еть, что происходит, но их поиски не увенчались  успехом.  Однако
на следующее утро в ледяных заторах у южных опор Большого  Моста,  между
Длинным Доком и винным заводом  Эббота,  было  найдено  обнаженное  тело
огромного мускулистого мужчины, и это стало темой бесконечных догадок  и
тайных разговоров. Шепталась не столько молодежь, сколько люди  старшего
поколения, потому что замерзшее лицо  с  выпученными  от  ужаса  глазами
пробудило у городских патриархов воспоминания. Старики, дрожа от страха,
обменивались  беглыми  замечаниями:  в   застывших   искаженных   чертах
угадывалось сходство,  -  хотя  это  было  совершенно  невероятно,  -  с
человеком, который умер ровно пятьдесят лет назад!
   Эзра Виден был среди тех,  кто  обнаружил  тело:  он  припомнил,  как
бешено лаяли собаки прошлой ночью в домах вдоль улицы Вейбоссет-Стрит  и
моста  у  доков,  откуда  исходили  крики.  Он  словно  ожидал   чего-то
необычного, и поэтому не удивился, увидев на снегу любопытные следы там,
где кончался жилой район, и  улица  переходила  в  дорогу  на  Потуксет.
Обнаженного гиганта преследовали собаки и несколько  человек,  обутых  в
сапоги; можно было  также  заметить  следы  возвращающихся  собак  и  их
хозяев. Видимо,  они  отказались  от  преследования,  не  желая  слишком
приближаться к городу. Виден зловеще улыбнулся, и, желая довести дело до
конца, прошел по этим следам до места, откуда они начинались. Как  он  и
думал, это была потуксетская ферма Джозефа Карвена.
   Эзра много дал бы за то, чтобы двор перед домом  не  был  так  сильно
истоптан.
   Но он не хотел  рыскать  у  фермы  среди  бела  дня,  показывая  свою
заинтересованность. Доктор Бовен, которому Виден поторопился доложить об
увиденном, вскрыл странный труп и обнаружил аномалии, поставившие его  в
тупик. Органы пищеварения гиганта находились в  зачаточном  состоянии  -
желудок и кишечник выглядели так, будто он ни разу не ел, кожа имела  ид
грубой и в то же время рыхлой дерюги - явление, которое доктор никак  не
мог объяснить. Находясь под впечатлением слухов, распускаемых стариками,
о том, что труп как две капли  воды  похож  на  давно  умершего  кузнеца
Дэниэла Грина, чей правнук, Аарон Хоппин, был  суперкарго  на  одном  из
кораблей, принадлежащих Карвену, Виден, словно  между  прочим,  принялся
расспрашивать людей, где был похоронен Грин. Той же ночью группа из пяти
человек отправилась  на  заброшенное  Северное  кладбище,  что  напротив
Херренден Лейн, и раскопала могилу.  Как  они  и  ожидали,  могила  была
пуста.
   Всех  почтальонов  города  попросили   задерживать   корреспонденцию,
адресованную Джозефу  Карвену.  Незадолго  до  того,  как  было  найдено
обнаженное тело неизвестного,  капитану  Мэтьюсону  доставили  посланное
Карвену письмо из Салема от некоего  Джедедии  Орна,  которое  заставило
призадуматься всех, кто участвовал в заговоре против Карвена. Вот  часть
этого письма, переписанная и хранившаяся в частном семейном архиве,  где
ее нашел Чарльз Вард: "Мне доставляет  изрядное  удовольствие  известие,
что Вы продолжаете свои штудии Древних Материй известным Вам способом; и
я полагаю, что Мистер Хатчинсон в городе нашем Салеме добился,  увы,  не
больших успехов. Разумеется, Ничего,  кроме  ожившей  Монструозности  не
вышло, когда Хатчинсон воссоздал Целое из того, что  мы  сумели  собрать
лишь в малой части. То, что Вы послали, не возымело нужного -  Действия,
либо из-за того, что Некоей Вещи недоставало, либо  тайные  Слова  я  не
правильно произнес, а Вы неверно записали. Без Вас обречен я на Неудачу.
