грудью, даже не успев понять, что она это делает.
     Впрочем, ни один воин  Серого  Отряда,  глядя  на  этого  высокого  и
гордого человека в  серебристо-сером  лориэнском  плаще,  никогда  не  мог
представить его слезающим с балкона Ариэль с белой розой в зубах.  А  если
кто-нибудь начинал у костра пересказывать эту историю, ее воспринимали как
красивую, но нелепую легенду, плод разгоряченного воображения девчонок...
     В какой-то момент все, кто в  этот  миг  был  на  поляне,  совершенно
утратили ощущение реальности, начисто забыли про Стэнли с его кинокамерами
и операторами-майя. Перед ними был только враг - и этого врага требовалось
победить. Краем глаза Эленсэнт увидела, как Денэтор выдергивает  из  груди
стрелу - она вошла как раз между двумя пластинами доспехов, и  они  слегка
зажали ее. Ристанийская конница, которой как попало командовали  Эльфхельм
и Эркенбранд, держалась из последних сил. И все больше отчаяния звучало  в
боевом кличе Минас-Тирита "Гондор эн Нуменор!".
     Внезапно грудь  Эленсэнт  стиснуло  тягостное  предчувствие  страшной
опасности, которая вот-вот появится прямо перед нею и от которой не  будет
спасения. И когда ряды Черных Сил расступились и вперед выехал всадник  на
черном коне и сам одетый во все черное, в шлеме с опущенным забралом - она
не удивилась. Она испугалась, потому что ясно поняла и почувствовала,  кто
это такой и что сейчас произойдет.
     - Ну, кто из вас рискнет сразиться лично со  мной?!  -  голос  из-под
черного шлема, увенчанного золотой короной, прозвучал глухо и  страшно.  И
хотя он не прибавил к этим словам ничего больше,  но  многим  в  этот  миг
почудился тот леденящий душу смех, что пару раз страшной тенью  мелькал  в
кадрах фильма.
     Нелдор выпрямился в седле и крепче сжал рукоять Андрила.  Яснее,  чем
кто-либо другой, он понял, что  вызов  предназначен  лично  ему.  Внезапно
легкий порыв ветра распахнул черный бархатный плащ  ужасного  всадника,  и
Нелдор с изумлением увидал на его груди силфенилловый листок  Ариэль!  Два
камня на листке были темны и тусклы, как выколотые глаза,  и  лишь  третий
ярко, ослепительно горел, словно зеленовато-золотистая звезда.
     И вдруг, раздвинув оцепенелые ряды  Светлых  Сил,  навстречу  Саурону
шагнул незнакомый красивый  парень  с  длинными  каштановыми  волосами,  в
эльфийском прикиде и таком же, как у Нелдора, лориэнском плаще. На нем  не
было ни кольчуги, ни других доспехов - только  длинный  сверкающий  меч  в
руке. Никто не знал, откуда взялся этот  тип  и  как  его  зовут,  и  лишь
Эленсэнт с ее цепкой памятью сразу узнала Эндвэлла.
     - Сойди с коня,  Черный  Властелин!  -  звонко  и  чуть  презрительно
прозвучал его голос,  которому  гранасианский  акцент  придавал  странную,
тревожащую душу мелодичность. - Я буду биться с тобой только на равных!
     Саурон соскочил с коня, которого тут же подхватил какой-то  начальник
орков в рогатом шлеме, и резким движением выхватил тяжелый черный меч.  На
лезвии у самой рукояти золотом блеснула Руна Мрака.
     В полной тишине лязгнули скрестившиеся мечи.  Словно  голубая  молния
мгновенно промелькнула между двумя противниками. Удар,  еще  один!  Выпад,
уход и снова эффектный выпад Эндвэлла...  Эленсэнт  позабыла,  кто  она  и
зачем здесь находится - до того это было красивое зрелище. Да и  остальные
наблюдали за этим невероятным поединком, затаив  дыхание.  Энгус  орудовал
мечом так, как, наверное, не делал этого ни разу в жизни, но сейчас у него
был в высшей степени достойный противник.
