Виден, вынужденный  время  от  времени  прерывать  свою  слежку  за
Карвеном, отправляясь в плавание, не мог заниматься этим систематически,
но зато обладал мстительным  упорством,  которого  были  лишены  занятые
своими делами горожане и  фермеры;  он  тщательно,  как  никогда  ранее,
изучил все, связанное с Карвеном.
   Странные  маневры  судов  таинственного  купца  не  вызывали  особого
удивления в эти беспокойные времена, когда,  казалось,  каждый  колонист
был  полон  решимости  игнорировать  условия  Сахарного   Акта   который
препятствовал оживленным  морским  перевозкам.  Провезти  контрабанду  и
улизнуть считалось скорее доблестью в Наррагансеттской бухте,  и  ночная
разгрузка недозволенных товаров была совершенно обычным  делом.  Однако,
наблюдая каждую ночь, как  лихтер  или  небольшие  шлюпы  отчаливают  от
складов Карвена, находящихся  в  доках  Таун-Стрит,  Виден  очень  скоро
проникся убеждением, что его зловещий враг старается избежать не  только
военных кораблей Его Величества. Раньше, до 1766 года,  когда  поведение
Карвена резко изменилось, эти  корабли  были  нагружены  большей  частью
неграми, закованными в цепи.  Живой  груз  переправляли  через  бухту  и
выгружали на заброшенном клочке берега к северу от Потуксета;  затем  их
отправляли по суше вверх, по почти отвесному склону к северу,  на  ферму
Карвена, где запирали в огромной каменной пристройке с узкими  бойницами
вместо окон. Но теперь все пошло по-другому. Неожиданно прекратился ввоз
рабов, и на время Карвен отказался от своих ночных вылазок.
   Затем, весной 1767 года, Карвен избрал новый способ действий. Лихтеры
снова регулярно отплывали, покидая темные молчаливые доки, на  этот  раз
спускались вдоль бухты  на  некоторое  расстояние,  очевидно,  не  далее
Ненквит Пойнт, где встречали большие корабли разных типов и  перегружали
с них неизвестные товары. Потом команда Карвена  отвозила  этот  груз  к
обычному месту на берегу бухты и переправляла  его  по  суше  на  ферму,
складывая в том же загадочном каменном здании,  которое  прежде  служило
для содержания негров. Груз большей частью состоял из больших коробок  и
ящиков, многие из них имели продолговатую форму  и  вызывали  неприятные
ассоциации с гробами.
   Виден с неослабевающим упорством продолжал  наблюдать  за  фермой,  в
течение долгого времени посещал ее каждую  ночь;  не  проходило  недели,
чтобы он не побывал там, за исключением тех ночей,  когда  свежевыпавший
снег давал возможность обнаружить его следы. Но даже тогда он подбирался
как можно ближе по  проезжей  дороге  или  льду  протекавшей  поблизости
речки, чтобы посмотреть, какие следы оставили другие  посетители  фермы.
Когда,  отправляясь  в  плавание,  Виден  должен  был   прерывать   свои
наблюдения, он нанимал своего давнего знакомого по имени  Элеазар  Смит,
который заменял его на  этом  посту;  оба  приятеля  могли  бы  поведать
множество странных вещей. Они не делали этого только потому, что знали -
лишние слухи могут лишь предупредить их жертву и сделать  таким  образом
невозможным их дальнейшие наблюдения. Прежде, чем что-либо  предпринять,
они хотели добыть  точные  сведения.  Должно  быть,  они  узнали  немало
удивительного, и Чарльз Вард  часто  говорил  своим  родителям,  как  он
сожалеет, что Виден решил сжечь свои записи. Все, что можно  сказать  об
их открытиях, почерпнуто из довольно невразумительного дневника Элеазара
Смита, а также высказываний других мемуаристов и авторов писем,  которые
могли лишь повторить услышанное от других. По их словам, ферма была лишь
внешней оболочкой, под которой скрывалась беспредельно  опасная  мрачная
бездна, мрачные глубины которой недоступны человеческому разуму.
   Впоследствии стало известно, что Виден и Смит уже давно  убедились  в
том, что под фермой пролегает целая сеть туннелей и катакомб, в которых,
кроме старого индейца и его жены, находится множество других людей.
