тдаст!

Матушка Ветровоск сорвала с ближайшего дерева кусок лианы и принялась
хлестать им по воде.

Нянюшка Ягг отпрянула.

- Эсме, ты что делаешь?! Совсем с ума сошла?! - дрожащим голосом
воскликнула она. Аллигатор чуть подался назад.

- Никто не запретит мне отлупить эту наглую ящерицу!

- Лупи себе на здоровье, - примирительно сказала нянюшка. - Но, может,
все-таки не змеей?

Матушка поднесла кусок лианы к лицу и всмотрелась. На нее испуганно
уставился средних размеров трехполосный болотный коитус. Он прикинул, уж не
цапнуть ли матушку за нос, но решил, что лучше не связываться, и крепко
стиснул челюсти в надежде, что сумасшедшая женщина поймет намек. Матушка
Ветровоск разжала руку. Змея шмякнулась на дощатый пол веранды и поспешно
уползла.

За все это время госпожа Гоголь даже не пошевелилась в своем кресле. Когда
все немного поуспокоились, она повернулась к Субботе, который все так же
молча следил за удочкой.

- Суббота, сходи и принеси госпоже ее шляпу, - велела она.

- Да, госпожа.

Матушка недоуменно нахмурилась.

- Ты посылаешь его прямо в пасть к хулигатору? - недоверчиво спросила она.

- Он же мертвый, - резонно указала госпожа Гоголь.

- Конечно. Но быть мертвым и без того плохо, а так ему придется быть
мертвым в виде кусочков, - ответила матушка. - Господин Суббота, право, не
стоит утруждаться!

- А как же твоя шляпа? - удивилась госпожа Гоголь.

- Шляпа? - переспросила матушка, - Ну, это... это ведь была всего-навсего
шляпа. Но чтобы посылать человека, пусть даже мертвого, прямиком в пасть
хулигатору? И ради какой-то там шляпы?

Нянюшка Ягг с ужасом слушала матушкины слова.

Кто-кто, а матушка Ветровоск лучше всех знала, насколько важна шляпа. Шляпа
- это не просто предмет туалета. Шляпа определяет голову. Она определяет,
кто ты есть. Всякий мало-мальский волшебник, если он хоть чего-то стоит,
должен носить остроконечную шляпу, иначе не волшебник он вовсе. Разве
кто-нибудь слышал, чтобы ведьма разгуливала по улицам без своей шляпы? Даже
у Маграт была шляпа, хотя юная ведьмочка почти никогда не носила ее,
поскольку была мокрой курицей. Впрочем, это не важно, дело ведь не в
ношении шляпы, а в ее наличии. Каждое занятие, каждое искусство обладает
собственной шляпой. Именно поэтому короли носят корону. Снимите с короля
корону, и останется лишь человек с безвольным подбородком, время от времени
машущий людям ладошкой. В шляпах - сила. Шляпы очень и очень важны. Но что
важнее - человек или шляпа?..

Госпожа Гоголь снова пыхнула трубкой.

- Суббота, сходи и принеси мою лучшую выходную шляпу, - приказала она.

- Слушаюсь, госпожа Гоголь.

Суббота ненадолго скрылся в доме и вскоре появился с большой, видавшей виды
коробкой, тщательно перевязанной бечевкой.

- Нет, этого я принять не могу, - наотрез отказалась матушка. - Это же твоя
лучшая шляпа!

- У меня есть еще одна, - успокоила госпожа Гоголь. - Правда-правда, тут
нечего стесняться. Матушка осторожно взяла коробку.

- Сдается мне, госпожа Гоголь, - промолвила она, - что ты не совсем такая,
какой кажешься.

- Вовсе нет, госпожа Ветровоск. Поверь, я именно та, за кого себя выдаю.
Так же, как и ты.

- Это ты нас сюда привела?

- Ни в коем случае. Вы пришли сами. По собственной воле. Чтобы помочь
кое-кому, верно ведь? И никто вас не заставлял. Вы целиком и полностью
следовали своим желаниям - я права?

- Верно говорит, - согласилась нянюшка. - Будь это магия, мы бы сразу
почувствовали.

- И то правда, - кивнула матушка. - Сюда нас насильно никто не гнал, сами
пошли. Но какова здесь твоя роль, а, госпожа Гоголь?

- Я не играю никаких ролей, госпожа Ветровоск. Просто хочу получить свое.
Хочу справедливости. А еще я хочу остановить ее.

- Кого это ее? - спросила нянюшка Ягг. Лицо матушки напоминало застывшую
маску.

