его мертвого - да, мертвого! - со
струйкой черной крови от уголка рта вниз по щеке, с приоткрытым
глазам, мутнеющим, не способным более видеть мир и
нас, своих врагов, над собой.
   И Леха сказал, кривя губы:
   - Поздравляю с первым!
   А у меня потемнело в глазах...
   Да, с того момента я знал, что такое падаль, рвущаяся
к власти.
   А еще я вспомнил Смирнова - эти двое, Эдик и парнишка,
вдруг соединились в моем сознании: но ТАМ все-таки была война,
а здесь-то, ЗДЕСЬ за что?! - вспомнил его отстраненный,
подернутый дымкой взгляд, и подумал, что если мне самому уготовано
такое будущее, то лучше попробовать помешать его приходу
прямо сейчас. Потом будет поздно.
   Потом - всегда поздно...
   Как я очень скоро узнал, Мишка был неоткровенен со мной
в тот день. Он располагал большей информацией, чем я, но,
нужно отдать ему должное, в отношении своем к ситуации не
лукавил. Он действительно верил, что "падаль не пропустить",
"землю зубами грызть" будет к лучшему, иначе - неизбежно
бы сфальшивил, а я бы уловил фальш.
   - Успокойся, - сказал я Мартынову. - Меня больше не требуется
убеждать. Я с тобой...
   Когда я двумя часами позже вернулся домой, мама мне сообщила,
что звонил некий Скоблин ("Что это у тебя за новый
приятель появился?") И просил передать, завтра меня ждут на
вечеринке ("Смотри, не загуляй, Боренька!"), И он зайдет за
мной к восьми.


   Глава двенадцатая

   - Куда-нибудь в новое место?
   - Туда же, к Семену.
   Мы доехали на метро до "Елизаровской", и всю дорогу: более
получаса в раскачивающемся вагоне - Венька Скоблин молчал,
хмуро смотрел в сторону.
   - Что не весел сегодня? - поинтересовался я, когда мы поднимались
по эскалатору.
   - Нет настроения, - отвечал он с заметным усилием. - Наверное,
магнитные бури... Сейчас много магнитных бурь...
   - Ну-ну, - усмехнулся я.
   На улице было уже совсем темно. Снова приморозило, лужи
растаявшего за день снега покрылись твердой, хрустящей под
каблуками корочкой гололеда.
   Венька проводил меня до парадной и остановился в нерешительности,
пропуская вперед.
   - Что встал? - спросил я, оборачиваясь к нему.
   - Мне сегодня быть там не нужно, - признался он, отводя
взгляд. - Так Герострат распорядился.
   - Вот как? Это что - традиция? - я внимательно его разглядывал.
   - Вроде того, - отвечал Скоблин.
   - Посвящение в члены Ордена? - подначивая, иронизировал
я, хотя и понимал, что перегибаю палку.
   - Увидишь, - сказал Скоблин без выражения, повернулся и
медленно пошел прочь.
   Ох, как мне это не понравилось. Даже затрясло всего, когда
я смотрел ему в удаляющуюся спину - белый прямоугольник в
сумраке двора.
   Неладное, я снова почувствовал неладное, и идти на "вечеринку"
мне сразу же расхотелось.
   В добавление к этому прибавилось ощущение, что за мной
наблюдают. Я воровато огляделся.
   Пусто во дворе, хотя вроде бы время еще детское. Впрочем,
сегодня холодно, да и сериал какой-нибудь очередной все
смотрят. Ветер ворошил собранную дворником в кучи пожухлую
листву, поскрипывали качели над песочницей, и звук этот - тихий,
протяжный - в холодной пустоте двора окончательно укрепил
меня в уверенности, что идти сегодня на встречу с Геростратом
не стоит.
   Я уже шагнул было в сторону арки, но тут распахнулось
одно из освещенных окон третьего этажа, и Герострат собственной
персоной высунулся в него по пояс. Все такой же лысый, в
поношенной афганке.
   - Боря, мальчик мой, - позвал он ласково. - Ну что же ты
не идешь? Мы заждались.
   - Сейчас, один момент, - сказал я, собираясь все-таки
нырнуть под арку и бежать отсюда куда подальше, но тело, которое
всегда было послушно мне, вдруг отказалось выполнять
лихорадочные распоряжения мозга.
   Ноги понесли меня в противоположную сторону, к парадной,
и вот тогда я понял, сразу дошло, что недооценил я все-таки
Герострата; что где-то он все-таки меня поддел, как тех ребят
из "пятерки"; не помог мне, значит, блок от Леонида
Васильевича, и остается только один вопрос, насколько я послушен?
