был  нарисован  тапир.
Мощный круп, повернутый к зрителю,  чем-то напоминал леонардовских коней,  а
гордо   вскинутая  голова   в  ореоле  короткой  гривы   глядела  в  глубину
поверхности, словно животное  готово было пройти, сквозь стену; более того -
возникало ощущение, что  оно зовет зрителя за  собой. Четкий рисунок  шкуры,
расчерченной на  квадраты, вызывал уже не  столь  глубокое изумление -  крап
жирафа тоже  ведь мог бы довести до исступления  пришельца с другой планеты,
посетившего земной зоопарк.
     - Ты что, снимал со светофильтром? - спросила Варвара.
     - Отнюдь нет.
     - Тогда на чем же выполнено изображение?
     - На золоте.
     Последние  надежды  на  то, что  это  порезвились  сусанинские  мастера
фресковой живописи, как-то поблекли.
     -  Вот  что, сиди на  месте,  держи этот снимок  в лапочках и никуда до
моего прибытия не вылезай. Все.
     Она  отключилась   от  базовой  сети   и  снова  взялась  за   кнопочку
персонального фона, который связывал только членов Голубого отряда.
     - Командора, - попросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно
обычнее.
     - Да, Барб? - тут же послышалось в ответ.
     - Я хочу вернуться. Вы можете прислать за мной машину? Сейчас же?
     - Высылаю. Отбой.
     Ну и молодец, что ничего  не спросил. Только что он пришлет - вездеход,
вертолет?  А, увидим. Она  запрыгала на одной ноге, надевая форменные штаны.
Жаль  только,  что  в таком великолепии нельзя гулять  босиком,  -  привыкла
уже... Она застегнула куртку и побежала в садик.
     -  Евгений  Иланович!..   -  она  прикусила   язык,  потому  что  вдруг
сообразила: Гюргу-то она ничего не сказала!
     Значит, сейчас  Сусанин  узнает обо  всем первый?  Но  тот,  увидав  ее
переодетой, не дал ей и слова сказать:
     - Вырядилась в униформу? Сманили, значит? И давно пора было, нечего тут
торчать! Сидишь тут и пялишься, при тебе ни охнуть, ни вздохнуть...
     - Но я, как только...
     - И чтоб ноги твоей тут больше не было! Жучкой обойдусь! Дали небесные,
ну до чего  же  больные мужчины напоминают обиженных  детей! Через неделю он
обрастет  кожей, забудет  все больничные  неурядицы,  но  за  этот  тон  ему
наверняка будет стыдно. А может, он попросту хочет, чтобы она осталась?..
     Но думать об этом  дальше Варвара  не  могла  -  ноги  сами несли ее на
вертолетную площадку. Там наткнулась на Кирюшу:
     - Дорогу не починили?
     -  Путеукладчик  на  сплошном  перегреве, но  еще  часов  сорок.  Вам в
Пресепторию?
     - Угу.
     - Случилось что-нибудь?
     - Как ведьма, могу вам пообещать: обязательно случится.
     - Да уж, пока вас не было, на Степухе все было тихо и мирно. Тысячу лет
назад с вами бы знаете что сделали?
     - И-и-и пепел по ветру!
     Он вдруг тревожно оглядел ее с ног до головы:
     - Моя бы воля, я вас никуда сегодня не пустил бы.
     - Так не ваша воля, Кирюша. И не моя. Все мы  в руках начальства, а оно
что-то не шлет за мной вертолета.
     - Да вон летит, он же почти бесшумный.
     Вертолет завис над вечерней долиной, явившись из ее горлышка, как джинн
из бутылки.
     Снизившись,  он выкинул лесенку,  и  Варвара юркнула  в люк, даже забыв
помахать на прощанье Кирюше.
     - Что за спешка? - спросил Шэд, выглядывая из верхней кабинки. - С вами
ничего?..
     Она отчаянно замотала головой:
     - Скорее,  Шэд,  скорее! Я потом объясню. Так надо! Шэд исчез, и машина
круто  пошла  вверх. Даже уши заложило.  Варвара некоторое время посидела на
полу, оглядываясь,  -  все  в  кабинке было прибрано, коечка  принайтована к
стене,  никаких следов спасательной операции, словно и не висела машина  три
дня назад  над горящим  ущельем.  Может  быть,  в другое время  и при других
обстоятельствах она  почувствовала  бы  - не носом,  а сердцем - дух крови и
гари. Но сейчас она была уже там, под древней стеной.
     Девушка встала,  приподняла  верхний люк  - потолок как  раз касался ее
волос.
