ал вперед сказать Бидди, что я задержусь, а я еще  и
не наполовину так пьян, как располагаю быть  через  час.  Плачу  тебе  два
шиллинга за то, чтобы ты доставил меня домой живым.
   - Два шиллинга? - повторил Галлен.  Телохранителю  платили  больше,  но
пора была поздняя - слишком поздняя и слишком дождливая, чтобы  разбойники
рыскали по округе. Галлену только и дел будет, что проводить Симуса  через
холмы в деревню Эн Кохен в четырех милях  от  Клера,  присмотрев  за  тем,
чтобы фермер не свалился с лошади. - Давай четыре, и по рукам.
   Симус скривился, точно у него камень выходил из почки:
   - Больно дорого ты себя ценишь. Я против тебя ничего не  имею,  парень,
но жизнь сурово  учит  этаких  фантазеров.  Тебе  так  не  терпится  стать
помещиком, что ты заранее дерешь шкуру с воображаемых арендаторов.
   - Пять шиллингов. Четыре за услуги, один за оскорбление.
   - Три! - решительно заявил Симус.
   Галлен пристально посмотрел ему  в  глаза  и  кивнул.  Тишину  нарушали
только ветер за окном да звук работающей маслобойки. Служанка, хорошенькая
шестнадцатилетняя Мэгги Флинн, обычно сбивала  свежее  масло  на  рассвете
каждого дня, но нынче ночь была дождливая,  через  город  проезжало  много
путников, и она старалась управиться  пораньше.  У  нее  были  темно-рыжие
волосы и глаза чуть темнее. Она заметила, что Галлен  смотрит  на  нее,  и
призывно ему улыбнулась.
   Симус подмигнул отцу Хини:
   - Что может быть лучше, отец, чем побездельничать после хорошего обеда,
верно я говорю?
   - Да, чего уж лучше.
   - Вот разве что, - продолжал Симус,  выпустив  облако  синего  дыма,  -
разве что сидеть у себя дома со славной  женушкой  на  коленях  да  курить
трубку,  а  ребятишки  все  чтоб  были  уложены.  -  Симус  покосился   на
священника, не станет ли тот возражать, - ведь  служители  церкви  связаны
обетом безбрачия,  -  но  отец  Хини  лишь  задумчиво  попыхивал  трубкой,
тронутый, как видно, картиной, нарисованной Симусом.
   - Да, жена - это прекрасно, я уверен, - вздохнул он.
   - Так вот, будь я молодым парнем вроде  Галлена  да  вернись  в  родной
город с намерением тут осесть, я бы непременно приискал  себе  жену.  Даже
долгом своим почитал  бы  найти  в  графстве  Морган  красивую  девушку  и
жениться на ней.
   "К чему это Симус клонит?" - подумал Галлен. У него на ферме подрастает
пара дочек, но старшей всего лишь четырнадцать. Хотя случалось,  что  и  в
таком возрасте девушки выходили  замуж,  едва  ли  Симус  заговорил  бы  о
"долге" - разве что какой-то  парень  сделал  его  дочке  ребенка,  а  сам
сбежал, и теперь Симусу загорелось срочно подыскать ей мужа.
   Отцу Хини тоже, как видно, было невдомек, куда ведет Симус, потому  что
он сказал:
   - Раз уж об этом речь, то в Горт Обхианне живет Мэри Джилл  -  мужа  ее
лошадь убила копытом в прошлое лето, и она осталась  с  тремя  крепенькими
мальчуганами. Если бы я искал себе  жену,  непременно  навестил  бы  Мэри.
Красавица, просто красавица. И уж точно не оставит мужа бездетным.
   - Да, недурна, - согласился Симус. - Но глупа, я слыхал,  как  сосновая
шишка. Того и гляди, упадет в колодец или  простудится,  простояв  слишком
долго под дождем, а муж вдовцом останется.
   - Да ну? - поднял бровь отец Хини.
   - А вот, к примеру, Гвен Элис О'Рурк - востра, как пчелиное жало, да  и
работящая.
