землей   возникло  белое   сияние.  Оно  резко
взметнулось вверх,  по ходу  своего движения  отклоняясь  вправо,  и
стремительно  пронеслось   по  широкой  дуге,  оставляя  после  себя
светящийся след в виде полос радуги.
   Не оборачиваясь, Сандра ловко вскочила в седло, хлопнула рукой по
крупу своей  Мальвины и  проехала под  радужной аркой. Я ожидал, что
сейчас она  исчезнет с  поля нашего  зрения, но  этого не произошло.
Сандра остановилась, развернула лошадь и крикнула нам:
   - Порядок. Можете проезжать.
   - Ну что же, вперед, - сказал Сиддх и не спеша тронулся с места.
   Прежде чем  понукнуть Леопольда, я быстро оглянулся назад. Герцог
и его  люди все еще оставались у развилки и смотрели на нас. Видимо,
они решили  подождать, пока мы совсем не покинем Агрис. Я хотел было
помахать им на прощание рукой, но потом решил, что сделаю это уже по
ту сторону радуги, и потрепал гриву Леопольда.
   - Поехали, котик.
   Леопольд послушно  затрусил к  радуге вслед  за Сиддхом. Рядом со
мной ехала  Инна, а за нами - Штепан и пятеро загорян. Йожеф пока не
двигал фургон  с места,  дожидаясь, когда  мы отъедем на достаточное
расстояние.
   Сердце мое  учащенно забилось  в преддверие  встречи с неведомым.
То, что  я не  чувствовал  впереди  ничего  необычного,  еще  больше
усиливало мое волнение. Инна тоже заметно нервничала.
   ,,Успокойся,  солнышко,''   мысленно  сказал   я.   ,,Скоро   все
проясниться. Скоро мы все увидим... Вот! Прямо сейчас...''
   Едва мы оказались под радугой, как мир вокруг нас в мгновение ока
переменился. Хотя  я был  готов ко  всему, но  от неожиданности  так
сильно натянул  поводья, что  мой Леопольд  взвился на дыбы. Ехавший
следом Штепан  лишь в  самый последний  момент сумел  увести Беату в
сторону, избежав  столкновения со  мной. Инна  прореагировала  более
сдержанно - но и она была потрясена.
   Открывшееся  нашим  глазам  зрелище  противоречило  всем  законам
физики  и   просто  здравому   смыслу.  Мы   словно  перенеслись  на
огромное... нет,  одно уточнение - на  б е с к о н е ч н о  огромное
одеяло, сшитое  из лоскутов  ткани разного  цвета, размера,  формы и
текстуры. Мы  по-прежнему находились  на лугу,  недалеко от развилки
трех дорог,  и видели герцога с его людьми, которые, в свою очередь,
видели нас; однако все, что располагалось дальше, - и топи, и замок,
и окрестные  леса, и  крестьяне со  скотом, -  все это  исчезло, как
будто его не было. Дорога, ведущая к Шато-Бокер, резко обрывалась, и
за ней,  без всякого  перехода, начиналась  буйно поросшая  сорняком
пустошь, которая  так же резко упиралась в лес. На востоке был виден
фрагмент какого-то  городка -  возможно, того самого, где мы с Инной
провели первую  ночь на  Агрисе и  повстречали Черного  Эмиссара. На
западе к  нашему лугу  примыкало другое  пастбище, там паслось стадо
овец, за которым присматривал мальчишка лет тринадцати; он смотрел в
нашу сторону, но нас не замечал. Время от времени то одна, то другая
овца подходила  к краю  видимого нами  фрагмента и  исчезала; другие
овцы наоборот  - появлялись из ниоткуда. Рядом с пастбищем был кусок
моря, над  которым туда-сюда  проносились чайки,  а прямо перед нами
находился  клин  озимого  поля,  зажатый  между  березовой  рощей  и
стометровым отрезком  реки... К  этим "лоскутам" примыкали другие. В
одних был  в самом  разгаре день, иные скрывались под покровом ночи,
кое-где только светало, а где-то уже вечерело. Сотканная из лоскутов
земной поверхности равнина простиралась на север и на юг, на запад и
восток до самого окоема.
   Я специально употребил слово "окоем", а не "горизонт", потому что
как таковой  линии горизонта  здесь не  было - и именно это поразило
нас больше  всего. Равнина тянулась вдаль, загибаясь немного кверху,
и  через   несколько  сотен   километров  растворялась   в   голубой
атмосферной дымке  - взгляду попросту не удавалось проникнуть дальше
сквозь такой толстый слой воздуха.
