я  хочу  -  это  снова  поговорить  с  женой.  Ты  можешь
устроить, чтобы телефон работал, как в тот раз.
     "Это не позволено".
     - Не соблаговолите ли вы проследовать за мной?  -  снова  завел  свою
песню блондин. - Один из ваших компаньонов...
     - Ладно, отчего бы нет.  -  Бейли  вышел  в  холл,  обернулся,  чтобы
запереть дверь, но тут же опомнился. К чему?  Здесь,  в  MAPHISe,  никакие
запоры не нужны...
     Он проследовал за блондином вниз по лестнице, вспоминая все те  утра,
когда спускался бегом в гараж, чтобы  ехать  на  работу...  Те  дни  стали
словно бы воспоминаниями о жизни в другой стране.  Интересно.  Он  -  что,
начинает привыкать к тому, что заперт здесь?
     Улицу избороздили длинные  тени.  Солнце  только  что  показалось  на
востоке. В воздухе веяло мокрыми листьями и росой. Время дня согласовано с
показаниями часов, сообразил он. Может, и в реальном  мире  в  этот  самый
момент все идут  на  работу...  И  Шерон  -  тоже...  Может,  здесь  время
синхронизировано с реальным?
     Но здесь, в MAPHISe, улица и в понедельник была по-воскресному пуста.
Мускулистый блондин пошел вперед по тротуару, и Бейли следовал  за  ним  -
мимо цветущих кактусов,  мимо  плюща,  оплетавшего  бежевую  штукатуренную
стену его дома.
     Впереди, за перекрестком, лежала улица, где Френч с Фоссом  выволокли
его из машины и увезли. Ассоциация  была  столь  неприятной,  что  ему  не
хотелось видеть места, где это произошло.
     Но, свернув за угол, он обнаружил, что  беспокоиться  не  стоит.  Тут
кое-что  поменялось.  Улица  его  кончилась,  точно  обрезанная  огромными
ножницами.  Вместо  маленьких  двориков  позади  пригородных  домов  здесь
простирались   вдаль   пронзительно-зеленые   луга   с    монументами    и
беломраморными храмами.  Среди  ивовых  кущ  бродили  люди  в  белоснежных
туниках. Фантазии на тему древней Греции...
     Бейли  остановился  и  посмотрел  вокруг.  Удивление  было   смягчено
впечатлениями, уже пережитыми в  MAPHISe  прежде.  Как  бы  там  ни  было,
панорама ошеломляла куда менее,  чем  Швейцарские  Альпы  или  поверхность
Луны.
     Он шагнул с тротуара на зеленеющий  луг  и  почувствовал,  как  мягка
почва  под  ногой  -   почти   как   пенковый   матрас!   Свет   несколько
приподнявшегося солнца стал  расплывчато-мягким,  с  золотистым  оттенком.
Сверху  донеслось  хлопанье  крыльев.  Подняв  взгляд,  он  увидел  стайку
херувимчиков, пролетавших над ним.  Маленькие  розовые  тельца,  узорчатые
перья крылышек... Кто бы, интересно знать, мог напрограммировать эту чушь?
     Он оглянулся. Его район позади; хочешь - возвращайся. Однако,  помимо
его воли, в нем разыгралось любопытство.
     - Не соблаговолите ли вы проследовать за мной? - сказал ожидавший его
провожатый. - Один из ваших компаньонов...
     - Ладно, ладно.
     Он пошел по небывало роскошному лугу, мимо одного из маленьких  белых
храмов, где из украшенного орнаментом крана струилась вода, а сидевшая  на
каменной стене женщина вплетала цветы в свои длинные  волосы.  Точь-в-точь
прерафаэлитская картина...
     Провожатый провел Бейли  сквозь  узкую,  тенистую  долину.  Там,  под
деревьями, бренчал на  лютне  бородатый  кентавр.  Выйдя  снова  под  лучи
золотистого солнца, он увидел конечную цель  прогулки:  громадный  храм  с
мраморными ступенями, ведущими к двум рядам дорических  колонн;  перемычки
украшены затейливыми фразами.
     Поднявшись по ступеням, он прошел меж колонн. Шаги отдавались  гулким
эхом. Спереди слышались голоса, смех, звон бокалов.  Войдя  во  внутренний
зал, он увидел множество небывало прекрасных людей.
     Стены  сложены  были  из  белого  камня,  пол  украшен   замысловатой
мозаикой, крыша - открытое небо. Золотые  блюда  полны  фруктов  и  прочих
яств.  На  подушках  возлежали  элегантные  лениво-утомленные  женщины   с
распущенными волосами, в  прозрачных  белых  платьях,  с  экстравагантными
украшениями. Мужчины в тогах прислуживали им, подавая еду и напитки.