- Ее. Ту, которая стоит за всем этим, - пояснила госпожа Гоголь. - У дюка
куриные мозги, сам бы он ничего не смог. Нет, госпожа Ягг, я имею в виду
ее. Ее и зеркальную магию. Ее, то есть ту, которая любит всем управлять.
Ту, которая реально стоит у руля. Ту, которая играет с судьбой. Ту, о
которой госпожа Ветровоск прекрасно осведомлена.

Нянюшка Ягг была явно сбита с толку.

- Эсме, о чем это она? - повернулась нянюшка к подруге.

Но матушка лишь пробормотала себе под нос что-то невнятное.

- Чего? Не расслышала, - отозвалась нянюшка. Матушка Ветровоск подняла
голову. Лицо ее покраснело от гнева.

- Она говорит о моей сестре. Гита! Тебе ясно? Расслышала? Поняла? О моей
сестре! Или повторить? Хочешь знать, о ком она говорит? Может, тебе еще
написать? О моей сестре! Вот кого она имеет в виду! Мою сестру!


- Они и в самом деле сестры? - спросила Маграт.

Ее чай остыл.

- Не знаю, - ответила Элла. - Но уж очень они... похожи. И большую часть
времени неразлучны. Однако я чувствую, как они непрестанно следят. Они
очень здорово умеют следить.

- И они заставляют тебя делать всю работу?

- Да нет, в общем-то, мне приходится лишь готовить для себя и для остальной
прислуги, - пожала плечами Элла. - А прибраться и выстирать белье мне
совсем не трудно.

- Значит, себе они готовят сами?

- Вряд ли. Правда, после того как я ложусь спать, они ходят по дому.
Крестная Лилит говорит, что я должна быть добра к ним и жалеть их, потому
что они не могут говорить. А еще я должна следить за тем, чтобы у нас в
погребе всегда было много сыра.

- Они не едят ничего, кроме сыра? - удивилась Маграт.

- Не знаю... - растерянно произнесла Элла.

- В таком старом доме, наверное, много мышей и крыс. Видимо, они-то этот
сыр и съедают.

- Знаешь, как ни странно, - ответила Элла, - я ни разу не видела тут ни
единой мышки.

Маграт вздрогнула. Она вдруг почувствовала, что за ней следят.

- А почему ты просто не уйдешь? Лично я бы так и поступила.

- Куда? К тому же они всегда меня находят. Или посылают за мной кучера и
конюхов.

- О боги!

- Скорее всего, они думают, что рано или поздно я с радостью выйду замуж за
кого угодно, лишь бы избавиться от бесконечной стирки, - промолвила Элла. -
Вряд ли одежду принца когда-нибудь стирают, - жестко добавила она. - После
такого одежда не отстирывается, лучше сразу ее сжечь.

- А на самом деле ты хочешь сделать собственную карьеру, - ободрительно
заметила Маграт, чтобы поддержать бедняжку. - Ты хочешь быть
самостоятельной. Хочешь эмансипироваться.

- Э-э, ну не знаю... - ответила Элла, причем очень осторожно, поскольку
фей-крестных ни в коем случае нельзя обижать, ведь это страшный грех.

- Хочешь, хочешь, - убежденно произнесла Маграт.

- Правда?

- Да.

- Ох.

- Нельзя выдавать девушку замуж против ее желания.

Элла откинулась на спинку стула.

- А ты давно фея? - спросила она.

- Э-э... Ну... В принципе...

- Вчера привезли платье, - перебила ее Элла. - Оно сейчас в большой
гостиной на специальной подставке, а то вдруг помнется. Нет, оно должно
быть идеальным. Карету специально покрыли лаком. И наняли дополнительных
лакеев.

- Да, но, может...

- По-моему, мне все-таки придется выйти замуж за этого человека, -
заключила Элла.


Матушка Ветровоск расхаживала взад и вперед по верандочке из плавника. От
ее топота содрогалась вся хижина, и от свай во все стороны расходились
круги.

- Да откуда тебе ее помнить?! - разорялась она. - Наша мать выгнала ее из
дому, когда ей только-только тринадцать исполнилось! Мы обе тогда пешком
под стол ходили! Но я прекрасно помню те ссоры! Слышала их, лежа в постели!
Она была настоящей распутницей!

- Когда мы были помоложе, ты и про меня говорила, что я распутница, -
напомнила нянюшка.

Матушка запнулась, на мгновение растерявшись. Но потом раздраженно
отмахнулась.

- Ну говорила, - мрачно пробормотала она. - Но ты в отличие от нее чар ни
на кого не напускала.