   Само здание фермы со старинной остроконечной  крышей,  построенное  в
середине XVII  в.,  уцелело.  В  доме  была  огромная  дымовая  труба  и
восьмиугольные  окна  с  ажурной  решеткой.  Лаборатория  находилась   в
северной пристройке, где кровля спускалась почти до земли. Дом  стоял  в
стороне от других построек, и, поскольку оттуда в самое необычное  время
часто доносились странные звуки, должен был существовать  доступ  в  дом
через подземные потайные ходы. До 1766 года здесь раздавались  невнятное
бормотание  и  шепот  негров,   лихорадочные   крики,   сопровождавшиеся
странными  песнопениями  или  заклинаниями.  Но  начиная  с  1766   года
человеческие голоса, доносившиеся  оттуда,  слились  в  омерзительную  и
страшную какофонию, в которой выделялись то  монотонный  монолог  людей,
покорно склонявшихся перед чужой волей, то  взрывы  бешеной  ярости,  то
диалог,  прерываемый  угрожающими  воплями,  задыхающимися  мольбами   и
протестующими  криками.  Казалось,  там   собралось   множество   людей,
говорящих на разных языках, которыми владел Карвен,  чей  резкий  голос,
урезонивающий, упрекающий или угрожающий,  часто  можно  было  различить
среди других.
   Создавалось впечатление, что в доме  находится  несколько  человек  -
Карвен, его пленники и стражники, которые стерегли их. Нередко  Виден  и
Смит слышали звуки чуждой речи, такой необычной, что ни тот,  ни  другой
не могли определить национальность говорящего, несмотря на то,  что  оба
побывали во многих шумных и разноязыких гаванях мира. Но часто они, хотя
и  с  трудом,  разбирали  слова.  Подслушанные  ими   разговоры   всегда
представляли собой что-то вроде допроса,  словно  Карвен  любыми  путями
старался  вырвать  нужные  ему  сведения  у  испуганных  или  непокорных
пленных.
   Виден заносил разрозненные отрывки этих разговоров  в  свою  записную
книжку, потому что часто  разговор  шел  на  английском,  французском  и
испанском языках, которые он  знал;  но  ни  одна  из  этих  записей  не
сохранилась. Однако он утверждал, что  кроме  нескольких  разговоров,  в
которых речь шла  о  мрачных  преступлениях,  совершенных  в  прошлом  в
знатных семействах города, большая часть вопросов и ответов, которые  он
смог разобрать, касалась различных проблем истории и других наук,  часто
относящихся к отдаленным  местам  и  эпохам.  Однажды,  например,  некий
голос, то поднимаясь до взбешенного крика, то мрачно и  покорно  отвечал
по-французски на вопросы, относительно убийства Черного Принца в  Лиможе
в 1370 году, причем допрашивающий старался допытаться до  некоей  тайной
причины, которая должна  быть  известна  отвечавшему.  Карвен  спрашивал
пленника - если это был пленник, - был ли отдан приказ об убийстве из-за
Знака  Козла,  найденного  на  алтаре  в   древней   римской   гробнице,
находящейся недалеко от собора, или  Черный  Человек  из  Высшего  Сбора
Вьенны произнес магические Три Слова. Так и не добившись ответа,  Карвен
применил крайние меры - раздался ужасный вопль, за  которым  последовало
молчание, потом тихий стон и звук падения чего-то тяжелого.
   Ни один из этих допросов им не удалось подсмотреть, потому  что  окна
были всегда плотно завешены. Но  однажды,  после  тирады  на  незнакомом
языке, в окне появилась тень, глубоко поразившая Видена;  она  напомнила
ему одну из кукол, которых он видел в 1764 году  в  Хечер  Холле,  когда
некий   человек   из    Джерментайна    (губернаторство    Пенсильвания)
демонстрировал искусно сделанные механические  фигуры  в  представлении,
где были, как гласила афиша: "Вид знаменитого  города  Иерусалима,  храм
Соломона, царский престол, прославленные башни и холмы, а также  Страсти
Вашего Спасителя, что претерпел Он от Сада Гефсиманского  до  Креста  на
Горе  Голгофе;  искуснейший  образчик  Механических   фигур,   Достойный
Внимания Любопытствующих".  Именно  тогда  престарелая  индейская  чета,
разбуженная  шумом,  который  произвел  испуганный  слушатель,  с  шумом
отпрянувший от окна, откуда раздавались звуки странной речи, спустила на
него собак. После этого случая в доме больше не было слышно  разговоров,
из чего Виден и Смит сделали вывод, что Карвен переместил свои  опыты  в
подземелье.
