лом (жена настояла), и действительно целый месяц
продержался, несмотря на насмешки чадящих, как паровозы,
сослуживцев. Поэтому вместо того, чтобы попросить у Гамаюна
сигаретку (а у него были), Андронников привычно сплюнул и
сказал:
   - Поехали.
   Они спустились по лестнице и вышли из подъезда.
   Это послужило сигналом к началу операции по захвату
"объекта".
   Сейчас же с противоложного конца площади двинулись
двое в цветастых шортиках и легкомысленных распашонках,
в солнцезащитных очках и с фотоаппаратами - типичные иностранные
туристы. И еще двое, одетые поскромнее, смахивающие
на друзей-собутыльников, вышедших на поиски дешевого
пива для утоления требований похмельного синдрома, двинунулись
им навстречу. За одну секунду "объект" оказался в
геометрически правильном центре треугольника, образованного
сближающимися парами, и на то, чтобы выйти за пределы
этого треугольника, у него не осталось ни единого шанса.
По крайней мере, Андронников был твердо настроен шанса
такого ему не дать.
   Но тут "объект" что-то учуял.
   Вообще, парнишка в новом для себя прикиде курсанта отличался
феноменальной чувствительностью. Чувствительностью
настоящего профессионала. Иначе кто бы ему дал двое суток
обводить вокруг пальца лучшую сыскную группу города? Он
что-то учуял и теперь. Остановился, повертел головой, посмотрел
направо, потом посмотрел налево, шагнул к краю тратуара,
и тут же такси: то самое, водитель которого отказался
везти женщину с сумкой - (Андронников заметил это краем
глаза) тронулось с места, а "объект" выбросил вперед и вверх
руку, явно намереваясь остановить такси.
   Андронников был спокоен: он видел, как водитель отказал
женщине - ненамного больше у него было причин подвозить стриженного
курсанта. Но, как оказалось, у водителя были на то
причины. Он притормозил, и Андронников даже растерялся на
мгновение.
   Но потом взял себя в руки и сделал жест, означавший:
"все вперед, берем немедленно". Ребята кинулись, как сорвавшиеся
с цепи и голодные до урчания в животе псы. С этого
момента счет пошел на секунды.
   "Объект" наклонился к приоткрытому окошку такси, но заметил
бегущих к нему, резко выпрямился и, совершенно по-звериному
осклабившись вдруг, потянул из кармана длинный вороненый
предмет. Но опоздал. Двое в шортах и распашонках навалились
на него: один провел подсечку, другой заломил ему руки так,
что парнишка вскрикнул от боли. Вывалилась и покатилась по
асфальту контактная линза. Один из псевдодрузей-псевдособутыльников",
подбегая, нечаянно раздавил ее.
   Все было кончено.
   Андронников, не спеша, подошел, принял извлеченный из
кармана псевдокурсанта пистолет. Вальтер. Добротная игрушка.
   "Объект" поставили на ноги. Видно, упал он не слишком
удачно: из разбитых губ на подбородок обильно стекала кровь.
Но испуга в глазах парнишки не было. Ненависть и презрение.
Презрения даже несколько больше.
   - Долетался, голубь? - спросил у парнишки Гамаюн, но ответом
удостоен не был.
   - Эй, мужики, - позвал таксист, - чего это вы?
   Он с опаской выглядывал через полуоткрытое окошко.
Андронников взмахнул удостоверением у него перед носом.
   - Поня-ятно, - протянул водитель. - Служба, значит. Ну дайте
тогда прикурить.
   - У меня нет, - сказал Андронников, и таксист закурил от
протянутой Гамаюном зажигалки.
   "Объект" повели к припаркованному в сторонке автомобилю,
а таксист уехал. Андронников проводил его волгу долгим задумчивым
взглядом. Странный он, этот водила: прикуривал же у себя
в машине, а тут: "дайте прикурить". И, кстати, почему он
решил подобрать курсанта?
   Андронников подумал, что о подозрениях такого рода следует
докладывать по начальству, но потом решил, что обойдется.
В конце концов, дело сделано, а работы впереди еще невпроворот,
зачем усложнять жизнь себе и другим?
   Обойдется...


   Глава одиннадцатая

   В течении следующего дня все организационные вопросы
без лишней суеты были решены.
   Елене предложили срочную командировку в Европу с немедленным
оформлением всех необходимых документов и с предоставлением
невообразимо крупной суммы на карманные расходы.
