ины предпочитают молчать. Вы
сказали, что ваш спутник является одновременно и  вашей  подругой  на  всю
жизнь. Странно, ведь вы живете в Сообществе. Разве вы не принадлежите ему?
Не могу понять, он что, ничем вас не держит?
   Цендри усмехнулась.
   - Для того, чтобы расстаться с ним, мне нужно всего лишь  уведомить  об
этом Управление по гражданским делам Университета и подписать вместе с ним
определенный документ, удостоверяющий, что мы расстаемся. Если один из нас
не желает расставаться, могут возникнуть некоторые сложности, нам придется
обратиться в суд, и он нас разведет. Если бы у нас были  дети,  тогда  нам
пришлось бы определить, кому следует платить за их воспитание и  обучение,
но в любом случае на Университете придерживаются  той  точки  зрения,  что
брак не должен  продолжаться,  если  одна  из  сторон  его  не  желает.  В
противном случае, это будет не брак, а рабство.
   - И если он захочет уйти от вас, вы его просто так отпустите?
   - А разве есть на свете женщина, которая будет силой держать около себя
мужчину, который ее не хочет? - парировала Цендри.
   -  Советоваться  с  мужчиной?  Поразительно,  -  произнесла  Миранда  и
нахмурилась. - Я предполагала, что у вас все  так  же,  как  и  здесь,  но
только наоборот. Я думала, что у вас мужчина является владельцем женщины и
несет ответственность за все, что она делает.
   - Ничего подобного, - ответила  Цендри.  -  Все  это  было  очень-очень
давно, например на Пионере. Сейчас того, о чем  ты  говоришь,  нет  нигде.
Более того, в некоторых мирах мужчина  обязан  воспитывать  и  материально
поддерживать всех своих детей, даже если они находятся далеко от него.
   - Как странно, что вы  заставляете  мужчину  нести  ответственность  за
детей, - проговорила Миранда. - А откуда мужчина может  знать,  что  он  -
отец того или иного ребенка? Ведь если он не держит свою женщину взаперти,
ребенок может быть и не его.
   Цендри показалось, что Миранда хочет сказать что-то  очень  важное,  но
сдерживает себя. Цендри уже почти решила затронуть интересующую  ее  тему,
как вдруг Миранда снова заговорила:
   -  Ответственность  за  ребенка  должна  нести  женщина,  это  она  его
вынашивает. Хотя и в вашем подходе  тоже  есть  свои,  -  она  старательно
выбирала нужные  слова,  -  привлекательные  стороны.  -  И  по  ее  губам
пробежала легкая улыбка.
   "Очень интересно было бы узнать, -  подумала  Цендри,  -  кто  является
отцом ее ребенка".
   - Но если бы вы ждали ребенка, - продолжала допытываться Миранда,  -  и
разошлись со своим другом, что бы вы сделали?  Ведь  нужно,  чтобы  кто-то
заботился о вас и о будущем младенце. Вы, наверное,  вернулись  бы  в  дом
своей матери, как это сделала я?
   -  Мне  и  в  голову  бы  это  не  пришло,  -  рассмеялась  Цендри   и,
спохватившись, прибавила в качестве оправдания: - Я бы подумала  об  этом,
но не в первую очередь. Прежде всего потому, что я  не  знаю,  где  сейчас
живет моя мать. Во-вторых, она уже в преклонном возрасте и наверняка хочет
пожить спокойно, и это справедливо, у нее своя жизнь,  и  она  не  обязана
нянчиться со мной. Кстати, я вообще не видела ее с семнадцати лет. Дело  в
том, что у нас не принято держать при себе  детей,  если  они  сами  могут
позаботиться о себе.