     - Шэд, к вам можно?
     -  Ну  разумеется!  -  Широченная  лапа  спустилась  из  люка,  Варвара
вцепилась  в  нее  и  мгновенно  была   подтянута  в  верхнюю  кабину.  Шэд,
развалившийся  на  двух водительских креслах  разом, немного  потеснился,  и
Варвара пристроилась на кожаном сиденье, с удивлением  отмечая, что  кожа-то
натуральная. Полукруглая прозрачная морда кабины позволяла хорошо видеть все
под ногами. Там змеилась дорога, перечеркнутая вечерними тенями.
     - Ох,  копуши! -  проворчал Шэд,  и  Варвара увидела две спаренные туши
путеукладчиков,  похожие на гигантских кротов нос к носу, и фигурки  людей в
зеркальных комбинезонах, и малиновый, только  еще начавший остывать  участок
свежепроплавленного шоссе. Дальше виднелись  брошенные грузовики, похожие на
спящих бронтозавров, подобравших под  себя хвост  и голову.  Страшная  рана,
нанесенная  здешней земле водяным тесаком, не только не  заживала, но  из-за
осыпей стала еще заметнее. Казалось, кто-то  хотел отхватить кусок  планеты,
как ломоть арбуза, да силенки не хватило, вот и остался порез на корке.
     -  Третий  день не  можем доставить  с космодрома батискаф, -  ворчливо
проговорил Шэд, встревоженный упорным молчанием девушки. - Командор уже весь
отчет составил, остались только глубинные замеры.
     - А вертолетом нельзя?  -  равнодушно сказала Варвара, только чтобы  не
молчать.
     -  Расстояние  великовато. Впрочем, если  бы командор торопился...  - в
интонации прослушивался какой-то намек.
     -  Как же  вы обходитесь  на тех  планетах,  где не  проложено дорог? -
поспешно  перебила  его Варвара, чтобы  не пускаться  в обсуждение поступков
командора.
     - А там, где нет дорог,  мы  садимся  прямо на  берегу. Это  уж тут нас
заверили, что регион вполне обжит. Вот  нас и потянуло на курортные условия,
благо полтора года не отдыхали. Ну, ничего, вот составим отчет...
     - И - на Матадор!
     - Это точно. Впрочем, вы-то не радуйтесь, вам Матадора с его прелестями
не видать: Гюрг собирается запихнуть вас  в спецшколу дальнепланетников  под
Фритауном  и сейчас ежевечерне сражается  с  бюрократическим руководством по
аларм-связи, благо стратегической  разведке разрешено  ею пользоваться  и  в
личных целях.
     - А что, там большой конкурс?
     -   Конкурса  там  вообще  нет  -  в  последнее  время  наша  профессия
популярностью не пользуется... Просто до сих пор туда девиц не принимали.
     - Люблю быть первой, - безразлично отозвалась Варвара.
     Ее сейчас не волновала ни собственная  судьба, ни тот факт, что ею,  то
есть  судьбой, распоряжается  кто-то посторонний. В ней затеплился старинный
детский  страх, который  она испытывала,  когда  удавалось  добыть  билет  в
любимый театр.  Раз десять она проверяла дату, время начала представления, и
все  же,  просовывая  картонный  квадратик в прорезь  кибер-контролера,  она
каждый раз  обреченно замирала, ожидая укоризненного: "Прошу прощения, билет
не  действителен!"  И  откуда  это  пошло-  невозможно  представить:  она  в
действительности ни разу не ошибалась. А страх появлялся все равно.
     Вот и сейчас возникло то  же сосущее  под ложечкой ощущение: а вдруг на
самом деле ничего  нет? Разыграли Полупегаса,  а может, и не его, а  кого-то
другого? Анодированная фольга, и все такое?  А может, и рисунка нет, и  весь
разговор с роботом ей приснился - могла же она прикорнуть на подоконнике под
закатным солнышком?
     Внизу  показалась наконец темно-зеленая прибрежная полоса и рассеченный
надвое пятиугольник Пресептории.
     -  Шэд, миленький, - почему-то шепотом проговорила Варвара, - вы можете
посадить машину перед воротами? Так надо.
     Шэд посмотрел на нее как на чудо  морское, пожал плечами и резко бросил
машину вниз.
     -  Подождать?  - только и  спросил  он, когда вертолет упруго  коснулся
дороги.
     - Нет!