     Бейли проследовал за провожатым  в  дальний  конец  зала.  Там  стоял
высокий золотой трон, на коем сидела дама в мерцающем серебром платье.  По
бокам стояли в почетном карауле мужчины с копьями, другие мужчины сидели у
ее ног.
     Бейли дошел до ступеней, ведущих к трону. Лицо сидящей на троне  было
скрыто под вуалью. Она медленно откинула тончайшую ткань.
     Она была юна  и  прекрасна.  Каскады  черных  волос  ниспадали  вниз,
волнами струясь по плечам. Она с достоинством взглянула на него. Глаза  ее
были зелеными.  Держалась  она  властно,  точно  выставляя  себя  напоказ,
отлично осознавая свою красоту.
     -  Мистер  Бейли.  Как  мило  было  с  вашей  стороны   принять   мое
приглашение.
     Бейли посмотрел на  нее,  оглядел  великолепную  обстановку  и  вновь
вернулся взглядом к ней.
     Она сошла к нему; шлейф  платья  тянулся  за  ней  по  ступеням.  Она
укоризненно взглянула на него.
     - Знаете, все прочие, обращаясь ко мне, преклоняют колени.
     Изысканные черты лица, безупречная кожа цвета слоновой кости,  полные
губы, изящная шея... Он вспомнил себя  с  Готтбаумом  на  пляже  -  MAPHIS
сделал их молодыми жеребцами с громадными мускулами. Здесь, наверное,  тот
же фокус.
     - Розалинда Френч, -  сказал  он  с  большей  уверенностью,  чем  та,
которую чувствовал. - Вроде староваты вы для подобных глупостей.
     Она раздраженно взглянула на него.
     - Бейли, неужели у вас - ни грана поэзии в душе? В реальном  мире  вы
были очень утомительны. Собираетесь и здесь таким оставаться?
     Он решил, что отвечать не стоит, и повернулся, чтобы уйти.
     - Ладно, если хотите, приму нормальный облик.
     Она  оставила  тон  принцессы.  К  ней  вернулся  выговор  восточного
побережья,  который  помнил  Бейли,  и  отрывистая,  нетерпеливая   манера
разговора.  Она  махнула  рукой,  и  почетный  караул  дематериализовался.
Пропали и гости, и золотые блюда. В несколько секунд храм опустел.
     - Сюда, - сказала она, зайдя за трон и  отворив  небольшую  дверцу  в
стене. Бейли осторожно последовал за ней.
     Комната была примерно такой же, в какую поместил его MAPHIS в  первый
раз. Глубокие мягкие кресла, писаные маслом  картины  в  золоченых  рамах,
маятниковые часы на полке над громадным камином, в котором горят настоящие
поленья. За окном лежала улочка маленького городишки  в  Новой  Англии.  С
тяжелого серого неба падал снег.
     Бейли оглянулся. Беломраморный храм был на листе, и позади -  зеленый
луг. Диссонанс. Разрыв непрерывности. Он захлопнул дверь.
     Повернувшись к Розалинде, он увидел,  что  ее  облик  нормализовался.
Теперь она выглядела точно такой,  какой  он  помнил  ее  после  визита  в
лабораторию и  пребывания  в  качестве  ее  пленника:  высокая  женщина  с
серьезным интеллигентным лицом, волосы гладко забраны назад,  серые  глаза
холодно, изучающе взирают на него. Вместо белого халата на ней был бежевый
кашемировый свитер и безупречно выглаженные черные брючки.
     Переход был столь резок, что Бейли не смог  сдержать  удивления.  Она
заметила, что он сбит с толку.
     - Извините, - сказала она с небрежной улыбкой. - Я и забыла -  у  вас
не было времени привыкнуть к этим трансформациям. Я не подумала об этом.
     Он медленно опустился в кресло, пристроившись на краю сиденья.
     - Насколько я понимаю, я здесь гораздо дольше вашего.
     Она кивнула. Лицо ее выражало что-то трудноуловимое. Извиняется,  что
ли?
     - Да, вы именно так и понимаете. - Она села напротив - быстро,  но  в
то же время двигаясь напоказ.  Закинув  ногу  на  ногу,  сложила  руки  на
колене. - Возможно, я должна вам объяснить.
