Ошеломление  было  столь всеобщим,  что Варвару даже забыли  пропустить
вперед. Она ждала, пока поредеет кучка претендентов на смотровую площадку, и
все старалась угадать,  что  же  так потрясало  каждого,  кто склонялся  над
золотым ящиком? Какими же  чудовищами должны были выглядеть  пришельцы, если
уже десятый... одиннадцатый разведчик  не  находит слов, чтобы выразить свое
впечатление?
     Наконец широченная спина Эрбо сдвинулась в  сторону, и  Варвара шагнула
вперед и замерла так же, как и все до нее.
     В  ящике лежали  два  тельца. Залитые  какой-то прозрачной  окаменевшей
массой,   они   не   могли  уменьшиться  в  размерах  -   каким-то   образом
набальзамированные, они не походили  на  только  что уснувших  существ,  как
бывает  с чучелами  после  лиофильной сушки; если бы  это были  экспонаты из
обычного  земного  музея,  то  Варвара  рискнула бы  предположить,  что  они
предназначались  не  для  выставочного  фонда,  а  сохранялись  как  образцы
генетического материала - может быть, для последующего клонирования...
     Она вдруг поймала себя  на том, что  так нельзя думать о людях. Значит,
подсознание уже сделало выбор  - в глубине души она не признала их за людей.
Буроватая  плотная  кожа,  покрытая  редким  волосяным  покровом,  прекрасно
развитые  конечности,  которым  позавидовал   бы  гиббон;   нос   совершенно
уникальный - не две ноздри, а прямо-таки мембрана из десятка-другого крупных
пор, но никаких вибрисс и другой растительности на лице (все-таки на лице!);
профиль должен  быть катастрофически  вогнутым, надо подумать,  как  сделать
профильный снимок;  все  это еще  терпимо,  но вот надбровные дуги - малышки
мои, где же у  вас мозг? Если  толщину черепных костей прикидывать по земным
меркам,  то граммов семьсот,  может быть, и наберется... И это при росте сто
двадцать пять - сто тридцать сантиметров...
     Она вдруг спохватилась, что стоит уже гораздо дольше отпущенных каждому
тридцати секунд. Она вышла из золотой ниши такая же молчаливая и задумчивая,
как и все остальные.
     -  Роботам  зафиксировать  абсолютно  все,  что  поддается фиксации,  -
упавшим голосом проговорил Гюрг.
     "Не хотела бы я сейчас быть на его месте", - подумала Варвара. Пожалуй,
охватившее  ее  чувство  скорее  всего было  просто разочарованием:  ожидала
первопроходцев Вселенной, суперсапиенсов - и вот вам...
     -  Ну-с? -  проговорил  командор,  обращаясь к  присутствующим.  - Ваше
мнение, коллеги?
     Некоторое время стояла тишина.
     - А какое тут мнение? - отозвался наконец за всех Ага. - Троглодиты.
     - А может, старички-долгожители? - предположил Хай. - За сто пятьдесят,
по нашим земным меркам, перевалишь - немногим будешь отличаться от мартышки.
     - Это ты брось, - вмешались штатные биологи - Шэд и  Ага. - Мускулатура
развита будь здоров, особенно плечевой пояс.
     - То-то  они мне бледных гиббончиков напомнили! Гиббоны - любовь моя. А
эти тоже, поди, на руках болтаются, типичные брахиаторы... - Это уже Эрбо.
     - А если не старейшины, почему их захоронили с такой пышностью?
     - Золото - не роскошь, а средство консервации.
     - Братцы, неужели кому-нибудь не ясно? Да это же были последние!..
     - Эх, ни у одного ладонь не раскрыта...
     Типичное вече.
     Полупегас закончил  свою работу, подполз  и  прижался к ногам,  пугливо
вздрагивая, - он всегда  нервничал, когда говорили  одновременно больше трех
человек. Боялся пропустить приказ.
     Варвара почесала ему темечко.
     - Отдыхай спокойно, все это  не тебе,  - проговорила она шепотом. - Тут
все такие умные собрались, в гоминидах здорово разбираются...
     И вдруг,  совершенно  неожиданно  для  себя, она  сладко зевнула  -  не
столько от усталости, сколько из избытка переживаний.
     Гюрг хлопнул себя по колену и поднялся с камня:
     -  И то  верно,  детям спать  пора. Эй,  Туфель, ты  еще  не  закончил?