Я  не  обладаю  Вашими  знаниями  в  области  материй  Химических,  дабы
следовать указаниям Бореллия, и не могу должным  образом  разобраться  в
Книге VII "Некрономикона", Вами рекомендованной. Но хотел бы я, чтобы Вы
припомнили, что. было нам сказано в отношении соблюдения Осторожности  в
том. Кого мы вызывать станем, ибо ведомо Вам, что записал Мистер Метер в
Маргиналиях, и Вы можете судить,  насколько  верно  сия  Ужасающая  вещь
изложена. Я вновь и вновь говорю Вам: не Вызывайте Того, кого не сможете
покорить воле своей. Под сими словами подразумеваю я Того, кто сможет  в
свою очередь призвать против Вас такие  Силы,  против  которых  окажутся
бесполезны Ваши самые мощные инструменты и заклинания.  Проси  Меньшего,
ибо Великий может не пожелать дать тебе Ответа, и в его власти окажешься
не только ты, но  и  много  большее.  Я  ужаснулся,  прочитав,  что  Вам
известно, что держал Бен Заристнатмик  в  Сундуке  Черного  Дерева,  ибо
догадался, Кто сказал Вам об Этом. И снова я обращаюсь с просьбой писать
мне на имя Джедедии, а не Саймона. В нашем  Обществе  человек  не  может
жить так долго, как ему вздумается, и Вам известен мой замысел, согласно
которому я  вернулся  под  видом  собственного  Сына.  Я  с  Нетерпением
дожидаюсь, когда Вы познакомите меня с тем, что Черный Человек узнал  от
Сильвануса Коцидиуса в Склепе под Римской  стеной,  и  буду  чрезвычайно
обязан Вам, если Вы пришлете мне на время Манускрипт, Вами упомянутый".
   На  мрачные  мысли  наводило  и  другое,   не   подписанное   письмо,
отправленное из Филадельфии, особенно  следующий  пассаж:  "Я  приму  во
внимание Вашу просьбу отправлять Заказы только на  Ваших  Судах,  но  не
всегда могу знать с точностью, когда ожидать их.  В  том,  что  касается
упомянутого  Предмета,  я  требую  только  еще  одной  вещи;   но   хочу
удостовериться, что понял Вас с полною  точностью.  Вы  ставите  меня  в
известность, что ни одна Часть утеряна быть не должна,  если  мы  желаем
наилучшего Эффекта, но Вам, несомненно, известно, как трудно быть в  том
уверенным. Будет изрядным Риском  и  непомерной  Тяжестью  грузить  Гроб
целиком, в Городе же (то есть в церквах Святого  Петра,  Святого  Павла,
Святой Марии или Собора Иисуса  Христа)  сие  вообще  не  представляется
возможным. Но я знаю, чего недоставало тем, кто был воссоздан в Октябре,
и сколько живых Образцов Вы были вынуждены  создать,  прежде  чем  нашли
верную Методу в 1766 году, и буду верным последователем  Вашим  во  всех
сих Материях.
   С нетерпением ожидаю Вашего Брига, о  коем  ежедневно  справляюсь  на
Верфи Мистера Виддля".
   Третье  подозрительное  письмо  было  написано  на  незнакомом  языке
незнакомыми буквами. В дневнике Смита, найдено  Чарльзом  Бардом,  грубо
скопирована часто повторяющаяся комбинация букв; авторитетные ученые  из
Университета Брауна объявили, что алфавит амхарскил  (или  абиссинский),
но само письмо не смогли расшифровать.
   Ни одно из этих посланий не  было  доставлено  Карвену,  кроме  того,
исчезновение из Салема Джедедии Орна примерно в это же время показывает,
что  заговорщики  из   Провиденса   предприняли   некие   тайные   меры.
Историческое Общество в  Пенсильвании,  руководимое  доктором  Шиппеном,
получило письмо относительно присутствия в Филадельфии некоего  опасного
субъекта. Но чувствовалась необходимость принять более решительные меры,
и группы смелых моряков, дав друг другу обет верности, тайно  собирались
по ночам в верфях и складах Брауна. Медленно,  но  верно  разрабатывался
план, который должен был  не  оставить  и  следа  от  зловещих  секретов
Джозефа Карвена.
   Несмотря на все предосторожности, Карвен, казалось,  чувствовал,  что
против него зреет заговор, проявляя не  свойственное  ему  беспокойство.
Его экипаж постоянно сновал между  городом  и  дорогой  на  Потуксет,  и
мало-помалу с него сошла маска притворной веселости, с  помощью  которой
он в  последнее  время  пытался  бороться  со  сложившимся  против  него
предубеждением, Феннеры, его ближайшие соседи,  однажды  ночью  заметили
яркий луч света, вырывающийся из отверстия В крыше загадочного каменного
здания ь высокими и необычайно узкими окнами; об этом  происшествии  они
немедленно  уведомили  Джона  Брауна  из   Провиденса.   Мистер   Браун,
руководитель тщательно отобранной группы, которая должна была  покончить
с Карвеном, сообщил Феннерам, что вскоре будут приняты решительные меры.