От подобных предложений, как известно, не отказываются,
но все-таки моя Леночка славна не только своей привлекательностью,
но и чисто житейским умением делать правильные выводы
из совокупности известных ей фактов. Она умудрилась вызвонить
меня в тот же день (полагаю, сделать это было нелегко)
и спросила напрямик, соглашаться ей на неожиданное предложение
или нет.
   - Конечно, соглашайся, - отвечал я. - Берлин, Вена, Париж!
Какие тут могут быть вопросы?
   - Ты уверен, Борис? - сомнение в голосе.
   - А почему я должен быть не уверен? Послушай, Елена, я
ведь тебя уже немножко знаю: ты у меня женщина благоразумная,
будешь работать, работать и еще раз работать, а пуститься во
все тяжкие тебя не уговорит и сам Ален Делон.
   - Но проводить ты меня приедешь?
   - Безусловно. Ведь это входит в мои обязанности, не так
ли?..
   Я действительно приехал ее проводить в Пулково-2 на рейс
до Берлина, отыскал в зале ожидания. Подивился на своеобразие
сопровождающей ее компании. Совершенно не совместимая при прочих
равных условиях троица: знакомый мне "Женечка, младший помощник
старшего экспедитора", как представила мне его когда-то
Елена (за полгода этот проныра умудрился сделать в фирме
блестящую карьеру и дорос до того самого старшего экспедитора,
младшим помощником которого в свое время начинал); вторым
был импозантный мужик в дорогого покроя костюме, по виду - то
ли владелец фирмы, то ли ее директор; третьим - ну, с
этим все понятно: хоть в палатах ведомства Сифорова я этого
третьего и не встречал, родственность таких ребят с этими
палатами чуешь за версту.
   Елена познакомила меня с троицей и после обмена стандартным
набором любезностей, взяв под руку, отвела в сторону. И
спросила так:
   - Боря, скажи честно: моя командировка как-то связана
с Лаговским?
   - С чего ты взяла? И кстати, кто такой Лаговский?
   - Борис! - смесь негодования и беспокойства.
   - Ну-ну, не надо так, малыш.
   - А как надо?! Послушай, Борис, таких совпадений не бывает, - (о,
мудрая мысль!). - С утра пораньше тебя увозит какой-о
человек в штатском, а на следующий день меня отправляют
в срочную командировку не без содействия опять же человека
в штатском, - Елена кивнула в сторону мирно беседующей
троицы. - И все после того, как я упомянула в разговоре Лаговского...
и ты бы поглядел на себя в тот момент. Не считай
меня идиоткой, Борис. А лучше попробуй себе представить, что
я буду думать целые две недели в командировке. Не отводи глаз - представь.
Я же работать не смогу...
   Я вздохнул.
   - Что тут сказать... История эта длинная, малыш. Запутанная.
За полчаса не расскажешь. Но поверь пока на слово:
ничего страшного не происходит. За твою и мою безопасность
теперь отвечает государство. Все будет в порядке. Езжай в
свой Берлин, Париж, любуйся Европой. Приедешь - поделишься
впечатлениями.
   - Но, Борис...
   - Я очень прошу тебя, малыш, ОЧЕНЬ. Так надо. Забудь на
две недели обо мне. Вообще забудь, что восточнее польской границы
живет хоть один человек. И мне будет легче работать, если
буду знать, что ты в Европе. И что тебе там хорошо.
   - Работать? О какой работе ты говоришь? С этими вот "штатскими"?
   - Придет время, я все тебе расскажу. Ничего не утаю и не
скрою. И побоку мне все подписки о неразглашении, если даже
додумается кто с меня их взять. А сейчас успокойся, малыш, вытри
глазки - тебя ждет Европа!
   И закончив в такой манере, я немедленно наклонился и поцеловал
ее в губы, остановив новый готовый сорваться с них
вопрос.
   С мамой было проще. Она давно собиралась устроить себе
отпуск, и мне не составило труда уговорить ее поехать (сегодня
же, немедленно - а чего откладывать?) К сестре в Нижний
Новгород.
   - Ну что ты будешь здесь сидеть в четырех стенах? Смотри,
какая погода. В Нижнем, наверное, сейчас - рай. И тетю
Нину ты не видела уже больше трех лет, только все письмами,
а она возьмет и обидится.