   - Ну уж нет! - Отец Хини вскинул руки, словно желая отвести удар. -  Не
вздумай навязывать парню свою безобразную племянницу. Это  просто  грешно.
Девушка-то она хорошая, но вот зубы у нее...
   - Замолчи-ка! - в шутливом ужасе нахмурился Симус. - Не  смей  говорить
так о моей племяннице!
   - Нет уж, я скажу. Уверен, что Бог со мной  в  этом  согласен.  У  этой
девчонки клыки, как у дикого вепря. Если Галлену нужна  пригожая  молодка,
то найдется много других.
   Мэгги перестала крутить ручку маслобойки. Сливки превратились в  масло,
и можно было встать.  Лицо  и  руки  девушки  покрывала  испарина.  Галлен
прикинул - сейчас уже полночь, а Мэгги начала работать  еще  до  рассвета.
Она устало постояла, подбросила в огонь тяжелое полено и со  вздохом  села
за ближний стол, сказав:
   - Ах, провались все к черту.
   - Взять хотя бы Мэгги, - подмигнул Симус, и Галлен понял, что фермер  к
этому и вел.  Когда  Мэгги  и  Галлен  сидят  так  близко,  представляется
прекрасный случай помучить обоих. Ни от кого в городе не укрылось,  какими
взглядами обмениваются эти двое, и Галлен недавно  почти  что  решил,  что
Мэгги создана для него. - Все при ней - и ум, и красота, и работает она за
троих.
   - Что верно, то верно, - согласился отец Хини.
   - Да, - продолжал Симус.  -  Многие  мужики  заходят  сюда  не  столько
выпить, сколько на Мэгги поглядеть. Если бы кто захотел на  ней  жениться,
он нанес бы сокрушительный удар заведению Джона Мэхони. Лучше девушки, чем
Мэгги Флинн, уж точно не найти во всем графстве.
   - Но она еще слишком молода, - вздохнул отец  Хини.  -  Бедняжке  всего
шестнадцать. - Священник произнес это очень решительно,  и  Галлен  понял,
что это не просто случайные слова - это приговор. Отец  Хини  лишь  сказал
вслух перед Галленом то, что другие горожане смекали про себя.
   - Слишком молода? - возразил Симус. - Да ей только два месяца  осталось
до следующего дня рождения!
   Священник вскинул руки:
   - Шестнадцать - даже когда девушке скоро семнадцать - это юный возраст,
очень юный. Женитьба на такой девушке граничит с грехом, и  я  никогда  не
совершил бы  такой  обряд!  Я  того  мнения  -  и  думаю,  в  Писании  это
подтверждено, - что восемнадцать лет гораздо приличнее. А уж если  мужчина
заставляет женщину ждать до двадцати, то мне  сдается,  что  он  грешит  в
другом месте и на него следует наложить покаяние за то, что  он  вынуждает
даму ждать.
   Симус поднял бровь и взглянул на Галлена,  словно  желая  сказать:  "Со
священником не поспоришь", а  потом  осушил  свой  стакан.  Мэгги  подошла
налить ему, но Симус прогнал ее, махнув рукой.
   - Вот вы, значит, какого мнения, отец Хини, - сказал он, подтянув штаны
и направившись к стойке. - А мне что-то сдается, будто в этом  углу  стало
холодновато, так что посижу-ка я у огня и оставлю молодежь в покое.
   Симус наполнил свою кружку и сел за стол поближе к очагу. Отец  Хини  и
Орик последовали за ним, оставив Галлена одного. Священник взял скрипку  и
заиграл печальный мотив: в самый раз для такой холодной ночи.  Мэгги  села
рядом с  Галленом.  Он  обнял  ее  за  плечи,  а  она,  как  только  Симус
отвернулся, стрельнула глазами по сторонам и куснула Галлена за ухо.
