меральда
умеет отступать. - Не могли бы вы дать мне несколько голографических снимков
-  с возвратом,  разумеется?  Наверняка  у  вас  есть  какие-нибудь  здешние
зверюшки...
     - Да хоть сотню!
     - Дело  в  том, что на пути сюда я случайно получила новую  аппаратуру,
экспериментальный образец, и я хотела бы  начать ее осваивать до возвращения
на Большую Землю.
     - Дождитесь Ригведаса... А впрочем, можете спросить у моего робота - он
валяется на полу в полной прострации, но найти снимки способен.
     - А... что с ним?
     -  Ничего  страшного.  Пообщался  со  мной,  - не  удержалась  Варвара,
откровенно поглядывая на часы, - в ее распоряжении оставалось ровно тридцать
секунд. - Весьма сожалею...
     Не дожидаясь ответа, она помчалась по направлению к метеовышке.
     - Было очень приятно... -донеслось до нее.
     Ей тоже было приятно - она  словно  сбросила  с себя какую-то  тяжесть.
Поделом  Темрику. Вот  пусть и носит на руках такую... А какую - такую? Ведь
красавица - лилейные кудри, фиалковые глаза, стебельковый стан.
     И  умница  - "Перекрестки"  ее  вполне  деловые, и как  это  говорится,
"интеллектуально насыщенные". И тем не менее легко понять Кони...
     Подъемник на  вышку был отключен, пришлось карабкаться по ступенькам, и
она таки опоздала.
     К  счастью,  Гюрга здесь не было; возле экранов, настраиваясь  на прием
сразу  с нескольких  точек,  суетились Шэд,  Ян  и  Эрбо,  которого  Варвара
недолюбливала за какую-то барскую снисходительность. Со вчерашнего дня здесь
распоряжался синебородый Шэд, но занимались все отнюдь не метеонаблюдениями.
     - Станьте  на  монитор,  как вчера, - коротко бросил  Шэд,  и Варвара с
удивлением увидела, что  передатчик  находится где-то над ними, километрах в
десяти, если судить по экрану.
     - Зонд? Да его же сейчас собьют!
     -  Ничего,  ничего,  -  процедил  Эрбо.  -  Высота  с запасом, так  что
оснований  для паники нет.  Вчера же была репетиция  - обошлось.  А  сегодня
запустим форафилы.
     Девушка беспомощно развела руками - слово было какое-то  знакомое,  или
казалось таким, но значения его не припоминалось.
     - Я серая, - призналась она, - объяснили бы, а?
     -  Не огорчайтесь,  этого еще в школах не проходят, -  мягко проговорил
Ян. -  Форафилы - искусственно скомпонованные простейшие,  движение  которых
можно задавать каким-либо внешним сигналом.
     - Звуковым, что ли? Левое плечо вперед, ать-два?
     - Нет, конечно. На  зонде - лазер, мы вчера его туда всадили; емкость с
форафилами  уже на  пирсе. Жаль, не  догадались,  надо было их вам показать,
хотя бы в пробирке.
     - Жаль...
     Она не договорила -  центральный экран ближней связи вспыхнул оранжевым
и голубым  - сигнал  внимания, и сразу же на нем появилось озабоченное  лицо
Гюрга:
     - Все готовы?  - Его  глаза  придирчиво  обежали  все  тесное помещение
метеорубки, задержались  на Варваре,  пристроившейся  в уголку  на  складном
стуле. - Даю  общую тревогу: всем,  не занятым в эксперименте, -  в укрытие.
Движение прекратить.
     Варвара знала,  что  в таких  случаях включаются все приемные фоны -  в
жилых  помещениях,  лабораториях,  на  всех видах  транспорта.  Похоже,  что
негромкий голос  командора звучит даже на новой  площадке, и все-таки у  нее
было ощущение, что все, что говорит сейчас Гюрг, предназначается только  ей.
Словно они работали вдвоем и никого больше.
     - Барб, где аполины?
     А вот теперь,  когда  он обратился  непосредственно  к  ней,  она вдруг
запнулась, как первоклашка:
     - Н-не знаю... Их нет ни на одном экране. Утром в море их тоже не было.
     Но  командор  уже отвернулся  и что-то переключал у себя на центральном
пульте. Варвара догадывалась, что сейчас он находится в башенке-скворечнике,
прилепившейся  на крыше  среднего  корпуса пляжной  биолаборатории.  Обычная
работа, они будут что-то делать, брать пробы и все такое, а ее  забота - все
подробнейшим  образом снимать,  камеры  расположены  в шести  точках, есть и
резервные;  тут  и  здешние,  стационарные,  и  привезенная   "альбатросами"
аппаратура с фантастической разрешающей способностью - к счастью, знакомая в
обращении; так что же волноваться?
