правят,  а  выполняют  свою
работу. Если кто-то доказал пригодность к какому-либо делу, он и будет  ее
выполнять,  независимо  от  того,  женщина  это  или  мужчина.   Например,
ассистентом является мой спутник, но я  с  удовольствием  приму  помощь  и
женщин из колледжа Ариадны.
   - Я слышала, - сказала Лаурина, - что в  мирах  Сообщества  большинство
экстра-ученых мужчины.
   - Да, это так, - подтвердила Цендри  и  подумала,  что  Лаурина  сейчас
продолжит в том же тоне, что и Миранда. Цендри уже настроилась в очередной
раз выслушать монолог о неспособности мужчин к учебе  и  их  узурпаторском
отношении к женщинам, но последующий  вопрос  Лаурины  прозвучал  для  нее
совершенно неожиданно:
   - И тем не менее вы стали ученой дамой?
   - Как видите, - солгала Цендри, успокаивая свою совесть  тем,  что  она
смогла бы получить эту степень, если бы не замужество.
   Лаурина глядела на Цендри восхищенным взглядом.
   - Я считаю, что вы - живой пример того, что и за пределами  Матриархата
мы можем многого добиться. Ваша степень -  это  упрек  нашим  старейшинам.
Глядя на вас, я теперь знаю, что Сообщество не так  ужасно,  как  нам  его
описывают, - говорила Лаурина с воодушевлением. - Если бы вы знали, ученая
дама Малок, как мы ждали вас. - Она замолкла,  не  в  силах  справиться  с
волнением.
   Цендри, поймав восхищенный взгляд Лаурины, рассмеялась.
   -  Ничего  особенного  во  мне  нет,  -  ответила  она.  -  Я  -  самая
обыкновенная женщина,  таких  на  Университете  сотни.  Но  давайте  лучше
поговорим о работе. Проведение раскопок  -  это  не  просто  наблюдение  и
энтузиазм при виде удивительных находок,  это  копание  в  земле,  тяжелая
нудная работа. Здесь требуется не  вдохновение,  а  физическая  сила.  Нам
придется  проходить  множество  слоев  почвы,  прежде  чем  мы   обнаружим
что-нибудь интересное. Готовы ли женщины  из  колледжа  Ариадны  к  такому
труду?  -  спросила  Цендри  и,  посмотрев  на  площадку,   изумилась   ее
ухоженности.
   - Я уверена, -  не  задумываясь  ответила  Лаурина,  -  что  среди  нас
найдется немало женщин, которые не испугаются набить  мозоли  ради  такого
интересного дела. Работы боятся только представители слабого пола, это они
все время думают о том, годится ли им та или иная работа, не унизит ли она
их! Я уже говорила вам о том, что был объявлен  конкурс,  но  если  бы  вы
видели, сколько женщин в нем участвовали, вы бы удивились, ученая дама.
   - Цендри, так меня зовут.
   - Цендри, - восторженно  повторила  Лаурина  и  умолкла  на  полуслове.
Цендри осмотрелась и сразу поняла, что заставило ее замолчать.
   - Миранда? - прошептала Лаурина и, вспыхнув, быстро опустила глаза.
   В небольшой нише в стене на краю небольшого сооружения, бывшем  некогда
фонтаном, прижавшись друг к другу и сплетя пальцы рук, не отрывая друг  от
друга влюбленных глаз, сидели Миранда и Ру. Они были так  поглощены  своим
занятием, что не замечали ничего вокруг. Цендри, искушенная  в  отношениях
между мужчинами и женщинами, сразу поняла,  что  они  находятся  в  полной
прострации.
   Она  была  уверена,  что  поведение  парочки  вполне  невинно,  это  ей
подсказывал инстинкт и внутренний голос, но по тому, как  быстро  спрятала
изумленные глаза Лаурина, по виноватому  виду  Ру,  оторвавшего  глаза  от
Миранды, Цендри поняла, что стала свидетельницей из  ряда  вон  выходящего
события. Увидев Цендри  и  Лаурину,  Миранда  испуганно  вскочила.  Цендри
посмотрела на нее и увидела ее наполненные ужасом глаза.
   "Такие  глаза  бывают  только   у   человека,   совершившего   поступок
непростительный, мерзкий и позорный, - подумала Цендри. - Не  знаю,  какие
тут запреты на взаимоотношения  между  полами,  но  Миранда,  по-видимому,
нарушила их все".
   - Проматриарх ждет тебя, Ру, - тихо произнесла Лаурина.