     "Я  сплю  и  вижу  сон",  -  отрешенно   подумала   Эленсэнт,   глядя
расширенными глазами на фантастическую схватку. "Вот  сейчас  проснусь,  и
ничего не будет - ни Саурона, ни этого миляги."
     Время, казалось, остановилось, и странно знакомым было это очарование
- только тогда, при заклятии огня, оно было во много  раз  сильнее.  Не  в
Третьей Эпохе Средиземья, а на вполне реальной и чуточку скучной Озе - эта
грозная и мрачная фигура с черным щитом, в кольчуге с  поясом,  сверкающим
кровавыми рубинами. А напротив - красивый, как эльф, молодой воин, с  меча
которого (или это почудилось Эленсэнт?) срывались голубые искры.
     Нелдор застыл в седле, как изваяние, и его напряжение  выдавали  лишь
руки. На обеих пальцы были сложены в кор-эндалльском охранительном жесте -
средний поверх указательного. Наследник Исилдура  прекрасно  понимал,  что
поединок проходит на таком уровне, до которого  даже  ему  еще  предстояло
дотянуться. "А чем же, эдж наск,  может  кончиться  это  единоборство?"  -
вдруг толкнулась ему в виски тревожная  мысль.  -  "Ведь  пока  существует
Кольцо - Саурон неуничтожим!"
     Джим сам не заметил, когда в его  руках  оказалась  кинокамера.  Черт
возьми, да Таллэ за такую сцену...  Впрочем,  техмастер  Витька  Большаков
тоже лихорадочно вцепился в  кинокамеру,  запечатлевая  все  происходящее,
пока Стэнли не вырвал ее из его рук и не заорал на всю Пеленнорскую битву:
     - Это еще что такое?! Ну-ка прекратите! Гил-Гэлада нам по сценарию не
полагается!
     Противники разом опустили мечи. Наваждение кончилось. Оба  войска,  и
Черное, и Светлое, облегченно вздохнули.
     - Борис, ты превысил свои полномочия,  -  ровным,  спокойным  голосом
произнес Нелдор. - Своей властью прерывать сражение не  имеет  права  даже
валар.
     - Что сделано, то сделано, - внезапно  объявил  Эндвэлл.  -  Так  что
сейчас лучше всего на пятнадцать минут объявить положение вне  игры  и  не
мучиться.
     - Пусть так, - согласился Стэнли. И тогда  Эндвэлл  лукаво  подмигнул
Саурону:
     - А мы с тобой, Черный Властелин, отойдем на минутку. У меня  к  тебе
дело вне игры.
     Оставив Стэнли препираться эти четверть часа  с  Нелдором  и  Витькой
Большаковым, недавние противники отошли на край  поляны  за  густые  кусты
дикой смородины. Саурон снял свой черный шлем, и взору Эндвэлла  открылась
обаятельная физиономия Энгуса. Черная лохматая  борода,  сверкающие  синие
глаза, веселая улыбка... Словно и вправду вернулись времена Второй  Эпохи,
когда, общаясь с эльфами Остранны, Саурон  принимал  самое  прекрасное  из
своих обличий.
     - Ты замечательно дерешься, - сказал он,  протягивая  руку  Эндвэллу.
Тот вздрогнул, но руку пожал. - Я никогда раньше  не  имел  дела  с  таким
противником.
     - Ты тоже отлично дерешься, - ответил Эндвэлл, и его  огромные  серые
глаза странно блеснули. - Послушай, где ты взял эту вещь?  -  он  небрежно
указал на сверкавший на груди Энгуса алфенилловый  листок.  Энгус  заметно
смутился.