   - Что это ты такой заботливый? - хитро улыбнулась мама. - Ввязался
в новую авантюру?
   Я смущенно прокашлялся.
   - Ладно, поеду, уговорил. Только смотри тут у меня:
оргий не устраивать, мебель не переставлять, девиц не водить.
Кстати, на Елену последний пункт инструкции не распространяется:
она-то всегда сумеет поставить тебя на место.
   - Ну-ну, мам, ты плохо обо мне думаешь...
   Маму я проводил следующим утром и сразу с вокзала отправился
на специальную квартиру, которая отныне и на две ближайшие
недели должна была стать мне домом, а для сотрудников ФСК - штабом
по координации поисков Герострата. Едва заслышав о
квартире от Сифорова, я назвал ее для себя "явкой номер раз".
И вот теперь, сверившись с переданным мне адресом, поехал туда.
   Добравшись до "Удельной" я быстро отыскал на Энгельса
нужный мне дом. Перед этим всю дорогу интереса ради я пытался
определить, ведется за мной наблюдение или нет, но ничего подозрительного
не заметил. Данный факт вовсе не означал, что
наблюдение не ведется: просто у ребят, скорее всего, был приказ
работать по-настоящему, не в духе памятных мне майских
событий.
   Итак, я добрался по адресу и первое, что сделал, - это
обошел дом, прогулялся по двору. Не знаю, из каких соображений
подбиралась данная штаб-квартира, но окрестности произвели
на меня хорошее впечатление: пышная зелень, заросли сирени,
клены, окна с видом на двор настолько широкий, что
хоть роту здесь дрессируй на предмет строевой подготовки. И
немноголюдный: встретил только двух молодых женщин с колясками
и парнишку лет восьми, с забавной сосредоточенностью
раскладывающего на асфальте разноцветные осколки бутылочного
стекла.
   Я вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил.
Дверь, украшенную "старорежимной" табличкой "Квартира образцового
быта": таких теперь почти и не увидишь - открыл Сифоров.
Собственной, так сказать, персоной. Был он в поношенных
джинсах, черной майке "Gucsi" и в каких-то весьма легкомысленных
штиблетах на босу ногу.
   - Здравствуйте, Борис Анатольевич. Ну что, все проблемы
решены?
   - А вы еще не в курсе? - разыграл удивление я, отвечая на
рукопожатие. - Мне показалось, ваши парни...
   - Вы их видели? - быстро спросил Сифоров.
   - Да нет как-то, - признался я.
   - Уф, - Сифоров улыбнулся. - А я уж собирался им головы
открутить. Да проходите, Борис Анатольевич. Что мы на пороге
топчемся?
   Улыбаясь в ответ, я шагнул в квартиру.
   "Явка номер раз" ничем не напоминала штаб-квартиру ФСК
для проведения специальных операций. Скорее, это была квартира
профессора Преображенского в том виде, какой я ее представлял,
читая "Собачье сердце" Булгаков, с поправкой на достижения
современного дизайна. Вот уж действительно "квартира
образцового быта".
   Во-первых, сплошной импорт: сияющий линолеум в прихожей,
невероятной контрастности фотообои, отделка под дерево.
А какой интерьер? Кожаная мебель, декоративные столики, хрусталь
в стенке красного дерева, огромный телевизор с плоским,
как лист, экраном, встроенным видеомагнитофоном и компьютером,
музыкальный центр, словно из рекламного проспекта. А
комнаты? Здесь было шесть комнат: гостиная, две спальни, кабинет,
столовая и библиотека. Ну, господа мои товарищи, покажите
мне человека, который бы имел в наши дни отдельную
комнату под библиотеку! И все это, заметьте, не считая кухни,
оборудованной по последнему слову бытовой техники, двух
ванных комнат и двух туалетов - все в итальянском кафеле.
   Да-а, в роскошных же апартаментах приходится работать
рыцарям плаща и кинжала, остается только позавидовать и бежать
скорее записываться в ФСК.
   В библиотеке мы встретили Марину. Забравшись с ногами
в кресло, она внимательно изучала какой-то роскошный альбом
с цветными очень качественными репродукциями. При этом она
курила длинную сигарету с черным фильтром и тремя золотыми
ободками, стряхивая пепел в высокую бронзовую пепельницу
в виде сидящего в позе лотоса Будды с отпиленной, как у
деликатесной вьетнамской обезьянки, макушкой.