     Он молча смотрел на нее и ждал продолжения. Часы  на  каминной  полке
медленно, размеренно тикали. Взглянув на  циферблат,  Бейли  отметил,  что
стрелки показывают  четверть  шестого.  Свет  на  улице  потихоньку  мерк;
снежный вечер медленно, но верно перетекал в ночь.  Значит,  время  дня  в
MAPHISe с реальным не имеет ничего общего. Для каждого - свое.
     Заметив его взгляд, она покачала головой.
     - Это гораздо обманчивее, чем вы полагаете. Скажите:  как  по-вашему,
сколько времени в общей сложности вы провели в MAPHISe?
     Бейли почувствовал приближение некоего очень неприятного  откровения,
хотя даже представить себе не мог, сколько же времени находится здесь.  Он
тщательно восстановил в уме последовательность событий с того момента, как
он впервые обрел, сознание на голой бетонной площади.
     - Дней пять, семь. Плюс интервалы, когда был без  сознания.  Простои,
или как еще их назвать...
     И снова на лице ее появилось  загадочное  -  сожалеющее,  что  ли?  -
выражение.
     - Эти интервалы длились куда дольше, чем вы  думаете.  А  внутреннего
времени в MAPHISe вы провели - почти тридцать пять лет. Я  -  относительно
новенькая, всего-то десятилетие здесь. Но я, в  отличие  от  вас,  была  в
сознании все время.
     Он изумленно воззрился на  нее.  Цифры  были  приняты,  но  не  имели
смысла.
     - Но я... Я же только что говорил с  женой!  Со  внешним  миром.  Или
"реальным" по-вашему! Она не стала старше  на  тридцать  пять  лет!  Голос
был...
     - Я ведь сказала "внутреннего", - перебила она. -  Вы,  наверное,  не
задумывались над этим. Да вам и незачем - вы ведь не  ученый.  -  Это  она
сказала  с  неким  неистовым  чувством  превосходства.  -  В  человеческом
организме  нервные  импульсы  поступают  в  мозг  относительно   медленно.
Изменения химизма требуют времени. Но вы больше не человек. Вы - инфоморф,
мысли ваши  -  лишь  электроток,  и  первые  импульсы  движутся  почти  со
скоростью  света.  Конечно,  существуют  некоторые  факторы  воплощения  в
практику: MAPHIS должен  снабжать  вашу  "первую  сигнальную"  данными,  и
устройство этой сенсорной подгрузки ограничивает скорость работы  системы.
Но тем не менее вы оперируете мыслями в тысячу  раз  быстрее,  нежели  при
биологическом  мозге.  А  часы,  изображаемые  MAPHISом,  ускорены,  чтобы
совпадать с нашим представлением о времени, и поэтому нам кажутся верными.
Согласно тем, на каминной доске, мы пребываем в этой  комнате  около  пяти
минут. Реально же времени вся наша беседа заняла - менее половины секунды.
     Бейли медленно вникал в услышанное. Все это было похоже на правду. Он
чувствовал себя глупцом: почему сам об этом не подумал?
     - Но... Я же общался с Шерон, со внешним миром! Даже если она живет в
тысячу раз медленнее...
     - Когда кто-нибудь из нас общается с реальным миром, MAPHIS  временно
замедляет его тайм-бейз. У вас  не  было  точки  отсчета,  поэтому  вы  не
заметили перемены.
     - Понимаю...
     Бейли кивнул, сел обратно в кресло и прижал пальцы к вискам.
     - Если я поверю вам, - сказал он, - а поверить, по  моему  разумению,
придется, то выходит, я за все время  пребывания  в  MAPHISe  был  активен
менее одного процента от  всего  срока.  Ладно,  пусть  даже  просто  один
процент. Но - почему? Почему меня держали без сознания?
     - Боюсь, за это вам нужно благодарить доктора Готтбаума.
     - Готтбаума? - Он искоса взглянул на нее.
     Она кивнула.
     Вы ведь знаете его историю? Старый радикал. Ненавидит  правительство,
а пуще всего - полицию. Знаете, как они кричали на демонстрациях?  "Кончай
свиней!" То есть, "Бей копов!".
     Он глубоко презирает вас, мистер Бейли. И не только  за  то,  что  вы
работали в ФБР. Вы поставили под угрозу дело всей его жизни.
     Бейли горько рассмеялся.
     - Чудесно. Грандиозно. - Он встал и прошелся по комнате - мимо буфета
в углу, наполненного посудой резного хрусталя,  мимо  большого  зеркала  в
золоченой раме, виктролы на столике красного дерева. Остановившись у окна,
он отдернул багровую штору и выглянул наружу. Они находились  примерно  на
третьем этаже. Мимо протрюхала старинная машина - "студебеккер" из 1930-х.