   Ру, понурившись, стоял перед Лауриной и Цендри. Вдруг он поднял голову,
и впервые за много дней Цендри увидела в  его  взгляде,  взгляде  мужчины,
вызов.
   - Я иду, - произнес он и быстро ушел.
   - Как ты здесь оказалась, Лаурина? - запинаясь, проговорила Миранда.
   - Я приходила к своей прапрабабке, она живет в  деревне,  и  совершенно
случайно познакомилась с Цендри, - сдержанно ответила Лаурина.
   - Вы знакомы? - пытаясь разрядить обстановку, спросила Цендри Миранду.
   - Да, мы вместе учились в школе, - ответила Миранда.
   Она почти оправилась от испуга, только щеки ее еще продолжали гореть.
   - Я так устала, подъем утомил меня. А эта волна, увидев ее, я  чуть  не
упала в обморок. Меня затошнило, и я решила немного посидеть.
   - Оставь объяснения для своей матери, Миранда, - оборвала ее Лаурина. -
Мне ты можешь ничего не говорить.  Только  хочу  тебе  сказать,  что  твое
поведение нечестно. Да, я понимаю, Ру красив, но что произойдет,  если  он
потеряет голову? Ты же знаешь, что обвинят во всем его. - Она  повернулась
и направилась к деревне.
   - Пойдем, Миранда, - сказала Цендри. - Ванайя, наверное, уже ищет тебя.
Не стоит ее волновать.
   - Да, наверное. - Миранда поморщилась  и  положила  руки  на  поясницу.
Опустив голову, она медленно пересекла площадку.
   - Это не то, что  вы  думаете,  -  неожиданно  сказала  она,  вызывающе
посмотрев на Цендри. - Ру даже пальцем не коснулся меня. А то,  что  он  -
спутник, так это не его выбор.
   - Миранда, - тихо ответила Цендри. - Ты можешь ничего не говорить  мне,
я тебя не осуждаю.
   - Но Лаурина! Она уверена, что я опозорила и  себя,  и  своих  побочных
матерей. Подумать только, с каким великодушием она намекнула,  что  ничего
не скажет дарительнице жизни  о  моем  поступке!  Нашлась  милостивица!  -
негодовала Миранда. - Но я не сделала ничего предосудительного!
   - Почему она считает, что ты опозорила  себя?  -  спросила  Цендри,  но
Миранда ничего не ответила на ее вопрос.
   Солнце уже зашло, и на Руины начали опускаться сумерки.  Цендри  пожала
плечами, становилось холодно. Рядом, спотыкаясь о  камни,  брела  Миранда.
Цендри, боясь, что в темноте она  может  упасть,  обняла  ее  за  талию  и
внезапно почувствовала симпатию к беззащитной девушке.
   - Возьми меня под руку, а то упадешь, - сказала Цендри и посмотрела  на
Миранду. Та шла, прижав руки к воротнику платья, за которым  покоилась  ее
драгоценная жемчужина. - Тебе ее подарил Ру?
   - Да, - сказала Миранда и тут же прибавила: - Но он честно получил  ее.
Жемчужину ему подарила старейшина ткачей, очень богатая женщина, за песню,
которую он написал для одной из ее дочерей. Ру - не только певец,  он  еще
пишет песни. И никакой это не подарок с берега моря, это подарок Ру.
   - Я вижу, ты любишь его, - нежно прошептала Цендри.
   Миранда кивнула. В темноте Цендри не видела выражения Миранды, но голос
ее был полон сильной душевной боли.
   - Я сама не понимаю, что со мной происходит. Мне  с  детства  говорили,
что женщина может любить только своих  детей,  сестер,  побочных  матерей.
Поэтому я так надеялась, что вы поймете меня. Вы считаете, что нет  ничего
странного в том, что я люблю мужчину?
   - Конечно нет, - ответила Цендри улыбаясь.
   "В отличие от других миров, в ее мире, - размышляла она,  идя  рядом  с
Мирандой, - романтическое чувство любви не  является  основой  образования
семьи, рождения и воспитания детей. Здесь общество сплачивается  семейными
связями между женщинами,  сексуальность  никакой  социальной  нагрузки  не
несет.  Женщина,  которая  вдруг  обнаруживает  у  себя  эмоциональную   и
сексуальную  тягу  к  мужчине,  считает,  что  ее  поведение   странно   и
неестественно, поскольку не вписывается в  общую  линию.  Поэтому  она  не
может не только выразить или описать свои чувства, она  оказывается  не  в
состоянии их даже понять".
   - Значит, Ру -  отец  твоего  ребенка?  -  спросила  Цендри  и  тут  же
пожалела, что задала вопрос.
