электронный пистолет вместе с  кусочком  нержавейки,  взятой  им  утром  с
верстака Фосса.
     Он вскрыл конверт.  Там  был  рапорт  в  одну  страницу  от  судебной
лаборатории ФБР. На основании анализа кристаллической решетки  (структуры)
и следов примесей в кусочке металла и корпусе  пистолета,  два  образца  с
вероятностью 99% взяты от одного изначального куска.
     Бейли потер виски. Образец металла он взял незаконно, то есть, строго
говоря, это было краденное имущество, недопустимое в качестве улики.  Хотя
оно и подтверждало его личные подозрения: больше не было сомнений,  откуда
берутся пистолеты. Будь это обычное, нормальное дело, теперь ему следовало
бы получить ордер на  обыск,  приказать  оборонным  подрядчикам  опечатать
лабораторию и арестовать весь персонал "ЖС".
     Но,  если  он  сейчас  сделает  так,  Френч  со  товарищи  отделаются
относительно  мягкими   обвинениями:   тайное   изготовление   и   продажа
нелегального оружия, ну а, возможно, кража собственности  компании.  После
чего их выпустят под  залог,  и  тогда  они,  если,  как  он  подозревает,
замешаны в чем посерьезнее, отлично могут скрыться.
     В то же время Бейли могут назначить на  другое  дело,  и  он  никогда
ничего больше не узнает о "ЖС".  Возможно,  и  никто  никогда  не  узнает,
потому, что просто не будет знать, о чем спрашивать. Если НИ  верят  своим
собственным негативным данным, оно может просто списать  за  ненадобностью
все сразу, не потрудившись рассмотреть поближе.
     Бейли медленно покачал головой. Он пройдет по  намеченному  для  себя
маршруту дальше и найдет кого-нибудь, кто ответит на некоторые вопросы.
     Он встал  и  вышел  из  кабинета.  Была  пятница,  приближался  конец
рабочего дня, но на его задумку времени вполне могло хватить.
     Он прошел в другой конец коридора, вдоль цепочки кабинетов за  ровной
серой звуконепроницаемой  перегородкой,  где  сидели  люди  и  говорили  в
компьютеры, получали рапорты, систематизировали  доказательства,  готовили
отчеты. Он остановился на пороге последнего кабинета и постучал костяшками
по косяку (металлическому).
     - Норм, - сказал он, - можно тебя на секунду?
     Человек за столом был широкоплеч и тяжеловесен, с толстощеким лицом и
редкими черными волосами, зачесанными назад. Он  снял  пиджак,  расстегнул
ворот рубашки, закатал рукава и возлежал в кресле с круассаном, посыпанным
сахарной пудрой, в одной руке и пакетом кофе в другой.
     - Джимми, - сказал он с широчайшей улыбкой, -  заходи,  заходи,  бери
стуло, садись до стола. Чего та там себе поделываешь?
     Норм Харрис единственный во всем управлении называл  Бейли  "Джимми".
Иметь с Харрисом дело было всегда тяжелым испытанием, но порой этого  было
не избежать. Этот тип был настоящим пронырой: он всегда знал  кого-то  кто
знал еще кого-то...
     Бейли присел на краешек кресла  напротив  стола.  Кабинет  был  футом
больше, чем у кого-либо на  35-м  этаже;  почему  -  Бейли  никак  не  мог
докопаться. Лишнее пространство позволяло Харрису завести  лишнее  кресло,
для посетителей.
     - Извини, что отвлекаю, Норм, но...
     - Да брось, брось, ничего не отвлекаешь, у меня как раз праздник.  Он
улыбнулся еще шире, очевидно, ожидая, что Бейли спросит, по какому поводу.
     - А по какому поводу, Норм?
     - Только что дело закрыл. Суд этому типу дал двадцать лет, без всяких
досрочек. - Харрис счастливо рассмеялся.
     Проявлять  интерес  Бейли  нашел  затруднительным.  Сейчас   его   не
интересовало ничто, кроме его текущего расследования.  Но  по  опыту  было
известно: если хочешь чего-то от Харриса, изволь ему подыграть.
     - Поздравляю, - сказал он. - А обвинение?
     - Дача ложных показаний  сотруднику  ФБР.  -  Он  подался  вперед.  -
Понимаешь, это был один из моих же голубчиков. Только жадничать стал,  вот
и пришлось его малость проучить.