     Все пока нормально.
     "Не  все", - подсказывало ей какое-то шестое  чувство. Она  поерзала на
своем  стульчике, усилила  четкость.  Действительно, где же  аполины?  Ни на
одном секторе монитора они не просматриваются. Но  ведь  было  же так, и  не
один раз: уходили себе погулять, свободные  души, и  загуливались, по суткам
носа  не  высовывали из  вод  морских...  Но тогда она знала, что они где-то
неподалеку и ничего с ними не случилось. А сегодня она словно отключилась. И
не только  сегодня -  все  последние дни. Она  вдруг вспомнила Сусанина, его
голос - не грубый, насмешливый, а встревоженный, тихий: "Ты что, оглохла?.."
Он  первый  догадался,  а она  еще  этого не  замечала. Он  спрашивал  о  ее
внутреннем голосе,  который  она перестала слышать, о потере  той  чуткости,
которая  и делала ее морской ведьмой, - наверное, со стороны заметнее, когда
человек что-то теряет. Только с чего Сусанин-то стал  в последнее  время так
пристально к ней приглядываться?
     -  Внимание  на мониторах, -  спокойно проговорил Гюрг с экрана, - всем
ждать появления пузырькового феномена.
     Это они так называли янтарные брызги, складывающиеся в морских змей и в
подводные чертоги. А если сегодня их вовсе не будет?..
     - Шэд,  - еле слышно прошептала она, - а если они сегодня исчезнут, как
и аполины?
     -  Почему  вы  так  думаете? - со  своей  традиционной доброжелательной
внимательностью проговорил услышавший-таки ее Гюрг.
     Словно  они   находились   в   кулуарах  какого-нибудь   академического
конференц-зала.
     -  Может  быть, я и ошибаюсь,-девушка  всеми силами старалась заставить
себя говорить так же спокойно, даже чуточку небрежно,  - но мне кажется, что
этот феномен  имеет  место  только в  том  случае,  если на берегу находится
кто-то из людей.
     - Допускаю, -  был молниеносный ответ, и  Гюрг  исчез с экрана. Девушка
беззвучно  ахнула: если  сейчас командор напросится на какой-нибудь сюрприз,
она себе этого в  жизни не простит. Она торопливо включила  резервную камеру
ближнего  обзора  -   так  и  есть,  глава  "альбатросов  космоса",  нарушая
собственный запрет, уже стоял на  краю  крыши ангароподобного здания, словно
раздумывая,  а  не спланировать ли вниз. Кремовый  комбинезон с васильковыми
эмблемами  стратегической  разведки  прекрасно  гармонировал  с  золотистыми
низкими облаками - ну только спецкора здесь не хватало, прекрасный получился
бы кадр - "на осенних перекрестках"...
     Командор поднес к губам коробочку передатчика:
     - Чья это камера заинтересовалась моей персоной? Я просил все  внимание
на море.
     -  Янтарная пена может появиться  и не в море,  а прямо у  ваших ног! -
отчаянно крикнула Варвара,  заливаясь густой  краской, к  счастью оставшейся
всеми незамеченной.
     - Спасибо, это  я  замечу,  - с прежней  мягкостью отозвался Гюрг.  - И
все-таки  камеры   -  на   море.  Привыкайте,  Барб,   выполнять  приказания
молниеносно.
     Дали небесные, да  это же и есть счастье! Но как назло, потекли минуты.
Десять, пятнадцать, двадцать...
     - Есть, -  удовлетворенно  крякнул Эрбо, -  и сразу две  штуки, квадрат
шестнадцать. Выползли.
     Гюрга как  сдуло  с  крыши  -  уже  был  в  своей  рубке.  Да  что  он,
действительно двигается с быстротой молнии?
     - Начинаем, - деловито произнес он, - спускаю.
     Словно спускал свору собак. Варвара во все глаза вглядывалась в экраны,
где не  было ничего любопытного, кроме двух  параллельных золотистых прямых,
неподвижно  перечеркнувших условный квадрат номер шестнадцать. Потом глянула
в  круглое,  напоминающее иллюминатор  окошко  -  вот  там  было интереснее.
Овальная   серебристая  канистра,  лежавшая  на  пирсе,  вытянула   хоботок,
свесившийся до  самой  воды,  и  возле этого  хоботка  на мутновато-кофейной
поверхности  начала   набухать  пурпурная  лужа  с   четко  очерченными,  не
размывающимися краями. Внезапно лужа  изменила очертания - из нее выметнулся
протуберанец,  словно от пирса  помчалось  наперерез "змеям" огненное копье.