   Миранда  вздрогнула,  остановилась  и  ответила  голосом,   в   котором
явственно слышался ужас.
   - Да как вы могли об этом подумать?
   Цендри была в не меньшем шоке, чем  Миранда,  ибо  она  не  знала,  что
теперь и думать.
   - Пойдем, - она легонько подтолкнула Миранду, - тебя ждут. Обопрись  на
меня, ступеньки здесь очень неровные.  -  Миранда  доверчиво  прижалась  к
своей спутнице, и Цендри охватил внезапный поток смешанных чувств  к  этой
девушке. Она ощутила нежность, желание защитить  ее,  окружить  заботой  и
любовью. Цендри показалось, что, должно быть, именно так  здешние  женщины
относятся друг к другу. "А возможно, точно такие же чувства я питала бы  к
своей дочери, если бы она у меня была". Цендри попыталась  проверить  свои
чувства и подумала о Дале. Все эмоции схлынули разом, она представила, как
он будет недоволен, узнав о том, что она побывала  на  Руинах.  "Он  сразу
станет расспрашивать меня, а что я ему скажу? Ничего или почти ничего".
   Внезапно ей стало все равно, что скажет Дал.  Руины  ждали  миллион,  а
может быть, и два миллиона лет и еще подождут, ничего с ними не  случится.
А Строители Цендри тоже  совершенно  не  нужны,  для  нее  важнее  женщины
Матриархата. Главное - собрать как можно больше сведений об их жизни,  еще
неизвестно,  когда  здесь  может  появиться  очередная  ученая   дама   из
Сообщества.
   Дал  тоже  может  подождать.  Да  нет,  он  больше  ждать  не  захочет.
Обстоятельства, какими бы они ни были, вышли из-под контроля Проматриарха,
и теперь у нее нет никаких оправданий для дальнейшего  затягивания  начала
исследования Руин.



        6

   Недалеко от стен полуразрушенного города, в окружении  уцелевших  после
нашествия цунами ныряльщиц стояла Ванайя. Возле  нее  находилась  Миранда.
Все держали в руках факелы или фонари.  Из  темноты  вынырнула  Лаурина  и
стала рядом с Цендри.
   - Мы должны пойти к ним, - говорила Ванайя, - и  поблагодарить  за  то,
что они спасли нас от этой страшной волны. Потом все те, кто  остался  без
крова, пойдут ко мне, но это потом, сейчас мы должны идти к ним. Цендри, -
сказала она, и в свете факелов глаза ее блеснули, - сегодня  ты  рисковала
ради нас своей жизнью. Отныне твое место среди нас.  -  Ванайя  пожала  ее
руку. - Пойдем, мы будем говорить с ними.
   По охватившему Ванайю чувству восторга и возбуждения Цендри догадалась,
что она говорит о Строителях.
   "Но как? Ведь уже миллион лет, как эта цивилизация исчезла".  Цендри  с
сожалением  посмотрела  на  Ванайю.  В  ее  голове  не  укладывалось,  что
прекрасная правительница  и  умелый  политик  может  быть  одновременно  и
дремучей бабой, полной предрассудков. Дальнейшее ей уже  стало  ясным,  но
она  решила  посмотреть  все  до  конца.  "В  конце  концов,  бывает,  что
религиозные верования дают импульс возникновению культур. Возможно, Ванайя
выражает  свои  мысли  иносказательно,  тогда   ее   слова   имеют   чисто
символический смысл. В таком случае это уже не предрассудок и  не  элемент
иррационального. Если, конечно, сбросить со счетов, что пока в мире еще не
было религий, основанных на рационализме", - размышляла Цендри.
   Помимо своего желания Цендри оказалась во главе шествия, между  Ванайей
и Мирандой. Чуть поодаль шла Лаурина. В некотором отдалении от  них  шагал
Ру, босоногий, неприкаянный и недовольный. Рядом с ним не было никого,  он
шел в полном одиночестве.
   "Бедный Ру, ему нет места ни среди женщин, ни  среди  мужчин.  Конечно,
его положение в некотором смысле можно считать привилегированным,  кое-кто
из мужчин, находящихся в мужском доме, возможно, ему даже завидует. Однако
возможность жить с женщинами одновременно делает его изгоем среди  мужчин.
Как говорят, покрась обезьяну в зеленый цвет, и  сородичи  разорвут  ее  в
клочья. Ру - чужой для всех".