     Харрис был себе на уме. Он расточал улыбки, разыгрывал из себя друга,
никогда не забывал твоего имени, ставил выпивку,  а  после  интересовался,
как жена-детишки, но это вовсе не  значило,  что  ты  ему  нравишься.  Это
значило, что он ждет  какой-нибудь  отдачи:  слуха  или  личного  секрета,
который он  сможет  подшить  в  папочку  досье  "на  всякий  случай".  Еще
маленьким Бейли всегда попадался на удочку  и  бывал  обманут  подростками
вроде Харриса. Пришлось научиться таких избегать.
     - Так с чем пришел, Джимми? - Толстяк прикончил последний круассан  и
вытер пальцы бумажной салфеткой.
     Бейли подавил отвращение от неизбежности просьбы о помощи.
     - Я тут... ищу кое-кого. Имя - Лео Готтбаум. Живет, предположительно,
где-то в Калифорнии, но где - неизвестно. Ни  адреса  ни  фона  в  обычных
базах данных нет. Он ученый-компьютерщик на  пенсии.  Он  мог  предпринять
шаги для сокрытия своего местонахождения. Ты когда-нибудь слышал о нем?
     - Готтбаум... - Харрис сощурился, смакуя  фамилию,  точно  изысканный
повар - новое блюдо. - Не-к.
     - Он получил Нобелевскую премию, а работал на НИ, в Лонг-Бич.
     - Значит, ты пришел ко мне в поисках телефонного номера, так?
     Ты решил обратиться к Норму, уж он-то всегда знает кого-то, кто знает
кого-то...
     - Н-ну да.
     Харрис опять разулыбался, точно наслаждаясь Бейли, сидящим напротив.
     - Джимми, я всегда рад помочь, чем могу. Я об  этом  позабочусь.  Нет
проблем.
     - Спасибо. - Бейли встал. - Мне...
     - Я сам тебя найду.
     - Спасибо, - еще раз сказал Бейли, уходя.
     Вернувшись к себе, он сложил документы по "ЖС" по порядку, скрепил  в
скоросшивателе и положил в портфель рядом с микрокомпом. После  секундного
колебания, сунул в  портфель  пистолет,  кусочек  металла  и  лабораторный
отчет. Микродиск стер: запись была  получена  незаконно  и,  как  таковая,
могла стоить ему не меньше, чем подозреваемым.
     Он разблокировал окно и немного посидел, глядя  вниз.  Белый  обелиск
мэрии возвышался в нескольких кварталах,  отсюда  выглядя,  точно  детская
игрушка. Он подумал, не там ли сейчас  Шерон,  делающая  свое  интервью  с
членом муниципального совета. Хотел бы он видеть ее,  а  еще  лучше,  быть
рядом. Встреча с Харрисом напомнила ему, насколько не в своей  тарелке  он
иногда чувствует себя в бюро.
     Еще новичком он принял приглашение Харриса зайти после работы  с  еще
двумя приятелями в местный бар. Они ходили туда каждую  пятницу,  смотрели
бейсбол,  травили  байки,  громко  смеялись,  пили  пиво,   заигрывали   с
официантками, проделывали весь "малый джентльменский набор". Бейли все это
смущало, и  к  концу  вечера  они  начали  подшучивать  по  этому  поводу.
Последовала пара несмешных  шуток,  намекающих,  что  он,  как  говорится,
мужественный настоящий американский парень.
     - Вот ты где, Джимми. (Уходишь, Джимми?)
     Он быстро обернулся и увидел Харриса на пороге кабинета.
     - Уже? - спросил он.
     - Ага. Я добыл личный  номер  Готтбаума  в  его  уединенной  берлоге.
Устраивает? - Он вытащил клочок бумаги.
     - Ну спасибо. - Бейли протянул руку.
     - Хотя, ежели подождать... - Харрис, ухмыльнувшись,  спрятал  руку  с
бумажкой за спину. - А что мне за это будет?
     Бейли почувствовал прилив раздражения.
     - Норм...
     Харрис громко засмеялся и бросил бумажку на стол Бейли.
     - Держи. Дарю. А получу с тебя позже.
     Он многозначительно подмигнул Бейли и ушел.
     Значит, он опять "задолжал" Харрису, и тот, несомненно,  не  позволит
об этом забыть. Он сжимал  и  разжимал  кулак,  ища  выход  разочарованию.
Однажды Харрис доведет  его  так,  что  он  взаправду  сделает  ему  нечто
деструктивное. Может, быть, вломится в  его  легендарную  базу  данных  на
стукачей, шлюх и собутыльников и  устроит  маленькую  пакость.  Переставит
некоторые записи местами или засунет куда подальше. Просто взломать -  это
тривиально,  пароль  наверняка  какой-нибудь  тупой,  вроде  дня  рождения
Харриса или даже просто его имени. Скорее всего,  Бейли  справился  бы  за
десять минут за чашкой кофе.
