честно  ответила  Хель,  выплескивая  через  стену
       ‹остаток содержимого кружки.
       ‹     - Мы сами себя не можем  представить  в  платьях,  -  голос
       ‹Талнэ был глухим и хрипловатым. - Знаешь, у  меня  в  Дол-Амроте
       ‹осталось платье, которое я шила к свадьбе с Анардолом. Оно  было
       ‹такого цвета, как спелые вишни - черное и в то же время  все  из
       ‹огня. Рукава прозрачные, а по вырезу вышивка, зеленая с золотом,
       ‹как вьющиеся стебли... А сейчас мне кажется, что я  уже  никогда
       ‹не смогу носить такие наряды, - она опустила голову в  колени  с
       ‹громким всхлипом.
       ‹     - Не плачь, - Иорет, как кошку, погладила ее по спине. - Ты
       ‹не уронила чести Гондора. Не каждый воин был бы способен на  то,
       ‹что ты делала все эти дни.
       ‹     Талнэ резко вскинула голову. На ее потемневшем  от  пыли  и
       ‹гари лице слезы оставили две светлые дорожки.
       ‹     - Светлые валары, как я  устала!  -  тихо  сказала  она.  -
       ‹Сколько я живу, всегда вокруг меня шли сражения. Мощь и  красота
       ‹Гондора, все самое лучшее, что в нем есть - все, как в бездонную
       ‹пропасть, уходит в нескончаемую войну. И уже  близка  черта,  за
       ‹которой будет невозможно возрождение. Разве для этого  пришли  в
       ‹Средиземье наши нуменорские предки?
       ‹     Голос ее звенел  от  слез.  Иорет  взглянула  на  сестру  и
       ‹внезапно увидела то, на что  все  эти  дни  просто  не  обращала
       ‹внимания - ее роскошную одежду, потускневшую от пыли,  спутанные
       ‹волосы, которые просто некогда было расчесать,  маленькие  руки,
       ‹исколотые и исцарапанные колючими ветками - так  уж  получилось,
       ‹что следить за костром пришлось  в  основном  Талнэ.  Затем  она
       ‹перевела  взгляд  на  других  девушек,  на   мрачную   Ланор   с
       ‹перевязанной рукой и в обгорелых сапогах  -  в  минуту  краткого
       ‹затишья она уснула, где стояла,  ногами  к  огню,  и  проснулась
       ‹только тогда, когда  подошвы  начали  дымиться.  У  Хель  сапоги
       ‹остались  целыми,  зато  была  подпалена  коса,  а  левая  бровь
       ‹рассечена.
       ‹     - Хотелось бы знать, возьмет ли нас хоть  кто-нибудь  замуж
       ‹после этой башни, - Ланор высказала вслух то, о чем  в  той  или
       ‹иной форме уже думала каждая из них.
       ‹     - Особенно меня, - невесело усмехнулась Иорет.  -  Женщину,
       ‹которой тридцать два года и у которой привычки старого бродяги.
       ‹     - Тебя возьмут, - коротко ответила Ланор. - Ты красивая.
       ‹     Темнота  и  тишина.  Только  пламя  костра,  только   треск
       ‹сгорающих веток. И  неясная  тревога,  предчувствие  конца...  а
       ‹может быть, наоборот, начала?
       ‹     -  Знаете,  девчонки,  -  вздохнула  Иорет,  -   если   это
       ‹когда-нибудь кончится, то, наверное, я на радостях напьюсь,  как
       ‹последний гоблин. И вообще, хватит о грустном. Про что  вам  еще
       ‹рассказать?
       ‹     - Про Ристанию, - быстро ответила Хель. - Два года  никаких
       ‹вестей с родины.
       ‹     - И про Наследника Исилдура, - добавила Талнэ. -  Интересно
       ‹же знать, что за тип собирается стать королем Гондора!..



