вии. Если вы помните, наше Управление уже обжигалось
на реализации аналогичных проектов. Вам, нужно отметить,
повезло больше... А может быть, это и не везение, а еще одно
свидетельство вашего профессионализма. Ведь не исключено?..
   И знаете, второе мне кажется теперь более вероятным,
поскольку уж очень настойчиво вы пытаетесь убедить меня, что
до сих пор ваше ведомство не имело касательства к разработкам
психотронного оружия. Я полагаю, вы с самого начала держали
руку на пульсе. А ныне, когда одна из самых перспективных программ
вдруг сбоила, вся ответственность ложится на "злобных"
генералов-заговорщиков, а ваше ведомство вроде бы и не при
чем? Очень умно! Мы в свое время действовали более прямолинейно
и допустили потому ряд грубейших просчетов.
   Представитель ФСК: Хорошо. Будем полагать, что вы путем
чисто логических умозаключений разгадали направление нашей
стратегической линии. Но тогда вопрос: что столь выгодное положение
(а все его выгоды полминуты назад вы со свойственной
лично вам проницательностью изложили), что оно нам дает? Генералы
уйдут в отставку, может быть, даже и под суд: их карта
бита. А нам теперь предоставляется почетная возможность расхлебывать
кашу, которая давно успела остыть.
   Представитель ЦРУ: Любите вы, русские, образно выражаться.
Как это? "Каша, успевшая остыть"? Неплохо. Но если говорить
серьезно, то ваше положение на самом деле выгодно как в
тактическом, так и в стратегическом плане. Ловите своего кролика,
получайте ордена и премиальные, тихо прибирайте программу
к рукам. Тем более, что вы сами этого хотели.
   Представитель ФСК: Если бы так просто... (что-то бормочет)
Да, мы на первых этапах примерно так себе дальнейшее развитие
событий и представляли. Только вот наш кролик не захотел
оставаться ушастым травоядным животным. Он переквалифицировался
в хищники и умело обходит любые красные флажки, расставляемые
на его пути. И в его возможностях, заметьте, бегать
от нас до конца века: слишком мощным арсеналом нашего кролика
в свое время снабдили. Слишком мощным. А нам остается обнюхивать
остывающие следы... Все-таки это была чрезвычайно перспективная
программа.
   Представитель ЦРУ: Иными словами, вам ничего не остается,
кроме как обратиться к нам за помощью? Я правильно вас
понял, уважаемый коллега?
   Представитель ФСК: Иными словами, да. Это ведь не только
НАША проблема, это по большому счету и ВАША проблема. Третьи
страны, арабы, корейцы, китайцы, японцы давно проявляют
интерес к подобного рода тематике, и если через нашего кролика
произойдет утечка некоей принципиально важной информации,
то...
   Представитель ЦРУ: Да-да, нетрудно оценить масштаб последствий...
Думаю, уважаемый коллега, наше Управление не
останется в стороне. Мы постараемся оказать вам посильную
помощь при условии выработки в дальнейшем программы паритетного
контроля над всеми без исключения разработками в этой
области. Пора положить конец сбоям. И у вас, и у нас.
   Представитель ФСК: Вы, конечно же, понимаете, уважаемый
коллега, что подобные вопросы решаются на самом высоком
правительственном уровне, а время не ждет, ваша помощь нужна
нам уже сейчас.
   Представитель ЦРУ: И мы ее окажем уже сейчас. Любое сотрудничество
начинают с доверия. Мы доверяем вам, вы доверяете
нам. Чем плох расклад?
   Представитель ФСК: Уважаемый коллега, я предлагаю тост
за доверие.
   Представитель ЦРУ: С воодушевлением вас поддерживаю!


   Глава третья

   - Боря, возьмешь меня замуж?
   Я остановился в положении "брюки натянуть": одна нога
уже в штанине, другая согнута на весу.
   - Почему бы и нет? - отвечал я невозмутимо. - Тогда, надеюсь,
редкое удовольствие сменится доброй привычкой.
   Елена засмеялась, разглядывая меня с постели светящимся
очень таким женским взглядом. Она лежала, натянув простыню до
подбородка и заложив руки за голову.
   - Знаешь, - сказала Елена, - мне как-то нагадали, что первый
мужчина, которому я задам этот вопрос, именно так на него
ответит.
   - Интересно, - усмехнулся я, осторожно продел в брюки
вторую ногу и взялся за ремень, - и кто же тебе так точно нагадал?