     Конечно, это мелочность - размышлять о  подобных  вещах,  но  тем  не
менее это повышало настроение. Он взглянул на номер на клочке бумаги.  Код
408, - значит, недалеко от Сан-Хосе. Он приказал фону соединить его.
     - Готтбаум слушает, - ответил мужской голос.
     - Доктор Лео Готтбаум?
     - Именно он. С кем я говорю?
     Бейли  смолк,  пытаясь  восстановить  свое  обычное,   организованное
чувство целеустремленности.
     - Это Ричард Уилсон, д-р Готтбаум. Я из  НИ,  отдел  безопасности,  в
Сан-Диего. Мы проводим предварительную проверку проекта  "ЖС",  и  мне  не
совсем ясны кое-какие пункты в его прошлой истории. Поскольку  вы  столько
лет возглавляли этот проект, я решил, что нужно позвонить вам.
     Несколько секунд на линии было тихо.
     - Что вы хотели бы знать? - Тон Готтбаума  сменился,  он  не  говорил
больше с прежней бесцеремонностью.
     - Ну, - сказал Бейли, - у меня здесь общий обзор проекта, но,  положа
руку на  сердце,  д-р  Готтбаум,  мне  не  ясно,  что  же  конкретно  было
достигнуто. Я думал...
     - Могу я внести предложение? - перебил  Готтбаум.  -  Мне  сейчас  не
слишком удобно беседовать, но  завтра  у  меня  просто  бездна  свободного
времени. Не изволите ли вы приехать ко мне? Много гостей у меня не бывает,
а поговорить о "ЖС" я буду только рад. Он - работа, которая всегда  дорога
была моему сердцу и, могу вас заверить, существуют весомейшие причины  для
ее продолжения, и я могу их продемонстрировать при личной встрече. К  тому
же, поездка, скорее всего, доставит вам  удовольствие;  здесь  -  одно  из
самых неиспорченных мест на побережье. Просто исключительно.
     Бейли секунду подумал.
     - Завтра суббота, - сказал он. А что у него на завтра  запланировано?
Ага, с Шерон по магазинам, за новыми шторами для гостиной...
     - Я знаю, выходной, - сказал Готтбаум. - Вот почему  я  подумал,  что
вы, возможно, с удовольствием выберетесь за город.
     Бейли принял решение.
     - Хорошо.
     -  Вот  и  прекрасно.  -  В  голосе  его  появился  намек  на   нотку
удовлетворения. - Передать вам план, как до меня добраться?
     - Нет, - быстро сказал Бейли. - У нас тут проблемы с цифровой линией.
Скажите, как найти вас, а я запишу.
     Готтбаум объяснил, куда  ехать,  и  добавил  номер  путеискателя,  по
которому Бейли следовало позвонить, когда будет в пределах.
     - В любое время после  полудня,  -  сказал  он.  -  Рад  буду  нашему
знакомству, м-р Уилсон.
     Бейли дал отбой. С минуту он сидел, не двигаясь, проигрывая беседу  в
голове. Приглашение Готтбаума было  неожиданным,  но  ученому  на  пенсии,
живущему в уединении,  вполне  может  захотеться  однажды  в  кои-то  веки
принять гостя. Естественно и  то,  что  он  хочет  поговорить  о  проекте,
который так много для него значит, особенно имея возможность спасти его от
сворачивания.
     Осторожно,  Бейли,  позволил  себе   немного   удовлетворения.   Даже
воспоминания о Норме Харрисе больше не раздражали его. Он сгреб портфель и
вышел.



                              ДУМАЮЩИЕ МАШИНЫ

     Вечером он сидел на табурете, превратив кухонный стол  в  верстак,  и
проверял детали от Говорящего Тедди. По другую сторону стола, в  гостиной,
он видел Шерон, смотрящую стенной экран, сидя с Дэймоном на кушетке.
     Вот, крупным планом, ведущий.
     - Обозленные демонстранты у мэрии сегодня потребовали отставки  члена
муниципального совета Макса Дэниелса, поминая об  его  участии  в  прошлом
месяце в тайной продаже загрязненной питьевой  воды  проживающим  по  всей
долине Сан-Фернандо. С подробностями - Шерон Блейк, репортаж из мэрии.
     И тут на экране появилась Шерон собственной персоной,  в  натуральную
величину; позади - скандирующие демонстранты с лозунгами.
     - Мама! - завопил Дэймон. - Мама в телевизоре!