   - Галлен О'Дэй, - горячим шепотом сказала она, - не хочешь ли подняться
ко мне в комнату? Я позволю тебе поиграть на моей  пуховой  перине,  и  ты
сможешь раздеть меня одними зубами.
   - Чего? - шепнул он в ответ, чувствуя, как запылали у него  уши.  -  Ты
никак ошалела. А вдруг ребенок будет - зачем тебе  такая  обуза,  пока  ты
сама еще мала.
   - Я достаточно большая, чтобы стряпать и убирать от зари  до  зари  для
кучи грязных  проходимцев,  которые  меня  человеком  не  считают  и  даже
сапожищи не снимают, когда валятся в постель. Ухаживать за мужем  и  парой
родных детишек после этого просто светлый праздник.
   - Ах, Мэгги, ты же слышала отца Хини. Подрасти еще годок-другой.
   - Скажу я  тебе,  Галлен  О'Дэй,  почти  все  мужики  в  здешних  краях
полагают, что я уже достаточно подросла. Видел бы ты меня сзади: меня  так
исщипали, словно я сидела в корзине с черной смородиной!
   Галлен быстро разгадал угрозу, заключенную в ее словах. Или уделяй  мне
побольше внимания, говорила Мэгги, или я найду себе кого-то другого. И  ей
не пришлось бы далеко искать. Галлен достал  из  кармана  толстый  дубовый
брусок и начал крутить его  в  пальцах  -  это  было  его  упражнение  для
укрепления запястий.
   - Хмм... хотел бы я взглянуть на тебя сзади. - Он чувствовал на шее  ее
теплое дыхание.
   - Ты не из богомольных, верно? - спросила она. - Я не  хочу,  чтобы  ты
думал, будто я распутная. Может, ты хочешь,  чтобы  священник  сперва  нас
поженил честь по чести?
   - Не в этом дело, - заверил ее Галлен, хотя в женитьбе-то и заключалась
загвоздка. Мэгги так молода, что ни один порядочный человек не  станет  ее
сватать, а ей невмоготу работать здесь еще два года. А вот стоит ей зачать
ребенка - и  весь  город  начнет  подмигивать  да  торопить  со  свадьбой.
Странное  дело,  подумал  Галлен,  свадьба  по   необходимости   считается
предпочтительнее честного сватовства.
   - Если я посватаюсь к тебе прямо сейчас, - сказал он, -  нам  же  потом
будет хуже.
   - Почему это?
   -  Я  задумал  сделать  карьеру.  Отец   Хини   прав.   Одной   службой
телохранителя мне здесь не прожить. Больно много разбойников  я  поубивал.
На будущий год я располагаю предложить себя в шерифы  графства.  Но  я  не
смогу этого сделать, если буду спать с  тобой.  Это  опозорит  нас  обоих.
Очень тебя прошу, подрасти еще немного.
   - Так ты обещаешься мне, - сказала Мэгги, и  ее  плечо  напряглось  под
рукой Галлена, - или просто  хочешь  отделаться  от  меня  на  благородный
манер?
   Галлен заглянул в ее глаза, такие темно-карие, что они  казались  почти
черными. От нее пахло честным трудовым потом и духами -  сиренью;  Снаружи
бешено завыл ветер и дождь ударил в стекла с такой устрашающей силой,  что
Галлен и Мэгги обернулись к окну. Стекло  дребезжало  -  так  и  казалось,
будто кто-то трясет его с той стороны. Галлен снова посмотрел на Мэгги:
   - Ты славная девушка, Мэгги Флинн. Прошу тебя, будь терпелива со мной.
   Мэгги отодвинулась, разочарованная, возможно  даже  обиженная.  Он  так
ничего и не пообещал ей, а она ждала признания, пусть даже ни  к  чему  не
обязывающего.