   Небо, насколько  я мог  судить, оставалось прежним. Впрочем, я не
сомневался,  что   при  переходе   на  другой  "лоскут"  оно  тотчас
изменится... Или,  скорее, мы  перестанем видеть    э т о   небо,  а
увидим  д р у г о е  - то, которое находится над тем "лоскутом"...
   Когда все  всадники, а  следом и  фургон, проехали  под  радугой,
Сандра  тут   же  погасила  ее.  Виштванатан  Сиддх  сказал  девушке
короткое:   "Молодец",   затем   отъехал   немного   в   сторону   и
сосредоточенно засмотрелся вдаль, как будто что-то выискивая.
   Сандра повернулась к нам, на ее лице сияла довольная улыбка.
   - Вот  это и есть Трактовая Равнина, - произнесла она с гордостью
художника за свое творение. - Впечатляет?
   - Да, очень, - за нас обоих ответила Инна. - Особенно горизонт...
вернее, его отсутствие. Эта Равнина действительно бесконечна?
   - Ясное  дело! Ведь  количество Граней бесконечно, и на каждой из
них, за исключением Основы, есть свои Вуали. А Трактовая Равнина как
раз и  состоит из  совокупности всех  существующих в  мире Вуалей. -
Сандра неопределенно  взмахнула рукой,  подразумевая все находящееся
вокруг нас.  - То,  что вы  сейчас видите,  это все  участки Агриса.
Вуали с других Граней еще очень далеко от нас. Пока что далеко.
   - Ага!  - сказала  Инна. -  Значит, Вуалью  называется весь такой
"лоскут", а не только точка входа на Равнину?
   Сандра мотнула головой:
   - Нет,  не совсем.  "Лоскуты" мы  так и  называем -  лоскутами. А
Вуаль, это  немного другое,  это - проницаемая граница между обычным
пространством и  Трактовой Равниной.  На  Вуали  нельзя  стоять  или
ходить по  ней; ее открывают и сквозь нее проходят. Другое дело, что
Вуаль охватывает  собой весь "лоскут". Пройти на Равнину и вернуться
обратно на  Грань можно  в любой  его точке,  но в  одних местах это
сделать легче, а в других - труднее. Обычно Вуаль открывают там, где
легче. -  Она улыбнулась  своей озорной  улыбкой. - Хотя вам с вашей
силой все равно где открывать. Вы даже не почувствуете разницы.
   Мне стало  неловко от этих слов. Пока что мы с Инной не только не
чувствовали разницы между точками Вуали, но и не могли отличить саму
Вуаль от обычного пространства.
   Я повернулся  к Штепану,  который тем временем что-то втолковывал
своим людям  по-загорянски. В отличие от них, он держался уверенно и
невозмутимо; его  ничуть не  удивляло происходящее вокруг. Вспомнив,
что Штепан дважды путешествовал по трактам, я обратился к нему:
   - Ну как, барон, это похоже на трактовый путь?
   - В  общих чертах  да, - кивнул Штепан. - Только на тракте всегда
многолюдно, и  ты знаешь,  куда идти.  А здесь  нет ни  протоптанных
дорог через  Грани, ни  указателей, ни  четко обозначенных  входов и
выходов.
   - Интересно,  - произнесла  за моей спиной Инна, - если сейчас мы
подъедем к герцогу, то сможем с ним поговорить?
   - Конечно,  сможете, -  ответила Сандра.  - И даже сможете пожать
ему руку. Ни он, ни вы не почувствуете ничего необычного. Но если вы
вместе поедете  вон по  той дороге,  то он в конце концов окажется в
своем замке, а вы - на пустыре.
   - Гм... А если мы будем крепко держаться друг за друга?
   - Тогда  одно из  двух: либо  вы перетянете  его к  себе, либо он
вернет вас  в обычный  мир. И скорее всего, последнее. Гораздо легче
покинуть Трактовую Равнину, чем попасть на нее.
   Инна  уже  начала  задавать  следующий  вопрос,  но  осеклась  на
полуслове. Неожиданно  Равнина пришла  в движение: все "лоскуты", за
исключением   нашего,    каким-то   непостижимым    образом    стали
перемещаться,  будучи  по-прежнему  состыкованными  друг  с  другом.
Создавалось такое  впечатление, будто  мы находимся  на единственном
спокойном островке  посреди замерзшей  реки, а  вокруг нас  внезапно
начался ледоход.  Льдины-"лоскуты" двигались  быстро,  и  пейзаж  на
Равнине менялся буквально с каждой секундой.