- Просто ни к чему было, - радостно ответила нянюшка. - Платья с глубоким
вырезом более чем достаточно.

- С глубоким вырезом и коротким подолом, насколько мне помнится, - буркнула
матушка. - Но она пользовалась всякими заклятьями. Притом не обычными, нет!
И всегда все делала назло!

Нянюшка Ягг уже собиралась было съязвить что-то вроде: "Да неужели? Хочешь
сказать, она была не столь покладистой и скромной, как ты, Эсме?" Но
вовремя прикусила язык. Не стоит играть со спичками на пиротехнической
фабрике.

- Ужас, сколько жалоб было! - хмуро проговорила матушка. - Что ни день, так
очередной папаша жаловаться заявляется.

- А вот насчет меня никто никогда не жаловался, - с гордостью заметила
нянюшка.

- И еще она вечно смотрелась в зеркало, - продолжала матушка. - Гордая
была, как кошка. Всегда предпочитала смотреть в зеркало, а не в окно.

- И как ее звали?

- Лили.

- Милое, имечко, - заметила нянюшка.

- Сейчас она называет себя по-другому, - встряла госпожа Гоголь.

- Ну еще бы!

- И она, выходит, заправляет всем городом? - уточнила нянюшка.

- Уж что-что, а покомандовать она всегда любила!

- А на кой ей командовать городом-то? - не поняла нянюшка.

- У нее свои планы, - ответила госпожа Гоголь.

- Была ли она тщеславной? Да еще какой! - воскликнула матушка, обращаясь,
очевидно, ко всему миру в целом.

- И ты знала, что она здесь? - спросила нянюшка.

- У меня было предчувствие! Зеркала!

- В зеркальной магии ничего дурного нет, - возразила нянюшка. - Я и сама
проделывала всякие штуки с зеркалами. С зеркалом можно отлично
позабавиться.

- Она пользуется не одним зеркалом, - пояснила госпожа Гоголь.

- Ого!

- А двумя.

- Вон оно что. Это совсем другое дело.

Матушка уставилась на поверхность воды. Из темной глубины на нее уставилось
ее собственное лицо.

По крайней мере, она искренне надеялась, что это лицо принадлежит ей.

- Я всю дорогу чувствовала, что она следит за нами, - промолви я а матушка
Ветровоск. - Только в зеркалах она по-настоящему счастлива. В этих самых
зеркалах она как хочет вертит людьми, превращая их в сказки.

Матушка ткнула в отражение палкой.

- Ив доме Жалки она тоже за мной следила - как раз перед тем, как пришла
Маграт. Думаете,

приятно видеть в собственном отражении кого-то другого?

Некоторое время матушка молчала.

- Кстати, а где Маграт?

- Должно быть, феекрестничает, - ответила нянюшка. - Сказала, мол, наша
помощь ей не требуется.


Маграт была рассержена. А кроме того, она была напугана, отчего сердилась
еще больше. А когда Маграт бывала рассержена, людям приходилось туго.

- Даю тебе честное слово, - пообещала она. - Если не хочешь, можешь не идти
на бал.

- Ничего у тебя не получится. Их не остановить, - уныло махнула рукой Элла.
- Я-то знаю, как обстоят дела в этом городе.

- Слушай, говорю же тебе, можешь не ходить! - повторила Маграт.

Немного подумав, она спросила:

- А нет ли случайно человека, за которого ты хотела бы выйти замуж?

- Нет. Я мало кого знаю. Когда мне знакомиться-то?

- Хорошо, - кивнула Маграт. - Это все упрощает. Тогда я уведу тебя отсюда
и... отведу в какое-нибудь другое место.

- А здесь нет никакого другого места. Я же тебе объясняла. Только болото. Я
пробовала раз или два спрятаться там, но за мной всегда посылали кучеров.
Нет, они совсем не плохие. Ну, кучера то есть. Просто они запуганы. Все
боятся. По-моему, даже сестры и те боятся.

Маграт обвела взглядом тени.

- Боятся чего? - спросила она.

- Говорят, люди бесследно исчезают. Если делают что-нибудь неугодное дюку.
С ними что-то происходит. В Орлее все очень вежливы, - поморщилась Элла. -
Никто не крадет, не повышает голоса, и все по вечерам, кроме Сытого
Вторника, сидят дома. - Она вздохнула. - Вот куда бы я хотела сходить. На
карнавал. Только меня всегда оставляют дома. Но я же слышу, как люди на
улицах веселятся... Вот какой должна быть Орлея! Чтобы плясали не во
дворцах, а на улицах!

Маграт передернуло. Она вдруг почувствовала, как далеко она забрела от
дома.

