внезапно  прекратился.  Когда  все  уснули,  а  лакей
запирал на ночь входную дверь, -  у  подножия  лестницы  вдруг  появился
Чарльз, нетвердо державшийся на ногах, с большим  чемоданом.  Он  сделал
лакею знак, что хочет покинуть дом. Молодой человек не сказал ни  слова,
но лакей - респектабельный йоркширец - посмотрел ему в глаза и вздрогнул
без всякой видимой причины. Он отпер дверь, и молодой Вард вышел.  Утром
лакей сообщил о происшедшем матери Чарльза. По его словам,  было  что-то
дьявольское во взгляде, которым тот его окинул. Молодые  джентльмены  не
смотрят так на честных слуг, и он не желает  больше  оставаться  в  этом
доме ни на один день. Миссис Вард отпустила лакея,  не  обратив  особого
внимания на  его  слова.  Представьте  только:  ее  Чарльз  мог  кого-то
обидеть; нет, это просто смешно! К тому же, перед тем, как  уснуть,  она
слышала слабые звуки, доносившиеся из лаборатории,  которая  была  прямо
над ей; Чарльз плакал, беспокойно ходил  по  комнате,  глубоко  вздыхал,
словно  человек,  погруженный  в  самую  бездну  отчаяния.  Миссис  Вард
привыкла  прислушиваться  по  ночам,  глубоко  обеспокоенная   зловещими
тайнами, окружавшими ее сына. На  следующий  вечер,  как  и  три  месяца
назад, Чарльз Вард  первым  взял  из  почтового  ящика  газету  и  якобы
случайно потерял где-то несколько листов. Это:  вспомнили  позже,  когда
доктор Виллетт попытался связать разрозненные  факты  в  одно  целое.  В
редакции "Джорнел" он просмотрел листы, утерянные Чарльзом, и нашел  две
заметки.
   "СНОВА ГРОБОКОПАТЕЛИ.
   Сегодня утром Роберт Харт, ночной сторож на Северном  кладбище,  стал
свидетелем того, что похитители трупов снова принялись за свое  страшное
дело в самой старой части кладбища. Могила Эзры  Видена,  родившегося  в
1740 и умершего в 1824 году, как было начертано на  его  извлеченном  из
земли и варварски разбитом каменном надгробии, разрыта и опустошена. Это
было, по всей вероятности, проделано с  помощью  лопаты,  украденной  из
соседней сторожки.
   Каково бы ни  было  содержимое  могилы  после  более  чем  столетнего
пребывания в земле, все исчезло, кроме нескольких полусгнивших щепок.
   Отпечатков колес не замечено, но полицией  найдены  вблизи  от  этого
места следы одного человека, очевидно, мужчины, принадлежащею к хорошему
обществу, так как он был обут в модные туфли с острым носком.
   Харт склонен связывать это событие со случаем, происшедшим  в  марте,
когда он спугнул группу людей, приехавших на грузовике,  которые  успели
вырыть глубокую яму; однако сержант Рили из Второго участка  опровергает
эту версию, указывая на коренное различие между двумя происшествиями.  В
марте раскопки производились там, где, как  известно,  не  было  никаких
могил; в последнем случае явно целенаправленно  и  злонамеренно  разрыта
отмеченная  во  всех  записях  могила,  варварски  разрушено  надгробие,
находившееся до настоящего времени в прекрасном состоянии.
   Потомки  Видена,  которым  сообщили  о  случившемся,  выразили   свое
удивление  и  глубокое  сожаление.  Они   совершенно   не   могут   себе
представить, чтобы нашелся человек, питающий такую смертельную ненависть
к  их  предку,  что  осмелился  осквернить  его  могилу.  Хезеод  Виден,
проживающий на Энджел-стрит, 598, вспомнил семейную  легенду,  гласящую,
что Эзра Виден  незадолго  до  Революции  принимал  участие  в  какой-то
таинственной вылазке, отнюдь не задевающей его собственной чести. Но  он
никак не мог припомнить никакого нынешнего врага  его  семьи  или  какую
либо связанную с ней тайну. Расследовать это  дело  поручено  инспектору
Каннингему, и есть надежда, что в ближайшем будущем мы узнаем что-нибудь
определенное".
   "ЛАЙ СОБАК БУДИТ ЖИТЕЛЕЙ ПОТУКСЕТА.