   - Какой ужас,  -  произнесла  Миранда  с  брезгливой  гримасой.  -  Так
поступают рыбы. Женщины ведь и отличаются от животных тем, что воспитывают
свое потомство. - Она рассмеялась. -  И  все-таки  прекрасно,  что  кто-то
отвергает идеи,  которые  я  считаю  единственно  правильными.  Мне  очень
нравится беседовать с вами, Цендри, и, наверное, не разонравится  никогда,
но поостерегитесь говорить так с другими женщинами нашего  дома.  Если  бы
они слышали сейчас наш разговор, они бы ужаснулись, вас они  бы  посчитали
вконец  испорченной,  а  мне  запретили  встречаться  с  вами.  Вы  можете
пообещать мне, что ничего не расскажете им о наших беседах?
   Цендри кивнула. Глядя на нее, Миранда улыбнулась  и  внезапно  потянула
носом.
   - Так я и думала, - весело сказала она, - цветы на  рыбных  кустах  уже
расцвели. Они там, у южной  стены,  пойдемте  наберем  немного  для  наших
кухарок, они будут очень рады. Рыбные цветы всегда собирают в тот  период,
когда их запах наиболее сильный. Потом их сушат и  используют  в  качестве
приправы к рыбе. Когда мы пойдем на море, так и сделаем. -  И  она  повела
Цендри за собой.
   Подойдя к кустам,  Миранда  и  Цендри  нарвали  большой  букет  пахучих
серо-красных цветов, после чего направились на кухню.
   - Ох, ну и запах от тебя, - наморщила нос одна из кухарок.  -  Миранда,
ты пахнешь, как рыбный обед. Ты что, была на море?
   - Да, на самом дне, - рассмеялась Миранда. - Очень заметно?
   Вторая кухарка укоризненно посмотрела на девушку.
   - Ну разве  можно  так  разговаривать  в  присутствии  нашей  почтенной
гостьи, Миранда?
   - Это не я, - смеясь, оправдывалась Миранда, - а вы так разговариваете.
И что в моих словах особенного? Мы же  все  женщины  и  знаем,  что,  если
хочешь приправить рыбу  рыбными  цветами,  будешь  пахнуть  морем.  И  мне
нравится этот запах, он говорит, что приближается сезон хождения на  берег
моря. Ты что отвернулась, Замила, тебе  уже  не  терпится  пойти  туда?  -
Миранда стала растирать цветы ладонями, и по кухне начал  распространяться
сильный запах. Кидая любопытные взгляды  на  Цендри,  кухарки  захихикали.
Цендри не понимала причину их внезапного веселья, но почувствовала, что за
словами Миранды о береге моря стоит что-то очень интересное.
   Когда Цендри поднялась наверх и вошла в комнату  к  Далу,  тот  тут  же
отвернулся и простонал:
   - Цендри, дорогая, в какой куче ты копалась?
   - Не в куче, а  в  кустах.  Мы  с  Мирандой  собирали  цветы,  которыми
приправляют рыбу, - с отсутствующим видом ответила  Цендри.  "Что  это  за
"хождение на берег моря"? Какой-то религиозный праздник?  Подозреваю,  что
эти цветы используются именно там".
   Дал потянул носом.
   - Не думаю, что я их пробовал, но пахнут они неплохо, - заметил  он.  -
Цендри, неужели тебе интересно проводить время с этим тупым бабьем? О  чем
с ними можно говорить? Разве, действительно,  только  бегать  да  собирать
цветочки.
   - Дал, но ведь в этом и состоит моя работа. К  тому  же  в  основном  я
провожу время с Мирандой, а она такая славная.
   - Не  слишком  увлекайся  ею,  -  мрачно  заметил  Дал.  -  Лично  я  с
подозрением  отношусь  к  женщинам,  которые  живут  без  мужчин.   Любому
нормальному  человеку  такой  образ  жизни  покажется   неестественным   и
аморальным. Мне неприятна мысль о том,  что  моя  жена  проводит  время  с
женщинами  сомнительных  наклонностей.  Миранда   еще   ничего   тебе   не
предлагала? - Он внимательно посмотрел на  Цендри.  -  Подумай,  стоит  ли
доверять ей.