     Бейли  посмотрел  на  теле-Шерон,  дававшую  оценку  скандалу.  Затем
последовала врезка  с  обвиняемым  представителем  муниципального  совета,
неспокойно все опровергавшего.
     - Будет ли Дэниелс вызван в качестве свидетеля,  пока  неизвестно,  -
резюмировала теле-Шерон. - Но обозреватели  уверены,  что  этот  в  высшей
степени смущающий скандал несколько повредит его шансам на перевыборах.
     Она спрыгнула с кушетки и прошла в кухню.
     - Ну как? Хорошо смотрится?
     - Вполне профессионально. - Он притянул ее ближе - обнял.
     - И ты горд, что женат на очаровательном телерепортере?
     - Я... я просто подавлен. И восхищен. - Это было правдой.
     - А Говорящий Тедди? - спросил Дэймон, подозрительно глядя на  них  с
порога.
     Бейли отстранился от жены.
     - Наверное, не стоит забывать  об  очередности.  -  Он  повернулся  к
Дэймону. - Думаю, я его починю.
     Он состыковал половинки медвежонкова тела, сложил их вместе, проверил
подгонку, и сжал, включая.
     - Привет, Дэймон, - сказал Говорящий Тедди. - Как поживаешь?
     - Ура! - Дэймон прекратил  дуться,  побежал  вперед,  потянувшись  за
медвежонком.
     Бейли отдал ему игрушку.
     - Просто отошел контакт на плате.
     - Рассказать тебе сказку? - спросил Говорящий Тедди.
     - Да, - сказал Дэймон, унося его обратно  в  гостиную.  -  Только  не
опять про "Три медведя".
     - А если про "Красную шапочку"?
     - Ладно, давайте-ка оба в кровать, - сказала  Шерон  и  взглянула  на
Бейли. - Ты завел будильник?
     Он кивнул.
     - Говорящий Тедди начнет в 8:00 колыбельную,  а  потом  заткнется  до
самого утра.
     Позже, сидя с ней на кушетке, он описал  свой  визит  в  НИ,  историю
проекта "ЖС", присланную ему,  фрагмент  записанной  беседы  и  телефонный
звонок к Готтбауму.
     - Ты правда думаешь, что происходит нечто  значительное?  -  спросила
она, когда он закончил.
     - Да.
     Она  подтянула  колени  к  подбородку,  обхватила   ноги   руками   и
вопросительно взглянула на него.
     - Но почему этот старичок обязательно должен что-то знать?
     - Может, и не  знает.  Но  это  единственная  нить,  которую  я  пока
пропустил. (оставил). И, похоже, он вполне готов  говорить.  Вероятно,  он
расскажет мне, как "Жизнь-суть?.." снова сделает нашу  страну  великой.  К
несомненной выгоде всего человечества.
     Она проницательно посмотрела на него.
     - Ты, конечно, не думаешь, что проект это сможет.
     Бейли сбросил туфли и водрузил ноги на кофейный столик.
     - Давай разберемся. Представим себе на  минуту,  что  сей  совершенно
никчемный с виду проект действительно даст-таки то, чего от него ждут.  То
бишь - мыслящую машину.
     - Мыслящие машины уже есть, - возразила она.
     - Ничего подобного.  Это  пока  что  вроде  святого.  Есть  "целевые"
компьютеры, способные просто замечательно выполнять что-то одно; например,
манипулировать "кусочками мозаики"  в  системе  DVI,  создавая  трехмерный
ландшафт, по  которому  можно  погулять.  Либо  это  многоцелевые  машины,
способные ПОДРАЖАТЬ разумному поведению, как Говорящий  Тедди.  Но  это  -
просто  набор  заранее  запрограммированных  реакций.  Систем,   способных
мыслить (в широком смысле  этого  слова),  пользоваться  здравым  смыслом,
делать выводы, принимать решения в условиях реального мира, не существует.
     Она обмыслила услышанное.
     - Тогда, наверное, имеет смысл пойти по стопам матушки-природы.
     - Конечно, проект  обоснован  (имеет  под  собой  основание),  однако
сложность задачи почти невообразима. Хотя, тут еще такое дело, что  всякая
там биологистика за последние  тридцать  лет  здорово  шагнула  вперед,  и
существует кое-что получше чем  "Жизнь-суть?..".  Для  военного,  конечно,
применения.
     Как состыковать квантово-электронные устройства с отдельными нервами,
наши ученые уже знают. Через пару  лет  они  смогут,  взяв  собачий  мозг;
сделать  так,  чтобы  он  управлял  чем  угодно:  роботом,   ракетопланом,
танком...  Правда,  мозг  состарится,  но  тогда  его  можно  отсоединить,
выбросить и подсоединить новый. Недостатка в собаках  пока  не  ощущается;
вдобавок, они дешевле и заменяются куда  легче,  чем  всякая  компьютерная
экзотика со сложным программным обеспечением.