Он счел это необходимым, ибо понимал, что от них будет невозможно скрыть
давно готовящийся налет на ферму; он объяснил свои действия, сказав, что
Карвен, как стало известно, является шпионом ньюпортских таможенников, к
которым питали явную или тайную вражду все шкиперы, купцы  и  фермеры  в
округе Провиденс. Неизвестно, поверили ли этой хитрости соседи  Карвена,
видевшие на его ферме так много странных  вещей,  но  во  всяком  случае
Феннеры  были  склонны  приписать  все  самое  худшее  этому   человеку,
поведение  которого  было  столь  необычно.  Мистер  Браун  поручил   им
наблюдать за фермой и сообщать ему обо всем, что там происходит.

5

   Опасение, что Карвен о чем-то подозревает и намеревается  предпринять
нечто  необычное,  доказательством  чего  служил  странный  луч   света,
уходящий в небо, наконец ускорило акцию, столь тщательно  подготовленную
почтенными горожанами.  Как  записано  в  дневнике  Смита,  около  сотни
вооруженных  моряков  собрались  в  десять  часов   вечера   в   пятницу
двенадцатого апреля 1771 года  в  большом  зале  таверны  Тарстона,  под
вывеской "Золотой Лев" на Вейбоссет Пойнт напротив моста. Из  выдающихся
людей города,  кроме  командира  отряда,  Джона  Брауна,  присутствовали
доктор Бовен с набором хирургических инструментов, президент Меннинг, на
этот раз без своего знаменитого парика (самого большого в Колонии),  что
все сразу заметили, губернатор  Хопкинс,  закутанный  в  темный  плащ  и
сопровождаемый  своим  братом  Эйзой,  опытным  мореходом,  которого  он
посвятил в тайну в последний момент с разрешения остальных, Джон Картер,
капитан Мэтьюсон и  капитан  Виппл,  который  и  должен  был  руководить
набегом на ферму. Эти люди некоторое время совещались отдельно в  задней
комнате, после чего капитан Виппл вышел в зал, чтобы  снова  взять  обет
молчания с собравшихся моряков и дать  им  последние  указания.  Элеазар
Смит находился с прочими руководителями набега в задней комнате,  ожидая
прибытия Эзры Видена, который должен был следить за Карвеном и сообщить,
когда его экипаж выедет на ферму.
   Примерно в десять тридцать на Большом Мосту раздался шум, после  чего
звук колес экипажа Карвена донесся уже с улицы за мостом. В подобный час
не нужны были горячие речи Видена, чтобы понять: человек, обреченный  на
смерть, собрался в свой последний путь для свершения  своего  греховного
полуночного колдовства. Через мгновение, когда удаляющаяся коляска  чуть
слышно прогромыхала по мосту у Мадди Док,  появился  Виден;  люди  молча
выстроились на улице перед таверной в боевой прядок,  взвалив  на  плечи
кремневые мушкеты, охотничьи ружья и гарпуны, которые они взяли с собой.
Виден и Смит присоединились к отряду,  как  и  капитан  Виппл,  командир
отряда, капитан Эйза Хопкинс, Джон Картер,  президент  Меннинг,  капитан
Мэтьюсон и доктор  Бовен;  к  одиннадцати  часам  подошел  Мозес  Браун,
который не присутствовал на предыдущем собрании, проходившем  в  той  же
таверне. Все  эти  именитые  горожане  и  сотня  моряков  пустились  без
промедления в долгий путь, мрачные и постепенно охватываемые все большим
волнением, оставив позади Мадди Док и  поднимаясь  по  плавному  подъему
Броуд-Стрит, по направлению к дороге на Потуксет. Пройдя  церковь  Элдер
Сноу, некоторые моряки оглянулись, чтобы бросить  прощальный  взгляд  на
Провидено, чьи улицы и дома раскинулись  под  весенним  звездным  небом.
Мансарды и остроконечные кровли поднимались темными  силуэтами,  соленый
морской бриз тихо веял от бухты, расположенной к северу от  моста.  Вега
поднималась по небу, отражаясь в  водах  реки,  над  холмом,  на  гребне
которого вырисовывались очертания линии деревьев,  прерывающейся  крышей
незаконченного  здания  колледжа.  У  подножия  холма  и  вдоль   узких,
поднимающихся по склону дорог дремал старый город, старый Провиденс,  во
имя безопасности и процветания которого надо было стереть с  лица  земли
гнездо чудовищных и богопротивных преступлений.