Последнее относилось  к  скочу, который в этот момент  как раз последний раз
щелкнул  затвором  и теперь  выбирался  из  ниши.  От  него,  казалось,  шел
золотистый  пар.  Все,  улыбаясь,  невольно  поглядели  на  девушку,  и  она
подумала, что  еще  неделю назад  после  такого  замечания  была  бы  готова
провалиться сквозь землю. Ей очень часто хотелось провалиться, и если бы  ее
желание  исполнялось, Земля  Тамерлана  Степанищева  была  бы  к  настоящему
моменту вся пронизана отверстиями, как губка.
     - Ну что тут спорить без связи с информаторием? - примирительно сказала
она.
     - Золотые слова.  Но все-таки на вашей  памяти  были хоть  какие-нибудь
намеки на обитание здесь... э-э-э... человекообразных?
     -  Это было бы сенсацией. Впрочем, можно спросить  у  Полупегаса, в его
памяти - полный каталог всех животных Степаниды.
     - Семейство гоминид  на Земле  Тамерлана Степанищева  не  представлено.
Кроме того, вынужден заметить, что брахиация для гоминид не характерна.
     Варвара  подумала,  что не  стоило  снабжать речевую  приставку  робота
эмоциональными модуляторами. Теперь еще  заподозрят  увечную скотину в мании
величия...
     - А  ваши роботы такую  информацию не хранят? - спросила она только для
того, чтобы отвлечь общее внимание от Полупегаса.
     - Нет смысла  - мы же  порхаем с планеты  на планету. Впрочем, память у
них могучая  по  вместимости,  а перед посадкой  мы  сделали сверху  шаровую
панораму.  Туфель,  поди-ка  сюда...  -  Робот, смахивающий  на  гигантского
муравья   с  терьеристой   мордой,   с  которой   свешивались   всевозможные
нитеобразные  датчики,  встрепенулся,  и  золотые  отсветы  забегали по  его
вороненой спинке.  - Скажи, в каких районах  данной планеты могли бы обитать
представленные здесь особи?
     Варвара успела удивиться  постановке  вопроса:  она  ведь  ни  разу  не
слышала,  чтобы скочи разговаривали,  - как  же этот шестиногий  с  забавной
обувной кличкой сможет ответить?
     Но скоч плюхнулся на тяжелый задний  бурдюк, задрал морду, отчего  стал
похож на толстозадую сидящую собаку, и командорским голосом отчеканил:
     -  Представленные здесь мумифицированные особи  не могут принадлежать к
животному  миру Земли  Тамерлана Степанищева, так как они  сформировались  в
условиях  силы  тяжести,  приблизительно на двадцать процентов меньшей,  чем
здесь.
     Потом он медленно повернул  голову в сторону Полупегаса и с невыразимым
презрением добавил, уже голосом Шэда:
     - Тупица.
     И на  это никто  не прореагировал,  потому  что  стояла мертвая тишина,
изредка нарушаемая треском сучка в таком же остолбенелом лесу.
     - Ну все, кончим на сегодня, командор! -  поматывая головой, проговорил
Хай. -  У меня положительно инфаркт  нижней челюсти -  сколько же за день ей
можно отваливаться?!
     Варвара наклонила голову  набок  и задумчиво принялась  припоминать,  а
сколько раз она сама теряла дар речи.
     Первый -  это при сообщении о клетчатом, тапире.  Второй - при виде. По
фону, разумеется. Поэтому  взгляд  на оригинал можно  не считать.  Третий  -
когда догадалась, что перед нею дверь. Человек любит цифру "три" и эту  свою
любовь, вместе с внешним видом, спроецировал на бога. Стало быть, бог троицу
любит, а насчет четверки - темно, и на этом поводы  для изумления на сегодня
должны  бы  исчерпаться. Так  нет, за дверью оказался  золотой тайник -  это
четыре. Пять - осознание того, что  перед ними усыпальница пришельцев. Шесть
-  вместо пришельцев  нашли каких-то  австралопитеков  с  губчатым  носом. И
теперь семь - они, оказывается, с другой планеты!
     Прав Хай - надо спать.  Ночь  давно. Тишина-то какая... Снова  хрустнул
сучок, она невольно обернулась на звук и замерла.
     - Восемь, - сказала  она таким странным тоном, что все тоже повернулись
и впервые за эти часы поглядели на то, что было за спиной.
     На  кромке оврага стояли  асфальтовые гориллы - три, четыре, шесть, еще
три поодаль, и новый треск в кустах...
     И  в  тот  же миг она почувствовала, что  ее ноги отделились  от земли,
последовал краткий,  но  вынужденный  перелет по воздуху  - и вот она уже не
видела впереди себя ничего, кроме широкой спины Гюрга.