   Немного  погодя  я  сообразил  воспользоваться  своим  магическим
восприятием и  обнаружил,  что  происходящее  -  результат  действий
Сиддха. Но  как он  это делал  и чего этим добивался, оставалось для
меня загадкой.
   - А  вот такого на трактовом пути я не видел, - промолвил Штепан,
оглядываясь по сторонам. - И никогда не слышал ни о чем подобном.
   Я ничего не сказал и лишь вопросительно поглядел на Сандру.
   -  Дело   в  том,   -  принялась   объяснять  девушка,  -  что  в
действительности Трактовая  Равнина бесконечномерная, просто человек
не   способен    визуально   воспринять   больше   трех   измерений.
Первоначально мы  были сориентированы  в плоскости  Агриса, что  нас
совершенно  не   устраивало.  Поэтому  господин  Сиддх  меняет  нашу
ориентацию  таким   образом,  чтобы   мы  могли  видеть  нужное  нам
направление.
   - И идти по нему, - утвердительно добавила Инна.
   - Вот  именно. Чтобы  идти  куда-то,  надо  видеть,  куда  идешь.
Ориентирование  на   Трактовой  Равнине   с  ее  бесконечным  числом
измерений -  это целое искусство, которому учатся всю жизнь. Опытные
путешественники, вроде  господина Сиддха,  умеют так  выбрать  путь,
чтобы он  был одновременно и коротким, и удобным. Я еще так не могу.
У меня получается либо короткий путь, либо удобный.
   Наконец Равнина  успокоилась и  снова  застыла  в  неподвижности.
Теперь нас  окружали другие "лоскуты" и, наверняка, с других Граней.
Особое внимание  привлекала  цепочка  "лоскутов",  которая  тянулась
почти по  прямой на условный северо-восток и исчезала вдали, скрытая
голубой дымкой.  Эти ровные  безлесные участки  земли,  то  поросшие
невысокой травой,  то хорошо  утоптанные, а  то и  вовсе каменистые,
представляли  собой   неплохую   дорогу   через   Грани   и   просто
напрашивались, чтобы по ним проехали. У меня даже мысли не возникло,
что это получилось случайно.
   - Путь открыт, господа, - произнес Сиддх. - Вы готовы ехать?
   - Да, - ответил я, выразив наше общее мнение.
   - Тогда  следуйте за  мной, - сказал инквизитор и натянул поводья
лошади. Как  я и  ожидал, он  направился к  цепочке ровных безлесных
"лоскутов".
   Прежде чем тронуться с места, я повернулся к развилке, снял шляпу
и помахал  ею в воздухе. Герцог и его люди ответили тем же. Леопольд
коротко заржал и, не дожидаясь моего распоряжения, поскакал вслед за
Сиддхом. Спустя  минуту мы пересекли границу с соседним "лоскутом" и
покинули Агрис.
   Началось наше путешествие по Трактовой Равнине.



        Глава 22

Мы ехали  по  зеленым  лугам  и  каменистым  плато,  по  заснеженным
равнинам и  песчаным пляжам. В небе над нами то ярко светило солнце,
то клубились  тяжелые, налитые  свинцом тучи,  то равнодушно мерцали
холодные звезды.  Из дня  мы сразу  въезжали в ночь, а из вечера - в
утро.  Мы   странствовали  по   всем  временам   года  и  по  разным
геологическим эпохам,  мир вокруг нас менялся через каждые несколько
минут.
   Прокладывая  дорогу   через  Грани,  Виштванатан  Сиддх  старался
избегать резких перепадов погоды, но даже при всем его богатом опыте
это не всегда получалось. Несколько раз нам приходилось делать крюк,
чтобы объехать  "лоскут" со  слишком  экстремальными  климатическими
условиями - к таковым относились тропический ливень, сорокаградусный
мороз, ураганной  силы ветер  и тому  подобное. Но если по "лоскуту"
можно было проехать, не намокнув до нитки и не продрогнув до костей,
мы ехали  прямо, предпочитая  не  петлять  по  Равнине  без  крайней
необходимости. Наш путь и так был не близок.
   А в  целом, несмотря на эти мелкие неудобства, начало путешествия
оказалось для  нас еще  приятнее, чем  мы ожидали. В течение первого
часа пути  мы с  Инной почти ни о чем не разговаривали между собой и
не обращались с вопросами к Сандре и Сиддху. Нам было не до того. Мы
только тем  и занимались,  что глазели  вокруг, жадно  впитывая  все
увиденное и  поражаясь многообразию  мира, которое  на Равнине  было
представлено как  нельзя в  более наглядной форме. Ну где еще, кроме
как здесь,  джунгли могли  соседствовать с тундрой, а папоротниковый
лес каменноугольного периода - с палеозойскими болотами?..