   Наступила гнетущая тишина. Цендри поняла, о чем хотел сказать Дал.
   - Твои намеки до того смешны и оскорбительны, что я даже  не  собираюсь
на них отвечать, - резко сказала Цендри и пошла в ванную умывать руки.
   "Как только у Дала язык поворачивается говорить мне такие  гадости",  -
думала  она.  И  в  то  же  время  ситуация  ей  показалась  действительно
подозрительной. "Миранда одинока, в отличие от сестер у нее  нет  подруги.
Она постоянно пытается выяснить мое отношение к их образу жизни. Нет,  это
просто смешно, Миранда знает, что я думаю о них.
   А кто, собственно, дал мне право решать, что нормально, а что - нет?  И
почему я обязана думать так, а не иначе? Если в обществе мужчин используют
только как производителей потомства, а женщины проводят время  в  основном
одни,  то  вполне  естественно,  что  у  них  развивается  и   любовь,   и
привязанность друг к другу. К тому же, по их понятиям,  невозможно  любить
того, кто считается агрессивным животным и просто  собственностью,  вещью.
И, разумеется, там, где есть любовь и привязанность,  могут  возникнуть  и
сексуальные отношения. Гомосексуалистов я уже видела, так почему не  может
быть любви между женщинами? По какому  праву  я  осуждаю  и  презираю  их?
Конечно, Далу их поведение внушает отвращение, но он и не  антрополог,  он
не понимает особенностей их взаимоотношений. Ну и пусть не понимает, я его
не виню за это, а наоборот, он достоин жалости".
   В равной степени Цендри жалела и тех женщин,  которые  не  могли  иметь
спутников, не достигнув возраста Ванайи, и  вынуждены  заниматься  любовью
друг с другом. "Но почему вынуждены? -  внезапно  осенило  Цендри.  -  Они
предпочли это мужской любви. Нет, мои предубеждения и предрассудки слишком
глубоки, как антрополог я должна быть либеральнее".
   Этим  вечером  обед  прошел  без  Проматриарха.   После   неоднократных
напоминаний Дала Цендри подошла к Миранде.
   - Как скоро мы сможем начать исследовать Развалины? - спросила она.
   Миранда опустила глаза.
   - Не знаю, Цендри, об этом лучше спрашивать Проматриарха.
   - Но иногда ты принимаешь за нее решения, - настаивала Цендри.
   - Это не тот случай, здесь я бессильна что-либо сделать. Я понимаю ваше
настроение, но, кроме как ждать решения моей матери, ничего предложить  не
могу.
   Когда Цендри и Дал поднялись в свою комнату, Дала прорвало.
   -  Сколько  еще  они  собираются  держать  нас  здесь?  -  кричал   он,
окончательно выйдя из себя. - Почему ты позволяешь ей отшвыривать себя?
   - Дал, я не могу сделать большего, Миранда сама  чувствует  себя  очень
неловко, когда я об этом спрашиваю.
   - Если бы ты ей почаще надоедала, она бы заставила Ванайю разрешить нам
начать работу как можно скорее. - Задевая за перегородки и чертыхаясь,  он
раздраженно ходил по комнате. - Если в течение двух  дней  мы  не  услышим
ничего определенного, нам следует обратиться к другому  Проматриарху.  Как
там ее зовут, Махала, что ли? Нужно постараться вбить  клин  между  ней  и
Ванайей.
   - Я думаю, Дал, что именно этого нам и не  стоит  делать,  -  возразила
Цендри. - Мы превратим Ванайю в своего врага.
   - Проклятье, - горячился Дал. - Я понимаю,  что  ты  занимаешься  своей
работой, изучаешь их, а я? Я торчу здесь без дела целыми днями!
   - Говори потише, - вспыхнула Цендри. -  Если  они  услышат,  это  будет
конец и моей и твоей работы.
