уже   не   дрыхнут,   -   невозмутимо
прокомментировала Лада.
     Вслед за мечом к ногам Владычицы свалилось  еще  несколько  вещей.  А
из-за стены раздался такой многоголосый взрыв ярости, что в Лориэне  сразу
поняли: лишь чистая случайность не дала им прозевать подход Черных. Но все
окончательно запутал вопль Келли, действительно напоминающий  предсмертный
крик:
     - Харадримы у стен, ома-эдж Сира! (Клянусь Сирой!)
     - Тревога! - раздался запоздалый  призыв  Владыки.  -  Хэлдир  и  еще
четверо, к воротам! Возможно, их будут ломать.
     Так что же все-таки произошло?
     Да просто дэлонь не была рассчитана на одновременную  тяжесть  Келли,
Мелиан  и  большого  чана  с  водой  (заменявшей,  по  игровым   правилам,
расплавленную смолу).  И  в  час,  когда  Келли  энд  Мелли  мирно  спали,
прижавшись друг к другу, как котята, дэлонь от  тройной  тяжести  треснула
пополам и обвалилась прямо на головы большому харадскому отряду,  который,
пользуясь темнотой и тишиной, подобрался к самым стенам Лориэна.  Что  ему
понадобилось в Лориэне, выяснилось несколько позже, но, как бы то ни было,
эта вылазка спутала все планы рыжей Гальки.
     Но харадримам тоже пришлось несладко. Когда  Мелиан,  падая,  уселась
верхом на кого-то из воинов Большого Змея, когда Леголас заехал кроссовкой
в челюсть другому вояке, когда не менее  десятка  харадримов  угодили  под
холодный душ и когда опустевший чан свалился  на  голову  их  предводителю
(его спас только шлем) - южане поняли, что нападение на Лориэн  с  треском
провалилось. Их до сих пор не расстреляли из сарбаканов только потому, что
эльфам всегда претило ненужное убийство.
     Впоследствии Мелиан говорила об этом так: "Уверяют, что однажды  гуси
Рим спасли. Но при этом никто не поинтересовался участью самих гусей".
     Не успел Келли опомниться, как его кто-то ткнул в бок  мечом.  Мелиан
гибким кошачьим движением соскочила со  спины  харадрима  и  огляделась  в
поисках оружия, желая дорого продать свою жизнь. Увы, все ее оружие - меч,
арбалет и колчан со стрелами - упало во двор Лориэна и ничем не  могло  ей
помочь. Харадрим, со спины которого она слезла, замахнулся  на  нее  своим
кривым ятаганом. "Вот и буду я сейчас покойник", - подумала Мелиан словами
песни. Внезапно другой харадрим оттолкнул первого, а затем  ловким  ударом
сшиб девушку с ног.
     - Ты что, обалдел, Гришка? - завопил  первый  харадрим.  -  На  своих
бросаешься!
     - Не вякай, Хон, - спокойно и нагло отозвался Гришка. - Счас мы как в
фильме поступим. Давай сюда веревку.
     Мелиан попыталась вырваться, но Гришка довольно грубо скрутил ей руки
за спиной и связал веревкой. Лицо  стоявшего  поодаль  "убитого"  Леголаса
исказило бешенство. Он не  мог  видеть,  как  с  девушкой,  которая  очень
нравилась ему, обращаются столь варварским способом.
     - Ты ответишь за это, харадрим! - сквозь зубы процедил он,  обвязывая
голову "лентой покойника".
     - Топай в  свой  Валимар,  -  грубо  ответил  Гришка.  -  Мертвые  не
разговаривают. У нас позавчера восстание рабов было, так что сейчас  ничьи
руки не лишние. А то некому крапиву собирать, - он мерзко ухмыльнулся.
     "Да, распустил Лео  свой  народ",  -  злобно  подумала  Мелиан.  "Ну,
ничего, с этим подонком  я  еще  рассчитаюсь!  Как  только  Мэнси  с  ними
управляется!" Мысль о Мэнси слегка приободрила Мелиан.  Теперь  только  бы
добраться до Харада, а там уж королева Мелисса позаботится о смягчении  ее
участи.
     Мелиан еще раз огляделась.  К  сожалению,  за  забором  оказалось  не
только ее оружие, но и плащ, и  великолепная  кожаная  куртка.  Мелиан  не
беспокоилась за судьбу вещей - Лада и Люда подберут, - но в  одном  тонком
светло-зеленом свитере было довольно холодно, а харадримы не Серый Отряд -
вряд ли кто-то одолжит пленнице свой  плащ.  "Ничего",  -  попыталась  она
утешить себя. - "Мне бы только с Мелиссой увидеться, а там все пойдет, как
надо".
     ...Отряд харадримов давно переправился через лориэнский брод, миновал
Ирисную низину, перешел через небольшое,  но  вполне  реальное  болотце  и
теперь в ускоренном  темпе  двигался  к  краю  Мордорских  земель,  срезав
большую  излучину  Оки-Андуина.  Поход  харадримов,   на   первый   взгляд
совершенно бредовый, на деле был не лишен некоторых тактических находок. И
все-таки, кто же послал на Лориэн эту банду? Не может это быть  делом  рук
Мелиссы! Мелиан устала, связанные руки не болели, но затекли,  а  тут  еще
Гришка подталкивал ее копьем в спину и при этом бодро напевал:

                    Пусть я погиб под Дол-Амротом,
                    И кровь моя досталась псам -
                    Змея харадских легионов,
                    Змея харадских легионов
                    Все так же рвется к небесам!

     Это было не что иное, как переделка марша легионеров  из  предыдущего
фильма Стэнли "История Марка Фабия". Гришка начал второй куплет:

                    Все так же смело и беспечно,
                    И дух ее неукротим...
                    Век у солдата быстротечен,
                    Пусть век солдата быстротечен...

     - Но вечна тупость харадрим! - закончила выведенная из себя Мелиан.
     Гришка хлестнул ее по  плечам  веревочной  плетью.  Он  не  собирался
причинять ей боль, и удар был чисто символическим,  "игровым",  но  Мелиан
оскорбилась совсем не по-игровому.
     - Это аванс, - мрачно произнес Гришка. - Дойдем до Харада, я тебя  за
ноги повешу.
     - Смотри, как бы королева Мелисса не повесила за ноги тебя самого!  -
бесстрашно ответила Мелиан.
     В ответ Гришка от души расхохотался. Мелиан с удивлением взглянула на
него, не понимая, что так развеселило харадского рабовладельца.
     - Неделю назад Мелисса  Умбарская  в  стычке  на  мосту  была  ранена
моргульским клинком, и теперь она - лишь тень у ног Черного Властелина!  -
наконец объяснил он. - Сейчас на харадском троне  королева  Идара,  сестра
покойного короля, и супруг ее - принц Ардви.
     Мелиан сражу же все поняла. Харад был  союзником  Мордора,  но  Мэнси
Холлин старалась поддерживать нейтралитет, и харадримам это  надоело.  Вот
ей и организовали моргульский в спину,  чтобы  она  не  вышла  собственной
дочерью, а на престол возвели  вторую  претендентку  на  роль  королевы  -
Маруську.  А  налет  на  Лориэн,  конечно  же,  организовал  принц  Ардви,
известный любитель переться напролом, не думая о последствиях. А все  это,
вместе взятое, означало, что теперь  Мелиан  не  на  кого  рассчитывать  в
Хараде.
     И тогда Мелиан начала ругаться на чем свет стоит. Надо  сказать,  что
делала она это не менее вдохновенно, чем пела, да и репертуар  ее  в  этом
отношении был таким же богатым.
     - Дубы! Остолопы! Весь ваш Харад - тундра непроходимая! Одна  светлая
личность была во всем вашем  бардаке  -  королева  Мелисса,  да  и  ту  не
уберегли, воины большой гадюки! Морды мордорские!  А  ваш  принц  Ардви  -
дубина ходячая, сиречь онт. То есть не онт, а гворн!
     - За оскорбление величества!.. - Гришка замахнулся на  нее  ятаганом.
Мелиан показала ему кончик языка:
     - Да убери ты свой частный случай штопора, видеть я его не могу! Если
ты оторвешь мне голову сейчас, то твой принц Ардви то же самое проделает в
Хараде над тобой! Доблестные воины  Харада  только  и  умеют,  что  резать
спящих да угрожать связанным женщинам! - Мелиан вошла во вкус, и Гришка не
мог унять ее до самого Харада.
     ...К сожалению, к  Мелиан  было  невозможно  применить  ни  одной  из
излюбленных харадских пыток, так как лягушки за шиворотом она не  боялась,
а крапива  в  этих  местах  не  росла.  Поэтому  взбешенные  рабовладельцы
ограничились тем, что до  обеда  заставляли  ее  собирать  траву  на  корм
"харадскому быку"  -  загадочному  животному,  уже  много  лет  служившему
предметом насмешек для всех, кто побывал в харадском плену. А после  обеда
(состоявшего из миски подгоревшей  лапши  быстрого  развертывания)  Мелиан
привязали к "столбу наказаний". Он был вкопан с западной  стороны  большой