                                    27

     30 июня в Хоббитанию пришла Фирюза, Зеленая Колдунья. Это был обычный
мастерский визит: Фирюза  прошлась  по  поселению,  дала  ценные  указания
Старому Кролу по прозвищу Лунатик, поругала юных хоббитят за свалку  возле
палаток, пригрозила наслать чуму, немного побеседовала с Фродо... Но через
пятнадцать минут после этой беседы Лиго Нерти полез в карман за зажигалкой
- и нащупал там небольшую пластмассовую коробочку. В первую минуту до него
не сразу дошло, но когда дошло, он восхитился: работа была чистая.
     Дождавшись, пока останется один, Нерти открыл  коробочку.  Кольцо  на
золотой цепочке было не таким, как в фильме - типа старинных  обручальных,
- а из черного металлопласта, и любимое ругательство Средиземья "эш назг и
т.д." было вытеснено на нем золотыми рунами. В общем, красотища.
     В этот день Фродо не стал  ничего  предпринимать.  Но  ночью  он  все
рассказал Сэму, Пину и Мерри - трем хоббитам с Лии, которые жили с  ним  в
одной палатке. Три часа перед сном хоббиты совещались. Джуэл  из  Мордора,
племянница Энгуса, которую он  в  качестве  шпиона  заслал  в  Хоббитанию,
подслушивала у палатки. Но, к сожалению, Саурон  не  учел  тот  факт,  что
такие важные дела хоббиты будут обсуждать только на  лиа  -  своем  родном
языке. К тому же на обратном пути Джуэл наткнулась на  кого-то  из  охраны
Забрендии и тот на всякий случай ее прибил. Впрочем, Джуэл это  совсем  не
огорчило, так как  у  нее  был  договор  с  Валарами,  что  после  первого
попадания в Страну Мертвых ее выпускают лихолесским эльфом.
     Таким образом, о том, что Кольцо вступило в Игру, в Хоббитании узнали
только днем 2 июля, когда никто из лиинской четверки (сбежавший еще ночью)
не явился ни на завтрак, ни на обед. До Энгуса же эти известия  дошли  еще
позже, и он в гневе честил своих шпионов в Эру душу мать. Абсолютно  никем
не замеченные, Нерти и Кё пришли в Пригорье,  как  на  пикник,  и  тут  их
везение кончилось. Причем, если  уж  рассуждать  по  справедливости,  вины
Энгуса в этом не было никакой.
     ...В начале Игрищ Раздолбай был раздольским  эльфом  (чем  навлек  на
родное поселение особую любовь Саурона), но считал унизительным  для  себя
находиться под началом Нимлайда. Впрочем, на девятый день Игры его прибили
в одной из заварушек под стенами Имладриса и после суток в Стране  Мертвых
выпустили личным агентом Сарумана (не стану приводить всех шуточек "партии
серых" на эту тему). Рядом  со  старым  другом  Лехой  Черновым  Раздолбай
почувствовал себя веселее, но это не излечило его от пагубных привычек.  И
вот, в один прекрасный (не для хоббитов) день, он, взяв к  себе  в  охрану
пяток подвластных Саруману орков, по старой памяти отправился за здравуром
к Лавру Наркиссу. Однако судьба распорядилась так, что именно в этот  день
хоббиты добрались до Пригорья. Нелдор и  еще  трое-четверо  воинов  Серого
Отряда успели как раз вовремя, но положения это не спасло.
     То, что в заведении  Наркисса  в  очередной  раз  воцарился  кабак  и
бардак, уже давно не было способно кого-то потрясти. Почти все  Средиземье
искренне считало, что если за время Игрищ сей факт имел  место  менее  чем
четыре раза, то Игрища не удались. Но вот то,  что  хоббитов  засветили  и
рассекретили,  было  гораздо  хуже.  И  тогда  началась  обычная   игровая
свистопляска, и все гранасианцы и лиинцы, имевшие неосторожность думать об
Игрищах, как о прилагающемся к киносъемкам развлечении, в два дня утратили
свои иллюзии. Средиземье весело и с готовностью встало  в  свою  привычную
позу - на уши, и кинооператоры-техмастера, а также Таллэ и Джим просто  не
успевали заснять все роскошные батальные сцены.  Впрочем,  роскошных  сцен
хватало и помимо сражений.