   По всему, среди этой роскоши Марина чувствовала себя
как дома. Впрочем, "проклятым" американцам не привыкать.
   При нашем появлении она сейчас же скинула альбом вниз,
на ковер, и, улыбаясь, протянула мне руку. Я смутился.
   Нет, ну в самом деле, как так можно работать? Когда
вместо агента специальной службы вам подсовывают девчонку
из рекламного ролика. К тому же одетую по-домашнему легко:
в открытую безрукавку и свободные шорты. Я вам не железный
Феликс, в конце-то концов!
   - Доброе утро, Борис, как ваши дела?
   - Отлично, - бодро отвечал я. - Готов к труду и обороне.
   - Что? - на ее милом лице появилась тень недоумения.
   - Это такая идиома, - объяснил за меня Сифоров.
   - Не хотите ли кофе, товарищи? - тоже, видно, решила
щегольнуть русской идиомой Марина.
   Не скажу, чтобы у нее это получилось: щегольнуть. Сифоров
чуть заметно поморщился. Я же засмеялся и согласно кивнул:
   - Хотелось бы.
   - В гостиную? В столовую? В кабинет?
   - Да мне как-то привычнее на кухне.
   - У нас много общего, - Марина улыбнулась, но на этот
раз не просто от общей жизнерадостности, а как бы с оттенком
намека.
   Я решил обдумать на досуге, что этот намек может означать.
   - Вот и прекрасно, - вмешался Сифоров. - Пойдем на кухню,
выпьем по чашке кофе и все обсудим.
   Пока в кофеварке с программным управлением, продукция
фирмы "Siemens", нагревалась вода, Сифоров "порадовал"
нас свежими новостями:
   - Первый объект категории Би - пользуясь вашей терминологией,
Марина, - легкий полупоклон, - наконец-то у нас в руках.
Парень он шустрый и заставил понервничать.
   Мне почему-то вспомнилось, что примерно такую же характеристику
дал в свое время моей персоне Герострат.
   - Но проблема решена, - продолжал Сифоров, - и с объектом
можно работать.
   - Где мы будем работать с ним? - деловито осведомилась
Марина.
   Мне ее деловитость пришлась не по душе, но я никак это
не выказал, разглядывая перемигивающуюся разноцветными индикаторами
кофеварку.
   - Здесь, - ответил Сифоров. - Через полчаса я за ним поеду.
А сейчас мне бы хотелось обсудить с вами порядок нашего
пребывания в этих апартаментах.
   Как я уже говорил, на все про все нам отведено две недели.
Весь этот срок вы не должны покидать штаб-квартиру,
только если понадобится ваше участие на том или ином этапе
операции в другой точке города. При этом вас в обязательном
порядке должны сопровождать наши люди. На звонки в дверь не
открывать, в прихожую не выходить. В случае каких-либо эксцессов
немедленно звоните по номеру: "555". Или просто помашите
в окно чем-нибудь белым.
   Но думаю, никаких эксцессов не будет: квартира под круглосуточным
наблюдением.
   - Напоминает домашний арест, - заметила Марина. - А я вот
рассчитывала, что Борис покажет город мне.
   - Успеет еще, - сухо отозвался Сифоров. - А пока вам придется
следовать вышеперечисленным требованиям. И повторюсь,
это не прихоть, это нужно для вашей безопасности. Судите сами.
Потерять вас мы не имеем права. Дублеров нет. А наш противник,
между прочим, способен на все. Кстати, как там кофе?
   Марина выключила кофеварку и разлила ароматный напиток
по маленьким фарфоровым чашкам. Я с удовольствием отпил глоток - да,
и кофе здесь тоже роскошный. Не устроится ли мне в
ФСК на постоянную ставку? Специалистом по разного рода фокусникам?
Интересно, возьмут?
   - Кстати, - сказала Марина. - Если нам часто придется работать
с вашим объектом, вы так и будете его каждый раз возить
через весь город?
   - Нет, конечно, - ухмыльнулся Сифоров. - Он будет здесь,
под рукой: в квартире напротив.
   Марина удовлетворенно кивнула.