   Сегодня ночью, около трех  часов,  жители  Потуксета  были  разбужены
необыкновенно громким лаем и  воем  собак,  который  начался  в  местах,
расположенных у реки, к  северу  от  Рода-на-Потуксете.  Как  утверждают
люди, живущие поблизости, собаки выли необычайно громко и очень страшно;
Фред  Лемлин,  ночной  сторож  на  Роде,  заявляет,  что  к  этому   вою
примешивалось что-то очень похожее  на  крики  до  смерти  перепуганного
человека. Сильная, но кратковременная гроза, разразившаяся неподалеку от
берега реки, положила конец шуму. Люди связывают  с  этим  происшествием
омерзительное зловоние, распространившееся, очевидно, от  нефтехранилищ,
расположенных  вдоль  берегов  бухты.  Возможно,  именно  это   зловоние
повлияло на поведение собак".
   Чарльз худел и становился все беспокойнее, и, оглядываясь назад,  все
пришли к общему мнению,  что  в  то  время  он  хотел  сделать  какое-то
заявление или в чем-то признаться, но воздерживался от этого из  страха.
Миссис   Вард,   полубольная   от   постоянного   нервного   напряжения,
прислушивавшаяся по ночам к  малейшему  шороху,  узнала,  что  он  часто
совершает вылазки под покровом темноты,  и  в  настоящее  время  большая
часть  психиатров  наиболее   ортодоксального   направления   единодушно
обвиняют Чарльза Варда в отвратительных актах вампиризма, которые  в  то
время были поданы прессой  как  главная  сенсация,  но  так  и  остались
нераскрытыми,  поскольку   маньяк   не   был   найден.   Жертвами   этих
преступлений, слишком известных,  чтобы  рассказывать  о  них  подробно,
стали люди разного пола и различного возраста. Они  совершались  в  двух
местах: в жилом. районе на холме, в северной стороне  города  близ  дома
Варда, и в предместье напротив станции Кренстоун, недалеко от Потуксета.
   Нападали как на запоздалых прохожих, так и на неосторожных, спящих  с
открытыми окнами жителей,  и  все  оставшиеся  в  живых  рассказывают  о
тонком, гибком чудовище с горящими  глазами,  которое  набрасывалось  на
них, вонзал зубы в шею или руку и жадно пило кровь.
   Доктор Виллетт, не согласный с тем, что безумие Варда началось в этот
период, проявляет большую осторожность при объяснении всех этих  ужасов.
Он заявляет, что имеет собственную точку зрения на сей счет и, не говоря
ничего  определенного,   ограничивается   утверждениями   непричастности
Чарльза Варда к диким преступлениям - Не буду говорить о том, - заявляет
он, - кто, или даже что, по моему  мнению,  совершало  эти  нападения  и
убийства, но настаиваю, Чарльз Вард в них неповинен. У меня есть причины
быть уверенным в том, что Чарльз  никогда  не  был  вампиром,  и  лучшим
доказательством  тому  явились  его  все  увеличивающееся  малокровие  и
ужасающая бледность. Бард забавлялся  очень  опасными  вещами  и  дорого
заплатил за это, но никогда не был чудовищем и истинным злодеем. Мы были
свидетелями резкой перемены в нем, и мне хотелось бы верить, что прежний
Чарльз Вард умер в тот час, когда это случилось. Но как бы то  ни  было,
душа его умерла, ибо безумный сгусток  плоти,  который  исчез  из  своей
комнаты в больнице Вейта, имел совсем другую душу.
   К словам Виллетта следует прислушаться: он часто посещал дом  Вардов,
занимаясь лечением миссис  Вард,  заболевшей  нервным  расстройством  от
постоянного  напряжения.  Бессонные   ночи,   когда   она   с   трепетом
прислушивалась к звукам, доносившимся сверху, вызвали у нее  болезненные
галлюцинации, о которых она, после долгих колебаний,  поведала  доктору.
Тот успокоил ее, но серьезно задумался над услышанным. Ей казалось,  что
она слышит у себя над головой глухие рыдания и вздохи в самое  необычное
время.
   В начале июня доктор  Виллетт  рекомендовал  миссис  Вард  поехать  в
Атлантик-Сити  на  неопределенное  время  и   как   следует   отдохнуть,
решительно  предупредив  как  мистера  Варда,  так   и   исхудавшего   и
старавшегося избегать его Чарльза, чтобы они писали ей только веселые  и
ободряющие письма. Вероятно, этой рекомендации  доктора  она  обязана  -
тем, что сохранила жизнь и душевное здоровье.