     Чего стоил, например, совершенно потрясающий Светлый Совет в Раздоле,
после которого Хранители задержались в Последней Светлой Обители  на  трое
суток, а вперед был выслан отряд  добровольцев-камикадзе,  предназначенный
исключительно для того, чтобы сбить с панталыку Врага! В  ушах  тех,  кого
нелегкая занесла в эту ночь в Раздол (а их было подозрительно  много),  до
сих пор звучал чеканный афоризм  Нимлайда:  "А  теперь,  свободные  народы
Средиземья, ПОПРОШУ ВСЕХ ОБРАТИТЬ ВЗОРЫ  НА  ЗАПАД!  Что?  В  той  стороне
север? Без разницы! Грибной суп подадут через пять минут."
     И ведь Черные Силы чуть не клюнули на эту приманку! Но то  ли  Саурон
был слишком хорошо информирован, то ли просто сработала его интуиция - как
бы то ни было, отвлекающий отряд дошел до самого Гондора без особых помех,
а назгулы  возобновили  охоту  за  настоящими  Хранителями.  Говорят,  что
Баграт, получив приказ Саурона, долго чесал в затылке,  а  затем  произнес
историческую фразу:
     - Нешто ответить на ложных Хранителей ложным Ородруином?
     И вот,  на  рассвете  9  июля,  Хранители  наконец-то  лицом  к  лицу
встретились с Черными Силами. По вечной иронии судьбы, это  случилось  как
раз под Морией. Превосходящие силы противника окружили компанию  Фродо  на
полянке, и довольно быстро число Хранителей сократилось до  шести.  Келли,
Боромир и Гимли-Норн выбыли из игры, а Сэму и Мерри оставалось до этого по
одному удару. Нелдор и Гэндальф творили чудеса, но было ясно, что долго им
не продержаться. Но в этот момент из-за низеньких елочек  раздался  боевой
клич:
     - Барук Казань! Назад, на Мену!
     Это  подоспела  дружина  Балина.  Соотношение  сил  сразу  же   резко
изменилось, и Черные почувствовали, что приказ  Саурона  в  очередной  раз
останется невыполненным. Половина орков отправилась в Страну Мертвых вслед
за тремя Хранителями, их  предводитель  -  назгул  N5  -  был  развоплощен
совместными усилиями Пина  и  гномихи  Тордис,  остальным  оркам  пришлось
отступить.  После  коротких  переговоров  Арагорна  с  Балином  к   отряду
присоединился гном Хэнри -  один  из  лучших  бойцов  Мории,  и  Хранители
продолжили свой путь.
     ...Вечером этого же дня Хинта из Лихолесья (то есть не кто иная,  как
Джуэл)  возвращалась  в  свое  поселение,  набрав  целый  котелок  малины.
Тропинку ей преграждала огромная поваленная сосна. Хинта поставила котелок
с малиной на ствол и уже приготовилась перелезть  через  препятствие,  как
вдруг перед  ней  выросла  фигура  в  длинном  плаще  с  низко  надвинутым
капюшоном. Звонкий девичий голос произнес:
     - Ни с места, эльф!
     Хинта была безоружна, а незнакомка держала  в  руке  обнаженный  меч,
поэтому пришлось выполнить приказ.
     -  Тебя  зовут  Джуэл,  и  в  начале  игры  ты  была  в  Мордоре,   -
полувопросительно-полуутвердительно произнесла девушка в плаще.