Цыганка в цветастом платке? Астролог в колпаке и мантии?
   - Вот и нет. Никогда не догадаешься.
   - И с трех раз не догадаюсь?
   - И с трех, и с десяти. Не маг, не факир, не астролог,
не цыганка.
   - Ну тогда "Книга перемен". Или компьютерная программа,
ее заменяющая.
   - Совсем холодно.
   - Сдаюсь! - я расправил небрежно отброшенную вчера ночью
футболку.
   Елена смилостивилась:
   - Помнишь, - начала она, - в середине мая меня гоняли в
командировку. В Одессу...
   Я снова застыл. Теперь уже по другой причине. Как всегда
при упоминании о том нелегком периоде моей жизни у меня
захолодило в груди, и самым постыдным образом изъявили желание
затрястись поджилки, но теперь-то я умел быстро подавлять
связанные с ним неприятные ощущения. Все равно, конечно,
еще подергивает, но не обрывать же Елену окриком. Она-то ни
в чем не виновата, а знать, что я пережил за те три длинных
майских дня, пока была она в командировке, ей и вовсе ни к
чему.
   - Ну, а дальше?
   - Там я познакомилась с одним очень интересным человеком.
   - Надеюсь, у него имеются тройной подбородок, необъятный
живот и мешки под глазами?
   Елена прыснула.
   - Зачем тебе, чтобы у него были... тройной подбородок,
живот и мешки?
   - В случае, если он отягощен всеми вышеперечисленными
недостатками, было бы смешно с моей стороны ревновать тебя
к подобному чудовищу.
   - Борька, ты невыносим! Это средних лет мужчина: крепкий,
уверенный в себе. Очень умный и предупредительный.
   - Надо же, каков букет положительных качеств! А крыльев
у него нет?
   - Крыльев нет. И нимба вокруг головы, успокойся, тоже.
   - Зато он, без сомнения, красив той уникальной красотой,
которую мужчина приобретает, вступая после четвертого десятка
в период своей последней и самой притягательной для женщин
всех возрастов зрелости. А легкая благородная седина висков
лишь подчеркивает благородство его благородного профиля,
не говоря уже о благородном анфасе.
   - Ты дашь мне рассказать или нет?
   - Рассказывай-рассказывай, - я покончил с одеждой и теперь
с сомнением изучал свое отражение в зеркале: шевелюра

   явно требовала срочной обработки ножницами.
   Я пригладил волосы.
   - Во-первых, нет у него никаких седых висков, - продолжала
Елена. - Тут ты промахнулся, или, как это у вас, военнополевых
мужланов принято говорить, попал в самое молоко. Он
совершенно лыс. И тебе, конечно, в этом смысле не чета: можешь
злорадствовать. Ну и видно, вообще побитый жизнью мужчина.
Хотя и предпочитает особенно о своем прошлом не распространяться.
У него такие пятна фиолетовые на голове. Наверное,
старые ожоги...
   Теперь у меня не просто захолодило в груди, теперь меня
затрясло. По-настоящему.
   Это был сильный удар, и, наверное, я на какой-то момент
просто выключился, как телевизор, у которого полетели предохранители.
   - Боря, что с тобой?! - закричала Елена, вскакивая с постели.
   Я обнаружил, что стою на коленях, а мои побелевшие от
напряжения пальцы скользят по полировке трюмо, совершая бессмысленные
движения. И таращусь кроме всего прочего на собственное
отражение в зеркале не менее бессмысленным взглядом.
   Ну и вид! Что ж ты так расслабился вдруг, Игл, орел мой
бескрылый? Так супружницу будущую заикой можно сделать.
   С хрустом в суставах я выпрямился.
   Вдох - выдох, вдох - выдох, и еще раз вдох - выдох...
Опомнился наконец?
   - Борис!!!
   Я обернулся и обнял Елену за плечи, почувствовал ее
дрожь, ее смятение, притянул к себе, гладя ее волосы, целуя
в губы, глаза, нос:
   - Успокойся, маленькая, ничего, все хорошо... Сейчас
вот, погоди, мы оба успокоимся, сядем, и ты мне все расскажешь.
Все расскажешь, правда?
   - Боря, я не понимаю...
   - Подожди, и я тебе тоже все расскажу...
   Я усадил ее на постель, сам сел рядом:
   - Все уже, все, я в порядке.
   - Я испугалась, Боря.
   - Это естественно, родная моя. Я бы сам испугался, случись
такое с тобой. Но это все так, понимаешь, получилось...