     - Они же не трогают живых! - закричала  она, отчаянно молотя кулачком в
командорскую спину. - Они пришли за этими...
     Гюрг,  не оборачиваясь,  выкрикнул  слова  приказа - кибы  услыхали,  и
монолитный золотой прямоугольник пополз вниз.  Несколько десятков  секунд, и
на месте, загадочного  саркофага снова демонстрировал  ночным зрителям  свой
клетчатый зад бесподобный тапир.
     Еще некоторое время темно-серые, как сгустки  вечернего мрака, чудовища
стоячими  взорами  упирались  в закрытую дверь,  являя редкостное сходство с
баранами домашними обыкновенными,  затем нехотя  развернулись  и, не обращая
друг на друга ни малейшего внимания, исчезли в зарослях.
     - На стену! - скомандовал Гюрг.
     Двенадцать человек  взлетели на гребень стены с легкостью киплинговских
бандерлогов. Роботы хлюпали присосками, подтягиваясь.
     - Береженого киб  бережет,  - пробормотал Хай  и включил  дистанционную
защиту.
     Алая полоса прочеркнула подножие стены,  словно  желая подрезать ее под
корень, потом стремительно бледнеющим полотнищем взметнулась вверх,  укрывая
произведение неземной графики, вспухло и, окончательно побелев, превратилось
в  привычную  облачную  полусферу.  Теперь  тайник был  укрыт с той степенью
надежности, на какую была способна на сей момент техника человечества.
     -  В шебу! - крикнул кто-то, и Варвара почувствовала, что мчится вместе
со всеми, не осознав, куда, а по-птичьи мгновенно включившись в полет стаи.
     Что-то от нечеловеческого естества было в этом  беге-полете, когда  был
слышен  свист сырого ночного воздуха, но не слышно топота; Варвара безмолвно
подчинялась, дивясь собственной легкости и послушанию. Она  успела заметить,
что улицы поселка за три дня ее отсутствия никто не расчистил, и им пришлось
не  раз  перемахивать через нагромождения сучьев  и  щебня - следы  водяного
погрома. Они пронеслись мимо ее коттеджа, и слабая мысль - отстать, свернуть
-  была смята  и отброшена  назад. Варвара  пыталась  припомнить, что же это
такое  "шеба", но ничего похожего в Пресептории пока не значилось, и угадать
цель их безлунного и беззвездного скольжения в темноте было и  невозможно, и
не нужно, и она мчалась со всеми... Куда?
     Да в трапезную, разумеется.
     Двенадцать  ночных  стрижей  взлетели по ступеням, не складывая крыльев
промчались  по неосвещенному  залу и, к изумлению девушки,  вырвались  через
заднюю дверь... нет, не в ночь.
     В тепло и уют весьма странного гнезда.
     Сюда  она  когда-то  заглядывала  просто  из любопытства,  привлеченная
экстравагантностью  названия этого нестандартного  павильона, примыкавшего к
их столовой, но популярностью не пользовавшегося: он назывался "сьестаринг".
Произносили  это  скороговоркой,  и  Варвара  не  сразу  сообразила,  что  в
действительности это зал для  послеобеденного отдыха, "круг отдохновения"  -
"сьеста-ринг". Кому  в  Пресептории могло прийти в голову удаляться на покой
после полудня  - бред! Но  кибы, послушные  проекту, возвели этот  маленький
изящный  домик с  крышей-солярием и под  нею  - мавританский  шестигранник с
журчащим   фонтанчиком   посередине  и   упоительными   надувными  диванами,
полудюжиной  кондиционеров и  земными  вьюнками  на стенах - Варвара даже не
сразу разгадала, что это шпалеры-голограммы.
     Сейчас фонтан  был огорожен  кольцевым  столом,  заваленным  приборами,
таблицами, перчатками  и  прочей экспедиционной рухлядью, а диваны ограждены
стойками, и над каждым - подвесная койка со шторкой. Соты для стратегов.
     -  Прошу, - Шэд  заметил,  что Варвара  запнулась на  пороге, и  сделал
широкий жест. - Это и есть  Ша-Бэ, то есть шторм-будуар. Вообще-то у нас тут
рядышком  персональные  коттеджи,   из  освободившихся,  но  когда  так  вот
заавралимся или на улице опасно до неприличия - ночуем тут.
     - У меня на шее, - ворчливо добавил Гюрг.
     - Что вы хотите от командорского гостеприимства? Привыкайте, коллега.