   Ехавшие позади  нас загоряне  испытывали те же чувства, что и мы.
Трактовая Равнина  целиком захватила  их воображение,  и на какое-то
время эти  молодые люди  превратились  в  любопытных  подростков,  с
восторгом взирающих  на происходящие  вокруг них чудеса. Один только
Йожеф, правивший  парой запряженных  в фургон  лошадей, не  разделял
общего благодушия своих товарищей. Он настороженно шарил взглядом по
Равнине, выискивая  малейшие признаки  опасности  и  боясь  упустить
момент, когда нам с Инной потребуется его помощь. Йожеф знал, что мы
не просто  исцелили его  рану, а  спасли ему  жизнь, и теперь считал
себя нашим должником. Он только ждал удобного случая, чтобы доказать
свою преданность  на деле.  Мы уже и не пытались втолковать ему, что
по нашему  разумению он нам ничем не обязан; это было все равно, что
биться головой о стенку - много шума, а толку никакого.
   В отличие от своих подчиненных, Штепан был спокоен и невозмутим и
не вертел  головой со  стороны в  сторону -  ни при  виде  очередной
диковинки, ни  в поисках воображаемой опасности. Вместе с Сиддхом он
ехал в  голове отряда  и смотрел вперед, на дорогу, время от времени
обмениваясь  с  инквизитором  короткими  репликами.  Выглядел  барон
весьма представительно  - как, по его мнению, и полагается выглядеть
начальнику свиты знатных вельмож, суверенных правителей целой Грани.
Сегодня утром Инна в шутку назвала его капитаном нашей гвардии, а он
сделал вид,  что не уловил иронии в ее словах, и совершенно серьезно
заверил  нас,   что  постарается  оправдать  оказанное  ему  высокое
доверие. Несколько  позже, когда  мы остались  наедине, я  признался
жене, что  мне понравилась  эта идея  и я  был бы очень рад, если бы
Штепан и  его люди  составили костяк  будущей гвардии графства Ланс-
Оэли. Хотя  мы познакомились  с ними  не так  давно, всего лишь пять
дней назад,  но уже  успели вместе  пройти через  огонь  и  воду,  и
пережитое сблизило  нас больше,  чем иных сближают долгие годы самой
тесной дружбы.  Инна полностью  разделяла мое мнение и заметила, что
своим ответом  на ее  шутку Штепан дал нам ясно понять, что согласен
поступить к  нам на  постоянную  службу,  если  таковое  предложение
последует. Однако  мы решили не спешить с серьезными предложениями -
впереди у нас была еще масса времени.

   Примерно через  час после  начала путешествия  я обнаружил у себя
первые признаки  пресыщения чудесами  Равнины. Мои восторги при виде
очередных диковинок  становились все  более вялыми,  я  уже  не  так
интенсивно вертел головой, боясь проглядеть что-нибудь интересное, и
все чаще  прислушивался к  беседе Леопольда с Сандрой, которая ехала
на полкорпуса  впереди меня,  вровень с мордой моего кота... пардон,
коня. Оба  говорили на каком-то мелодичном языке, по своему звучанию
очень напоминающем  итальянский (возможно,  это  была  одна  из  его
здешних разновидностей).  К сожалению,  я не  знал  итальянского,  а
знание родственных  ему языков,  французского, галлийского и латыни,
мне не  помогало, поэтому я просто наслаждался звуками голоса Сандры
и любовался  ее ладно  скроенной фигурой.  Смотреть на  девушку было
одно удовольствие,  так что  я смотрел  и получал  удовольствие. Мои
чувства к  Инне нисколько  не  мешали  мне  быть  объективным,  и  я
безоговорочно признавал,  что Сандра  красивее моей  жены.  Но  быть
красивее еще  не значит  быть прекраснее, это две разные вещи. Самой
прекрасной на всем белом свете для меня по-прежнему оставалась Инна,
и никакая  другая женщина не могла сравниться с ней. Часа этак через
четыре я  бы, пожалуй,  устал любоваться  Сандрой. Зато  смотреть на
Инну я был готов всю свою жизнь...