Настолько же, насколько Люда, раздевавшаяся по первому
его слову, или все-таки есть у меня еще лишняя степень свободы?
   Но когда, черт вас всех побери, когда он успел?! Я же ничего
такого не помню! На меня же не действовало!
   "ЧТО Ж, - СКАЗАЛ ГЕРОСТРАТ, ДОВОЛЬНО ОТКИНУВШИСЬ НА СТУЛЕ. - ЭТО
ТО, ЧТО НАМ НУЖНО!".
   А это еще откуда? Откуда?..
   Я не успел додумать. Я поднимался по лестнице. Теперь
я знал, что мне предстоит драка, а в драке любая мысль - только
помеха. Я собрался. Потом додумаю, решил я.
   Меня встретили. Два шкафоподобных типа с одинаково угрюмым
выражением лиц. Телохранители.
   Один аккуратно запер за мной дверь, другой сделал приглашающий
жест. Они провели меня в комнату, но не ту, где
происходило первое "собеседование", а в другую - обставленную
под кабинет: ни тебе телевизора с видеомагнитофоном, ни
тебе стола с обильным угощением, ни серванта с фарфором и
хрусталем - более просто, более деловито: ковер, стол, бесконечные
полки с книгами, четыре кресла, яркое освещение.
На столе: стопкм бумаги, бронзовое пресс-папье, фарфоровая
пепельница в виде свернувшегося калачиком и положившего на
лапы умную свою лобастую голову дога.
   Кроме меня и Герострата в комнате находилось еще пятеро.
Но ни Андрея, ни Юры, ни Люды среди них я не увидел. Из тех
членов Своры, с кем я успел до того познакомиться, присутствовал
один Семен. Остальные четверо - мордоворот на мордовороте
и мордоворотом погоняет. Бизоны каких поискать. На самом
деле с подобными громилами очень легко работать опытному
в таких делах человеку, а особенно легко, когда бизон
рискнет выйти с тобой один на один. Они неповоротливы, реакция,
как правило, оставляет желать лучшего. Но если их четверо,
да еще шурави Семен на подхвате - тут, ребята, расклад
не в мою пользу.
   Только вопрос, зачем Герострату все это? При его-то
сверхестественных способностях - зачем? В конце концов, я же
видел, как он умеет двигаться. В конце концов, он же держит
меня на поводке. Или все-таки нет, не держит? Сейчас мы это
проверим.
   - Иди сюда, дорогой мой, - вытянув руку, Герострат поманил
меня пальцем.
   Я шагнул к столу, слыша, как смыкаются за спиной мордовороты.
   Дилетанты, подумал я о них с отвращением.
   Герострат, простодушно улыбаясь, смотрел на меня из
кресла снизу вверх.
   - До чего ж вы умные ребята, - заявил он с непонятной
интонацией, но не в таком быстром темпе, как обычно; глаза
его разъехались, продемонстрировав мне очередной приступ
вопиющего косоглазия. - До чего ж я вас таких умных люблю, - и
добавил, улыбнувшись еще шире: - Так "ARTEMIDA" говоришь?
"Ликвидировать" говоришь?
   И засмеялся, звонко, по-детски, но повеселиться всласть,
как он, наверное, того заслуживал, я ему не дал. Я прыгнул
на Герострата через стол.


   Глава тринадцатая

   То, что я умудрился схватить в прыжке пресс-папье, мне
не помогло. Герострат оказался проворнее.
   Вот он мгновение назад сидел в кресле, расслабившись,
закинув ногу на ногу, ухмыляясь во весь рот, чрезвычайно,
по всей видимости, довольный собой, а вот его уже нет, и я
обрушиваюсь с грохотом на пустое кресло. Пресс-папье вылетело
у меня из рук. А еще через мгновение я услышал отчетливый
короткий приказ: "Не стрелять!" И получил такой же короткий
удар за ухо. Этого удара оказалось достаточно, чтобы выключить
меня еще на несколько секунд.
   Когда я более-менее оправился, и ко мне возвратилась
способность адекватно воспринимать действительность, я обнаружил,
что сижу в кресле, но не за столом, а в одном из свободных
напротив, а по бокам: справа и слева - стоят двое
мордоворотов, аккуратненько придерживая меня за плечи. У каждого
в свободной руке имелось по стечкину, из той партии, наверное,
о которой рассказывал мне Мишка: с укороченным стволом.
Положение не из лучших, но одно, никаких сомнений, меня
обрадовало: лишняя степень свободы у меня все-таки есть; не
успел еще наш гений меня закодировать, еще повоюем. Я поерзал,
определяя на ощупь задом устойчивость кресла, затем для видимости
приутих.