Улица состояла  из  викторианских  особняков;  нарядные  фасады  окаймлены
белым. Двое мальчишек  играли  в  снежки.  Прямо-таки  с  картины  Нормана
Ронуэлла...
     - Так что же  еще  Готтбаум  сделал  для  меня?  Можете  посвятить  в
подробности.
     - Как хотите. Помните пробуждение на бетонной площади и погоню?
     Бейли коротко хохотнул.
     - Я бы сказал - да.
     - Лео хотел посмотреть,  что  случится,  если  инфоморф  подвергнется
сильному  стрессу.  Вы  ведь  помните,   у   нас   не   было   достоверных
экспериментальных данных. Животные выживали, но ведь они могут и не  иметь
сознания -  в  нашем  понимании.  Было  вполне  вероятно,  что  шок  после
трансформации может оказаться выше сил человеческого разума.
     Бейли отвернулся от окна.
     - Значит, я выполнил задачу подопытного и...
     -  И  после  того,  как  мы  установили  жизнеспособность   процесса,
понадобилось посмотреть, как  подействует  более  долгий  срок.  Будут  ли
возбудители действительно действенными? Не сойдет ли кто-нибудь с  ума  от
скуки либо одиночества? - Она опустила взгляд, стараясь не  встречаться  с
ним глазами. - Я наблюдала за вашими попытками реконструировать жену.  Это
было... крайне печально.
     - Спасибо за соболезнование.
     Она подошла к нему, остановившись в нескольких футах.
     - Если это может послужить утешением - скорее всего, нет,  но  я  все
равно скажу - то, как с вами обращались, вызывало у меня много возражений.
Конечно, сказать все можно, но это так. У меня было время, чтобы подумать.
     Он молча смотрел на нее, ожидая, когда она приведет в порядок мысли.
     - Не знаю, поймете ли вы, что с нами творилось, - продолжала  она.  -
Мы  тридцать  лет  провели  в  исследованиях,  буквально  открыли   секрет
бессмертия - и тут появляется человек с бляхой и угрожает уничтожить  все,
чего мы добились. Вас не один Лео возненавидел - я  тоже.  Прогрессирующая
болезнь разрушала мое тело не по дням, а по часам, и очень скоро я  должна
была умереть. "Лайфскан" был единственной надеждой. Я  теперь  все  думаю:
был ли другой способ справиться с вами, когда  вы  нас  рассекретили?  Лео
хотел просто, без затей, убить вас, Но Джереми,  Ганс  и  я  были  против.
Тогда Лео сказал: "Ладно, извлечем из него пользу.  Будет  подопытным".  И
это показалось вполне достойным компромиссом. - Она засмеялась и  покачала
головой. - Все так логично получалось, и вы по идее должны были чуть ли не
благодарить нас.
     - Понятно. - Он, не торопясь, прошел обратно к своему креслу. -  Ценю
вашу прямоту. - Он уставился на  языки  пламени,  пляшущего  в  камине.  -
Значит, когда я отыграл роль морской свинки, старик решил меня прикончить.
Не потому ли в лондонском сценарии та заминка вышла?
     - Нет, это просто сбой  в  системе.  Но  произошел  он  в  подходящий
момент. Лео готов был загрузиться сам и сказал, что с копом систему делить
не станет. Он знал, что мы откажемся стирать вас, и понимал, что вас можно
использовать в будущем, а потому поместил вас на  хранение.  До  тех  пор,
пока вы ему не понадобились. Как он вам сказал, в реальном мире ваша  жена
заставила нас понервничать. Похоже, хотела организовать расследование.  Мы
ускорили темпы, проводили сканирование с минимальной  скоростью  и  ужасно
боялись, что нас накроют в последний  момент.  Я  четыре  ночи  не  спала,
наблюдала за подгрузкой Лео, Джереми и Ганса. В последнюю ночь в  реальном
мире, как раз когда я приготовилась подгрузиться, я обнаружила,  что  ваша
жена следит за мной. Я... пришла в ярость.  И  наговорила  лишнего.  Потом
меня подгрузили в MAPHIS, и Лео вытащил вас  из  хранилища  чтобы  убедить
повлиять на жену. Вот почему  он  устроил  вам  тур  по  системе  -  хотел
доказать, что MAPHIS стоит  реального  мира,  дабы  вы  более  убедительно
просили жену отступиться под страхом смерти всех нас.
     Бейли устало кивнул.
     - Ладно, - со вздохом сказал он. - Все понятно. Выпить бы сейчас...
     Это возможно? Можем мы выпить и... получить интоксикацию?