харадской башни, чтобы наказанный жарился на  солнце,  но,  как  на  грех,
после обеда солнце скрылось за  плотным  слоем  облаков.  К  тому  же  под
столбом можно было не только стоять, но и сидеть, что  Мелиан  и  сделала,
вытянув усталые ноги и приятно отдыхая от сбора травы.
     После обеда Харад притих. Где-то за Окой в  этот  момент  происходила
Пеленнорская битва, и почти все воины  Харада  принимали  в  ней  участие.
Только пять или шесть харадримов бродили вдоль стен с  оружием,  время  от
времени поднимаясь на вышку и вглядываясь  вдаль.  Во  дворе  возились  по
хозяйству  харадские  девушки:  мыли  посуду,  развешивали  для   просушки
спальники,  кое-кто   занимался   рукоделием.   Обычная   жизнь   игрового
поселения... На Мелиан перестали обращать внимание, и она вдруг вспомнила,
что в ее левом сапоге лежит  обломок  алмазной  пилки.  Наученная  горьким
опытом прошлогодних Игрищ, Эленсэнт перед началом игры раздала эти обломки
на случай пленения всем членам  "партии  серых".  Сейчас  Мелиан  извлекла
пилку из сапога и провела ею по цепи, обкрученной вокруг ее талии. На цепи
осталась заметная царапина. "За три-четыре  часа  перегрызу",  -  подумала
Мелиан и что есть силы заработала пилкой. Никто по-прежнему не обращал  на
нее внимания...
     "Прогресс и цивилизация", - невесело размышляла Мелиан,  трудясь  над
цепью.  -   "Флаеры,   бластеры,   аутспайс-крейсеры,   капсулы   быстрого
развертывания и  металлопластовые  мечи.  А  цепи  у  этих  рабовладельцев
по-прежнему как в эпоху инквизиции. Не иначе эти варвары лазили за ними  в
какую-нибудь микрозону. А может быть, даже в настоящую Зону?!  Да  нет,  в
Зонах любой предмет может быть радиоактивным или токсичным, а они  хоть  и
дураки, но не до такой же степени! Скорее всего,  просто  какое-то  старое
железо. Интересно, удастся ли  мне  отстирать  свитер  от  этой  проклятой
ржавчины?"
     Звено цепи было уже почти перепилено, когда, около шести  вечера,  во
двор ввалилось усталое, злобное и сильно поредевшее воинство принца Ардви.
По их виду Мелиан  мгновенно  догадалась,  что  Черным  Силам  не  удалось
победить в этом сражении, и ее настроение поднялось на  двадцать  градусов
выше нуля. Ей захотелось сделать что-нибудь, что еще  сильнее  проняло  бы
этих тупоголовых подданных Лео Кортинелли.
     Маруська-Идара, уперев руки в бока, с  решительным  видом  подошла  к
принцу Ардви. Тот сразу сделал виноватое лицо, готовясь к втыку сразу и за
вчерашний рейд, и за сегодняшнее поражение. Но Идара не успела сказать  ни
слова. За спинами особ королевской крови раздался глубокий и чистый  голос
Мелиан, которая пела на мотив арии Арамиса из знаменитого мюзикла про трех
мушкетеров:

                    Хоть Харад запретил восстанья,
                    Но в нем пока что есть рабы,
                    А нам плевать на приказанья...
                    А нам плевать на предсказанья,
                    А нам плевать на наказанья -
                    В гробу всегда и все равны!

     - Замолчи, пленница! - Ардви и Идара разом обернулись  к  девушке.  -
Заткнись, а то отведаешь плетей!
     -  Я  пою,  -  отвечала  Мелиан  с  обворожительной  улыбкой.  -  Это
бельканто! - и продолжала, изящным жестом указав на Ардви:

                    Валар! Ты видишь это тело -
                    В нем жил дубина и нахал,
                    Командовать он брался смело...
                    Забыл он, с кем имеет дело,
                    Забыл, кто с ним имеет дело,
                    И шею, кажется, сломал.