     Джуэл не было еще и шестнадцати, и игровые  правила  она  чтила,  как
Библию. Поэтому она ответила с интонацией примерной ученицы:
     - Никому в Средиземье не дано помнить о предыдущем существовании.
     -  Зато  я  прекрасно  помню  твое   прошлогоднее   существование   в
лихолесской команде. Ты племянница Энгуса Мак-Абердина.
     - А ты сама откуда? - Джуэл покосилась на  черную  одежду  девушки  и
серебряную цепь у нее на груди. - Ты из Гондора или из Черных?
     - Это абсолютно неважно, потому что я спрашиваю тебя вне  игры.  Тебе
не доводилось видеть у своего  дядюшки  такое  украшение:  кулон  в  форме
березового листка из "грэнаси-голд",  с  тремя  камнями  цвета  золотистых
бериллов и на золотой цепочке?
     - Конечно, доводилось, - удивленно ответила  Джуэл.  -  Он  почему-то
носит его, не снимая. Я же ведь и принесла ему эту штуку. А в чем дело?
     - Ты принесла! - ошеломленно воскликнула незнакомка. - Ты брала его в
руки! Где ты его нашла?!
     - Сейчас вспомню... Да-да, на четвертый день Игрищ мы с Ренатой пошли
собирать травы к чаю. Я рвала зверобой  под  кривой  березой  у  Харадской
переправы и нашла это.
     - Значит, ты коснулась этого листка ДО Энгуса?!
     - В том-то и дело, что нет. Там была порвана цепочка, а ушко у кулона
было такое маленькое, что я побоялась, что цепочка  выскользнет,  а  я  не
сумею вставить ее обратно. Поэтому я взяла цепочку  за  концы,  да  так  и
несла его на весу, за цепочку. А когда я пришла  в  Мордор,  дядя  сказал:
"Покажи мне, что ты нашла", и взял листок в руки. Потом сказал:  "Дай  его
мне, я запаяю цепочку". А  на  следующий  день  повесил  себе  на  шею.  Я
обиделась, а он сказал, что хочет оставить этот листок себе, и подарил мне
вот это, - она указала на большой  сребропластовый  гребень  с  бирюзовыми
кристаллами, под который были  прибраны  ее  пышные  черные  волосы.  -  И
вообще, после того, как он стал носить этот кулон,  он  сделался  какой-то
нервный и злой. В чем тут дело, не знаю.
     - Миллион чертей и один пьяный назгул! - незнакомка нервно зачерпнула
из котелка Джуэл большую горсть малины и небрежным движением  отправила  в
рот.  -  Неужели  Эндвэлл  говорил  правду?!  Но  ведь  это  же  ненаучная
фантастика!
     - Что именно? - завороженно спросила  Джуэл.  Вместо  ответа  девушка
одним прыжком перемахнула через поваленную сосну и  торопливо  скрылась  в
лесу. Из-за деревьев донесся ее голос:
     - Да, кстати! Я из людей, и зовут меня Таллэ.
     Джуэл пожала плечами. Имя незнакомки ничего ей не говорило.



                                    28

     А Игрища между тем шли своим чередом...  Впрочем,  своим  ли?  Первой
почувствовала  неладное  Эленсэнт,  у   которой   хорошее   знание   всего
происходящего сочеталось с игровым опытом и интуицией. Затем заволновались
Владыки и другие средиземцы со стажем - Денэтор, Балин,  Лада  и  Люда  из
Лориэна...  Сначала  эту  тревогу  маскировали  шуткой,   что,   мол,   на
Суперигрищах все должно быть с приставкой "сверх" - даже Саурон. Но  шутки
прекратились после того, как, вопреки всем ожиданиям и  традициям  (но  не
вопреки Игровым правилам!), Барлог вылез  под  Одинокой  Горой.  Гэндальф,
узнав об этом, бросил  Хранителей  на  произвол  судьбы  близ  Ристании  и
помчался в Эребор выполнять свои прямые обязанности. Но когда великий  маг
добрался до Одинокой Горы, Барлог уже наломал дров почище дракона Смога и,
превратив процветающее поселение в руины,  вырезав  три  четверти  гномов,
канул в небытие с полным правом вторично вылезти в Мории.