     - Тогда держите,
     Тяжелая рукоять портативного десинтора легла  в ее ладонь. Хорошо  еще,
не спросил:  "Стрелять  умеете?" Варвара  засунула оружие за пояс,  рядом  с
неразлучным  ножиком,   и  прыгнула  вниз.  Вряд  ли   Пресептории  угрожает
массированное  нашествие перистых удавов,  а против асфальтовых обезьян  все
равно любой десинтор бессилен. Но Шэду так спокойнее.
     Прорезанная водопадом  траншея должна была  пролегать где-то справа  от
ворот,  метрах  в  ста.  Девушка раздвинула  кусты  и  полезла  под ними  по
каменистой осыпи, кое-где поросшей мхом. Миновала пустой шалаш - заброшенное
пристанище "рыцаря Тогенбурга". Заросли  были пусты и беззвучны, а сложенная
из  циклопических  монолитов  стена уходила  вверх на  добрых  пять  метров,
холодная и непроницаемая, словно отгородившая сейчас девушку  от всего мира.
Темнело на глазах,  и Варвара пожалела, что  не взяла у Шэда фонарик. Может,
связаться  с  ним  по  фону  и попросить  посветить  сверху -  наверняка  на
вертолете есть прожектор...
     И  в эту  минуту  она увидела все -  и громадные глыбы, отколовшиеся от
старой  кладки,  и  рваную  рану  расщелины,   края  которой  были  завалены
раскиданным и скрученным  в жгуты буреломом, и  за всем  этим, в  неглубокой
нише, открывшейся после обвала, теплое мерцание золота.
     Варвара, затаив дыхание, на четвереньках переползла через нагромождение
вырванных с корнем кустов и  замерла на краю свежего оврага. Он начинался не
от самой  стены, а примерно в  полутора метрах от нее, и Варвара, пробираясь
между  расколотыми глыбами,  все медленнее  и  медленнее,  как завороженная,
приближалась к червонной плите, на которой с  удивительной достоверностью и,
вероятно,   в   натуральную  величину  был  изображен  некто   копытный   и,
действительно, клетчатый. Он был похож на тапира, но только легче, стройнее,
без  тапирьей  кургузости;  скорее  можно  было   предположить,  что  это  -
фантастический   гибрид   между    американским   тапиром   и   чистокровным
ахалтекинцем. Гордо вскинутая шея была увенчана легкой головой с характерным
аристократическим  профилем,  который  скрадывался  неудачным  поворотом,  -
животное действительно уходило как бы внутрь рисунка. Что-то было в  нем  от
кентавра,  и  Варвара  поймала  себя на мысли,  что она с  первой же секунды
рассматривала  его  не  как  условное  изображение, не  исключающее  разгула
фантазии неведомого художника, - нет, ей было ясно, что перед нею непонятным
образом   сделанный  снимок.  Здесь  не  присутствовало  искусство   -  одна
безукоризненная фотографическая точность. Уж в этом-то она разбиралась.
     Варвара  невольно  протянула руку и  как-то по-детски,  одним  пальцем,
потрогала гладкую поверхность. Действительно, никакой  шероховатости, следов
краски  или  процарапанных узоров. Черные  контуры проработаны вглубь совсем
как на фотографии - металл стал черным и все тут. Черное золото.
     Надо собраться с мыслями и хорошенько представить  себе, какими словами
все  это описать Гюргу, чтобы  он не  подумал, что она рехнулась. Про черное
золото, конечно, придется  промолчать,  пусть  своими глазами увидит. Просто
сказать, что  металлическая  плита,  примерно  полтора  на два  с половиной,
толщину установить трудно. И щель... Силы небесные, да ведь это...
     -  Гюрг! - закричала она,  хватаясь  за кнопочку фона обеими руками.  -
Гюрг, скорее, это дверь!..

x x x
     Все  одиннадцать  разведчиков  как  замерли,  свалившись  со  стены  на
крошечную  площадку,  так  и  не шевелились. Световые круги от  их  фонарей,
накладываясь  друг  на  друга,  растекались по  золоту,  высвечивая  сияющий
прямоугольник с темно-бурой поверхностью, уже слившейся с потемневшим небом.
     Варвару  как-то оттеснили назад, и она стояла сиротливо, ощущая  спиной
враждебную чужеродность  ночных зарослей. Внезапно вверху послышался скрежет
- два луча  метнулись к гребню стены и обнаружили пару  скочей, обремененных
сверх меры какой-то аппаратурой.  Как ни спешили стратеги на Варварин зов, а
кто-то  успел  распорядиться.  Скочи  поелозили  по  краю  и  осторожненько,
задом-задом, принялись спускаться.