2

   Через некоторое время после отъезда миссис Вард Чарльз  решил  купить
дом в Потуксете.  Это  было  причудливое  небольшое  деревянное  здание,
коттедж  с  бетонным  гаражом,  высоко  забравшийся  по   склону   почти
незаселенного  речного  берега  над  курортным  городком.  По  причинам,
известным лишь ему одному, молодой Вард желал приобрести именно его.  Он
не давал покоя агентствам по продаже недвижимости, пока  они  не  купили
для него  этот  дом,  преодолев  сопротивление  прежнего  владельца,  не
устоявшего перед несообразно высокой ценой. Как только дом  освободился,
Чарльз  переехал  в  него,  погрузив  в  большую  закрытую  машину   все
содержимое своей лаборатории, в  том  числе  книги  из  библиотеки,  как
старинные, так и современные. Он отправился в Потуксет  в  самую  темную
пору ночи, и мистер Вард припоминает, как сквозь сон слышал приглушенные
ругательства рабочих и громкий топот, когда они спускались по  лестнице.
Потом Чарльз снова переселился в свои покои на третьем этаже  и  никогда
больше не показывался на чердаке.
   Дом в  Потуксете  стал  вместилищем  всех  секретов,  которые  прежде
таились в лаборатории. Чарльз, как и прежде, жил отшельником, но  теперь
его  одиночество  разделяли  двое:  не  то  португалец,  не   то   мулат
разбойничьего вида, бродяга с  набережной  Саут-Мейн-стрит,  выполнявший
обязанности слуги, и худощавый незнакомец,  по  виду  ученый,  в  черных
очках, с густой и длинной бородой, которая выглядела как приклеенная, по
всей .видимости, коллега  Чарльза.  Соседи  тщетно  пытались  вовлечь  в
разговор этих странных субъектов.
   Мулат,  которого  звали  Гомес,  почти  не  говорил  по-английски,  а
бородатый приятель Варда, называвший себя доктором Алленом,  был  крайне
неразговорчив.
   Сам Вард пытался общаться с местными жителями,  но  лишь  вызывал  их
недоброжелательное любопытство своими рассказами  о  сложных  химических
опытах. Сразу же начались разговоры о том, что в  доме  всю  ночь  горит
свет; немного позже, когда  это  внезапно  прекратилось,  появились  еще
более странные слухи о том, что Вард заказывает у  мясника  целые  туши,
что из дома раздаются  заглушенные  крики,  декламация,  песнопения  или
заклинания и вопли, словно выходящие из какого-то глубокого  подземелья,
расположенного под  домом.  Само  собой  разумеется,  достойные  буржуа,
обитавшие по соседству, сильно невзлюбили новых подозрительных  жильцов,
и неудивительно, что делались довольно прозрачные намеки на их возможную
связь с многочисленными случаями вампиризма и убийств,  особенно  с  тех
пор,  как  они  распространились,  словно  эпидемия,   исключительно   в
Потуксете и прилегающих к нему районах и улицах Эджевуда.
   Бард большую часть времени проводил в  Потуксете,  но  иногда  уделял
одну или две ночи родительскому дому. Считалось, что  он  там  и  живет.
Дважды он уезжал из города на неделю, неизвестно в каком направлении. Он
становился  все  бледнее,  катастрофически  худел  и   лишился   прежней
уверенности в себе, что доктор Виллетт не преминул отметить, когда юноша
в очередной раз повторил старую историю о важных исследованиях и будущих
открытиях. Виллетт часто пытался подстеречь молодого человека в доме его
отца, так как мистер Вард был глубоко  обеспокоен  и  старался  устроить
так, чтобы за его сыном хоть как-то присматривали,  насколько  это  было
возможно в данном случае, ибо Чарльз уже стал совершеннолетним и к  тому
же обладал очень скрытным  и  независимым  характером.  Доктор  все  еще
настаивает,  что  молодой  человек  даже  тогда  был  совершенно  здоров
психически, и приводит как доказательство разговоры, которые они вели.