   При свете факелов, сквозь длинные тени и еле слышное шуршание шагов, по
утоптанной  тропе,  казавшейся  сейчас  Цендри  очень  мягкой,   процессия
приближалась к самому центру Руин. Никто  не  разговаривал,  не  шептался,
стояла глубокая тишина, но Цендри она вдруг показалась  наполненной  неким
содержанием. Она приказала себе не поддаваться предрассудкам  и  сохранять
полное спокойствие, но ее разум отказывался подчиняться. Она вдруг поймала
себя на мысли,  что  начинает  понимать  первобытных  людей,  одушевлявших
предметы вокруг себя. Ей самой казалось, что древние Строители смотрят  на
свет их факелов. Она почти физически ощущала, что окружающая темнота  была
заполнена духами давно ушедших людей. Невидимыми глазами  они  смотрят  на
процессию, идущую по улицам некогда принадлежавшего им города. Теперь  они
скитаются в пространстве и ждут.
   В самом центре Руин  находилось  открытое  место,  достаточно  большое,
чтобы на нем мог приземлиться космический корабль. И снова Цендри  увидела
космический корабль, тот самый, контуры  которого  при  лунном  свете  она
разглядела из окна своей комнаты. "Возможно, на этом корабле на планету  и
прилетели первые переселенки, и если так, тогда неудивительно, что женщины
относятся к Руинам с таким благоговением. Кажется, пилот  шаттла  сказала,
что им показали это место, указали  путь,  направив  сюда.  Что  заставило
колонисток посадить свой корабль  в  самом  центре  древнего  разрушенного
города? Но не исключено, что никто никому ничего и не указывал".
   Цендри никогда не пилотировала кораблей, ни больших, ни  маленьких,  но
знала, что при посадке в случае отсутствия подготовленных площадок, пилоты
пользуются любой подходящей  территорией,  лишь  бы  она  была  достаточно
большой и ровной.
   Она почувствовала на своих  локтях  руки  Ванайи.  Проматриарх  подвела
Цендри  к  древнему  кораблю  и  мягко  потянула  вниз.  Цендри   неохотно
опустилась на колени, она не совсем понимала смысл этих шествий, и это  ее
раздражало, но в то же время в душе ее шевелилось нечто напоминающее веру,
подстегиваемую  сознанием  своих  обязанностей.  "Антрополог  должен  быть
готовым принять участие в обрядах и молитвенных  собраниях  изучаемого  им
народа", - вспоминала она строки учебника.
   Она вздрогнула и на секунду зажмурила глаза, ей показалось, что корабль
начал светиться голубоватым светом. "Отражение света  факелов,  -  уверяла
себя Цендри. - Полированная поверхность хорошо отражает свет".
   Но внезапно вместе со светом в нее стало вливаться  тепло,  легкость  и
нежность. Она почувствовала наплыв любви к себе и внезапно ощутила, как  в
ней начало возникать ответное чувство. Мысленно она спросила: "Кто ты?"  -
и в сиянии света услышала ответ: "Я есть, и этого  достаточно.  Люби  меня
так же, как я люблю тебя".
   Цендри почувствовала холод. Факелы догорали. Цендри очнулась и ощутила,
как по ее спине катятся ледяные крошки. "Что это было? Что происходило  со
мной?" Будто во сне, она медленно шла из  мертвого  города.  Рядом  с  ней
двигалась  Миранда,  лицо  ее  выражало  восторг  и  отрешенность.  Цендри
посмотрела на Лаурину, выражение лица ее было радостным и  умиротворенным.
Ванайя пристально посмотрела на Цендри и улыбнулась так тепло  и  ласково,
что Цендри почувствовала в себе непреодолимое желание броситься  к  ней  и
закричать: "Мама, дарительница жизни, как я люблю тебя!"
   "Что случилось со мной? - думала Цендри, ошеломленная случившимся. - Не
понимаю. Но что бы это ни было, остальные почувствовали то же, что и я".
   Что пережила Цендри и  что  это  было?  Гипнотический  сеанс?  Массовая
галлюцинация? А может быть, ничего не случилось, Цендри все выдумала?  Или
она, впечатлительная и одинокая, находящаяся в постоянном  напряжении  вне
привычного ей мира, под влиянием окружения вошла в религиозный экстаз? Она
старалась не поддаваться, крепилась, но потом ее все же  захлестнул  поток
радости и любви.