   Стоя в стороне, шурави Семен разглядывал меня с откровенным
презрением. У меня возникло хулиганское и совершенно
непреодолимое желание показать ему язык.
   - Что вы с ним цацкаетесь? - спросил Семен Герострата. - Мент,
подсадка, говно собачье, а вы цацкаетесь...
   - Не твое дело, сынок, - одернул его Герострат вовсе даже
не сурово. - Мое дело.
   Он поскреб пятерней лысину в темных пятнах неизвестной
природы и, поглядывая на меня, снова вдруг расплылся в улыбке.
Подмигнул. Сначала - правым глазам, потом - левым. Я выпятил
губу, демонстрируя свое пренебрежительное отношение к
его фокусам.
   - Умные ребята, - повторил Герострат свое определение нашей
деятельности. - И Мартынов твой, и этот... как его... полковник
Хватов.
   - Не знаю никакого полковника Хватова, - заявил я совершенно
искренне.
   - Где ж тебе, милый мой, знать, - засмеялся Герострат. - Мне
о нем Эдичка Смирнов рассказывал. Не хватило вам, значит,
одной демонстрации, еще - подавай. Куда мертвяков-то складывать
будете, а?
   Я промолчал.
   Страшно мне не было. Когда шел сюда, поднимался против
собственной воли по лестнице, заходил в кабинет, было страшно.
А теперь страх, как всегда оно бывает, сгинул, осталась
одна холодная ярость.
   - Ну поговори со мной, - стал просить Герострат почти умоляющим
тоном. - Ну чего ты скуксился? Компания моя тебя не устраивает?
Ну, давай. Скажи что-нибудь вроде: "Всех не перевешаешь!".
Дольше поговоришь - дольше проживешь.
   - Кончать его надо, - вставил Семен.
   В самом деле, чего он тянет? Не по правилам.
   - Замолкни, - бросил ему Герострат уже не так ласково,
как в прошлый раз.
   Семен пожал плечами и отступил к стене.
   - Ну, - миролюбиво продолжал понукать меня Герострат. - Что
же ты молчишь? Обиделся? Так на себя обижаться надо. Не
хочешь разговаривать со мной, стариком, да? Как хочешь. Допроса
я тебе здесь устраивать не собираюсь. И так все знаю.
Вы с Мартыновым хоть и умные ребята, но лопухи, каких свет
еще не видывал. Думали, раз блокировка, так и дело в шляпе?
У меня-то способностей побольше, чем у вашего блокировщика.
Не помнишь, наверное? Когда ты только вошел, Семен видеокассету
поставил. С восточными единоборствами. А кассета - непростая,
на человека, в Своре нового, моментально действует.
Прихожу, а ты уже разомлел: полная готовность отвечать на
любые вопросы.
   А дальше - дело техники: навязанное воспоминание о
"вечеринке" и приказ припомнить, когда будет нужно, пароль
"ARTEMIDA". Файл с распоряжением ликвидировать всю эту банду
политиканов я заранее подготовил. Для такого вот случая...
   Видишь, как просто? А вы страдали, в систему залезть
пытались. Небось, девочка твоя там резвилась? Которая программисткой
работает. Как ее - Елена, кажется, зовут? Симпатичная,
наверное? Надо будет с ней вон Семена познакомить.
А то все ходит холостяком...
   Я рванулся. Бизоны навалились на меня, весом вжимая в
кресло.
   - Нет, ну это не смешно, - высказал свою оценку моему
порыву Герострат. - Мальчики мои, конечно, в ближнем бою не
сильны, но зато какая масса!..
   - Ты, кстати, парень шустрый, - сделал он мне неожиданный
комплимент. - Когда мы тут вокруг стола прыгали, ты меня
почти достать сподобился. Знал лиса Мартынов, кого послать.
Но поступил он все равно с тобой нехорошо, не по-товарищески.
Согласен со мной?
   Я сплюнул на пол. Герострат перестал улыбаться.
   - Дурак, - резюмировал он. - Какой же ты дурак, - потом
махнул рукой.
   Я внутренне подобрался, и в этот момент с грохотом вылетела
входная дверь.
   Бизоны обернулись, хватка тяжеловесных рук на моих плечах
ослабла, и я, резко оттолкнувшись, упал на спину вместе
с креслом. При этом выпрямил ноги. Одному из бизонов носком
ботинка я попал точнехонько в солнечное сплетение. Он охнул
и сложился. Второго задел менее удачно: вскользь по бедру.