   Дверь в харчевню распахнулась, и  в  комнату  ворвался  дождь.  Сначала
Галлену показалось, что ветру удалось-таки наконец добиться своего, но тут
в дверь вошел незнакомец в дорожном платье, высокий человек в сапогах  для
верховой езды и в коричневом шерстяном плаще с капюшоном. Поверх  плаща  у
него висели два меча  -  один  какой-то  чудной,  прямой,  с  выступом  на
рукоятке, другой, такой же длины, изогнутый.  Нося  мечи  поверх  плаща  в
этакий ливень, незнакомец рисковал,  что  клинки  заржавеют,  однако,  как
видно, предпочитал иметь их под рукой.
   Только человек,  зарабатывающий  на  жизнь  оружием,  носит  его  таким
манером.
   Все, кто был в харчевне, вытаращили на него глаза:  неизвестный  должен
был ехать в темноте после наступления сумерек  не  меньше  пяти  часов,  а
стало быть, путешествовал по спешному делу. Он стоял у двери, не откидывая
капюшона, и молча оглядывал всех сидевших в комнате. Уж не  разбойник  ли,
подумал Галлен. Не хочет, чтобы в городе видели его  лицо,  а  сам  так  и
сверлит всех глазами - так ведет себя охотник, а не преследуемый.
   Человек наконец отошел  от  двери,  уступая  дорогу  стройной  женщине.
Какой-то миг она задержалась на пороге,  держась  прямо  и  высоко  подняв
голову, ее лицо тоже скрывал капюшон. По напряженной позе  мужчины  Галлен
понял, что он - ее слуга,  ее  страж.  На  ней  было  ярко-синее  дорожное
платье, расшитое по подолу золотыми зайцами и лисами. Под мышкой она несла
маленькую арфу в футляре розового дерева. Помедлив мгновение, она  ступила
вперед и откинула капюшон.
   Она была  самой  прекрасной  из  виденных  Галленом  женщин.  Не  самой
соблазнительной и притягательной, но самой совершенной. Она держала  себя,
как королева, и на вид ей было лет двадцать. Волосы  ее  были  темны,  как
беззвездная ночь. Линия подбородка была четкой и  сильной.  Нежное,  цвета
сливок, лицо казалось измученным,  но  синие  глаза  сохранили  живость  и
блеск. Галлену вспомнились слова старой  песни:  "Согреет  огонь  ее  глаз
одинокого путника".
   Мэгги шутливо подтолкнула снизу челюсть Галлена, сказав:
   - Галлен О'Дэй, если ты вывалишь язык еще немного, то запросто  сможешь
облизать свои сапоги. - Потом она встала и поздоровалась  с  вошедшими:  -
Входите же, садитесь у огня и обсушитесь. Шутка ли путешествовать в этакую
ночь. Не подать ли вам, горемычным, обед, не нужна ли вам комната?
   Мужчина заговорил, с трудом подбирая слова,  не  так  громко,  что  все
могли слышать:
   -  Говорят,  здесь  поблизости  есть  одно  место,  старинная  арка   с
вырезанными на ней странными знаками - Геата-на-Хруинн. Известно тебе  это
место?
   До сих пор все присутствующие делали вид, что не слушают, но теперь, не
скрываясь, насторожили уши.
   Галлен подумал, что эти  двое,  должно  быть,  ездят  по  свету,  чтобы
посмотреть на разные диковины. Геата-на-Хруинн порой  привлекали  подобных
людей.
   -  Известно,  -  с  подозрением  ответила  Мэгги,  вглядываясь  в  лицо
незнакомца, - как и всем в округе.
   - Легко ли до него добраться? - хрипло спросил незнакомец. -  Можем  ли
мы сделать это ночью, немного передохнув и пообедав?
   - Никто не подходит к воротам, когда темно, -  встревожилась  Мэгги.  -
Люди  говорят,  там  нечисто.  Когда  стоишь  под  ними  в  жаркий   день,
чувствуется холод, так до костей тебя и пробирает. Да и потом, они стоят в
глухом лесу, в Койлл Сидхе. Ночью туда не доберешься.
   - Я могу заплатить проводнику, - предложил приезжий.
   - Ну что ж, в городе есть мальчишки,  которые  знают  дорогу,  если  вы
согласны подождать до утра.