     - Выхода нет,-смиренно отозвалась девушка.
     Она опустилась  на краешек  дивана и только  сейчас поняла, как  же она
устала.  Лечь бы  и  ноги задрать  выше головы. Она  осторожно  осмотрелась:
коллеги  быстренько разобрались по  гнездышкам,  кто-то запрыгнул  и  на  ту
койку, что была  над нею, и  теперь поскрипывал, уютно  устраиваясь. Варвара
скинула ботинки  и уселась  по-турецки. Никто  не  засыпал - чего-то  ждали.
Пришлось тоже ждать.
     Наконец  дверь в трапезную распахнулась, и один за другим вкатились два
киба  с громадными тазами,  наполненными зеленью и кусками  дымящегося мяса.
"Дали небесные, они еще способны  ужинать!" - ужаснулась  Варвара, видя, как
сверху  и снизу протягиваются  руки.  Ах, Келликер, поклонник  средневековой
кухни - вот кого здесь не хватало!
     Обычно  сдержанная  по  вечерам,  Варвара  вдруг  почувствовала  острый
коготок в желудке, который призывно щекотал под нижним ребрышком, - то ли из
солидарности, то ли  от чрезмерного волнения.  Она протянула руку и вытащила
громадный  зеленый   лист  морской  капусты,  в   сыром   виде  не  очень-то
съедобной... К счастью,  она  вовремя заметила, что этот  коровий  деликатес
присутствующие употребляют  вместо тарелок и полотенец. Веселый гул заполнил
мавританские  покои, в  воздухе  уже  летали  обглоданные  кости,  и кибы  с
ловкостью  хоккейных  вратарей  ловили  их,  и  Варвара,  замирая  от тихого
восторга,  не  могла поверить,  что  эти бесшабашные обжоры  совсем  недавно
наводили тоску на всю трапезную своей надменной элегантностью.
     Да что говорить - это был настоящий пиратский притон, не хватало только
бочонка  с  ямайским ромом! И,  точно прочитав  ее мысли,  сверху  свесилась
рыжебровая физиономия Аги:
     - Золотко,  горсточку водицы из фонтанчика!.. Она послушно соскочила на
пол, нашарила какую-то кружку и, поднявшись на цыпочки, подала воду Аге.
     - А мне? - жалобно возопил Джанг, помещавшийся правее..
     - Стоп! - Ага поймал  за  плечо Варвару и усадил ее на место.  - Что за
барские   замашки?  В  списочном  составе  Голубого  отряда  маркитанток  не
значится!
     -  Узурпатор!  - взревел Джанг и,  по-обезьяньи  высунувшись  из своего
гнезда, обхватил Агу за шею, норовя вытащить его из койки.
     Варвара  с  сомнением   поглядела  на  пол:  ни  бухарских  ковров,  ни
фламандских перин там не наблюдалось. Брякнутся вниз головой - и как минимум
один  перелом основания черепа. Но реакция зрителей свидетельствовала о том,
что стягивание друг  друга со  спального насеста ни  для кого не новость,  а
может  быть,  и  фирменная,  так  сказать,  спортивная  игра  стратегической
разведки.  Ужин  был  заброшен,  со  всех  сторон  неслись  азартные  клики:
"Поварешка  против  киба, что рыжий не вытянет!" - "Ставлю годовое жалованье
на  усатого!"  -  "Рефери  на  мыло!"  -  "Аве,   командор,  идущие  в  пике
приветствуют тебя!"
     И  точно, четыре  ноги мелькнули в воздухе.  Несусветный грохот, словно
обрушился скелет  мастодонта, но  на  поверку - никакого членовредительства:
сидят на полу и выжидающе смотрят на Варвару.
     - И - на Матадор, - сказала она.
     Все одобрительно взревели.
     "Интересно,  - думала девушка,  - кого они проверяли - меня, буду ли  я
адекватно  реагировать  на  их интернатские  и далеко не взрослые шутки, или
себя  -  а  смогут  ли  они  в  моем  присутствии  чувствовать  себя так  же
непринужденно, как и прежде? В том и другом случае первый раунд, кажется, за
мной".
     - Тысяча извинений, мэм, - проговорил  Ага, глядя на нее снизу вверх, -
мы вас не очень потревожили? Значит, проверяли все-таки ее!
     - Ничего  особенного. Я  подобные сцены чуть ли  не ежедневно наблюдаю,
когда морская звезда  моллюска из ракушки тащит. Только там это имеет смысл,
потому что преследует гастрономические цели.