Он резво повернулся и нацелил на меня пистолет. На долю секунды
мне показалось, что он успеет выстрелить, но все-таки
успел не он, а я: выбил в развороте на спине оружие из его
пальцев.
   А в следующую секунду в кабинет ворвались бравые спецназовцы
в полном боевом облачении: шлемы, бронежилеты - и с
автоматами наперевес.
   - АШТОНАТ ХАРОНА ЦЕ! - раздельно прокричал Герострат,
перекрывая своим сильным голосом воцарившийся тартарарам.
   И сейчас же члены Своры открыли огонь. Я счел за лучшее
прикрыться с одной стороны креслом, а с другой - стонущим
на полу бизоном.
   На несколько секунд выстрелы заглушили все. В кабинете
остро запахло порохом. Мордоворота, у которого я выбил из
рук пистолет, пулями отшвырнуло к стене. Он тяжело осел, хрипя
и захлебываясь кровью.
   Спецназовцы, попадавшие на пол у самого входа, громко
матерились. Даже грохот выстрелов им был не помеха. Не матерились,
да и вообще никак не проявляли своих чувств, стоя
плечом к плечу, оставшиеся в живых члены Своры. Они поливали
спецназовцев свинцом, выпрямившись во весь рост, с равнодушием
роботов, не предпринимая ни малейшей попытки укрыться
за предметы мебели или еще как-нибудь спастись.
   Вот пулей снесло полчерепа Семену. Он повалился спиной
на стол, кровью своей окрашивая пачку бумаги в алый цвет.
Разом пять пуль поразили одного из бизонов; он дернулся, как
марионетка, выпустив нестандартного стечкина и вскинув к потолку
руки. Он рухнул на бок, спиной ко входу, и в него сразу
же всадили еще с десяток пуль.
   Наконец и последний, успевший все-таки опустошить обойму,
разрываемый свинцом, медленно стал падать на пол. К тому
моменту и тот, которого я догадался использовать вместо щита,
был уже мертв. Несколько пуль зацепили его; из рта бизона прямо
мне на лицо с бульканьем выплеснулась кровь.
   Стрельба поутихла.
   - Э-э! - крикнул я. - Сдаюсь, сдаюсь!
   Спецназовцы поднимались на ноги, удерживая меня на прицеле.
Растолкав их, в комнату влетел Мишка.
   - Ты жив?! - радостно воскликнул он, наклонившись ко мне
и помогая стащить бездыханного мордоворота. - Не ранен, как?
Кровь?!
   - Да не ранен, - отвечал я, морщась. - Это не моя кровь.
   - Ты уж извини, Игл, что мы неоперативно сработали. Ребята
из оцепления никак не успевали подтянуться.
   - Спасибо, что вообще сработали.
   - А где Герострат? - Мишка осмотрелся.
   Спецназовцы прохаживались по кабинету, разглядывая пулевые
отверстия в обоях, переворачивали трупы, обменивались
репликами. Идиллия.
   Мишка быстро сосчитал имеющиеся в наличии тела.
   - Он же шестым должен быть! - закричал Мартынов; спецназовцы
разом на него оглянулись. - Окно!
   Я посмотрел. Стекла в окне кабинета не было: только осколки
на подоконнике и под ним.
   - Костей не соберет, - сказал я. - Здесь третий этаж.
   Мишка высунулся наружу.
   - Я его не вижу! - крикнул он. - Совсем не вижу! Да что
у него, крылья, что ли? - в голосе его зазвенело отчаяние. - Уйдет
же - падла - уйдет!
   МММ бросился к выходу, а я побежал за ним, потому что
глупо было бы оставаться здесь, в компании с остывающими трупами
и зачарованными видом устроенной бойни спецназовцами. К
тому же любое начатое дело требуется доводить до конца.


   Глава четырнадцатая

   - Дьявол, дьявол, а не человек, - бормотал на бегу Мишка.
   Мы выскочили во двор. Там царила полная бестолковщина.
Из двух уазиков выгружались новые спецназовцы; бегали какие-то
люди в гражданском, но обвешанные оружием до зубов; суетились
гаишники - а этих кто сюда позвал? Вертелись мигалки,
выхватывая из темноты, как короткими бликаи фотовспышек, очертания
деревьев в дворовом сквере.
   Естественно, столь активная деятельность компетентных
органов вызывала много шума. Перебудили всех. За каждым окном
при потушенном свете маячили любопытствующие граждане.
Кое-кто даже не утерпел и наблюдал за происходящим, открыв
свое окно и высунувшись в него по пояс.
   Не найдем, подумал я, обозревая весь этот кавардак.