   То, что подобное подземелье действительно существует  стало  ясно  из
многого. Слабые крики и стоны время от времени слышались,  казалось,  из
сплошной скалы в местах, где не было никаких  строений;  кроме  того,  в
кустах,  на  речном  берегу,  там,  где  он  круто  спускался  в  долину
Потуксета, была обнаружена дверь из прочного орехового  дерева,  имевшая
вид низкой арки, окруженная солидной каменной кладкой - очевидно, вход в
подземелье внутри  холма.  Виден  не  мог  сказать,  когда  и  как  были
построены эти катакомбы, но он не раз указывал, что рабочих  сюда  очень
легко  доставить  по  реке.  Поистине,  Джозеф  Карвен   находил   самое
разнообразное применение своей собранной со  всего  света  разношерстной
команде! Во время затяжных дождей  весной  1769  года  оба  приятеля  не
сводили глаз с крутого склона на берегу реки, надеясь, что на свет божий
выйдут какие-нибудь тайны подземелий, и были вознаграждены,  ибо  потоки
дождевой воды вынесли в глубокие промоины на скалах огромное  количество
костей, принадлежащих как животным, так и  людям.  Конечно,  можно  было
найти естественные объяснения этому-ведь они находились вблизи фермы,  в
местах, где на каждом шагу встречались заброшенные  индейские  кладбища,
но у Видена и Смита было на сей счет собственное мнение.
   В январе 1770 года, когда Виден и Смит  безуспешно  пытались  решить,
что им предпринять - если  вообще  можно  было  что-нибудь  предпринять,
опираясь на такие разрозненные и неясные данные,  произошел  инцидент  с
кораблем "Форталеса". Обозленный поджогом таможенного шлюпа "Либерти"  в
Ньюпорте прошлым летом, адмирал Веллес, командующий  всеми  пограничными
судами, проявлял  усиленную  бдительность  по  отношению  к  иностранным
судам; по  этому  случаю  военная  шхуна  Его  Величества  "Лебедь"  под
командованием капитана Гарри Леша, однажды ранним утром после  недолгого
преследования  захватила  небольшое  судно  "Форталеса",  приписанное  к
городу  Барселона  в  Испании,  которое  вел  капитан  Мануэль   Арруда.
"Форталеса", согласно судовому журналу, следовала из Каира в  Провиденс.
Во время обыска корабля в поисках контрабанды  обнаружился  удивительный
факт: его груз состоял исключительно  из  египетских  мумий,  получатель
числился как "Капитан АБС", который должен был перегрузить эти мумии  на
лихтер у  Ненквит  Пойнт.  Капитан  Арруда  умолчал  о  подлинном  имени
получателя,  считая  вопросом  чести  соблюдение   данной   им   клятвы.
Вицеадмиралтейство Ньюпорта, не зная, как  поступить,  ввиду  того,  что
груз не представлял собой контрабанду, с одной стороны, а с  другой  то,
что "Форталеса" вошла в бухту тайно,  не  соблюдая  законной  процедуры,
решило, по совету Контролера Робинсона, прийти к компромиссу,  освободив
корабль, но запретив ему входить в воды Род-Айленда. Впоследствии ходили
слухи, что испанский корабль видели в  бостонской  гавани,  хотя  он  не
получил разрешения войти в порт.
   Этот необычный инцидент не преминул вызвать  оживленные  разговоры  в
Провиденсе,  и  мало  кто  сомневался  в   существовании   связи   между
таинственным грузом и зловещей фигурой Джозефа Карвена. Все знали о  его
необычных  опытах  и  экзотических  субстанциях,  которые  он  выписывал
отовсюду, все подозревали его в пристрастии к посещению кладбищ; не надо
было обладать особенно живым  воображением,  чтобы  связать  его  имя  с
отвратительным грузом, который не мог быть предназначен ни  для  кого  в
Провиденсе, кроме него.
   Словно зная, что о нем говорят, Карвен несколько раз, как бы случайно
упоминал об особой химической ценности бальзама,  находимого  в  мумиях,
очевидно, полагая, что может представить все  это  дело  как  совершенно
обычное и естественное, но впрямую никак не признавая своей причастности
к нему.