     - Угу, - сказала Шерон.
     - Согласен, отвратительно это все выглядит,  но,  судя  по  всему,  к
этому идет. Итак, ежели помыслить логически,  "Жизнь-суть?.."  надобно  бы
закрыть. Пусть даже он дает результаты - этот проект непригоден для  того,
что у них на уме. А он еще и результатов не дает. И может никогда не дать.
- Он в раздражении покачал головой. - Он стоит миллиарды  и  миллиарды  из
народных денег. И - для чего? Да ни для чего!
     - Вот и расспросишь его об этом, - сказала  она,  наклоняясь  вперед,
чтобы взъерошить его волосы. - А пока успокойся.
     Только тут он понял, что в возбуждении, повысил голос чуть ли  не  до
крика.
     - Извини.
     - Единственное, что меня  смущает,  -  продолжила  она,  -  это  твоя
легенда. В смысле, Готтбауму очень  уж  легко  ее  проверить.  Всего  лишь
позвонить в отдел безопасности "Норд-Индастриз"  и  попросить  к  телефону
Ричарда Уилсона.
     Он некоторое время помолчал, сосредоточившись на ее словах.
     - Да,  ты  права,  но,  по-моему,  все  выглядит  следующим  образом.
Во-первых, у Готтбаума слишком мало было времени, чтобы куда-то звонить: я
говорил с ним сегодня - то бишь в пятницу - вечером. Во-вторых, если уж он
решится куда-то звонить, то скорее позвонит своему бывшему коллеге Хортону
и спросит, в чем дело, а тот поддержит мою легенду, иначе он  уже  выходит
"чинящим препятствия следствию". В-третьих, если даже  Готтбаум  доищется,
кто я такой, он все же так и так будет чувствовать  меня  вправе  задавать
вопросы. Единственное, что мне не  нравится  -  он  может  сказать  группе
"Жизнь-суть?..", что ФБР ведет такое  расследование,  и  тогда  они  могут
принять меры к уничтожению каких-либо улик, или просто предпринять попытку
к бегству. Но, я думаю,  до  этого  уж  не  дойдет.  Что  бы  там  они  ни
натворили, они все же ученые, а не уголовники какие.
     Она робко  -  тревожно  взглянула  на  него,  точно  стесняясь  своих
собственных тревог.
     - А ты думаешь, они не  сделают  чего-нибудь...  более  решительного,
чтобы защититься?
     - Это чего, например?
     Голос ее дрогнул, снизился почти до шепота.
     - Например... что-нибудь с тобой?
     Между бровей ее появилась маленькая морщинка. (складка).
     Он рассмеялся.
     - Да что ж они, по-твоему, бандиты? Ты  говоришь,  точно  в  какой-то
телепостановке...
     Она вздохнула.
     - Ладно; я знаю, что лишнее себе надумываю. А когда ты собираешься  к
этому Готтбауму?
     - Он пригласил меня на завтра. В субботу.
     - На завтра?.. Она подалась  назад;  тревога  на  ее  лице  сменилась
досадой. - Джим, но ты...
     - Я помню, помню... Шторы. Извини, Шерон, но тут дело поважнее  штор.
Правда. - Он смотрел на нее в надежде, что до спора не  дойдет,  и  сейчас
она скажет, что все понимает.
     Наконец она пожала плечами; лицо ее приняло обычное выражение.
     - Ну, что тебе сказать? (Ты мне все это объяснишь) Вспомни  об  этом,
если я однажды поломаю твои планы. Если меня, например, поставят  дежурить
на выходных. - Она ткнула в него пальцем. - Хорошо?
     - Хорошо. Обещаю.
     Она поднялась и протянула руку.
     - И все равно ты должен со мной помириться (поднять  мне  настроение;
возместить...).
     Он позволил стащить себя с дивана.
     - И как же с тобой мириться?
     Она склонила голову.
     - Идем в спальню. Может, там мне придут в голову мысли повеселее.



                                   ЭХО

     Узкое шоссе извивалось между лесом и океаном:  крутые  склоны  холмов
были зелены от сосен, волны разбивались, накатывались на скалы, и в  тучах
брызг то тут,  то  там  возникала  радуга.  Воздух  пах  морской  солью  и
сосновыми иглами. Сквозь гул двигателя  и  шуршание  гравия  под  колесами
Бейли слышал как перекликаются птицы и свер