   МММ, видимо, считал иначе. Чуть не сбив с ног замешкавшегося
на пути гаишника, он устремился под арку, к выходу со
двора. Я из последних сил старался не отставать.
   Нам навстречу, завывая сиренами, въезжала во двор "скорая".
И Мишка вдруг остановился. Так, что я едва на него не
налетел. Он же замер, повернул голову, словно учуяв что-то,
а рука его сама собой потянулась к молнии на куртке.
   Неотложка миновала арку, водитель отключил сирену, и
сразу же в освободившийся проход откуда-то из глубины двора,
взвизгнув шинами, набирая с места скорость, рванулась красная
волга.
   - Это он, - завопил Мишка, выхватывая из-под куртки пистолет
и стреляя по волге почти в упор.
   Вдребезги разлетелось стекло на левой задней дверце.
Две пули оставили отверстия в багажнике. На того, кто согнулся
за рулем, это не произвело впечатления. Машина даже
не вильнула.
   Мартынов, расставив ноги, удерживая пистолет на весу
двумя руками, продолжал стрелять, пока у него не кончились
патроны. Не знаю, попал ли он еще хоть раз, но волга, выехав
со двора, преспокойно свернула на проспект.
   - Уходит, уходит, дьявол!
   Мне показалось, что Мишка сейчас расплачется.
   Я услышал за спиной нетерпеливый гудок. Двумя колесами
в песочнице, двумя - на тротуаре, почти впритирку к "рафику"
скорой помощи стоял гаишный ГАЗ. Из кабины махал нам рукой
какой-то усатый мужик в сером плаще. Он высунулся в окошко
и прокричал:
   - Быстрее, мать вашу!
   Заметил его и Мишка. И сразу же, в два прыжка преодолев
разделявшее расстояние, залез в газик. Мне ничего не оставалось
другого, как поспешить за ним.
   - Вперед, Игорь Палыч! Он не мог далеко уйти.
   Мне пришлось влезать уже на ходу.
   Игорь Павлович УМЕЛ водить легковой транспорт. Мы мигом
оказались на проспекте - я и глазом моргнуть не успел - а впереди
уже замаячила несущаяся на полной скорости волга.
   - Зря ты за нами увязался, - сказал мне Мишка.
   Он заметно приободрился.
   - Может быть, зря... - отвечал я.
   - Как ты полагаешь, Михаил, - обратился к МММ Игорь Павлович, - вот
куда он свернет от Александро-Невской?
   - Думаю, на Синопскую набережную. На Невском, вы понимаете,
ему делать нечего, а здесь у него есть шанс оторваться
от нашей колымаги.
   - Ну это мы еще посмотрим, оторвется или нет. Приготовься
пока.
   Игорь Павлович подкрутил совершенно чапаевский ус и стал
наращивать скорость. Нас так подбросило на пересекавшей проспект
узкоколейке, что я чуть не прокусил себе язык, а этот не
первой молодости гвардеец даже бровью не повел. И уж конечно,
не допустил мысли притормозить.
   Мишка тем временем вытащил откуда-то запасную обойму,
привычным движением руки вставил ее в пистолет.
   - Макаров, - неодобрительно покосился Игорь Павлович. - Вот
много ты из него настреляешь.
   - Ничего, Игорь Павлович, - отозвался МММ азартно, - не в
первый раз.
   Оттянув затвор, он дослал первый патрон в ствол. Потом
Мишка опустил стекло со своей стороны кабины и изготовился к
стрельбе. Игорь Павлович следил за дорогой. Я придерживался
роли стороннего наблюдателя.
   Мы мчались по проспекту Обуховской Обороны: слева и
справа тянулись стройки и цеха, цеха и стройки, а волга - этого
не могло быть ни практически, ни теоретически! - становилась
все ближе и ближе. Да, Игорь Павлович УМЕЛ водить
легковой транспорт.
   Наконец Мишка сделал первый выстрел. И пошел-пошел садить
один за другим. Эта его тактика дала свои результаты:
волга вильнула.
   - Ага, есть попадание! - восторжествовал Мишка.
   Он снова сменил обойму.
   - Скоро Синопская, - предупредил Игорь Павлович. - Так
что работай быстрее.
   Наш газик опять тряхнуло. Теперь уже на незаметной в
асфальте колдобине.
   - Выдержит машинка, выдержит, - сообщил Игорь Павлович и
вдруг стал насвистывать какой-то очень знакомый, но старомодный
мотивчик.
   Самое время для веселья, подумал я.
   Наверное, со стороны мы являли собой достаточно впечатляющее
зрелище: волга на пределе скорости, за ней - на пределе
же -