   Виден и  Смит,  конечно,  не  питали  никаких  сомнений  относительно
предназначения мумий, высказывая самые  невероятные  теории,  касающиеся
самого Карвена и его чудовищных занятий.
   Следующей весной, как и в прошедшем году, выпали сильные дожди, и оба
приятеля продолжали внимательно наблюдать за берегом реки, позади  фермы
Карвена.. Смыло большие куски берегового склона, обнажились новые залежи
костей,  но  по-прежнему  каких-либо  следов  подземных  помещений   или
проходов не было. Однако в селении Потуксет, расположенном милей ниже по
реке, там, где она впадает  по  каменным  порогам,  разливаясь  затем  в
широкую гладь, распространились странные слухи.  Здесь,  где  затейливые
старинные постройки словно наперегонки взбирались на  вершину  холма  от
деревянного мостика, где в сонных доках стояли на якоре  рыбачьи  шлюпы,
люди рассказывали  о  страшных  предметах,  плывущих  вниз  по  течению,
которые можно было увидеть яснее в тот миг,  когда  они  скатывались  по
порогам. Конечно, Потуксет -  большая  река,  проходящая  по  нескольким
населенным районам, где немало кладбищ, а весенние  дожди  в  этом  году
были необычайно обильны; но рыбаков, удивших у моста, привел в  смятение
свирепый взгляд, которым,  как  им  показалось,  окинуло  их  непонятное
существо,   промчавшееся   мимо   к    спокойному    водному    зеркалу,
расстилавшемуся ниже моста, а также приглушенный  крик,  который  издало
другое странное  существо,  почти  полностью  разложившееся.  Эти  слухи
немедленно привели Смита, - Виден тогда находился в плаванье, - к берегу
Потуксета, что за фермой, где вероятнее всего можно было  найти  остатки
земляных работ.
   Однако в крутом склоне не было и  следа  какого-либо  туннеля:  поток
весенних вод оставил после себя целую стену земли и вырванного с корнями
кустарника, который рос на обрыве. Смит даже принялся было рыть наудачу,
но вскоре отказался от этой затеи, не надеясь на успех,  а  может  быть,
подсознательно опасаясь возможного успеха. Неизвестно,  как  бы  на  его
месте поступил упрямый и мстительный Виден, если бы в то время не был  в
море.

4

   Осенью 1770 года Виден решил, что пришло наконец время  рассказать  о
результате  своих  наблюдений.  Ему  было  необходимо  связать   воедино
множество фактов, и он нуждался в свидетеле, который мог бы опровергнуть
обвинение в том, что все  это  -  измышления,  порожденные  ревностью  и
жаждой мести.  Своим  главным  поверенным  он  избрал  капитана  Джеймса
Мэтьюсона, командира "Энтерпрайза", который с  одной  стороны  знал  его
достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в его правдивости, а с другой  -
был достаточно уважаемым лицом в городе и пользовался  полным  доверием.
Беседа Видена с капитаном состоялась в комнате на верхнем этаже  таверны
"Сабина", что близ доков, тут же присутствовал Смит,  подтвердивший  все
заявления Видена. Было видно, что рассказ произвел на капитана Мэтьюсона
огромное  впечатление.  Как  всякий  житель  Провиденса,  капитан  питал
глубокие  подозрения  относительно  Джозефа  Карвена;   таким   образом,
понадобилось  лишь  привести  несколько  фактов,  чтобы  полностью   его
убедить. Под конец беседы он стал мрачен и заставил приятелей поклясться
в том, что они будут хранить полное молчание. Он  сказал,  что  передаст
полученные сведения конфиденциально примерно десяти самым образованным и
влиятельным гражданам Провиденса, выслушает их мнение и последует  любым
их указаниям. Во всяком случае, очень важно было держать  все  в  тайне,
ибо  это  не  такое  дело,  с  которым  могли  бы  справиться  городские
констебли. Главное, ни о чем не должна  знать  легко  возбудимая  толпа,
иначе в это и без того беспокойное  время  может  повториться  салемское
безумие, постигшее людей менее ста лет назад, когда Карвен был  вынужден
бежать из Салема в Провиденс.