     Словно разбуженный  этими  звуками,  Гюрг  встряхнулся, освобождаясь от
оцепенения, и, естественно, принялся распоряжаться.
     Скочи - а сверху  сползла еще тройка - проворно расчистили  полукруглую
площадку,  установили излучатели силового  поля. Варвара спохватилась и тоже
включилась в  общую деятельность - связалась с  Полупегасом и велела ему  со
всех ног мчаться сюда, прихватив съемочную аппаратуру.
     Плиту  уже  оглаживали, простукивали,  а один из скочей,  уперев  в нее
рыльце,    торопливо    фыркал,    точно    принюхивался,    -    производил
масс-спектрометрический  экспресс-анализ.  Ага  присел  рядышком  и  пытался
помочь.
     - Ну? - нетерпеливо спросил Гюрг.
     - Ау, сиречь аурум. И ничего, кроме аурума.
     - А чернение?
     -  Скотина утверждает, что и тут аурум. Надо  подождать до утра. Черное
золото - нас же собственное Управление обсмеет. И насчет темной сентябрьской
ночи.
     -  Этих юмористов  бы сюда,  -  зло  проговорил  Гюрг, и  Варвара вдруг
подумала,  что  замечание  риторическое,  -  до  полной  ясности  никого  из
посторонних командор и не подумал бы извещать.
     А  ведь  и правда, даже  начальнику базы не сообщили. Ай  да альбатросы
космоса, повелители дальних планет.
     -  Послушай,  Гюрг, -  негромко проговорил  Эрбо,  которому  в  голову,
вероятно, пришли  аналогичные  мысли, - а не разумнее оставить  все до утра?
Если Водяной спохватится, что мы докопались до  его  клада, то в темноте нам
будет неуютно.
     - Прикроемся, под колпаком так и так темно. А Водяной после аттракциона
с тучей, похоже, выдохся.
     - Хм, - сказал Норд и плюнул через левое плечо.
     - Не плюй на генератор силовой защиты, может срикошетить, - предостерег
Шэд. - Утром придется хозяевам докладывать, они, естественно, рванутся сюда,
а мы не пустим; начнутся ябеды на Большую Землю...
     - Ерунда,-оборвал его Гюрг.-Плита открыта  уже трое суток. Если  за ней
находится  тайник,  содержащий  какие-то  предметы,  то  они  могли   начать
разрушаться  сразу  же, как  туда поступил свежий воздух. Теперь  каждый час
дорог. Щель-то порядочная, миллиметра три. Хай, Джанг, консерванты готовы?
     -  На первую пору... У скочей всегда  запас.  Раздался  треск подсохших
веток -  это  лез Полупегас,  напролом и,  как  было  ведено, со  всех своих
покалеченных ног.
     - Я не вызывал?.. - надменно проговорил Гюрг.
     -  Это  я, -  сказала  Варвара,  поднимаясь  на цыпочки из-за  чьего-то
плеча.-Прежде, чем открывать, нужно все подробнейшим образом зафиксировать.
     Разумеется, у  них была своя аппаратура,  не стоило  ей соваться с этим
недотепой, да еще при стратеговых суперроботах.
     -  Простите,  Барб,  если вам  удобнее со своим роботом, -  пожалуйста.
Джанг, снимаем с двух точек, и побыстрее!
     После  трех  дней, проведенных  с  Сусаниным,  она и позабыла,  что  от
начальства можно, услышать нормальную человеческую речь. Теперь только бы не
ударить в грязь лицом.
     Но  как только  началась работа, она сразу забыла и про свои  страхи, и
про то, что остальные десять разведчиков, исключая Джанга, придирчиво следят
за ее руками. Микроснимки отдельных участков,  и  общий вид, и детали,  и  в
отраженном свете, и в поляризованном, и с фильтрами, и так, и сяк...
     Где-то неподалеку бубнили: "Сто пятьдесят три на  двести  сорок восемь,
ориентировочно примем толщину за пять, тогда это две тонны... с хвостом... а
если не пять, а десять, то все равно пустяки, не было бы пятидесяти...".
     - Если щель сквозная, я вам сейчас дам толщину, - сказала  Варвара. - А
если не сквозная - то ориентировочно, до десятой.
     - Чего? - недоверчиво спросил кто-то, кажется, Хай.
     - Сантиметра. - Она уже  перестраивала  Полупегаса на щелевые  замеры -
любопытно было посмотреть, что за пыль там, в трехмиллиметровом зазоре.