     Когда Гэндальф вернулся в Ристанию, там его поджидал  новый  сюрприз:
Эомеру всадили в спину моргульский клинок, причем сделали это  так  ловко,
что у него не осталось рукояти, необходимой для  исцеления.  Если  учесть,
что и Теоден, и Теодред геройски погибли в ту ужасную  ночь,  когда  целая
армия орков снесла ворота Ристании и устроила резню прямо в поселении,  то
реакция Гэндальфа на этот факт будет  вполне  ясна.  Но  еще  больше,  чем
Гэндальф, сокрушалась Ариэль. В этот день она впервые пожалела о том,  что
стала Мастером, а не вступила в Игру в  своей  кинороли.  Хотя,  будь  она
Эовин, моргульский клинок достался бы наверняка не Эомеру, а ей  лично.  А
теперь... Кармен Логинова - та, кому Ариэль уступила образ  Девы-Щитоносца
- была замечательным человеком и прекрасной  воительницей,  но  более  чем
посредственным  военачальником.  Ее  хватало  лишь   на   то,   чтобы   не
предпринимать  никаких  гибельных  для  поселения  операций.  Эх,  конники
Ристании, зря вы так доверяли дому Эорла...
     И фраза из известного средиземского анекдота: "Что-то Игра  не  в  ту
сторону пошла" внезапно приобрела зловещий смысл. Теперь даже те, кто мало
знал или медленно соображал, видели, что им  грозит.  Конечно,  в  истории
Хоббитских Игрищ бывало, и не один раз, что побеждали Черные Силы - но это
происходило либо из-за подыгрывания Мастеров, либо из-за  неопытности  или
бездарности Светлых Владык. Но никогда за 130  лет  существования  системы
"Рассвет" не было Саурона,  который  безошибочно  наносил  удары  по  всем
слабым местам противника.  И  уже  начали  поговаривать  злые  языки,  что
Королева - всего лишь двадцатилетняя девчонка, вчерашняя практикантка, что
все новые Владыки - Нелдор, Нимлайд, Натали Коваленко, Трандуил-Джелвар  и
т.д. - люди пусть умные, но не  знающие  средиземской  специфики...  Вывод
подразумевался: во всем виноваты Ариэль и Стэнли!  Нечего  было  со  своим
уставом в чужой монастырь...
     И вот из поселения в поселение пронесся слух:
     - 14 июля - день рождения Королевы! Ей исполняется двадцать лет, и по
этому случаю на двенадцать часов объявляется положение вне игры!
     Известие  было  принято  внешне  спокойно,  но  в  душе  многие   ему
обрадовались. Игровое положение настолько запуталось,  что  эта  передышка
казалась желанной. Видно, Мастера тоже это поняли,  и,  таясь  от  Ариэль,
решили воспользоваться удобным предлогом. 14 июля в  6  часов  вечера  над
Средиземьем вспыхнула желтая ракета. Итак,  передышка.  С  днем  рождения,
Королева!
     Ариэль не знала, что ей делать - смеяться, плакать, пропустить Стэнли
через мясорубку? На острове посреди  Оки,  поросшем  мэллами  и  формально
принадлежавшем  Лориэну,  по  торжественному   случаю   разожгли   большой
настоящий костер  и  оставили  Ариэль  принимать  поздравления.  Остальные
валары впятером заперлись в режиссерском "коралле"  и  устроили  секретное
совещание, очень быстро переросшее в обычную перебранку.