   - Нет, мальчишки тут не годятся.  Мне  нужен  мужчина,  предпочтительно
солдат. Кто-нибудь, способный защищаться.
   Мэгги обеспокоенно взглянула на Галлена. Мало кто из  горожан  бывал  у
древних руин, называемых Геата-на-Хруинн, Врата Миров. А  боевым  ремеслом
владел только один.
   Нельзя  сказать,  чтобы  Галлен  чувствовал  доверие  к   этим   хорошо
вооруженным, таинственным людям. Но  он  не  хотел  упускать  заработок  и
поэтому кивнул.
   - Галлен О'Дэй проводит  вас  туда  поутру,  -  сказала  Мэгги,  мотнув
подбородком в сторону юноши.
   Человек в капюшоне посмотрел на Галлена.
   - Ты солдат? - И подошел поближе, не открывая лица.
   - Он охраняет купцов, - похвасталась  Мэгги,  -  и  уже  убил  двадцать
разбойников. Лучше его не найдете.
   Галлен разглядел, что у незнакомца  яркие  голубые  глаза  и  рыжеватые
волосы, подернутые серебром. На Галлена он смотрел непроницаемым взглядом.
   Потом, не моргнув и глазом, он выхватил свой меч и  взмахнул  им,  метя
Галлену в голову. Галлен вскочил со стула и схватил  незнакомца  за  руку,
сдавив ему нерв между локтевой  и  лучевой  костью  и  вывернув  запястье.
Галлен  знал,  что  это  очень  болезненный  захват,  заставляющий  жертву
конвульсивно разжать пальцы. Удар меча ушел в пустоту, а сам меч со звоном
упал на стол. Галлен продолжал выворачивать незнакомцу руку,  поднимая  ее
вверх и вздергивая противника на носки. Тот кивнул и сказал:
   - Хорошо. У тебя кошачья реакция, и  ты,  наверное,  немного  знаком  с
анатомией, раз пользуешься этим приемом.
   Галлен отпустил его, удивляясь тому, что  незнакомец  счел  нужным  его
проверить. Слава Галлена была такой  громкой,  что  наниматели  больше  не
трудились испытывать его мастерство.
   Молодая женщина в синем окинула Галлена взглядом и покачала головой:
   - Нет, он слишком мал ростом.
   - Рост - это иллюзия, - сказал Галлен,  поймав  ее  взгляд.  -  Мерилом
мужчины служит то, что он думает о себе.
   - А я вот думаю, что, если на тебя нападет с мечом враг на сотню фунтов
тяжелее тебя, ты вряд ли сможешь отразить его удары.
   Галлен с трудом разбирал ее слова: она,  как  и  ее  спутник,  говорила
как-то странно, точно рот у нее был  полон  сиропа,  хотя  и  не  с  таким
сильным акцентом.
   - Я упражнял свои запястья с шести лет, - сказал он, -  зная,  что  мне
придется сражаться с мужчинами крупнее меня. Я  верю  в  то,  что  человек
может стать тем, кем задумал. И могу заверить, что в мыслях своих я  выше,
чем кажусь другим.
   - Он сгодится, - сказал мужчина, забирая  свой  меч  и  тряся  от  боли
рукой. - Хватка у него будь здоров - крепче, чем у меня.
   Женщина в синем удивленно приоткрыла рот и улыбнулась.
   - На эту ночь меня уже наняли, - сказал Галлен.  -  Но  на  рассвете  я
вернусь. До ворот недалеко, всего пять миль.
   Незнакомец переговорил с  Мэгги.  Условившись  о  комнатах  на  ночь  и
заказав туда обед,  двое  приезжих  начали  подниматься  по  лестнице,  но
остановились. Мужчина сказал:
   - Мы едем с юга, из Бэйл Син. Там еще  большой  мост  через  реку.  Как
только мы переехали, в мост ударила  молния.  Вам,  должно  быть,  следует
оповестить об этом горожан. - Раздалось несколько испуганных возгласов. По
закону мост полагалось чинить объединенными силами двух соседних городов -
нелегкая повинность.