   А я прикинул между делом, что было бы любопытно узнать,
о чем она подумала после ТАКОГО ответа. Быть может, вспомнила
американские фильмы о засилье госбезопасности в России:
эту тему в Голливуде любят. Или что-нибудь посерьезнее:
Оруэлла "1984", например. Хотя вряд ли. Она - сотрудница
аналогичной службы и занимается там у них, в свободной и просвященной
Америке, наверное, не менее грязной работой, чем
О'Брайен у английского классика. А может, и более грязной.
"Гамельнский крысолов". Одно название чего стоит.
   - Ну все, - объявил Сифоров, вставая. - Мне пора бежать.
Спасибо за кофе. Появлюсь минут через сорок.
   - Будем мы ждать, - сказала Марина.
   Все-таки познания ее в русском языке нужно еще совершенствовать.
Как я понял, язык она изучала путем механического
усвоения под стимуляцию определенных областей головного
мозга, а настоящую, живую речь таким способом трудно усвоить.
Но думаю, Марина скоро наверстает упущенное. С ее-то
способностями.
   Сифоров ушел, закрыв дверь на замок снаружи своим ключом.
А мы с Мариной впервые остались наедине.
   Возможно, я слишком поспешил, но тот момент показался
мне более чем удобным, чтобы начать разговор на интересующую
меня тему.
   - Нельзя ли еще кофе? - попросил я, допивая первую чашку.
   - Конечно, - Марина повернулась к кофеварке.
   - Скажите, Марина, - начал я. - Если, конечно, это не секрет.
Вы давно работаете в проекте "Гамельнский крысолов"?
   - Пятнадцать лет.
   Пятнадцать лет? Подумал я удрученно. Допустим, ей сейчас
двадцать пять - выходит, с десяти лет? Ну они дают там
у себя, в свободной и просвященной!
   - Значит, вы хорошо разбираетесь в технологии психокодирования?
   - Я хорошо разбираюсь. Но к чему эти вопросы, Борис? Насколько
известно мне, вы тоже хорошо разбираетесь в психотронике.
А суть проектов нашей тематики от названий не меняется.
   - Вас ввели в заблуждение, Марина, - сказал я, стараясь
интонацией выделить, подчеркнуть собственную искренность. - На
самом деле в качестве специалиста по вопросам психокодирования
я выступаю по чистой случайности. Просто под рукой
у наших контрразведчиков не оказалось другого человек. Такого,
который был бы более осведомлен в делах, связанных с
личностью Герострата. А то, что я когда-то встречался с ним,
и претерпел от этих встреч некоторые неудобства, тоже по большому
счету лишь чистая случайность.
   - Начинаю понимать, - Марина поставила передо мной новую
чашку с кофе, а сама, извлекши из коробочки с яркой этикой
очередную длинную сигарету, прикурила от пьезозажигалки. - Получается,
что вы, Борис, специалист по одному-единственному
человеку, но неофит совершенный в вопросах прикладной психотроники?
   - Лучше не скажешь. И вот с какой просьбой я хочу к вам
обратиться, Марина. Если вам не трудно, не могли бы вы ввести
меня в курс дела; посвятить, так сказать, в подробности. А то
по верхушкам я кое-чего нахватался, но чтобы иметь хотя бы
общее представление о том, как все эти чудеса реализуются,
мне еще так же далеко, как до своих ушей.
   - "До своих ушей"?
   - Еще одна идиома.
   - Как до своих ушей, - задумчиво повторила Марина. - Нужно
будет запомнить... Если вас интересуют общие только вопросы,
то я постараюсь вам помочь.
   - Я буду чрезвычайно признателен, - (интересно, откуда
взялась во мне эта светскость: уж не побочный ли эффект от
общения с иностранкой?).
   Кстати, можно себя поздравить: рыбка клюнула и скоро
будем подсекать.
   Марина подумала, затягиваясь сигареткой и стряхивая
пепел в подвернувшуюся хрустальную пепельницу, выполненную
в виде унылого дракона с печальными желтыми глазами и плоским
хвостом.
   - Основы психокодирования не так-то просто систематизировать, - заметила
она после паузы. - Все-таки это очень
новая дисциплина. Да и занималась я основами пятнадцать лет
назад, а потом ни разу не приходилось состоять на преподавательской
работе. Очень трудно... Но попробуем.
   Самая элементарная методика психокодирования разработана
сравнительно давно. Основана она на общеизвестных приемах
гипноза. Приемами этими на современном этапе обязан владеть
любой психотерапевт. Но оправдывает гипноз себя лишь в том
случае, если реципиент психологически пре