   Дал перешел на трагический шепот:
   - Прежде всего, тебе следует думать не о своей, а  о  моей  работе,  не
забывай, что ради нее мы и приехали сюда. Ее  санкционировало  и  оплатило
Сообщество, как тебе известно.
   -  Ванайя  помогает  устранять  последствия  землетрясения,   -   слабо
защищалась Цендри.
   - Детский лепет! Землетрясения здесь происходят  так  часто,  что  этой
старухе хватит работы до гробовой доски. И я никогда не  поверю,  что  она
ползает по руинам и сама разбирает завалы. Нет, Цендри, ее поведению  есть
только одно разумное объяснение - не дать нам попасть на Руины  как  можно
дольше. - Дал подошел к окну и стал угрюмо рассматривать Руины.  -  Ты  не
узнала, почему они называют это место "Нам-указали-путь"?
   - У меня не было возможности спросить об этом, - ответила Цендри.
   Дал удивленно посмотрел на жену.
   - Да ты что?! Я поражаюсь тебе,  ты  целыми  днями  таскаешься  с  этой
Мирандой. Да о чем ты, собственно, с ней треплешься?
   - В общем-то, ни о чем. - Цендри вздохнула. - Во  всяком  случае,  Дал,
наши разговоры едва ли будут тебе интересны.
   Это  было  чистейшей  и  неприятной  для  Цендри  правдой,  Далу   было
безразлично все, что Цендри узнавала об этом мире. Все его  стороны  жизни
не имели для Дала абсолютно никакого значения, и Цендри давно поняла  это.
Внезапно ее охватило такое сильное чувство негодования и ненависти к Далу,
что она еле сдержалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь.
   "Что он от меня хочет? Чтобы я умилялась и прыгала от  восторга,  глядя
на эти чертовы Руины, а сам он будет презирать мою работу и унижать меня?"
   Дал направился в альков и лег.
   - Ты спать не собираешься? - спросил он.
   - Попозже, - ответила Цендри, отворачиваясь от него.
   Дал вскочил.
   - Это нечестно, Цендри!  Мы  приехали  сюда  не  затем,  чтобы  изучать
ископаемых!
   - Я понимаю, -  вздохнула  она.  -  Извини,  Дал,  завтра  я  попытаюсь
встретиться с Ванайей и узнать, когда мы сможем начать работу на Руинах. И
если она опять будет юлить,  тогда  мы  обратимся  за  помощью  к  другому
Проматриарху.
   - Верховный Матриарх еще не пришла в себя? - спросил Дал уже спокойней.
   - Нет, - ответила Цендри. - Боюсь, как бы нам не пришлось  ждать,  пока
она не поправится или не умрет.
   - Еще лучше, - проворчал Дал. - А если  к  власти  придут  те,  кто  не
хочет, чтобы Руины исследовались? Мне кажется, нам следует  просто  начать
работу на свой страх и риск. Сообщество  должно  знать,  кто  оставил  эти
Руины, - Строители или какая иная цивилизация.
   - На это я не соглашусь, - возразила Цендри, убирая свои записи. Она не
могла вести их, когда Дал стоял рядом  и  досаждал  ей  одним  и  тем  же.
"Похоже, есть только одно средство утешить его  уязвленную  гордость.  Да,
это единственное, что ему доступно, и нет ничего удивительного в том,  что
в постели он так старается. Он полагает, что, владея моим  телом,  он  тем
самым унижает этот мир". Но Цендри  уже  устала  от  любви  мужа,  она  ей
надоела, и чем назойливей становился Дал, тем противнее становилась Цендри
его любовь. Она пыталась отстранить его от себя.
   "Но что мне, собственно, еще ожидать от него здесь?"  Дал  взял  ее  за
руку, и она скрепя сердце, давя в себе отвращение, покорно пошла за ним.