   Через час с четвертью отряд, как было заранее  условлено,  прибыл  на
ферму  Феннеров,  где  люди  услышали  последние  сообщения,  касающиеся
намеченной ими жертвы. Он приехал на свою ферму около получаса назад,  и
почти сразу же после его прибытия из кровли каменного здания поднялся  в
небо яркий луч, но в  остальных  окнах  не  было  света,  как  всегда  в
последнее время. Как раз в это время еще один луч вырвался  из  верхнего
этажа дома, устремившись к югу, и собравшиеся поняли,  что  присутствуют
при неестественных и страшных явлениях.
   Капитан Виппл приказал отряду разделиться на три части;  одна  часть,
состоящая из двадцати человек, под командованием Элеазара Смита,  должна
направиться к берегу и охранять место, где может высадиться подкрепление
Карвена, и оставаться там, пока не понадобится для решительных действий.
   Вторая часть, также состоящая из двадцати человек, под  командованием
капитана Эйзы Хопкинса, должна прокрасться по  речной  долине  за  ферму
Карвена  и  разрушить  топорами  или  пороховым  взрывом  тяжелую  дверь
орехового дерева на высоком крутом берегу. Третья часть должна  окружить
дом и все службы фермы.
   Треть этой последней части капитан Мэтьюсон должен  будет  повести  к
таинственному  каменному  строению  с  узкими  окнами.  Еще  одна  треть
последует за капитаном Випплем в дом, а оставшаяся треть -  окружит  всю
ферму и останется на месте до сигнала.
   Группа, находящаяся на берегу реки, должна будет штурмовать дверь  по
свистку и захватить всех и  все,  что  может  вырваться  из  подземелья.
Услышав два свистка, группа должна проникнуть через дверь в  подземелье,
чтобы сразиться с врагами или присоединиться к другим нападающим. Группа
у каменного строения должна будет вначале взломать входную дверь,  затем
спуститься по проходу внутри строения и присоединиться  к  нападающим  в
подземелье. Последний сигнал, - три  свистка,  вызовет  резервные  силы,
охраняющие подступ  к  ферме;  составляющие  их  двадцать  человек  тоже
разделятся -  одни  войдут  в  подземные  помещения  через  дом,  другие
проникнут в пещеры через каменное здание. Капитан  Виппл  был  абсолютно
уверен в существовании катакомб и учитывал это при составлении плана.  У
него  был  боцманский   свисток,   издававший   необычайно   сильный   и
пронзительный звук, так что можно было не бояться, что сигналы не  будут
услышаны. Резервная группа, находящаяся на  самом  берегу  реки,  могла,
конечно, пропустить сигнал, так  что  в  случае  необходимости  придется
кого-нибудь туда послать. Мозес Браун и Джон Картер отправились на берег
вместе с капитаном Хопкинсом, а президент Меннинг должен был  оставаться
с капитаном Мэтьюсоном у каменного строения.
   Доктор Бовен и Эзра Виден были  в  группе  капитана  Виппля,  которая
должна была начать штурм  дома  сразу,  как  только  к  капитану  Випплю
прибудет посланный от капитана Хопкинса, сообщая о готовности  береговой
группы. Тогда командир отряда подаст сигнал - один  громкий  свисток,  и
все три группы одновременно начнут штурм в трех местах.  В  час  ночи  с
минутами вес три группы  покинули  ферму  Феннера:  одна  направилась  к
берегу, вторая - в долину реки, к двери, ведущей в подземелье, а  третья
в свою очередь разделилась на две части и двинулась к ферме Карвена.
   Элеазар  Смит,  сопровождавший  береговую  группу,  пишет   в   своем
дневнике, что прибыли они к месту назначения без всяких  происшествий  и
долго ждали у крутого склона берега, спускающегося  к  бухте;  один  раз
тишина была нарушена неясным звуком, напоминающим сигнал, второй  раз  -
свирепым рычанием и криками,  затем  -  взрывом,  происшедшим,  по  всей
вероятности, в том же месте.