     Полупегас подполз к щели, попутно отпихнув попавшегося под  ноги скоча,
- принял его за киба новой конструкции. Скоч на такую  бесцеремонность никак
не отреагировал, поскольку был классом выше,  скромно отодвинулся в сторонку
и  стал  ожидать,  когда  рабочее  пространство  освободится  от  чужеродных
грубиянов.  Полупегас  принюхался   к  щели  и  осторожно  запустил  в   нее
выдвинувшийся из щупальца пятидесятимикронный хоботок.
     - Шестьдесят две целых,  тридцать пять  сотых миллиметра, -  доложил он
небрежно. - Грязь. Сложная органика. .
     - Перчатки надеть, - негромко приказал Гюрг.
     -  Рекомендую  подключить  меня к  экрану  -  запускаю  видеодатчик,  -
продолжал   робот  своим  великолепным   бархатным  баритоном.  -  Пока  нет
подключения, фиксирую информацию...
     - Кончай выпендриваться, говори по-человечески! - не выдержала Варвара.
     Никто не засмеялся - на Полупегаса смотрели с уважением.
     - В камере  ящик. -  Полупегас и  не подумал оставить свой высокомерный
тон.
     - Большой?-спросила девушка.
     - Поместишься.
     - Пустой?
     - Отнюдь нет. Уже занят.
     Варвара рассвирепела, но вмешался командор:
     - Доложить размеры и химический состав!
     - Внешний размер: сто восемьдесят три на сто  два на шестьдесят девять.
Состав - аурум. Наполнение - сложная кремний-органика.
     -  Скочи, трое наверх,  остальные внизу, приготовиться к подъему плиты.
Первые три миллиметра - все на  присосках, затем подводим рычаги. Предельная
осторожность, подъем  не быстрее  миллиметра  в секунду. Барб, делать снимки
через каждый сантиметр подъема!
     Варвара подумала,  что, с точки  зрения классической  археологии, такие
действия,  наверное,  называются  примитивным  варварством, но  ведь  каждую
секунду бешеная злоба истинного хозяина этого побережья могла смести  с лица
земли  и саму Пресепторию,  и чересчур любознательных пришельцев. До сих пор
мощности защитного поля хватало, чтобы противостоять его ярости, но сюрпризы
последнего времени говорили о том, что еще не вечер.
     -  Начали! -  крикнул  Гюрг,  хотя  вполне хватило бы и  шепота, -  все
затаили дыхание.
     И пока несколько бесконечно растянувшихся минут плита с  натужным гулом
ползла  вверх, похоже,  что  никто  и  не  вздохнул. Тайник открывался,  как
огромная  подарочная коробка, выложенная драгоценной фольгой;  она сияла так
ярко,  что, казалось, излучала  собственный свет, такой же густо-желтый, как
солнечные лучи Степаниды. И поэтому  ящик, открывшийся  в глубине камеры, не
сразу привлек общее внимание - он сливался с общей звенящей желтизной.
     -  Стоп!  -  скомандовал   Гюрг,   когда   плита  поднялась  на  высоту
человеческого роста.
     И только тогда кто-то завороженно протянул:
     - Саркофа-аг...
     Варвара захлебнулась ночным воздухом, виновато глянула налево и направо
и поняла, что ничем не отличается от остальных, - у всех подрагивали колени,
как перед стартом. Еще миг, и они сорвутся с мест,  как мальчишки, и никакая
сила их не удержит.
     - Всем стоять, - тише обычного проговорил командор.
     Подрагивание прекратилось.
     Гюрг  достал какую-то  пленку,  бросил  ее на пол  камеры  и сделал шаг
вперед. Скочи, как атланты, замерли по бокам, поддерживая монолитный карниз.
     Минуты две командор стоял неподвижно, и только фонарик,  укрепленный на
обруче,   медленно   наклонялся,   высвечивая   каждый   сантиметр.   Помимо
естественного любопытства,  обуревающего всех,  над  ночной поляной  как  бы
беззвучно  затрепетала торжественная  нота неповторимости момента -  еще бы,
впервые  люди  очутились  лицом  к лицу с неведомыми звездными  скитальцами,
творцами совершеннейшей  техники, носителями высочайшего разума  и  неземной
логики. И первым среди первых был Гюрг.
     Он сделал шаг назад,  обернулся, и по его лицу прочитать что-либо  было
абсолютно невозможно.
     -  По  одному,  тридцать  секунд,  -  со  свойственным  ему  лаконизмом
распорядился командор.
     А сам присел на обломок скалы и стал чесать себе за ухом.