   "Уголок развлечений, - подумала Цендри и криво усмехнулась. -  Но  чьих
развлечений?"
   Ночью она внезапно  проснулась  от  шума,  показавшегося  ей  раскатами
грома. Прислушиваясь к далеким звукам, она  вдруг  увидела,  как  качаются
перегородки,  и  поднялась.  Через  несколько  секунд   послышался   треск
ломающихся перегородок и плач детей.  "Опять  землетрясение?"  -  подумала
Цендри.
   Дал тоже проснулся и сел рядом  с  ней,  прислушиваясь  к  звукам.  Дом
наполнился плачем детей, грохотом падающих перегородок и  звоном  бьющейся
посуды. Раздался торопливый стук в дверь,  и  чей-то  взволнованный  голос
произнес:
   - Вы в безопасности, ученая дама, не волнуйтесь, худшее уже позади,  но
прошу вас выйти из  дома.  Лучше  немного  побыть  на  улице,  могут  быть
повторные толчки.
   Цендри накинула халат и бросилась вниз. Рядом  с  ней  бежал  Дал.  Они
слышали крики детей и голоса женщин, пытавшихся их успокоить.
   - Ваш спутник не поможет мне донести моего ребенка, он такой тяжелый.
   Дал принял малыша, успев шепнуть на ухо Цендри:
   - Помощи надо было просить раньше.
   Они выбежали на лужайку. Было еще очень темно, до  рассвета  оставалось
часа  два.  Наполненный  запахами  цветов  воздух  обдавал  холодом,  ноги
замерзали от выпавшей росы. Перепуганные, наспех одетые женщины сбились  в
несколько групп, тревожно озираясь. Спокойной  оставалась  только  Ванайя,
она переходила от одной группы к другой и  успокаивала  женщин  тихим,  но
твердым голосом. Она  ходила  прямо,  как  на  дипломатическом  приеме  на
Университете, высоко держа голову, и  легкий  ветерок  развевал  гриву  ее
стоящих дыбом  нечесаных  волос.  Ру,  босой,  в  длинной  белой  рубашке,
трясущийся и сонный, не отставал от нее  ни  на  шаг.  Ванайя  неторопливо
подошла к Цендри.
   - Вы в порядке? - спросила она, глядя, как Дал передает малыша  матери.
- Вот и прекрасно, - проговорила она, не дожидаясь ответа.  -  Нам  нечего
бояться, здесь никогда  не  бывает  сильных  землетрясений.  Надеюсь,  ваш
спутник не испугался? - Она посмотрела на Дала. -  Многие  мужчины  боятся
спать на верхнем этаже. - Она повернулась к одной из рядом стоящих женщин.
- Отправьте кого-нибудь в мужской  дом  и  передайте,  что  им  не  о  чем
беспокоиться.
   Женщина ушла. Несмотря на внешнее спокойствие Ванайи, Цендри  заметила,
что ее что-то тревожит, - она беспрерывно переводила взгляд  от  группы  к
группе, явно  надеясь  кого-то  увидеть.  Цендри  тоже  оглядела  лужайку.
Казалось, что все женщины и дети были здесь.
   - Я не вижу Миранды, - услышала Цендри голос Ванайи. - Где она? Ру, ищи
ее. Цендри, ты ее не видишь?
   Цендри поискала глазами, надеясь увидеть фигуру высокой полной  девушки
с длинными волосами, но не нашла ее.
   - Где Миранда? - продолжала спрашивать Ванайя  женщин.  -  Где  она?  -
Ванайя посмотрела на одну из женщин. - Комната Миранды находится  рядом  с
твоей, ты не видела ее?
   - Нет, дарительница жизни, я думала, что она уже спустилась.
   - Храни нас, Богиня, - прошептала Ванайя дрожащим голосом и направилась
к дому. - Миранда, Миранда! - звала она. В глазах у нее  был  ужас,  голос
дрожал.