   К сентябрю эпидемия вампиризма окончилась, но в январе Чарльз едва не
оказался замешанным в крупных неприятностях. Люди  уже  некоторое  время
поговаривали о таинственных ночных караванах грузовиков,  прибывающих  к
Варду в Потуксог, и внезапно из-за непредвиденного случая  обнаружилось,
какой именно груз они везли. В безлюдном месте близ Ноуп-Валли налетчики
подстерегли один из таких караванов,  думая,  что  в  машинах  находится
спиртное, но на этот раз им суждено было  испытать  настоящий  шок.  Ибо
длинные ящики, захваченные и сразу же открытые ими,  содержали  поистине
страшные вещи, настолько страшные, что  даже  представители  преступного
мира не могли сдержать дрожь.
   Похитители  поспешно  закопали  свои  находки,  но,  когда  обо  всем
проведала  полиция  штата,  было  проведено  тщательное   расследование.
Недавно задержанный бродяга, получив в  полиции  обещание,  что  ему  не
предъявят  каких-либо  дополнительных  обвинений,  согласился,  наконец,
провести группу полицейских к тому месту, где было зарыто захваченное; в
сделанном наспех захоронении были найдены поистине ужасные предметы.  На
местное - или даже международное - общественное мнение оказало бы весьма
неприятное  впечатление  опубликование  результатов   поисков,   которые
напугали даже их участников. С  лихорадочной  поспешностью  в  Вашингтон
было отправлено несколько телеграмм.
   Ящики были адресованы Чарльзу Варду в Потуксет, и  представители  как
местной, так и федеральной полиции, доставив в участок  всех  обитателей
коттеджа, подвергли их строгому допросу.  Чарльз  и  его  спутники  были
бледны и обеспокоены, но полиция получила от  хозяина  дома  объяснения,
которые, казалось, полностью оправдывали его. Ему были  нужны  некоторые
анатомические образцы для  выполнения  программы  научных  исследований,
глубину и важность которых могут подтвердить все, знавшие его  последние
десять лет, и он заказал необходимые объекты в нужном ему  количестве  в
агентствах, которые, как  он  полагал,  занимались  совершенно  законной
деятельностью. Откуда взяты эти образцы, ему абсолютно неизвестно. Вард,
по всей видимости, был совершенно потрясен, когда инспектор намекнул  на
то, какое  чудовищное  впечатление  произведет  на  публику  известие  о
находках и насколько все это повредит национальному престижу.  Показания
Чарльза были полностью подтверждены его коллегой, доктором Алленом,  чей
странный гулкий голос звучал гораздо  более  убедительно,  чем  нервный,
срывающийся голос Варда;  в  конце  концов  полиция  оставила  дело  без
последствий; но ее  сотрудники  тщательно  записали  нью-йоркский  адрес
агентства и его владельца.
   Расследование ни к  чему  не  привело.  Следует  лишь  добавить,  что
"образцы" были поспешно и в полной тайне возвращены на прежнее место,  и
никто так и не узнал об этом богопротивном осквернении памяти усопших.
   Десятого февраля 1928 года доктор Виллетт получил  от  Чарльза  Варда
письмо, которое считает исключительно важным и относительно которого  он
часто спорил с доктором Лайманом. Последний полагал, что письмо содержит
убедительное доказательство того, что перед нами далеко зашедший  случай
"деменции прекокс" - быстро протекающей острой душевной болезни. Виллетт
же считает, что это последние слова несчастного юноши, написанные  им  в
здравом уме. Он обращает особое внимание на характер почерка, неровного,
но несомненно принадлежащего Варду. Вот полный текст этого письма:
   "100 Проспект-стрит, .
   Провиденс, Р.И.
   8 марта 192б г.
   Дорогой доктор Виллетт!
   Я чувствую, что наконец пришло время сделать признание, с  которым  я
медлил,  несмотря  на  Ваши  просьбы.  Я  никогда  не  перестану  ценить
терпение, с которым Вы его ожидали, и доверие, с которым Вы отнеслись ко
мне как к человеку и пациенту.
   Я должен, к сожалению, признать, что никогда не  дождусь  триумфа,  о
котором мечтал. Вместо него я добился лишь встречи с дичайшим ужасом,  и
мои слова, обращенные к Вам, будут  не  победным  кличем,  а  мольбой  о
помощи; посоветуйте, как спасти  не  только  меня,  но  и  весь  мир  от
чудовищной опасности, которую не  может  себе  представить  человеческий
разум. Вы помните, что говорится в письмах Феннера  относительно  набега
на ферму в Потуксете.