Красное  пятно  вытянулось  в  узкую,  заостренную  впереди  полосу,  плавно
скользящую по тихим  волнам,  и теперь Варвара разглядела,  что  эта  полоса
состоит из отдельных гранул удивительно яркого, насыщенного цвета.
     -  Они что, живые? -  не  удержалась  она.  Шэд  и  Эрбо как-то странно
переглянулись.
     - Э-э-э... я бы  сказал, что вопрос поставлен некорректно,  -  протянул
Эрбо.
     Алая  лента  с  завидной  целеустремленностью  продолжала  мчаться   по
поверхности моря. "Только бы  не появились аполины!" -  с внезапной тревогой
подумала  Варвара.  Эта  огненно-светящаяся  нежить  вдруг  породила  в  ней
ощущение  смертельного  холода.  Ко  всему  прочему  и  смотрелось  все  это
безобразно - ярко-красная полоса на блекло-коричневом.
     -  Это  всего-навсего  краска, - угадывая  состояние девушки,  негромко
проговорил Шэд. - Вы ведь знаете,  что  для  того, чтобы войти  в контакт  с
животным, лучше всего заговорить с ним на его языке.  С  неживыми  системами
это делать легче. Для начала попробуем просто  скопировать те знаки, которые
рисует на поверхности моря здешний Водяной.
     - Думаете, это - язык? Попытка общения с нами?
     -  На девяносто  девять процентов - нет, но попробовать можно. Смотрите
на экран...
     Красная  полоса  улеглась  рядышком   с  золотистыми.  Сначала  никаких
изменений заметно  не  было,  потом  стало  очевидно, что  янтарные  полоски
раздвигаются - расстояние между ними все увеличивается.
     Красная полоса тоже отодвинулась.
     Средний "змей" тихонечко изогнулся и образовал почти замкнутое кольцо -
и  тотчас же  закруглилась красная полоска, зеркально повторив его движение.
Желтая змейка  свернулась  спиралью -  красная  полоска завернулась улиткой.
Желтая сжалась в яйцеобразное пятно - и красная от нее не отстала. У желтого
пятна   во  все  стороны   проклюнулись  лучики  -  и  красное   ощетинилось
ложноножками.  И завертелись. И заскользили.  И туда. И обратно, И прямо все
как по писаному...
     - Вот это и называется  найти общий язык, - не без  высокомерия обронил
Эрбо,
     - Я бы подождала радоваться, - невольно вырвалось у Варвары, - пока это
не общий  язык, а  передразнивание,  А вдруг  наш  Водяной при  помощи своих
золотых иероглифов просто-напросто нецензурно выражается? А мы повторяем...
     Грянул дружный хохот.
     - Вот, - подняв командорский перст, возгласил Гюрг, - вот за что  я вас
и люблю, Барб, - за нестереотипное мышление...
     А Варваре показалось, что вся метеовышка дрогнула и поплыла под ногами,
-  и  это  его  она  сегодня  утром  мысленно  превозносила  за  чуткость  и
тактичность! Чтобы вот так, во всеуслышание получить подарок: "За что  я вас
и люблю..."
     Хватит с нее! То  красней, то бледней,  хорошо  хоть,  экраны едва-едва
светятся  -  не видно. Нашли себе  девочку для развлечений!  Сегодня же надо
отправить на новую площадку все оставшееся оборудование и...
     Она  сжала  губы и  в  упор  уставилась  на  диспетчерский  экран, куда
подавалось  изображение  из  командорской рубки. Улыбка  еще не сошла  с его
лица,  но по правой щеке, словно  сгоняя ее, пробежала  легкая  дрожь.  Дали
небесные, неужели ей никогда не суждено приложить ладонь к этой щеке?..
     Она  встряхнулась,  как  собака,  выходящая  из  воды, -  все  пыталась
отогнать  от себя это новое, непрошеное; все загоняла  себя в  старую шкурку
мохнатой кобры. "Вот  сейчас  закончим, запакую обоих Полупегасов и... Что -
и?"
     - Гюрг, как  там  с модуляциями яркости  у  желтопузиков?  - послышался
голос Хая.
     - Да никак. Хаотичны. Пора свертывать картинку.
     - И - на Матадор, - тихонечко прошептала Варвара.
     На этот раз ее никто не услышал.
     Картинка действительно  была  далеко не интригующей: гигантский  желтый
червяк устало выписывал незамысловатые крендели, красный вяло его копировал.