     - Да знаешь, эту штуковину где-то нашла моя Джуэл, а потом я  захотел
оставить его себе. Я понимаю, конечно,  что  это  скорее  эльфийское,  чем
мордорское украшение, но почему-то оно мне ужасно  нравится.  Этот  камень
внизу иногда горит так ярко-ярко... как Око, - он усмехнулся.  Но  Эндвэлл
оставался серьезным.
     - А ты знал, что этот листок принадлежит Королеве Ариэль?
     - Вообще-то знал...
     - И не попытался вернуть, а оставил себе?
     - А как вернешь? Игра же идет! Я в Мордоре  сижу,  а  она  к  нам  не
ходит. Не через орка же передавать и не через назгула!
     - У Черных есть свой  мастер,  Элк  Ор,  -  с  расстановкой  произнес
Эндвэлл. - И он почти каждый  день  видится  с  Королевой.  Почему  ты  не
передал листок через него? Только не говори, что ты ему не доверяешь.
     На этот вопрос  Энгус  не  нашел,  что  ответить.  Эндвэлл  с  минуту
пристально смотрел ему в глаза, а затем устало сказал:
     - Вообще-то все это не имеет никакого  значения,  потому  что  листок
потеряла не Королева, а одна девушка, которой Королева его подарила.  Вряд
ли ты ее помнишь, но этой вещью она очень дорожила.
     - Тем более, - сказал Энгус, почему-то отводя взгляд. - Как  я  верну
ей это украшение, если даже не помню ее?
     - Через меня, - ответил Эндвэлл. - Я сегодня  обязательно  увижусь  с
ней.
     - Игровые превратности... - начал было  Энгус,  но  Эндвэлл  повторил
четко и раздельно:
     - Сегодня я обязательно с ней увижусь. Дай мне листок.
     Это прозвучало почти как приказ. И  тогда  под  пристальным  взглядом
своего противника Энгус медленно, словно через  силу,  расстегнул  золотую
цепочку и протянул листок Эндвэллу. И в тот миг, когда Эндвэлл взял его  в
руки, третий камень, который Саурон называл Оком, погас и  сделался  таким
же тускло-безжизненным, как два других.
     - Прекрасно, Черный Властелин! - Глядя  на  то,  как  Энгус  надевает
шлем, снова превращаясь в Саурона, Эндвэлл неожиданно  широко  и  искренне
улыбнулся, и, казалось, эта улыбка озарила все вокруг.  -  А  теперь  надо
идти к остальным, потому что до конца положения вне  игры  осталось  всего
две минуты.
     ... И снова завертелась круговерть Пеленнорской битвы, и снова голова
Эленсэнт кружилась от странных чувств, и снова Саурон выехал вперед, чтобы
бросить вызов Светлым силам. Только вот красивый незнакомец  в  эльфийском
прикиде бесследно исчез. Сбежал! И на вызов  Черного  Властелина  пришлось
ответить Нелдору.
     И тут как-то неожиданно всплыло  еще  одно  обстоятельство.  Конечно,
Энгус и в этот раз дрался превосходно, но все-таки это было уровнем  ниже,
чем во время схватки с Эндвэллом. Мало того, Нелдор  чувствовал,  что  его
противник уже просто не в силах подняться до высот первого,  фантастически
красивого поединка. Будь на месте  Нелдора  Эндвэлл,  Саурон  отступил  бы
через три минуты... А так он отступил через пятнадцать.
     Перемена, происшедшая с Черным воинством, была не столь  разительной.
Орки, гоблины, харадримы и прочие подданные Мордора по прежнему  проявляли
чудеса храбрости и боевого искусства. Но словно исчезла какая-то сильная и
злобная воля, что поддерживала и одушевляла их.  Когда  Светлые  силы  это
заметили, они утроили свой натиск. И пусть не  сразу,  но  настал  момент,
когда войско Саурона дрогнуло...