     -  Получили? - с  противоположной стороны донесся голос  Гюрга.  -  Вот
таких оболтусов мне  приходится пасти.  Брошу я вас всех на Матадоре, наберу
одних роботов...
     - А почему вы их так презрительно называете - Туфлей? Дружный хохот.
     -  Не Туфлей, а Туфелем. Надо же их как-то различать, вот и  проставили
на заднице  номера.  Отсюда и  клички -  первого назвали Уафелем, второго  -
Туфелем, третьего - Трюфелем, четвертого - Фофелем, ну и так далее. Туфель у
нас -  специалист по антропологии, так что все возможные ксенантропы тоже по
его части.
     - А как вы их различаете, если они к вам... э-э-э... лицом?
     - Да так же, как и вы нас - по... э-э-э... лицам.
     И снова все засмеялись - дружно, как один.
     - Командор, - сказал Ян, - а не пора ли? Светает.
     - Отбой!
     Шторки  начали задергиваться, но спустя некоторое время  каждая  слегка
приподнималась, и  из щелки вылетали штаны  и куртки. Кибы, уже приученные в
этом  доме все  ловить на лету, подхватывали  их и куда-то уносили  - должно
быть, для приведения в элегантный вид.
     Варвара медленно потянула за кольцо  плотную занавеску, раздумывая, как
ей  быть.  С одной стороны, она твердо решила абсолютно все делать, как все.
Но с другой стороны... А где ее костюм очутится поутру? Вдруг кибам придет в
голову соорудить в центре  комнаты одну коллективную вешалку -  то-то  будет
сцена  у фонтана, когда придется бежать за комбинезоном  в одних трусах! Нет
уж. И сколько еще ей запинаться на  всяких мелочах, каждый раз выбирая между
правилом и исключением...
     Тихонечко постанывал  кондиционер, нагнетая запах моря, наверху  бубнил
Ага - гнездышки-то были звукопроницаемыми:  "Туфель корифей, вовремя угадал,
что эти гоминиды - не  аборигены. Мы, конечно,  через день-другой и сами это
поняли  бы,  но ведь  утро  началось бы с того,  что  мы стали бы выставлять
отсюда вон всех эксплуатационников,  а в первую  очередь  -  Сусанина  с его
скотопромышленниками.  Закон  есть  закон,  и  если  на   планете   хотя  бы
подозревается существование разумных обитателей на  более низком уровне, чем
мы  (из-за  стенки  послышалось   ответное  бурчание,  но  слов  Варвара  не
разобрала)... ну, разумеется, мы и сами недалеко ушли... Ну да, всем работам
тогда  крышка.  Разрешаются только разведка  с  воздуха да самые примитивные
пробы. Ну, и если  эта разведка вляпалась в какую-нибудь неприятность - а ты
знаешь, что с тактической разведкой это случается сплошь и рядом, - то тогда
в число разрешенных входят и спасательные хлопоты... Ну, а ты забыл, сколько
мы  нахлебались  на  Репетенке,  где  тоже  пришлось  выставлять  освоенцев?
Жалобами можно было устлать дорогу  от  Земли до Матадора. Здесь Жан-Филипп,
конечно, благородного воспитания мужик, но если бы дошло до свертывания всех
работ...  Да,  брат,  это  для  меня  тоже  загадка:  почему этих  ушастиков
захоронили  во  внешней стороне  стены? Пресептория была заперта, что ли? Не
просто это, какой-то тут фокус..."
     Послышался свистящий  звук,  как будто воздух прорезало  пушечное ядро,
потом гулкий удар в верхнюю шторку и тяжелый шлепок об пол. Ботинок. И, судя
по  направлению  полета, ботинок командорский.  "Не могут без намеков..."  -
прошептал Ага, и все затихло.  Варвара  лежала,  не в  силах  отделаться  от
странного ощущения,  что ей задан вопрос  и где-то здесь,  совсем  рядом,  в
темноте спрятался ответ. Еще не  зная его, она  чувствовала, что  сможет его
найти. Внешняя сторона  стены.  Почему не где-нибудь, а во внешней  стороне?
Темнота завибрировала, зазвенела...
     -  Это  очень важно - почему их  захоронили во внешней стороне стены? -
спросил Гюрг, и она посмотрела наверх.
     Они стояли на стене, все одиннадцать, освещенные лучами прожекторов. До
них было не так далеко, и тем не менее она никак не могла различить, который
же из них - Гюрг. Они были совершенно  одинаковы, как в первый раз тогда, на
экране. Она  судорожно стиснула  отвороты белого ха