     - Уйми ее, Мерк! - отрывисто приказал  Ардви.  Гришка  с  готовностью
схватил котелок с водой и выплеснул в Мелиан, но та  ловко  уклонилась,  и
вся вода угодила прямо в спальник принца, висевший для просушки  на  стене
башни. Идара звонко рассмеялась. Ардви осатанел.
     - Идиот! - заорал он на Гришку. - Ты приказы  выполняешь  или  зачем?
Сам теперь будешь спать на этом спальнике! Или нет, отдашь его  рабыне,  а
сам всю ночь будешь стоять в карауле на пару с Хоном!
     Гришка пробормотал сквозь зубы  какое-то  ругательство.  Хон  жалобно
спросил:
     - А меня-то за что?
     - Постоишь - узнаешь! - коротко и непонятно объяснил Ардви.
     Мелиан вся  эта  сцена  доставила  просто  эстетическое  наслаждение.
Особенно  если  учесть,  что  звено  цепи  фактически  оставалось   только
надломить...
     На ночь ее загнали на первый этаж харадской башни, где обычно держали
рабов. Это низкое и замусоренное помещение, где нельзя  было  разогнуться,
чтобы не стукнуться головой в потолок, служило местом  действия  не  менее
десятка средиземских анекдотов. Из-за  недавнего  восстания  рабов  Мелиан
была здесь одна. Она боком уселась на все еще влажный  спальник  принца  и
снова вынула пилку. Через пару  минут  цепь  со  звоном  распалась.  Тогда
Мелиан устроилась поудобнее на нижней ступеньке лестницы, ведущей  наверх,
и, борясь со сном, стала ждать, когда наверху все затихнет и Харад отойдет
ко сну.
     Часа в два ночи Мелиан осторожно полезла наверх. Умаявшись  во  время
битвы, харадримы спали, как сурки, и не просыпались от  почти  не  слышных
шагов девушки. Только один, которому Мелиан случайно  наступила  на  руку,
вскинулся и, ничего не видя спросонья, спросил:
     - Кого тут черти носят? Это ты, Нида?
     - Я, я, - торопливо ответила Мелиан. - Спи давай.
     Харадрим тут же внял совету, и Мелиан без особого труда добралась  до
самой верхней площадки башни. Вот и свернутая веревочная  лестница,  одним
концом прикрепленная к стене. Сбросить ее, спуститься по ней - и Мелиан на
свободе. А около лестницы, уткнув головы в колени, спали на посту  Мерк  и
Хон. Перелезть через них? А если проснутся? Поднимут тревогу, к тому же  у
Хона лук... И тут Мелиан увидела, что меч Гришки - не ятаган, а именно меч
с широким лезвием из металлопласта - валяется рядом с  ним.  Должно  быть,
засыпая, харадрим выпустил его из рук.
     - Как в фильме, говоришь? - еле слышно прошептала  Мелиан,  вспоминая
обстоятельства своего пленения. - Счас мы поступим еще хуже, чем в фильме!
- с этими словами она схватила меч и ткнула им  Гришку  два  раза  (легкий
доспех), а Хона три  (легкий  доспех  плюс  шлем).  От  толчков  харадримы
проснулись и увидели над собой ухмыляющуюся Мелиан.
     - Что, покойнички? - сказала она негромко и нахально. - Я вас  сонных
прирезала. Мораль: не спи,  где  попало,  а  то  опять  попадет.  Так  что
давайте, спускайте лестницу и топайте  в  Страну  Мертвых,  а  я  пойду...
куда-нибудь.
     Гришка уже приготовился громогласно  возмутиться,  но  Мелиан  быстро
зажала ему рот.
     - Не дай бог ты тут сейчас тревогу поднимешь! Сам говорил Келли,  что
мертвые не разговаривают!
     - Но предсмертный крик... - попробовал возразить Хон.
     - Если ты его издашь, он и в самом деле будет  предсмертным.  Я  тебя
тогда не по-игровому побью! С башни скину! На мечах меня сам Торин Дубощит
учил, так что делайте, как сказано!
     Не  задавая  больше  лишних  вопросов,  харадримы  скинули  со  стены
лестницу  и  под  пристальным  наблюдением  Мелиан  полезли  вниз.  Мелиан
спустилась вслед за ними. Гришка и Хон уже обвязали головы белыми  лентами
и начали спускаться к тропинке вдоль берега Оки по крутому склону.
     - Все равно далеко не уйдешь! - мстительно сказал Гришка,  поглядывая
на свой меч,  торчащий  из-за  пояса  Мелиан.  -  Тебя  поймают  на  любой
переправе, а нижний брод захвачен Умбаром.
     - Вы что, думаете, я дорогу не запомнила или Мордор обойти не  сумею?
- рассмеялась Мелиан. - Каким  путем  пришла,  таким  и  уйду,  выйду  под
Лориэном.
     Харадримы, уныло ругаясь, удалялись в сторону Страны Мертвых.  Мелиан
обернулась. Харадская крепость мрачно чернела на фоне светлеющего неба,  и
последние звезды гасли над Андуином. И, простирая руку к башне,  Мелиан  с
торжеством пропела последний куплет песенки харадской рабыни:

                    Века промчатся и эпохи -
                    А Харад сгинет за два дня!
                    Дела его, признаться, плохи...
                    Дела его довольно плохи
                    В цивилизованной эпохе,
                    И, кажется, из-за меня!