   Позже  одному  из  моряков  показалось,  что  он  слышит   отдаленные
мушкетные  и  ружейные  выстрелы,  а  еще  через  некоторое  время  Смит
почувствовал, как все вокруг заходило ходуном и  воздух  содрогнулся  от
таинственных  и  страшных  слов,  произнесенных   неведомым   гигантским
существом. Только перед  самым  рассветом  к  ним  в  одиночку  добрался
посланный, измученный, с дико блуждающим взглядом; одежда  его  источала
ужасающее зловоние. Он велел им без всякого шума расходиться по домам  и
никогда не упоминать и даже не думать о делах этой ночи и том,  чье  имя
было Джозеф Карвен. Вид этого человека был убедительнее всяких  слов.  И
хотя этот человек был  простым  и  честным  моряком,  имевшим  множество
друзей, казалось, в нем произошла какая-то непонятная  перемена:  что-то
надломилось в его душе, и после той ночи он навсегда держался в  стороне
от людей. То же случилось и с другими их спутниками, побывавшими в самом
гнезде неведомых ужасов, которых участники  береговой  группы  встретили
позже. Каждый из этих людей, казалось, утратил частицу своего  существа,
увидев и услышав нечто, не предназначенное для человеческих ушей и глаз,
и не сумев это забыть.  Они  никогда  ни  о  чем  не  рассказывали,  ибо
инстинкт самосохранения - самый примитивный из человеческих инстинктов -
заставляет  человека  останавливаться  перед   страшным   и   неведомым.
Береговой группе также передался от единственного  добравшегося  до  них
гонца невыразимый страх, который запечатал им уста. Они почти ничего  не
рассказывали, и дневник Элезара  Смита  является  единственной  записью,
оставшейся от ночного  похода  вооруженного  отряда,  который  вышел  из
таверны под вывеской "Золотой Лев" в весеннюю звездную ночь.
   Однако Чарльз Вард нашел косвенные  сведения  об  этой  экспедиции  в
письмах Феннеров, которые он нашел в  Нью-Лондоне,  где,  как  ему  было
известно, проживала другая ветвь этого семейства. По  всей  вероятности,
потуксетские  Феннеры,  из  чьего  дома  была  видна  обреченная  ферма,
заметили, как туда шли группы вооруженных людей,  ясно  слышали  бешеный
лай собак Карвена, за которым последовал пронзительный свисток -  сигнал
к штурму.
   После свистка из  каменного  здания  во  дворе  фермы  в  небо  вновь
вырвался яркий луч  света,  и  сразу  же  после  быстрой  трели  второго
сигнала, зовущего все группы  на  приступ,  послышалась  слабая  россыпь
мушкетных выстрелов, почти  заглушенная  ужасающим  воплем  и  рычанием.
Никакими описаниями нельзя передать весь ужас этого вопля, и Люк  Феннер
пишет, что его мать потеряла сознание, услышав этот  звук.  Потом  вопль
повторился немного тише, сопровождаемый глухими выстрелами  из  ружей  и
мушкетов, затем оглушительным  взрывом,  раздавшимся  со  стороны  реки.
Примерно через час после этого собаки  стали  лаять,  словно  испуганные
чем-то, послышался глухой подземный гул, и пол в доме задрожал, так  что
покачнулись свечи, стоявшие на каминной доске.
   Почувствовался сильный запах серы, и в это время  отец  Люка  Феннера
сказал, что слышал третий сигнал, зовущий на помощь, хотя  другие  члены
семьи   ничего   не   заметили.   Снова   прозвучали   залпы   мушкетов,
сопровождаемые глухим гортанным  криком,  не  таким  пронзительным,  как
прежде, но еще более ужасным - он был чем-то  вроде  злобного  бульканья
или кашля, так что назвать это звук криком можно было лишь  потому,  что
он продолжался бесконечно и его было труднее выносить, чем  любой  самый
громкий вопль.
   Затем  оттуда,  где  находилась  ферма  Карвена,  внезапно  вырвалась
огромная пылающая  фигура,  и  послышались  отчаянные  крики  пораженных
страхом людей.
   Затрещали мушкеты, и она упала на землю. Но за  ней  появился  второй
охваченный пламенем неясный силуэт. В оглушительном шуме едва можно было
различить человеческие голоса. Феннер пишет, что он смог расслышать лишь
несколько слов, исторгнутых ужасом в лихорадочной попытке спасения:
   "Всемогущий, защити паству твою". После нескольких выстрелов упала  и
вторая горящая фигура. После этого  наступила  тишина,  которая  длилась
примерно три четверти часа. Потом маленький Артур Феннер,  младш