- Возможно, мне понадобится кое-какая помощь, - призналась она.

- У тебя же есть палочка, - сказала Элла.

- Бывают моменты, когда одной палочки недостаточно, - пояснила Маграт. Она
встала.

- Но вот что я тебе скажу, - грозно добавила она. - Не нравится мне этот
дом. И город этот мне не нравится. Золушка!

- Что?

- Ты не пойдешь на бал. Это я тебе обещаю... И тут она повернулась.

- Я же предупреждала, - потупившись, пробормотала Элла. - Их даже не
слышно.

На верхней ступеньке лестницы, ведущей в кухню, стояла одна из сестер. Ее
неподвижный взгляд был устремлен прямо на Маграт.

Говорят, каждый человек немного смахивает на какое-нибудь животное. Должно
быть, у Маграт была прямая мысленная связь с неким небольшим пушистым
зверьком, потому что она ощутила ужас, который испытывают все маленькие
грызуны перед лицом немигающей смерти. Через угрожающий взгляд ей
передавались самые разные послания: бесполезность бегства, глупость
сопротивления, неотвратимость гибели.

Она знала, что ничего не может поделать. Ноги не слушались ее. Впечатление
было такое, будто команды поступали непосредственно через этот взгляд и
прямо в ее спинной мозг. Чувство беспомощности было почти умиротворяющим...

- Благословен будь этот дом. Сестра обернулась куда быстрее, чем это сумел
бы проделать обычный человек.

В дверях стояла матушка Ветровоск.

- Вот те на, - прогрохотала она. - Ты погляди!

- Ага, - согласилась нянюшка Ягг, появляясь в дверном проеме за ее спиной.
- Я и гляжу.

- Мы просто две старые нищенки, - заявила матушка, проходя в кухню.

- Просим милостыни по домам, - добавила нянюшка Ягг. - И уж конечно, сюда
попали совершенно случайно.

Они с двух сторон подхватили Маграт под локти и подняли ее над полом.

Матушка повернулась к Элле.

- А ты, госпожа?

Элла отрицательно покачала головой, отводя глаза.

- Нет, - промолвила она. - Я не могу уйти. Матушка прищурилась.

- Думаю, это верно, - признала она. - Все мы должны идти своим путем, как
считают некоторые, но не я. Гита, пошли!

- Ну, нам пора, - жизнерадостно объявила нянюшка Ягг.

Они развернулись, чтобы уходить. В дверях появилась вторая сестра.

- О боги! - воскликнула нянюшка Ягг. - Я даже и не заметила, как она вошла!

- Мы сейчас просто уйдем, - громко сказала матушка. - Надеюсь, вы, дамы,
ничего не имеете против?

Она твердо встретила устремленный на нее взгляд.

В воздухе повисло напряжение.

- Гита, когда я скажу, беги... - шепнула матушка Ветровоск сквозь стиснутые
зубы.

- Слышу, слышу, - откликнулась нянюшка.

Матушка пошарила за спиной и нащупала чайничек, в котором Элла недавно
заваривала чай. Она взвесила его на ладони, стараясь двигаться медленно и
плавно.

- Готова, Гита?

- По твоей команде, Эсме.

- Бежим!

Матушка подбросила чайничек под самый потолок. Головы обеих сестер
немедленно повернулись следом за ним.

Нянюшка Ягг тащила за собой спотыкающуюся Маграт. Матушка захлопнула дверь
прямо перед носом одной из сестер, которая, разинув рот, бросилась было
следом за ними, но чуть припозднилась.

- А девушку мы вам оставляем! - крикнула нянюшка, когда они неслись по
дорожке.

- Они сторожат ее, - ответила матушка. - И с ней ничего не случится!

- В жизни не видывала людей с такими зубищами! - покачала головой нянюшка.

- Это потому, что никакие они не люди! Они змеи!

Ведьмы достигли сравнительной безопасности улицы и, задыхаясь, прислонились
к стене.

- Змеи? - просипела нянюшка. Маграт открыла глаза.

- Это все дело рук Лили, - пояснила матушка. - Помнится, такие штуки у нее
всегда хорошо выходили.

- Самые настоящие змеи?

- Угу, - мрачно подтвердила матушка. - Ей это пару раз плюнуть.

- Вот так штука! У меня бы такое ни за что не вышло.

- В прежние времена у нее бы тоже ничего не получилось. Вот она, сила
зеркал.

- Я-я-я... - заикаясь, проблеяла Маграт.

- С тобой все в порядке, - успокоила нянюшка. И поглядела на матушку.