     Светлые силы победили. Правда, игровая ситуация была такой,  что  они
на этом почти ничего не выигрывали, а Саурон почти  ничего  не  терял.  Но
всем, кто отчаялся и уже ни во что не верил, кто усомнился даже в Ариэль и
проклинал Стэнли, эта победа вернула веру в себя.



                                    31

     Ариэль перешла лориэнский брод, когда уже  совсем  стемнело  и  из-за
темно-прозрачных силуэтов мэлл на середину  неба  выплыл  ломтик  начавшей
убывать  луны.  Пеленнорскую  битву  она  пропустила.  Впрочем,   там   ее
присутствие и не требовалось: помимо Стэнли и его  шайки  майя  за  битвой
наблюдали Радагаст и Элк Ор. За сегодняшний  вечер  Ариэль  уже  выслушала
пять противоречащих друг другу рассказов о событиях, и снова (как  всегда,
когда в  дело  вмешивался  Эндвэлл)  у  нее  возникло  ощущение,  что  она
пропустила что-то, чего никак не должна была пропускать.
     На совет валаров, имевший  место  через  полтора  часа  после  битвы,
Стэнли не явился, заперся в режиссерском "коралле" и уткнулся  в  просмотр
отснятого материала. И сейчас Ариэль шла в Меловую  рощу,  чтобы  от  лица
остальных валаров отругать Стэнли за превышение прав во время сражения.
     Ариэль не хотела признаваться в этом даже самой себе,  но  взятая  на
себя ответственность (особенно в последний месяц)  начинала  ее  тяготить.
Длинное белое  платье,  сверкающая  серебром  повязка  мастера,  неизменно
восторженные взгляды... Словно и не она это. Эх, пробежаться бы сейчас  по
старой лестнице виллы "Нарцисс", чтобы ступени пели под ногами, выскочить,
на ходу срывая платье, на вершину Небесной Кары и в  восхитительно  долгом
прыжке упасть в море, пролетев всего в нескольких сантиметрах от  торчащих
из воды острых камней! Но нет, больше никогда она так не сможет...
     "Наталия, Наталия! Ты все видишь, ты знаешь мысли людей  раньше,  чем
они возникают у них в голове. С того дня, когда я уснула  и  увидела  твое
лицо среди пламени, нет мне покоя. Зачем ты остановила свой  выбор  именно
на мне? Прошел лишь год с того дня рождения, когда ты подарила мне  листок
- а я так изменилась! Смотри, я уже давно не та Ариэль, которой все вы так
когда-то восхищались. Что же за силы дремали во  мне,  почему  они  начали
пробуждаться только сейчас?"
     От Оки поднялись белые прозрачные полотна тумана, но небо  очистилось
от туч, и во всей красе сверкали на нем творения Варды.  Ариэль  выбралась
на берег и теперь словно плыла в рваных волнах тумана, трогая рукою стволы
мэлл. Она не заметила, в какой момент забыла повернуть  налево,  и  вместо
киногородка оказалась на окраине Меловой  рощи,  близ  Кленового  родника.
Внезапно между деревьями сквозь туман блеснуло пламя костра. Кому и  зачем
понадобилось жечь костер в этом месте, которое находится на  границе  зоны
Игрищ? Если честно, Ариэль совсем не жаждала скорой встречи со  Стэнли,  и
поэтому пошла на свет.
     На дивно красивой  поляне,  окруженной  стройными  высокими  мэллами,
кленами и березами  (Ариэль  всегда  хотелось  назвать  это  место  Лесным
Чертогом), тумана не было. Там была небольшая палатка,  похоже,  сделанная
из той же ткани, что и лориэнские плащи - если бы не свет костра,  ночь  и
туман надежно скрыли бы ее от  любого  постороннего  взгляда.  Разложенный
перед палаткой костер был не плазменным, а вполне натуральным, и в  другое
время Ариэль могла этого не одобрить. Но сейчас она даже  не  обратила  на
это внимания, так как ее взор был прикован к тому, кто сидел у костра.