   Это нужно сделать снова, и как можно скорее. От нас  зависит  больше,
чем можно выразить словами, - вся цивилизация, все законы природы, может
быть, даже судьба всей Солнечной системы и космического пространства.  Я
вызвал к жизни страшного монстра, но сделал это лишь  во  имя  науки.  А
сейчас во имя жизни человечества и  всей  Земли  Вы  должны  помочь  мне
загнать чудовище в те черные бездны, откуда оно явилось.
   Я навсегда оставил это место в Потуксете, и мы должны извлечь  оттуда
все, что в нем находится, - живым или  мертвым.  Я  никогда  не  вернусь
туда, и Вы не должны верить, если когда-нибудь услышите, что я  нахожусь
там. Я объясню Вам, почему я это говорю, когда мы увидимся.  Я  вернулся
домой навсегда и хотел бы, чтобы Вы посетили меня сразу же, как только у
Вас появится  пять-шесть  часов  свободного  времени,  чтобы  Вы  смогли
выслушать все, что я должен сообщить. Это займет довольно много  времени
- и поверьте мне, никогда еще Ваш профессиональный долг не призывал  Вас
с такой настоятельной необходимостью, как сейчас.  На  карту  поставлено
значительно больше, чем рассудок или даже моя жизнь.
   Я не рискую рассказать обо всем отцу; вряд ли он поймет, о  чем  идет
речь. Но я признался ему, что мне угрожает опасность, и он нанял четырех
детективов, которые следят за нашим домом... Не могу сказать,  насколько
они могут оказаться  полезны,  потому  что  им  придется  встретиться  с
силами, которым даже Вы вряд ли сможете противостоять.  Итак,  приходите
скорее, если хотите застать меня в живых и услышать,  как  избавить  все
мироздание от адского заговора.
   Приходите в любое время: я не буду выходить из дома.
   Заранее не звоните, потому что трудно сказать, кто или что попытается
перехватить Вас, И будем молиться всем богам, чтобы  ничто  не  помешало
нашей встрече.
   Я в полном отчаянии.
   Чарльз Декстер Вард.
   Р.Б. Застрелите доктора Аллена, как только  увидите  его,  и  бросьте
тело в кислоту, чтобы от него ничего не осталось. Не сжигайте его".
   Доктор Виллетт получил это письмо примерно в десять тридцать  утра  и
немедленно устроил так, что у него оказалась свободной  половина  дня  и
весь вечер для разговора, который мог, если необходимо, продолжаться  до
поздней ночи. Он собирался прийти к Вардам примерно в четыре часа дня, и
оставшиеся до этого часы провел в беспокойстве, строя самые  невероятные
догадки.
   Кому-нибудь постороннему показалось бы; что письмо написано маньяком,
но доктор Виллетт был слишком хорошо осведомлен о  тех  странных  вещах,
которые происходили с Чарльзом, и был далек от того, чтобы  считать  его
слова бредом безумца. Он был почти уверен,  что  здесь  замешано  что-то
трудно поддающееся определению,  окутанное  древними  легендами,  но  от
этого не менее чудовищное, а упоминание имени доктора  Аллена  сразу  же
пробудило в памяти Виллетта все те разговоры, которые велись в Потуксете
относительно загадочного приятеля Чарльза. Доктор никогда не видел этого
человека, но много слышал о том, как он  выглядит,  как  ведет  себя,  и
снова задумался над тем, что же таится за непроницаемо-черными очками.
   Ровно в четыре  часа  доктор  Виллетт  явился  в  дом  Вардов,  но  с
раздражением и беспокойством услышал, что  Чарльз  не  сдержал  обещания
остаться дома. Детективы были  на  месте,  но  утверждали,  что  молодой
человек, казалось,  несколько  преодолел  свой  страх.  Утром  он  долго
разговаривал по телефону, спорил,  и,  по  всей  видимости,  отказывался
выполнить то, что требовал его собеседник. Один из  детективов-расслышал
слова: "Я очень устал и хочу немного отдохнуть", "Извините  меня,  но  я
сегодня не  могу  никого  принять",  "Пожалуйста,  отложите  решительные
действия, пока мы не придем к какому-нибудь компромиссу", и наконец "Мне
очень жаль, но я должен от всего совершенно отойти на некоторое время. Я
поговорю с вами позже". Потом, очевидно, подумав и набравшись храбрости,
он выскользнул из дома так тихо, что никто не заметил его  ухода;  около
часа дня Чарльз вернулся  и  прошел  внутрь,  не  говоря  ни  сло