   "Бред какой-то, абсурд".  Она  заставила  себя  оглядеть  шедших  рядом
женщин и по их лицам старалась разгадать их настроение. "Ну, разумеется, -
думала она, - это была массовая галлюцинация". В то же время  испытываемое
Цендри ощущение было так похоже на то,  что  Миранда  называла  любовью  и
заботой  Строителей.  "Нет,  то,  что  произошло,   если   вообще   что-то
происходило, можно назвать как угодно, но  только  не  излиянием  любви  и
заботы Строителей, вымерших свыше  миллиона  лет  назад,  но  продолжающих
сидеть возле своего корабля".
   На лицах большинства женщин Цендри видела то же ошеломленное выражение,
что и на лице Миранды. Посмотрев на Ванайю, Цендри убедилась,  что  и  она
чувствует  тот  же  восторг.  Радость  светилась  и  на  полусонных  лицах
маленьких девочек  лет  восьми-девяти.  Дети  помладше  просто  спали  или
плакали на руках своих матерей.
   Что  касается  мужчин,  то,  по   всей   видимости,   они   ничего   не
почувствовали. Кое-кто устало зевал, некоторые были  угрюмы  и  откровенно
злы, на большинстве же лиц мужчин, уныло  плетущихся  за  женщинами,  было
написано крайнее недовольство.
   Цендри тоже страшно устала, поэтому  оставила  анализ  происшедшего  на
потом. Сейчас сделать определенный вывод она все равно не могла. Предельно
ясно было одно - из-за этого странного свойства жительницы  Матриархата  и
считали Развалины священным местом. Цендри подумала, что неплохо было бы в
дальнейшем обсудить случившееся с Лауриной, она все-таки ученый, историк и
должна уметь объективно оценивать происходящие события.
   Теперь, когда экстаз, или гипнотический транс, прошел, Цендри  посетило
новое, не  столь  возвышенное  ощущение  -  страшная  боль  в  ногах.  Она
постоянно росла и к моменту прихода к дому Ванайи Цендри еле держалась  на
ногах. Все окна в доме были освещены, и от внезапного яркого света  Цендри
почувствовала еще и сильную резь в глазах. С радостными  криками  из  дома
навстречу Ванайе толпой выбежали слуги и многочисленные домочадцы.
   - Мы так боялись за вас, дарительница жизни, - раздались голоса.  -  Мы
узнали, что вы пошли в деревню к ныряльщицам,  потом  мы  видели  волну  и
обломки. Мы так испугались, думали, что с вами что-нибудь случилось.
   Ванайя, окончательно пришедшая в себя, начала отдавать приказания.  Для
пришедших с ней женщин и детей она велела поставить возле дома палатки,  а
мужчин отвести в мужской дом. Пожилых женщин она  попросила  разместить  в
комнатах для гостей в самом доме, после чего отправила  на  кухню  кухарок
готовить еду. Все бросились исполнять приказания  Проматриарха,  и  в  это
время к ней подошла домоправительница.
   - Примите мое уважение, дарительница жизни, - сказала она, - но в  ваше
отсутствие у нас произошла  одна  неприятность.  В  дом  проникла  мужская
особь, принадлежащая Проматриарху Махале. Оно  пробралось  в  апартаменты,
которые занимает ученая дама с Университета и ее спутник.
   При этих словах  с  лица  Цендри  исчезли  последние  следы  радостного
возбуждения, она напряженно слушала голос  домоправительницы.  Сегодняшние
события совершенно заслонили то, что произошло несколькими часами  раньше,
она совсем забыла  о  коротышке  Баке,  который  пробрался  в  дом,  чтобы
поговорить с Далом.
   - Я ожидала этого от своей подружки, - раздраженно произнесла Ванайя. -
Удивительно, что она не заслала сюда своего шпиона  раньше.  Вы  допросили
особь?
   - Мы заперли ее. Я подумала, что вы сами захотите допросить.
   Ванайя брезгливо передернула плечами и показала на толпу женщин.
   - Как видишь,  мне  есть  чем  заниматься.  Нужно  устроить  всех  этих
бездомных. Ну да ладно, приведите сюда особь.
   Домоправительница подозвала охранниц, трех  свирепого  вида  женщин,  и
приказала привести Бака. Охранницы побежали к  дому,  но  через  несколько
минут вернулись, и одна из них, старшая, волнуясь, произнесла:
   - Примите мое уважение, дарительница жизни, но особь исчезла.
   - Вот как? - Ванайя удивленно подняла брови. - Оно убежало назад к этой
суке, которая натравила ее на нас. Теперь мы ничего не сможем доказать. Но
как оно могло сбежать?  Вероятно,  клетку  повредило  землетрясением.  Кто
закрывал ее?
   - Я, - ответила  старшая  охранница.  -  Примите  мое  уважение,