- Что б ты там ни говорила, а девушку бросать нельзя. Да еще в доме, где
расхаживают змеи, возомнившие себя людьми.

- Все куда хуже. Как раз они-то по-прежнему считают себя змеями, -
поправила матушка.

- Ай, все едино. Даже ты никогда не творила ничего подобного. Самое худшее,
так это когда ты слегка сбивала людей с толку и они путали себя с кем-то
другим.

- Это потому, что я добрая, - резко отозвалась матушка.

Маграт передернулась.

- Ну что, будем ее вызволять или нет? - поинтересовалась нянюшка.

- Не сейчас. Всему свое время, - ответила матушка. - Ты меня слышишь,
Маграт Чесногк?

- Да, матушка, - отозвалась Маграт.

- Нам нужно найти место, где мы могли бы спокойно переговорить, - сказала
матушка. - Насчет сказок.

- А что насчет сказок? - спросила Маграт.

- Лили использует их, - объяснила матушка. - Неужто сама не видишь? Это
чувствуется по всей стране. Сказки скапливаются здесь потому, что именно
тут они находят себе выход. Она подкармливает их. Думаешь, ей нужно, чтобы
твоя Элла вышла за этого самого дюка просто потому, что того требуют
политические соображения? Нет, это всего-навсего... видимость. Но истинная
причина кроется в другом. Лили хочет, чтобы девочка вышла замуж за принца,
потому что того требует сказка.

- А зачем ей это? - удивилась нянюшка.

- Все сказки на свете крутятся либо вокруг добрых фей, либо вокруг злых
ведьм. И вот тут на сцену выступает наша Лили. Она как... как... - Матушка
Ветровоск помолчала, пытаясь подыскать нужное слово. - Помните, в прошлом
году в Ланкр приезжали циркачи?

- Ага, - кивнула нянюшка. - Там еще всякие девицы в блестящих трико
прыгали, и парни выливали белила себе на штаны. Хотя слона я так и не
увидела. Обещали все, что покажут слонов, а их возьми да и не окажись. А на
афишах сплошь слоны были нарисованы. Целых два цента потратила, а ни
единого слона...

- Да, да, но я хочу сказать совсем другое, - перебила ее матушка. -
Помнишь, среди этих самых циркачей был один человек? Усатый такой и в
большой шляпе?

- Тот-то? Но он ведь почти ничего и не делал, - пожала плечами нянюшка. -
Стоял себе в серединке, время от времени щелкал хлыстом, а все крутилось
само собой.

- Вот потому-то он и был там самым главным, - кивнула матушка. - Ведь
именно вокруг него все происходило.

- А чем Лили подкармливает сказки? - спросила Маграт.

- Людьми, - ответила матушка и нахмурилась. - Ох уж мне эти сказки! -
буркнула она. - Что ж, посмотрим еще, кто кого...


На Орлею надвинулись зеленые сумерки. С болота потянулись туманы.

На улицах горели факелы, а в уютных двориках суетились призрачные фигуры,
стягивая чехлы с ярмарочных повозок. В темноте то и дело поблескивали
праздничные одежды, периодически раздавался звон колокольчиков.

Весь год жители Орлей были милыми и тихими. Однако ход истории неумолим, и
в любом календаре имеется по крайней мере одна ночь, которая временно
восстанавливает мировой баланс. И неважно, как она называется - Праздник
Дураков, Ночь Бобового Короля или вообще Самеди Нюи Мор. Главное, что в эту
ночь даже самые серьезные, самые почтенные люди могут плюнуть на приличия и
как следует поразвлечься.

Во всяком случае, такая возможность им предоставляется, а остальное - их
личное дело.

Кучера и лакеи сидели в своем закутке в конюшне, уплетая ужин и жалуясь на
то, что все веселятся, а они вот тут вкалывают. А еще они коротали время,
пытаясь угадать, что за ужин собрали им сегодня заботливые женушки, и
завидуя тем, чьи жены, соответственно, проявили больше заботы.

Старший лакей опасливо приподнял крышку.

- У меня цыплячья шейка и соленый огурец, - возвестил он. - Сыра ни у кого
нет?

Второй кучер исследовал содержимое своей коробочки.

- Снова вареный бекон, - пожаловался он. - Моя всегда кладет мне вареный
бекон. Знает, что я терпеть его не могу. И даже жир не срезает.

- А это такой толстый белый жир? - осведомился первый кучер.

- Ну да. Просто ужас какой-то! По-твоему, это разве похоже на праздничный
ужин?

- Махнемся на салат и помидор?

- Годится. А что у тебя, Джимми?