     Надо сказать, что все события, связанные с  заклятием  огня,  начисто
выпали из памяти Ариэль. Поэтому она не узнала Эндвэлла, хотя в глубине ее
подсознания имелось странное ощущение, что она уже где-то видела это лицо.
Впрочем, это ли? Сейчас Эндвэлл не скрывал своего  настоящего  облика,  не
разыгрывал  из  себя  красивого  молодого  нахала,   которому   доставляет
удовольствие дразнить двадцатилетних девчонок. И Ариэль видела перед собой
эльфийского короля...
     Он вытянул перед собой  руку,  и  Королева  (о,  Элберет  Гилтониэль,
светлые валары, десять гробов и папа римский!!!)  увидела  на  его  ладони
подарок Наталии Эрратос. Но сейчас листок был погнут, и ни  один  из  трех
камней не светился, словно не алмазы это были, а  просто  цветное  стекло.
Ариэль, не дыша, прижалась к мэлле, как к лучшей подруге,  и  не  спускала
расширенных глаз с ладони Эндвэлла. Но что это? Повинуясь словам,  которых
Ариэль не расслышала, листок  на  несколько  сантиметров  приподнялся  над
ладонью Эндвэлла  и  начал  медленно-медленно  выгибаться,  принимая  свою
первоначальную форму. Эндвэлл занес над листком другую ладонь, и тогда все
прожилки, все кружевные  сплетения  зеленоватого  золота  налились  ярким,
нестерпимым сиянием, накалились до того, что больно стало глазам.
     Эндвэлл убрал одну из рук. Теперь листок неподвижно завис  в  воздухе
под его левой ладонью, и его сияние начало меркнуть,  но  зато  три  камня
начали   наливаться   чистым   звездным   светом.   Словно   сам    Эннор,
золотисто-зеленое солнце Гранасии, послал на далекую Озу  несколько  своих
лучей, чтобы зажечь эти камни.
     Когда свет в камнях перестал мерцающе вздрагивать, Эндвэлл  спокойно,
будто это самое обычное дело, взял листок из  воздуха  и  сунул  не  то  в
карман, не то в сумку на поясе. Затем он поднял голову - и в десяти  шагах
от себя увидел Ариэль.
     - Иди сюда, Королева, - позвал он ее просто, как старую подругу. - Не
бойся!
     - Я не боюсь, -  Ариэль  неуверенной  походкой  подошла  к  костру  и
осторожно опустилась на влажную траву рядом с  Эндвэллом.  -  Но  кто  вы?
Почему мне кажется, что я раньше знала вас?
     - Ты видела меня в день своего рождения, на острове, когда  все  пели
песни у костра, а я, не знаю зачем, сделал  большую  глупость...  Ну  как,
вспомнила?
     - Нет, - покачала головой Ариэль. - После  того,  как  Сента  кончила
петь, я провалилась в обморок. Видно, от усталости и  перенапряга.  В  это
время кажется и случилось что-то... - она в изнеможении тряхнула  головой.
- Нет, не помню. Ничего не помню. Скажите сами.
     - Вообще-то я тот, кого здесь прозвали Эндвэллом, - он улыбнулся  ей.
- Между прочим, Королева, я все эти десять дней хотел с тобой  поговорить,
но все не решался позвать. А сегодня ты пришла сама.
     - Эндвэлл, - повторила Ариэль, завороженно глядя в огонь. - Проклятый
Странник... Откуда вы?
     Он положил руку ей на плечо, и она не отстранилась.
     - Я отвечу на любой твой вопрос. Но сначала разреши мне самому кое  о
чем тебя спросить. Ладно? Только отвечай честно!
     - Хорошо. Спрашивай.
     - Кто были твои родители, Ариэль?
     Меньше всего Королева ожидала от него этого вопроса.