от неожиданности... Но теперь полный порядок, - добавил я почти
бодро.
   - Ты его знаешь, Боря?
   - Кого?
   - Николая Федоровича.
   - Николая Федоровича?
   - Тот человек, с которым я познакомилась в Одессе.
   Еще бы мне не знать!..
   - Значит, его зовут... Николай Федорович?
   - Да, так он мне представился: Николай Федорович Лаговский,
директор фирмы "Магиксофт".
   Название вполне в ЕГО духе!..
   И когда-то это название я уже слышал... В мае?.. Да, точно,
в мае. И запись в ТОМ, исчерканном схемами, блокноте есть,
должна сохраниться: адрес, номер телефона. "Магиксофт"...
   - Где конкретно ты познакомилась с ним?
   - В офисе фирмы. Меня ему представили; он пригласил меня
поужинать в одном очень милом ресторанчике. Но, Боря, не подумай:
между нами ничего не было. Да и не могло быть. Ты мне веришь?
   Случайное совпадение? Хотелось бы надеяться. Но хватит,
хватит! Ты уже имел возможность убедиться, что в подобных делах
случайных совпадений не бывает.
   - Верю, малыш, конечно же, верю. Ты лучше скажи, когда
познакомилась с ним? В первый же день после прибытия в Одессу?
   - Нет. Кажется, нет. На второй или третий день. Мы к тому
времени уже закончили все дела, и он, собственно, пригласил
меня в ресторан под предлогом отметить удачную сделку, ну
и вообще...
   - Тебя не удивило, что сам директор...
   - Знаешь, нет. Это ведь в порядке вещей.
   В порядке вещей?
   - Для меня пока еще не в порядке.
   - Это потому, что тебе еще ни разу не приходилось почувствовать
себя в качестве привлекательной девушки.
   Прекрасно, с некоторым облегчением подумал я. К моей
"привлекательной девушке" вернулась здравая ирония. Но лично
мне пока не до иронии.
   - Не отвлекайся, Лена, все очень серьезно. Значит, этот
самый Николай Федорович пригласил тебя в ресторан поужинать,
отметить сделку? На второй или третий день...
   Кстати, если попробовать прикинуть по ходу дела: успевал
ОН подготовить здесь все как нужно и смотаться в Одессу?
Успевал, если допустить, что убийства по его заказу совершались
другими, а ОН в это время наслаждался отдыхом на Черном
море в компании с "привлекательной девушкой", делая регулярно
по несколько телефонных звонков в Питер.
   Но это, господа мои товарищи, уже слишком. ТАКОГО я не
ожидал даже от НЕГО!
   - Ты согласилась?
   - Конечно. А почему я должна была ему отказать?
   - О чем вы говорили?
   - Так, больше все о ерунде. О чем обычно говорят за ужином
при свечах в ресторане на берегу Черного моря? Он извергал
комплименты, расспрашивал о том, как живется сейчас в
Ленинграде, вспоминал свои поездки в наш город. Ему очень
нравится Ленинград. Он так и сказал: это второй город в мире,
где я согласился бы жить.
   - А первый?
   - Конечно же, Одесса.
   - Понимаю. Что он еще рассказывал о себе? Ты помнишь
подробности?
   - Я же говорила, он старался быть сдержаным. Но в общих
чертах рассказывал, естественно. Он служил в армии, в
каких-то особых частях; дослужился до майора, потом уволился
в запас, долго работал в КБ какого-то секретного завода,
теперь вот ушел в частный сектор, на вольные хлеба программного
обеспечения.
   - Он как, вообще, в этом разбирается? Или все больше
по административной части?
   - Почему же, разбирается и прекрасно...
   Еще один верный штрих к проявляющемуся и настолько знакомому
образу!...
   - Он много шутил, много смеялся. А потом как-то речь
сама собой зашла о предсказаниях и предсказателях. Он говорил,
кажется, что ему самому предсказали долгую жизнь до старости
при условии, если он будет избегать самолетов. Вот,
говорил, с тех пор в "Аэрофлот" ни ногой, даже при слове
"посадка" вздрагиваю. Ладно бы еще одному в авиакатастрофе
погибнуть, но ведь сколько людей еще из-за меня...
   Врет, как всегда, не краснея. Интересно, а каким транспортом
ты тогда до Одессы своей любимой добирался? Не на шаланде
же, полной кефали?..