   Галлен не хотел отпускать молодую  женщину,  свою  новую  клиентку,  не
узнав ее имени.
   Он спросил себя: будь я самым смелым любовником  на  свете,  что  бы  я
сказал ей? Она уже поднялась до  половины  лестницы,  и  раздумывать  было
некогда. Но Галлен знал, что самый смелый на свете  любовник  не  стал  бы
медлить. Он встал и сказал громко:
   - Миледи! - Двое остановились,  и  женщина  оглянулась  на  него  через
плечо. - Когда вы только что вошли сюда и капюшон, упав с  головы,  открыл
ваше лицо, будто бы солнце взошло над горами после унылой дождливой  ночи.
Мы тут любопытны, и думаю, что мою просьбу поддержат все: не соблаговолите
ли вы назвать свое имя?  -  Речь  получилась  столь  сладкой,  что  Галлен
прямо-таки чувствовал, как с языка капает мед. Стоя с бьющимся сердцем, он
ждал ответа.
   Женщина улыбнулась ему и на миг  задумалась.  Ее  спутник  настороженно
ждал, стоя на лестнице чуть впереди нее, но вниз не смотрел.
   - Нет, -  спустя  несколько  мгновений  ответила  она.  Оба  взошли  по
лестнице, завернули за угол коридора и исчезли из виду.
   Галлен О'Дэй опустился на стул, глядя  им  вслед,  чувствуя  себя  так,
словно сердце ушло у него из груди  и  он  умер  малой  смертью.  Немногие
посетители, оставшиеся в харчевне, ухмылялись, глядя на него. Лицо у  него
горело от смущения.
   Мэгги, быстро наполнив два блюда, чтобы снести  их  наверх,  подошла  к
Галлену, поставила тарелки на стол и сказала:
   - Ах ты, бедное обиженное дитятко! Подумать только,  как  она  с  тобой
обошлась. - Мэгги наклонилась и крепко поцеловала его в губы.
   Галлен подозревал, что Мэгги обижена и сердита. Вспомнилось ему  также,
что у него хватило ума ничего ей не пообещать. Он легонько обнял ее,  пока
длился поцелуй, потом она хлопнула  его  по  щеке,  подхватила  тарелки  и
удалилась танцующей походкой, улыбаясь ему через плечо.
   Галлен уперся подбородком в кулаки и сидел так,  чувствуя  себя  полным
дураком, пока Симус О'Коннор не затянул песню, а дождь не перестал стучать
в окна, - тогда он решил, что пора отправляться. Он помог Симусу подняться
на ноги, Симус прихватил бутылку виски, и они вышли наружу.
   Грозовые тучи на удивление быстро неслись по небу,  а  не  ползли,  как
обычно. Галлен довольно хорошо  видел  при  свете  неполных  лун,  которые
таращились на него с небес, точно два глаза. Старая кобыла Симуса стояла в
гостиничной конюшне через улицу, с охапкой доброго сена в кормушке. Галлен
оседлал лошадь и помог Симусу влезть на нее, вывел  кобылу  из  конюшни  и
двинулся на север, по дороге в Эн Кохен. Копыта стучали по  булыжнику.  На
задах гостиницы Галлен различил в тусклом небесном  свете  двух  медведей,
роющихся в мусорной куче, остановился и окликнул:
   - Орик, это ты?
   - Привет, Галлен, - проворчал басом один из медведей.
   - Зачем ты роешься в помойке?  -  спросил  Таллен,  удивляясь,  что  не
заметил, как Орик вышел в заднюю дверь харчевни. - У меня хватит денег,  и
Мэгги могла бы дать тебе полное блюдо еды. - Галлен предложил это  не  без
опаски. Медведи так много едят, что способны разорить любого.
   - Не беспокойся. Мэгги приберегла для меня кучу вкусных  объедков.  Вот
покопаюсь тут, потом поищу