     Она иронически взглянула на него.
     - Интоксикация - последнее, что для этого нужно. Для  инфоморфа  есть
множество различных способов поднять настроение.
     На секунду в глазах ее появилось нечто такое, чего Бейли  не  замечал
раньше в ней - чувственность, похоть. Но тут же самоконтроль взял вверх, и
от проявленной слабости не осталось и следа.
     - Спиртное - в буфете, внизу, - сказала она.
     Он отыскал бутылку "бурбона", добыл бокал и наполнил его до половины.
Наливаемая  жидкость  выглядела  странновато;  Бейли   снова   вспомнилась
маленькая лекция Готтбаума о трудностях создания симуляторов  жидкостей  в
движении.
     Он отпил немного - да, и вкус не совсем тот. Однако оказалось,  можно
пить, сколько угодно, и протрезветь, когда захочешь,  и  -  никакого  тебе
похмелья.
     Он вернулся в свое кресло.
     - Значит, виноват во всем герр  Готтбаум.  А  вы  только  подчинялись
приказам? Верно?
     Щеки ее слегка покраснели, губы едва заметно зашевелились, точно  она
не знала, что сказать.
     - Вы не совсем верно  охарактеризовали  ситуацию,  -  сказала  она  с
прежним достоинством.
     Бейли пожал плечами.
     - Впрочем, не все ли теперь  равно?  Что  действительно  интересно  -
зачем было утруждать снова вынимать меня?
     - Очень просто. - Она несколько расслабилась, видя, что он больше  не
делает попыток к нападению. - Я просто вне себя от  скуки,  мистер  Бейли.
Мне просто хотелось с кем-нибудь поговорить.
     Он невесело рассмеялся.
     - Помнится, Готтбаум говорил то же самое.
     - Может быть, - поколебавшись, ответила она. - Но... Не забывайте,  я
здесь уже десять субъективных лет. Вы видели фантазию, в  которой  я  живу
теперь. Были и другие. Некоторое время они были забавны.  Я  развлекалась,
как только могла. Но после десяти лет...
     Бейли смотрел на нее, удивленный тем, как говорит она о своей  личной
жизни.
     А она словно прочла его мысли:
     - Вы еще привыкаете к тому, что в MAPHISe ничего нельзя  скрыть.  Лео
со своим привилегированным допуском может в любой момент рассмотреть  все,
что происходит с нами. И потом, когда начинаешь  воплощать  в  жизнь  свои
фантазии, они далеко не так  уж  шокирующи.  Начинаешь  даже  недоумевать:
отчего же раньше их так стеснялась?
     Он кивнул.
     - Разумно. Хотя, увидев вас в греческом храме, я подумал только,  что
все это слишком слащаво.
     - Может, и так. - Она, судя по всему, приготовилась к защите. - Может
быть, таковы почти все фантазии. Но... какого хрена, отчего нет? Отчего не
наслаждаться мужчинами, целующими ноги и ублажающими меня четыре  дня  без
передыха?
     Теперь она говорила точь-в-точь как раньше: вызывающе, приготовившись
к спору.
     - Вы и на самом деле воображали, что я приму участие в этих играх?  -
спросил он.
     Она пренебрежительно пожала плечами.
     - В общем, нет. Просто хотела принять вас в таком облике.  Тщеславие,
если хотите. Я ведь  не  всегда  такой  суровый  "синий  чулок",  как  вы,
вероятно, полагаете, мистер Бейли. У меня есть даже чувство юмора.
     Он сделал еще глоток из бокала. Внутри понемногу  становилось  тепло.
Быстро однако, подумал он. Еще бы, алкоголь на голодный желудок... Но  тут
же Бейли вспомнил: нет у него теперь никакого желудка, симуляция это  все.
И опьянеет он в любую секунду, когда захочет.
     - Вполне возможно, - сказал он, -  что  вы,  в  своем  роде,  женщина
прекрасная. Наверное, именно это вы и хотели  объяснить.  Но,  знаете  ли,
если даже я смогу забыть и простить все, что со мной  сделали,  не  думаю,
что мы когда-нибудь станем друзьями.
     - Замечательно! - Она резко встала  и  развела  руками.  -  Меня  это
совершенно устраивает. Господи, Бейли, да понимаете ли вы, как давно  я  в
последний раз по-настоящему спорила? Да  я  ради  этого  согласна  на  что
угодно. Даже эта беседа для меня - роскошь.
     Он поднял на нее взгляд и рассмеялся. Забавно: сидит человек в  своей
собственной фантазии, пьян от секса и симуляторо