   Елена продолжала рассказ:
   - Я в ответ, вроде бы, заметила, что не ожидала увидеть
в нем столь суеверного человека. Он возразил, что каждый человек
суеверен. И никто за историю человечества еще не доказал,
что вера в научный прогноз более весома, чем вера в астрологию.
Потом он развил свою мысль в том смысле, что мир
более широк и разносторонен, чем принято считать, полагаясь
на собственные органы чувств. И если человек действительно
хочет увидеть те тончайшие взаимосвязи, что управляют миром
на самом деле, он должен начать с себя, в себе отыскать отзвуки
истинной реальности. А потом - да, кажется, именно тогда - он
предложил мне погадать по руке...
   - Понятно, - пробормотал я, - значит, просто-напросто
сеанс хиромантии.
   - Да, он взял мою правую руку, долго ее изучал, неся
какую-то чепуху - я всего уже и не помню, а потом, знаешь,
так засмеялся, посмотрел мне в глаза и говорит: "А вот это,
наверное, для вас, молодой девушки, самое интересное. Вашего
первого и единственного мужа будут звать Борис, а когда вы
его впервые спросите, собирается он вас взять замуж или нет,
он ответит примерно так: "Редкое удовольствие сменится доброй
привычкой". Мне тогда эта фраза показалась странной, а
теперь...
   Та-ак... Дядя Степа-милиционер надувает щеки и свестит
в невидимый свисток.
   Ну-ка скажи, Игл, зачем тебе подробности? Тебя выпустили?
Тебе позволили жить дальше? Будь доволен и этой малости.
И хватит наконец письменному ящику проявлять интерес к содержимому
закладываемых в него конвертов!
   Самое лучшее, Игл, будет для тебя остановиться уже сейчас.
Пока не поздно.
   - Все ясно, - сказал я Елене, поднимаясь. - Вопросов больше
не имею.
   - Так ты мне не ответил, - встрепенулась она. - Откуда ты
его знаешь?
   - Это старая история, - сказал я с небрежностью матерого
супергероя. - Твой Николай Федорович напомнил мне одного человека.
Одного очень неприятного человека...
   - И кто же этот человек?
   - Долго рассказывать. Как-нибудь потом - хорошо, малыш?
Все равно это только совпадение. Тот, на кого я подумал, не
мог находиться в середине мая в Одессе.
   - Почему?
   - Прежде всего потому, что он находился здесь, в Питере.
Ну да ладно, хватит на эту тему, - я наклонился и, положив руку
ей на колено, поцеловал Елену в губы. - Не обижайся, маленькая.
Со временем ты все узнаешь.
   - Скотина ты, Борька! Самая настоящая скотина!
   - Ну-ну, зачем уж так?
   Все-таки обиделась.
   - Давай, малыш, - сказал я примиряюще, - сходим куда-нибудь
вечером, развеемся. Как ты на это смотришь?
   Елена смотрела на это положительно.
   - Договорились, - я снова поцеловал ее в губы, испытав
при этом вкрадчиво напомнившее о себе возбуждение (и это после
бурно проведенной ночи!); Я сразу пожалел о том, что успел
одеться.
   Через несколько минут я спускался по лестнице. Вышел из
подъезда, на ходу оглянулся, увидел Лену в окне и помахал ей
рукой. Она помахала в ответ. И вот тут история о суеверном
хироманте Николае Федоровиче получила продолжение.
   В двух шагах от меня затормозил почти новый БМВ. Дверца
со стороны водителя приоткрылась:
   - Борис Анатольевич? Орлов?
   Я повернулся на голос:
   - Да.
   - Уделите. Нам. Несколько минут. Своего времени.
   Он именно так и говорил - этот появившийся передо мной
подтянутый худощавый человек: выделяя каждое произносимое слово,
на тонах почти командирски-повышенных. Незнакомец не спрашивал - он
требовал "уделить".
   - Кто вы такой?
   Он махнул перед моим носом удостоверением с новым российским
гербом.
   ФСК, МГБ, КГБ - хоть горшком назови...
   Начинается, подумал я. Вот тебе и "остановиться уже сейчас,
пока не поздно". Снова кому-то в высоких сферах понадобился
Борис Орлов. Как не вовремя, черт!..
   - Что-то срочное?
   - Да. Один. Человек. Хочет переговорить. С вами.
   Я уже догадался. Выкладывай подробности.
   - Знакомый?
   - Он. Вас. Знает. И утверждает. Что вы. Знаете его.
   - Кто он?
   - Вряд ли. Вы знаете. Его имя.
   Это уже интересно.
   - Ладно, поставим вопрос иначе: когда и где я успел с
ним познакомиться?