     - Какого дьявола ты дал разрешение этому Черному Властелину выпустить
Барлога под Одинокой?! (Стэнли)
     - А он у меня спрашивал это разрешение? Этот  тип  так  увлекся,  что
сейчас не побоялся бы самому Морготу в рожу  плюнуть!  ("Элк  Ор",  мастер
Черных)
     - Между прочим, слышали последнюю новость?  За  два  часа  до  желтой
ракеты Изенгард буквально стерли в порошок, причем Светлые Силы не имеют к
этому никакого отношения. А Мусия, ну Элронда прошлогоднего,  повязали  по
рукам и ногам и доставили в Мордор. (Радагаст)
     - Если бы не ракета, с Дол-Амротом случилось бы  то  же  самое.  Пока
этот конунг Имраэль занимается охотой на назгулов, а барон Пампа играет  в
Робин Гуда, в их родной крепости творится черт те что! (Синий маг)
     - А знаете, кто возглавил рейд на Лихолесье? Ни за что не угадаете  -
Краса Эстар! Этот мерзавец рассчитал абсолютно правильно - ни  у  кого  из
гранасианцев не поднялась рука на женщину. (Элк Ор)
     - Ну, дает Галина! Вот от кого не ожидал! (Синий маг)
     - Нет, ребята, я Гальку насквозь  вижу.  Мы  с  ней  вместе  практику
когда-то  работали,  вместе  в  "Рассвет"  пришли.  Помяните  мое   слово:
лихолесский рейд - только репетиция перед вторжением в Лориэн. У Гальки на
Коваленко не то что зуб, а целая вставная челюсть. (Фирюза)
     После этого разговор начал кружиться вокруг старой, как сами  Игрища,
проблемы сведения прошлогодних счетов и двух извечных российских вопросов:
что делать и кто виноват? Но при этом ни один из Мастеров даже не упомянул
имени Ариэль. Все Средиземье могло полететь в  тартарары  -  "но  Королева
священна"...
     А Королева в это время сидела  у  костра,  печально  склонив  голову.
Кроме нее, здесь собралось человек двадцать, и, как всегда, кто-то  что-то
пел под аккомпанемент гитары, и крупные летние звезды,  казалось,  вот-вот
упадут прямо в руки... Но Ариэль уже успела привыкнуть к лесу  и  звездам,
кострам и песням, и ей не верилось, что  этот  вечер  сумеет  подарить  ей
что-то новое и волнующее. И все-таки, помимо ее воли, в ее крови рождалось
какое-то странное волнение, древнее, как весь этот мир, как удивление  его
красотой. Из каких-то неведомых глубин странный свет проникал в  ее  душу,
и, несмотря на все доводы разума, в этот день  она  верила,  что  развязка
Суперигрищ-2123 будет непременно счастливой, что конец киносъемок - еще не
конец чудес и что где-то там, за поворотом, ее  ожидает  нечто  совершенно
невероятное... Легкий ветерок чуть повеял ей в лицо  дымом  от  костра.  И
вдруг  Королева  содрогнулась  от  какой-то  зовущей  радости,  острой   и
пронзительной, какой бывает лишь боль. Сейчас, СЕЙЧАС ЧТО-ТО  БУДЕТ!  Если
бы кто-то в эту секунду впервые увидал Ариэль - он не усомнился бы в  том,
что перед ним прекраснейшая из эльфийских дев.
     Мелиан уже исчерпала  весь  свой  прикольно-лирический  репертуар,  и
теперь гитарой завладела  Эленсэнт.  Фактически  Ариэль  только  в  фильме
слышала, как играет и поет Последний эльф из Остранны, и тем  изумительнее
казалась ее песня, звучащая, как нежное заклинание:

                   Серебром по серебру звенят подковы,
                   Да в серебряную флейту - песня ветра.
                   За вечернею зарей, ты видишь снова,
                   Отлетает наше северное лето...

     И настал миг, в который Ариэль  перестала  быть  собой.  В  той,  что
сидела у костра и, казалось, светилась ярче, ч