   По мнению капитана Мэтьюсона, в  тайну  следовало  посвятить  доктора
Бенджамена Веста, чей труд об орбите Венеры снискал ему славу  глубокого
ученого и мыслителя; преподобного Джеймса Меннинга, Президента Колледжа,
недавно приехавшего из  Варрена,  который  временно  поселился  в  новом
здании колледжа на Кинг-Стрит, ожидая завершения работ в доме на  холме,
у Пресвитериал Лейн; бывшего губернатора Стефана Хопкинса,  который  был
членом  философского  общества  в  Ньюпорте  и  отличался  замечательной
широтой взглядов; Джона Картера, издателя местной "Газетт"; всех четырех
братьев Браун - Джона, Джозефа, Николаев и  Мозеса,  городских  магнатов
(Джозеф проявлял большой  интерес  к  науке);  старого  доктора  Джеймса
Бовена,  большого  эрудита,  непосредственно  знакомого   со   странными
заказами  Карвена,  и  Абрахама  Виппля,   капитана   капера,   человека
фантастической энергии и храбрости, которою  прочили  в  руководители  в
случае, если придется-прибегнуть к какому-нибудь активному действию.
   Миссия капитана Мэтьюсона была более чем успешной,  ибо  несмотря  на
то, что один или двое  избранных  им  верных  людей  отнеслись  довольно
скептически к мрачным деталям в рассказе Видена, никто не  сомневался  в
необходимости принять тайные и хорошо продуманные меры. Было  ясно,  что
Карвен представляет потенциальную опасность для жизни не только  города,
но и всей Колонии и должен быть уничтожен любой ценой.
   В конце декабря 1770 года группа наиболее уважаемых горожан собралась
в доме  Стефена  Хопкинса  и  обсудила  предварительные  действия.  Были
внимательно  прочитаны  записи  Видена,  которые  он  передал   капитану
Мэтьюсону,  самого   Видена   вместе   со   Смитом   пригласили,   чтобы
засвидетельствовать некоторые детали.  К  концу  встречи  присутствующих
охватил неясный ужас, но ею пересилила мрачная решимость, которую  лучше
всего выразил громогласный и грубоватый  капитан  Виппл.  Они  не  будут
ставить в известность губернатора,  ибо,  как  представляется,  законные
средства здесь недостаточны. Имея в своем распоряжении  тайные  силы,  о
могуществе которых  у  собравшихся  не  было  представления,  Карвен  не
относился  к  людям,  которых  можно  было,  не  подвергаясь  опасности,
известить о том, что их присутствие  в  городе  нежелательно.  Он  может
принять ответные меры, но даже если  этот  страшный  человек  согласится
уехать, это будет означать, что бремя  его  тягостного  присутствия-лишь
переместится в другое место. Времена тогда  были  беззаконные,  и  люди,
которые  долгие  годы  служили  на  Королевских  таможенный  судах,   не
остановились бы ни перед какими жестокостями, если того  требовал  долг.
Карвена нужно было застать врасплох в Потуксете, отправив на  его  ферму
большой отряд испытанных в сражениях моряков, и заставить  наконец  дать
исчерпывающие объяснения. Если окажется, что он - безумец, забавляющийся
криками и  воображаемыми  разговорами  на  разные  голоса,  его  следует
отправить  в  больницу  для  душевнобольных.  Если  же   здесь   кроется
что-нибудь похуже, если действительно существуют ужасные подземелья,  то
он и все, находящиеся в его доме, должны умереть. Это можно сделать  без
лишнего шума, и даже жена Карвена и его тесть не должны узнать, почему и
как все произошло.
   В то время, когда обсуждались эти серьезные шаги, в городе  произошел
случай, настолько дикий и необъяснимый, что в течение нескольких дней во
всей округе только о нам и говорили. В глухой час лунной январской ночи,
когда земля была покрыта глубоким снегом, послышались  ужасающие  крики,
которые раздавались сначала со стороны реки, затем вверх  по  холму.  Во
многих окнах показались головы разбуженных горожан; люди, жившие  вокруг
Вейбоссет Пойнт, видели, как  что-то  белое  лихорадочно  барахталось  в
ледяной воде перед грязной площадью  у  таверны  "Голова  Турка".  Вдали
громко лаяли собаки, но этот лай умолк, когда  до  них  долетел  шум  на
улицах разбуженного города.
   Группы людей с фонарями и заряженными  мушкетами  выбегали  из  домов
посмотр