   - Здесь. В Санкт-Петербурге. В мае. Этого года.
   Та-ак, Игл. Значит, в мае. Что-то уж очень часто сегодня
ты вспоминаешь май. Но выводы пока делать рано, пойдем
дальше.
   - А в чем, собственно, дело? Если в двух словах... или
нельзя?
   - Честно говоря. Я. Не в курсе, - признался мой визави. - Моя
задача. Пригласить. Вас. На беседу. Но мне. Также. Было
сказано. Что если вы. Спросите об этом. Ответить вам. Одним
словом. АРТЕМИДА.
   - Артемида? - пробормотал я, чувствуя, как сперло вдруг
дыхание.
   Значит, ты не ошибся, Игл. Значит, наш фокусник и теперь
"живее всех живых... наша сила, знамя и оружье"... И значит,
продолжение следует, господа мои товарищи. Любимец публики
Игл снова в игре.
   - Может быть, вы все-таки представитесь? По-человечески,
без этих нелепых мандатов.
   - Лузгин. Старший лейтенант. Федеральная. Служба. Контрразведки.
   Ничем не лучше. Ну да ладно...
   - Хорошо. Еду.
   Усаживаясь в машину, я еще раз взглянул напоследок на
окно только что покинутой квартиры. Елена все еще стояла там,
в окне, наблюдая за мной сквозь стекло. Не уверен: расстояние
было достаточно велико - но мне показалось, что на лице ее появилось
выражение озабоченности.


   Глава четвертая

   Он был гладко побрит и выглядел моложе, но, несмотря на
это, я его сразу узнал. Тем более, что старший лейтенант Лузгин
дал мне вводную: "В Санкт-Петербурге. В мае. Этого года...
Артемида."
   Еще был мой старый знакомец бледен и держался не слишком
уверенно: наверняка (хотя почти два месяца уже минуло), сказывалось
ранение. Но он был жив, его все-таки спасли, откачали,
и он шел ко мне через кабинет, протягивая руку.
   - Здравия желаю, Борис Анатольевич. Рад вас снова видеть.
   Я ответил на рукопожатие, хотя, признаться, в отличии от
него был вовсе не рад нашей новой встрече.
   - Не знаю вашего имени: вы ведь мне так и не представились,
не успели представиться, - напомнил я.
   - Да, кажется, - согласно кивнул он, ничуть при этом не
смутившись. - Не выдалось как-то удобной минуты. Капитан Сифоров.
Но вы можете называть меня просто по имени: Кирилл. Присаживайтесь,
Борис Анатольевич, чувствуйте себя как дома, - дружелюбно
пригласил он.
   Осматриваясь, я расположился на предложенном мне стуле,
а капитан Сифоров, обогнув стол, устроился в кресле напротив.
   Кроме вышеперечисленных предметов мебели в кабинете имелся
еще сейф - громоздкая серая конструкция, вполне в духе интерьеров
а-ля Литейный-4..
   - Вы меня узнали, - констатировал капитан удовлетворенно. - Наверное,
поэтому вам нетрудно будет догадаться, почему именно
мне поручено работать с вами.
   - Нетрудно, - признал я. - Проблема только в том, соглашусь
ли Я работать с вами.
   - А почему бы и нет?
   - До сих пор, - терпеливо начал разъяснение я, - наше сотрудничество
ни мне, ни вам пользы особой не приносило. У меня
есть претензии к вам, но и вы, теоретически, со своей стороны
можете предъявить мне счет за то, что есть доля и моей вины в
гибели вашего напарника.
   Сифоров заметно помрачнел.
   - Вашей вины здесь нет, - отрезал жестко. - Мы допустили
ошибку. За ошибки всегда расплачиваются. Это закон контрразведки.
   - В любом случае, - заявил я уверенно, - мне надоело играть
в ваши игры. Не испытываю желания принимать в них участия
и впредь.
   - Кое-что изменилось, Борис Анатольевич...
   - И я уже это понял. Наш общий знакомец опять вывернулся
и теперь вы объявляете на него тотальную облаву.
   - Вы умеете сопоставлять...
   - У меня были хорошие учителя. Но повторюсь: я попросил
бы оставить меня в покое. Первый тайм обошелся мне дорого, не
хочу участвовать во втором. Мое единственное желание сейчас - побыстрее
обо всем забыть. Поэтому меня совершенно не волнует
жив Герострат или нет, на свободе он или...
   - Так ли уж не волнует? -