   Ру, трясущийся от холода и страха,  побежал  за  ней.  Он  нагнал  свою
владелицу у самых ступенек и схватил за руку.
   - Я пойду, разрешите мне пойти, - умолял он. - Вы не должны  подвергать
себя опасности, могут быть повторные толчки.
   - Ты?! - изумилась Ванайя. - Нет, Ру, тебе нечего там  делать.  Миранда
моя дочь и наследница, поэтому должна идти я.
   К Ванайе подбежала ее старшая дочь, Лиалла, и схватила руки матери.
   - Нет, дарительница жизни, ты не должна рисковать собой, ты должна быть
здесь. Пойду я и Замила, а ты успокойся, с Мирандой ничего  не  случилось,
она просто крепко спит. - Лиалла посмотрела на Ру. - Держи ее и  не  давай
входить в дом, - крикнула она  и  вслед  за  своей  подругой  взбежала  по
ступенькам лестницы.
   Ру попытался взять Ванайю за руки, он упрашивал ее сесть и успокоиться,
но она так посмотрела на него, что тот отпрянул в сторону. Цендри увидела,
как Ванайя снова двинулась к дому, подбежала к ней и преградила путь.
   - Я очень боюсь за нее. Ее могло ударить чем-нибудь, не исключено,  что
она лежит на лестнице и не может подняться, - шептала  Проматриарх.  -  От
испуга у нее могут начаться преждевременные роды.
   - Не беспокойтесь, - успокаивала ее  Цендри.  -  Возможно,  она  просто
спит. Я сама проснулась случайно, меня разбудили не толчки, а шум  упавшей
перегородки.
   - Нет, - возразила Ванайя, и в голосе ее послышалась страшная  мука,  -
Миранда спит очень чутко. Хорошо, я пойду посмотрю, все ли  здесь.  -  Она
повернулась и медленно пошла к женщинам.
   - Я сам посмотрю, - остановил ее Ру и пошел к лужайке.
   Ванайя посмотрела на удаляющегося Ру, тяжело вздохнула и облокотилась о
колонну.
   - Идти нужно было мне, но Ру можно доверять,  оно  умеет  добросовестно
исполнять поручения.
   Он вернулся через несколько минут.
   - Все здесь, - сказал он. - Все, за  исключением  Миранды.  Ее  еще  не
нашли?
   Ответ Ванайи потонул в истерических криках женщин.
   Цендри почувствовала, как колонны угрожающе зашатались. Не шевелясь  от
охватившего ее страха, Цендри смотрела, как с  колонн  сначала  посыпалась
штукатурка, после чего с невероятной быстротой  на  них  стали  появляться
трещины.
   Дал подскочил к Цендри и, подхватив ее на руки, оттащил от дома. Ванайя
попробовала отойти, но слабеющие ноги не держали  ее,  она  споткнулась  и
упала. Изнутри дома послышался истошный крик и визги.  Ванайя,  поднявшись
на колени, задыхаясь, хватала ртом воздух.
   - Это Миранда, - прохрипела она.
   Опершись руками о ступеньки, Ванайя пыталась  встать  на  ноги.  Она  с
силой оттолкнула руку, поданную ей Ру. Ванайе удалось подняться, она снова
шагнула к дверям и упала на ступеньки. Ру пронесся  мимо  нее  к  двери  и
попытался открыть ее, но дверь не  поддавалась,  ее  заклинило.  Тогда  Ру
разбежался и ударил в нее плечом, потом еще раз и еще. В конце концов  ему
удалось сорвать дверь с петель и войти внутрь.  Там  стояла  Лиалла  и  ее
подруга. Между ними, поддерживаемая под руки, находилась Миранда.
   Увидев дочь, Ванайя закричала и поползла к ней. Опершись о колонну, она
встала и, захлебываясь в рыданиях, пошла навстречу Миранде внутрь дома.
   - Нет, не нужно плакать, дарительница