   Спустя некоторое  время  Сандра  заметила  мой  интерес  к  своей
персоне и,  немного  смутившись,  придержала  лошадь,  чтобы  я  мог
поравняться с  ней. Вскоре  к нашей  компании присоединилась Инна, и
между нами  троими завязался оживленный разговор, в который время от
времени вставлял  свое веское  слово и Леопольд - чтобы мы, случаем,
не забыли  о его  существовании. К  счастью, наш  кот, превращаясь в
коня, терял  изрядную долю болтливости и не очень докучал нам своими
комментариями.
   Наша беседа с Сандрой напоминала игру в вопросы и ответы. Девушка
охотно  рассказывала   нам  о   мире  Граней,   а  мы,   как  могли,
удовлетворяли ее  любопытство по  части Основы.  Между делом замечу,
что для  нас явились  полной неожиданностью  искаженные, а  подчас и
наивные, представления Сандры о земном быте и укладе жизни. Поначалу
мы решили,  что она  так шутит, насмехаясь над забавными воззрениями
большинства жителей Граней; но оказалось, что она говорит совершенно
серьезно. Мы были озадачены. Тот факт, что Сандра ни разу не была на
Земле, еще  не объяснял  ее невежества.  Ведь, в конце концов, она с
самого  детства   вращалась  в  кругу  инквизиторов,  часто  слушала
рассказы людей, подолгу живших на Основе, читала земные книги и даже
смотрела земные  фильмы... Да,  да, я не оговорился - именно фильмы.
Разумеется, ни  видеомагнитофоны,  ни  кинопроекторы  на  Гранях  не
работали,  зато  вместо  них  имелись  особые  магические  кристаллы
позволявшие записывать,  а потом воспроизводить, проецируя на стену,
движущееся двумерное  изображение со  звуком  -  короче,  показывать
кино...
   И только  чуть позже я сообразил (на этот раз опередив Инну), что
дело  здесь   вовсе   не   в   невежестве.   Просто   Сандра,   дитя
высокоразвитой, но  нетехнологической  цивилизации,  немного  иначе,
нежели мы,  воспринимала окружающий  мир и  судила обо всем, образно
говоря, со  своей колокольни.  Ее забавные  представления об  Основе
были результатом  самостоятельного переосмысления  огромного массива
информации  с   позиций  собственного   жизненного  опыта,   который
формировался в  условиях, заметно  отличавшихся от земных. Если мы с
Инной получали  нужные сведения  о Гранях,  что называется,  по ходу
дела и  постепенно перестраивали  свое мышление,  приспосабливаясь к
новым реалиям, то Сандра наоборот - механически переносила привычный
ей порядок  вещей на  земную жизнь,  подгоняя известные ей факты под
свое мировосприятие.
   Поначалу мы  честно пытались  растолковать Сандре  неверность тех
или иных  ее представлений,  но  в  конце  концов  поняли,  что  это
напрасный труд,  и махнули  на все  рукой. В  мире есть много вещей,
которые нельзя объяснить на примерах и аналогиях. Например, всеобщее
избирательное  право.   Или  сексуальную   революцию.  Или   же   ту
невообразимую  зависимость   всей   земной   экономики   от   одной-
единственной отрасли  - нефтяной  промышленности. Чтобы понять жизнь
на Основе,  недостаточно знать  о ней  понаслышке.  Эту  жизнь  надо
хорошенько распробовать,  испытать все  ее прелести  и недостатки на
собственной шкуре.
   То же  самое, впрочем, относилось и к Граням. По ходу разговора я
начинал подозревать,  что и наши с Инной представления о мире Граней
далеко не во всем соответствуют действительности. Порой мы не совсем
понимали, о  чем говорит  Сандра, а она никак не могла взять в толк,
что же  в ее  словах непонятного,  и, пытаясь  выразить  свою  мысль
иначе, еще больше запутывала нас. А несколько раз мы и вовсе ставили
ее в  тупик, когда  спрашивали о  слишком очевидных,  на ее  взгляд,
вещах, которые  не нуждались ни в каких объяснениях. Но все же у нас
было одно  существенное преимущество: сейчас мы находились на Гранях
и понемногу  втягивались в  новую жизнь, тогда как Сандра продолжала
судить об Основе со стороны.

   Вот так,  в веселой  и непринужденной беседе, незаметно пролетело
еще  три   часа.  Наступил   условный  вечер  -  в  пути  мы  решили
пользоваться временем  Агриса на долготе Лиона, чтобы большинству из
нас  (а   точнее,   девятерым   из   одиннадцати)   не   приходилось
перестраивать свои биологические часы.
   Вишт