     - Эндвэлл, но я не знаю этого. У меня есть мама, Аська  Коренева,  но
она не моя родная мать, и от  меня  даже  в  детстве  этого  не  скрывали.
Говорят, когда мне было года три, она  нашла  меня  в  разбитом  вдребезги
корабле, и этот день, 14 июля, считается моим днем  рождения.  Но  я  сама
ничего об этом не помню. Я начала помнить себя лет с четырех, уже на вилле
"Нарцисс".
     - В высшей степени странно... Хотя, впрочем, я так и  предполагал.  А
что это был за корабль, тебе не рассказывали?
     - Дай подумать... Ага! Кажется,  это  был  грузопассажирский  корабль
Дола -  Елена.  Он  попал  под  метеоритный  поток,  защита  почему-то  не
сработала, и его выбросило из  аутспайс-волны,  прямо  мордой  в  какую-то
мерзкую планетку. Мама говорит, что тогда в живых осталась я одна.
     - Дола! - Эндвэлл резко повернулся к ней и схватил ее за плечи. -  Ты
говоришь, корабль шел с Долы?!
     - Вроде бы, - Ариэль пожала плечами. - А в чем дело?
     - Да так... - он выпустил ее. - Потом  скажу.  А  пока  продолжим.  О
некоем листке с тремя камнями я уже знаю достаточно много, но о  том,  кто
подарил его тебе, я не знаю ничего. Кто это был?
     - Это была подруга моей мамы, которую зовут Наталия Эрратос.
     - Расскажи мне о ней.
     - Знаешь, это довольно непросто. Они дружат с самого детства,  раньше
их было шестеро, потом одна погибла. Остались Наталия, мама, Алена  Риоль,
Камилла Лайди и Лариса Герасимова. Они друг другу больше чем сестры, и мы,
их дети, живем, как одна большая  семья.  А  у  мамы  с  Наталией  вообще,
по-моему, единая судьба. Да  и  меня  она  любит  больше  всех  остальных,
наверное, даже больше, чем свою собственную дочь. Вообще-то про Наталию ты
мог слышать и раньше,  ведь  она  довольно  известный  психолог.  Про  нее
рассказывают такие вещи... Например,  что  во  время  работы  на  Мене  ее
принимали  за  пятое  воплощение  богини  Ноан,  что  она  прямой  потомок
знаменитой Черной Звезды, что она может рукой остановить заряд бластера...
Половина, конечно, легенды, а всю правду знает  только  моя  мама,  однако
никому не рассказывает.
     Во время этого рассказа лицо Эндвэлла принимало все более озабоченное
выражение.
     - Может быть, ты удивишься, Королева, но раньше я никогда  не  слышал
об этой женщине и даже не подозревал, что на Озе есть подобный человек.
     - А я не подозревала, что с моим листком можно делать подобные  вещи,
- в глазах Ариэль мелькнула озорная искорка. - Не притворяйся, ты не  хуже
меня знаешь, что я все видела. Скажи, как ты это делаешь? И вообще, как он
у тебя оказался?
     - Военный трофей, - улыбнулся Эндвэлл. -  Отобран  в  честном  бою  у
Саурона Синеглазого. Но после того, как я сам  случайно  двинул  мечом  по
этой вещичке, я не мог вернуть ее Таллэ в таком исковерканном виде...
     Неожиданно он взял Ариэль за руку:
     - Послушай, Королева! Мне нужна твоя помощь в одном  довольно  важном
деле. Клянусь чем угодно, что тебе  не  будет  от  этого  никакого  вреда.
Пойдем со мной!
     - Пойдем, - откликнулась Ариэль. - А куда?
     - Недалеко, - Эндвэлл пристегнул к поясу длинный меч  и  набросил  на
плечи Ариэль свой серебристо-серый плащ. - В Лориэн.
     Ариэль поднялась с земли резким красивым  движением.  Эндвэлл  пров