Черно-бурая туча  копилась чуть  подалее рыжих островов, только  росла не  в
стороны, а вверх.
     - Действительно, командор, - подал голос кто-то из дальнего капонира, -
нам бы до дождя в ресторацию...
     - Отбой.
     Он чем-то щелкал, наклонясь над пультом, и Варвара продолжала сидеть на
своем  складном  стульчике,  попеременно переводя  взгляд  с  диспетчерского
экрана на обзорный, а с него - на окошко.  Красная полоска приняла вид клина
и заскользила  по направлению к пляжу.  Желтая  хлестко  развернулась,  даже
плеснула по воде, как рыба хвостом, и - вдогонку.
     - Как это  у вас называется  - синдром  Лероя?  - спросил Эрбо. Варвара
поморщилась. Вот об этом не стоило бы.
     - Посмотрим,  -  буркнула  она.  -  Посмотрим, а  потом  назовем.  Вода
вскипела,  и на  пути алого  клина разом поднялось несколько янтарных валов.
Становилось интересно.
     - Скорость-то у форафилов весьма ограниченна... - пробормотал Шэд.
     - Постараемся сберечь экспедиционное добро,  - прокомментировал Гюрг, и
алая беглянка пропала.
     Она не  затонула,  не  улетучилась -  просто  исчезла,  словно  это был
световой эффект и кто-то выключил проектор.
     -  Ну  вот, форафилы рассредоточились, теперь собираться в  материнскую
канистру  они будут часа три, не меньше, - объяснил Шэд, добровольно взявший
на себя обязанности Варвариного наставника.
     Впрочем, об этом можно было догадаться - вода на  том месте,  где исчез
красный треугольник, приобрела чуточку розоватый оттенок.  Если бы змеи были
живыми, они, несомненно, заметались  бы,  отыскивая  исчезнувшую добычу,  но
сейчас море притихло, янтарные гребни осели и растворились, все замерло.
     По берегу разливалась ледяная тишина.
     На  первый взгляд ничего не происходило, но Варвара,  до  рези в глазах
всматривавшаяся в морскую даль, вдруг почувствовала неладное: море приобрело
странный блеск,  точно  покрылось корочкой  льда.  Вода, еще  полчаса  назад
напоминавшая  вчерашний кофе,  с  каждым мигом  становилась  все прозрачнее.
Затрепетала,  забилась  возле пирса крупная  рыба,  выпрыгивая наружу и ловя
воздух  ртом. Желтый цветок, как тюльпан,  проклюнулся  рядом с ней из воды,
стремительно  вырос  до  человеческого  роста,  хищно  изогнулся  и, щелкнув
лепестками,  заглотнул  рыбу.  Но  тут  же, словно поняв  ошибку, вывернулся
наизнанку, и плоский розовато-серебряный блин - все, что осталось от рыбины,
- шлепнулся  обратно в воду.  Тюльпан снова сложил лепестки, поводил  клювом
туда-сюда, словно  прицеливаясь, и с той же хищной безошибочностью  бросился
на канистру. Пустая емкость хрумкнула, сминаясь, и вместе со своим губителем
канула   в  глубину.  Уникальная  прожорливость,  после  этого  купаться  не
захочешь.
     На диспетчерском экране возле командора возник Джанг:
     -  Ну  что, выходить  будем так или наведем  коридор? - Он  походил  на
нежного маленького  гиббона,  с такими же длинными  руками  и  пронзительным
голосом, захлебывающимся на высоких нотах.
     К Варваре он до сих пор как-то настороженно приглядывался.
     - А мы воспользуемся экспертной оценкой, - предложил Гюрг. - Как, Барб,
вы бы вышли?..
     - Я бы выкупалась.
     А  откуда  такая уверенность?  Да от  бесстрашия  командора,  вылезшего
давеча на крышу. Что она, хуже?
     - Прошу воздержаться.
     Она  вскинула  на него  глаза  - бешеная рысь да и  только.  Сейчас она
работает здесь, на то их власть  -  стратегическая разведка распоряжается на
правах неограниченной  монархии. Но как только появляется монарх, так  сразу
назревает бунт.  Это закон.  Сейчас  -  ладно, в воду она не полезет, но что
касается  утренних  заплывов - это ее  личное дело,  она ведь  еще в Голубой
отряд не вступала.
     - А что касается выхода на берег- попробуем.
