. Девушка выставила лук,
пытаясь удержать их на расстоянии, одновременно лихорадочно  шаря  свободной
рукой на поясе в поисках кинжала.
   Видя свое  преимущество,  гоблины  атаковали  -  и  отлетели  прочь,  под
тяжестью шести сотен футов прыгнувшей пантеры.
   "Гвен", тихо поблагодарила ее Кэтти-бри, и развернулась,  доставая  новую
стрелу. Как она и ожидала, гоблины пытались подобраться к ней сзади.
   Трижды  тренькнула  тетива  Таулмарила,  оставляя  прорехи  в  их  рядах.
Кэтти-бри использовала смертоносные всполохи как прикрытие, и побежала -  не
назад, что могли ожидать гоблины,  а  прямо  вперед,  возвращаясь  по  своим
следам.
   Ей удалось одурачить их, укрывшись за  очередным  столбом,  она  чуть  не
захихикала когда гоблин выскочил  перед  ней,  потирая  светящиеся  глаза  и
усердно глядя совсем в другую сторону.
   Она выстрелила с пяти футов, стрела вонзилась гоблину в бок, ударилась  о
кость и отбросила его в сторону.
   Кэтти-бри повернулась, и побежала,  огибая  широкий  сталагмит  с  другой
стороны. Услышала рев Гвенвивар, и вслед за ним испуганные вопли  нескольких
гоблинов. Какая-то сгорбленная фигура побежала от нее, и  она  подняла  лук,
чтобы освободить дорогу.
   Что-то ужалило ее в бедро. Тетива вырвалась,  и  стрела  ушла  далеко  от
цели, выбив дыру в полу.
   Кэтти-бри потеряла равновесие от неожиданности и боли. Врезалась  голенью
в каменный выступ, и чуть не вскрикнула, остановившись и припав  на  колено.
Потянувшись чтобы достать новую стрелу, она ощутила как из глубокой раны  на
бедре хлещет теплая жидкость. Только теперь она ощутила жаркие волны боли.
   Собрав в кулак волю, она повернулась, приготавливая стрелу.
   Гоблин  был  совсем  рядом,  жаркое  вонючее  дыхание  вырывалось  сквозь
заостренные желтые зубы. Он занес над меч.
   Кэтти-бри выстрелила. Гоблин взлетел в воздух, но  приземлился  на  ноги.
Другой гоблин, находившийся за ним, поймал стрелу прямо  в  подбородок,  она
буквально разнесла ему голову.
   Кэтти-бри поняла, что погибла. Как  она  умудрилась  промахнуться?  Может
быть, стрела прошла под рукой гоблина, подпрыгнувшего в испуге? Она не могла
понять этого, и не могла перестать размышлять об этом. Смерть пришла к  ней,
она уже не