                                    30

     В эту же ночь произошло другое, не менее  важное  событие.  Но  чтобы
рассказать о нем, придется вернуться почти на целые сутки назад.
     ...По множеству причин генерального  сражения  хотели  и  Светлые,  и
Черные Силы, но больше всего его хотели Валары. И вот  в  один  прекрасный
день Фарамир и Краса Эстар  встретились  на  нейтральной  территории  и  в
присутствии  Радагаста  и  Элк  Ора  договорились  о   времени   и   месте
Пеленнорской битвы: 23 июля, около полудня, большая поляна между Ристанией
и Гондором, на приличном расстоянии от Андуина.
     К  тому  времени  ситуация  сложилась  совершенно  средиземская:  для
Светлых Сил поражение в этой битве значило смерть всех надежд, для  Энгуса
же не играло столь убийственной роли. Всю  ночь  перед  сражением  Нелдор,
Гэндальф, Денэтор, конунг Имраэль и сыновья Элронда  просидели  в  палатке
наместника, нервно решая, что им делать. У палатки в карауле  стояли  двое
стражей Цитадели, без всякой  жалости  отгоняя  всех  желающих  подслушать
совещание Владык. Особенно угнетало всех то,  что  Стэнли  горел  желанием
заснять эту битву и без изменений вставить кадры в фильм. Это налагало  на
всех участников предстоящего мордобития (то есть битвы с Мордором) двойную
ответственность.
     ...Потом, уже во время самого сражения, Эленсэнт вспомнила, что когда
Нелдор утром вышел из палатки, у него был такой измученный и мрачный  вид,
словно он и в самом деле всю ночь вырывал палантир из-под власти  Саурона.
Тогда он лишь на ходу улыбнулся ей и направился на поляну, где паслась его
темно-серая красавица лошадь с символическим именем Ардес.
     А сейчас, когда Черное воинство могло вот-вот начать теснить  Светлые
Силы, когда девять назгулов творили все,  что  хотели  (так  как  в  битве
принимали участие всего шесть или семь девушек и лишь один хоббит),  когда
на левом фланге ристанийская конница делала неизвестно что,  а  на  правом
конунг Имраэль лез на врага, как на амбразуру - Нелдор неизменно находился
в самой гуще сражения во главе своего Серого Отряда, от которого  осталось
лишь одиннадцать человек, и все его приказы были, как  всегда,  точными  и
спокойными.
     Эленсэнт на своей рыжей Глории все время  держалась  рядом  с  ним  -
слева и чуть сзади. Вопреки  соображениям  безопасности,  Нелдор  был  без
шлема, и ветер играл его длинными темными волосами, схваченными, как  и  у
любого  другого  дунаданца,  кожаным  ремешком  с  тускло   поблескивающей
металлической звездочкой во лбу. Эленсэнт смотрела на него - и  ее  сердце
против  воли  начинало  беспокойно  колотиться  в  груди.  А   в   памяти,
по-недоброму услужливой,  снова  и  снова  всплывал  тот  прозрачный,  как
оконное стекло, сентябрьский день  в  Гондорском  зале  Московского  клуба
системы   "Рассвет".   Но   в   тот   день   Эленсэнт   увидела   человека
кор-эндалльского происхождения, идеально подходящего для роли  Арагорна  -
сегодня перед нею был сам Арагорн. И она не знала, не  представляла  себе,
как и когда произошла эта перемена. Что было ее причиной? Пять напряженных
недель Суперигрищ?  Общение  с  "продвинутыми"  толкиенутыми,  ежесекундно
ждущими подтверждения, что он  соответствует  взятой  на  себя  роли?  Или
внезапно заговорившая кровь одного из  высоких  кор-эндалльских  родов?  А
может быть, все сразу? Если бы кто-то из "партии серых", или  Ариэль,  или
даже сам Нелдор заговорили с нею об этом,  она  бы  ответила  убийственной
насмешкой или грубоватым нахальством, только... только если бы в этот  миг
кто-то из Черных пустил стрелу в Нелдора, Эленсэнт закрыла  бы  его  своей