     И все  высыпали  на пляж. Одиннадцать стройных, поигрывающих  мускулами
"альбатросов",   одиннадцать  ослепительных  кремовых  комбинезонов  и  один
черный, самый  маленький. Точно  вороненок.  А  ведь, пожалуй, если  бы  они
всерьез считали  ее членом своего  отряда,  они наверняка предложили  бы  ей
форменную  одежду  -  не  может быть, чтобы  хоть  у кого-нибудь  не нашлось
запасного. А  уж перешить по фигуре - это  любой  из  Полупегасов, весь  век
имевших дело со шкурками, справился бы.
     Но этого ей никто не предлагал, а она уж и подавно не спрашивала.
     Тесной  группой они  подошли к воде  -  под опорами пирса,  возле утлой
пластиковой  лодочки,  никогда  не вызывавшей  раздражения  Водяного, на дне
валялась  тусклая  канистра. Варвара скинула  башмаки, завернула  брючины  и
полезла  доставать.  Рукава замочила, но  хуже ничего не  произошло,  только
стремительно холодало, а туча выросла уже в полнеба.
     Вокруг  канистры  роились  крошечные  красные  головастики,  забирались
внутрь.  Девушка  зачерпнула  полные  горсти,  всмотрелась:  форафилы  сразу
замерли  во  взвешенном  состоянии, точно  выключились.  И  вдруг  в ладонях
блеснуло -  янтарный  шарик  означился золотистой  округлой  спинкой,  точно
крупная бусина, и тут же утонул, сделавшись невидимым.
     - Кто-нибудь, достаньте у меня  из кармана  мешок, быстрее!  - крикнула
она, и тотчас же кто-то  с  шумом, оскальзываясь и поднимая брызги, полез  к
ней на помощь. - В левом, в левом!
     Это  бы  Шэд, он  тянул  у нее из  левого  кармана  пластиковый  мешок,
одновременно заглядывая  в ладошки, а она мучительно пыталась  не пролить ни
капли, и ей это удалось - вода с десятком головастиков перелилась куда надо,
но Варвара уже чувствовала, что ничегошеньки, кроме алой мелюзги, там нет, и
она была готова заплакать от отчаяния,  ведь  прямо на глазах всего Голубого
отряда  ей удалось  то, о чем  мечтала вся Пресептория, да и  стратегическая
разведка  в полном  составе:  подержать в руках неуловимый янтарный шарик. И
вот - упустила!
     -  В чем дело, Барб?  Вылезайте-ка  быстрее! -  встревоженно проговорил
Гюрг.
     Шэд   недоуменно  рассматривал  мешочек   на  свет,  тоже   ничего   не
обнаруживая.
     - Он же был у меня в руках,  я  четко видела, вот здесь, -  с отчаянием
повторяла она, протягивая Гюргу ладошки,  которые чуть пощипывало от ледяной
воды.
     - Кто - он? Точнее, Барб!
     - Янтарный пузырек...
     -  Шэд,  дай-ка  пробу  воды.  Так.  В  вашей  таксидермичке есть  хоть
какая-нибудь аналитическая установка?
     - Если Ригведас не успел ее демонтировать.
     - Если не успел, то можете потренироваться - завтра  утром покажете мне
результаты.  Попробуйте поэкспериментировать с форафилами, погонять их - они
реагируют даже на статическое электричество, коим вы богаты.
     Варвара закусила  губу  -  не поверили...  Ведь  у них самих  тончайший
анализатор, так нет же - берегут для своих опытов. Значит, по-настоящему они
ее  своей  все-таки  не  считают...  Она  вздохнула,  безнадежно  встряхнула
смуглыми  ладошками,  словно  пытаясь  освободиться  от  какой-то  тончайшей
медовой  пленки, сводившей кожу,  -  ив тот  же  миг  эта  невидимая  доселе
пленочка отделилась, съежилась  в два упругих комочка,  и  вот уже с ладоней
катились  две  золотые  жемчужины,  и  их  было  не поймать  -  сверкнули  и
булькнули, сливаясь с поверхностью моря.
     - Ловите!..
     А что ловить, когда раньше надо было верить?
     И все одиннадцать были  в воде, по колено и глубже, и кто-то там  ее от
излишнего усердия схватил и поднял на руки - Норд, наверное, даром что самый
здоровый;  и уж  тут-то они  втащили  ее к  себе  в  штаб-квартиру,  набитую
всяческой аппаратурой, которая ей  и  не  снилась, и до  самого  ужина брали
смывы  с  ладошек,  чуть  кожу  не  содрали,  и  биопотенциалы  замеряли,  и
Кирлиан-эффект  фиксировали,  и главное  -  без устали  гоняли своих скочей,
спецкибов то  бишь,  к пирсу, да  и