ечно, вы не возражаете.
   - Что  вы, барон,  никаких возражений,  - ответил  я. - Но как же
ваша служба королю Гуннару?
   - Она  еще не  началась, монсеньор.  Сейчас я свободен и почту за
честь предложить вам свою шпагу.
   - Мы  ее принимаем,  господин Симич,  -  сказала  Инна  и  устало
улыбнулась. -  А то  и в самом деле: что ж это за граф и графиня без
свиты.
   Я уже  хотел обратиться  к Штепану  с просьбой  помочь нам снести
вниз тело  инквизитора,  когда  увидел,  что  в  замок  возвращается
герцог.  Мы  поспешили  ему  навстречу  и  рассказали  о  смерти  де
Каэрдена.
   Гарен де Бреси выслушал нас с непроницаемым выражением лица, но в
глубине его  зеленых глаз  затаилась мучительная боль. Попросив всех
оставаться на  месте, он  сам поднялся  на башню  и через пару минут
принес тело инквизитора.
   - Сегодня  Ривал спас  много жизней,  - скорбно промолвил он. - Я
похороню его  в Хасседоте,  вместе с  Сигурдом и  Гийомом, а  на том
месте построю собор. Пусть это будет им памятью и искуплением грехов
моего рода.
   Мы молча  последовали за ним в маленькую церквушку, расположенную
возле самой древней на вид южной башни. Герцог положил де Каэрдена у
алтаря, где  уже лежали  тела  его  сыновей.  Мы  с  Инной  обратили
внимание, что  вход в  церковь охраняли  два стражника с обнаженными
мечами, а  еще двое находились внутри, по обе стороны алтаря. Мечи у
всех четверых  были серебряные,  а на  шее у  каждого  висели  "цепи
силы". Это  были охранные  амулеты,  которые  до  некоторой  степени
нейтрализовали действие  магии на  их обладателя.  Однако, наряду со
столь  полезным   для  простого   человека  свойством,  "цепи  силы"
оказывали негативное  воздействие на  нервную  систему,  поэтому  их
длительное ношение  было противопоказано.  И то  обстоятельство, что
воины не сняли их сразу после боя, говорило о многом.
   Когда мы вместе вышли из церкви, герцог произнес:
   - Мне нужно еще около часа, чтобы уладить некоторые дела, которые
не терпят  отлагательств, а потом я буду к вашим услугам. Перед боем
Ривал сказал,  что в  случае его  смерти я могу довериться вам. - И,
предвосхищая наш  вопрос о  "цепях силы",  он  добавил:  -  Те  меры
предосторожности, которые  я принял,  может, излишни, но береженного
Бог бережет.  Мы еще  не нашли тело Женеса - я не успокоюсь, пока не
увижу его хладный труп...



        Глава 16

Прислуга в  замке знала  свое дело.  Пока мы  с Инной  находились  в
ванной, смывая  с себя  свежую пыль,  в прихожей  для нас был накрыт
стол с  ужином. После всех сегодняшних приключений мы оба умирали от
голода и  принялись за  еду с  отменным аппетитом, который не смогли
отбить даже воспоминания о пережитых ужасах.
   Герцог появился,  когда мы  заканчивали трапезу.  Он молча  обвел
комнату хмурым  взглядом, затем  выразительно посмотрел  на слуг. Те
поняли его  без слов  и поспешили  уйти, оставив  нас втроем.  Тогда
герцог тяжело  опустился на  свободный стул, налил себе полный бокал
вина и одним духом осушил его.
   - Извините  за бесцеремонность,  господа, -  произнес он,  - но у
меня просто  не выдерживают  нервы. Со  дня смерти  моего отца  лишь
постоянное присутствие  Ривала спасало  меня от безумия. А теперь он
мертв, и  я... я  не стыжусь  признать,  что  сейчас  чувствую  себя
беспомощным ребенком.  Женес де Фарамон, это исчадие ада, преследует
нашу семью  почти тысячу  лет, и  на мою  долю выпала самая страшная
часть его мести.
   Гарен де  Бреси умолк и снова налил себе вина. На этот раз он пил
медленно, маленькими  глотками, и  с растерянным  видом  смотрел  на
Инну. Молчание  все больше  затягивалось. Наконец  мы поняли, что он
никак не  может собраться  с мыслями  и лихорадочно ищет зацепку для
продолжения разговора.
   - Господин  герцог, - пришла ему на помощь Инна. - Давайте начнем
с того, когда ваш род впервые столкнулся с Женесом.
   Герцог с облегчением вздохнул.
   - Это  очень давняя  история, -  заговорил он. - Пожалуй, следует
начать с  того, что  по мужской линии мой род происходит с Основы, и
корни его  на севере  Франции. Еще  со времен  Людовика  Лысого  мои
предки владели  землями как  в Нормандии,  так и  в Бретани.  Будучи
вассалами обоих  герцогов и  состоя с ними в отдаленном родстве, они
участвовали во  многих их военных предприятиях, наиболее грандиозным
из которых был поход Вильгельма Нормандского в Англию...
   Из дальнейшего  рассказа герцога мы узнали, что его предок Бодуэн
де Бреси  с энтузиазмом  откликнулся на  призыв Вильгельма, снарядил
корабль, погрузил  на него  своих воинов и отплыл из Шербура в Гавр,
где планировал  присоединиться  к  нормандскому  войску.  Но  судьба
распорядилась иначе,  и налетевший шторм унес его судно в море. Буря
бушевала  весь  остаток  дня  и  всю  ночь,  а  наутро,  когда  море
успокоилось, Бодуэн де Бреси и его люди увидели в нескольких милях к
северу широкую береговую линию.
   Поскольку шторм нес корабль на северо-запад, то Бодуэн решил, что
это южное  побережье Девона  или даже  Корнуолла. Но  это не  был ни
Девон, ни  Корнуолл. По  иронии  судьбы,  корабль  Бодуэна  попал  в
межпространственный тоннель,  тайно  созданный  темными  силами  для
последней попытки  Прорыва на Землю в самом конце прошлого Ничейного
Столетия.  Благодаря   этому   происшествию,   инквизиторы   вовремя
обнаружили тоннель  и разрушили  его, предотвратив  саму возможность
Прорыва.
   А Бодуэн  де Бреси  и сотня  его людей оказались в чужом мире без
надежды на возвращение домой. Впрочем, большинству из них жаловаться
на свою  судьбу не пришлось. Они попали на Агрис как раз в то время,
когда христианский  король Лиона  пытался распространить свою власть
на  обширную  территорию,  контролируемую  мощным  союзом  языческих
племен. Каждым  из таких племен формально правил совет старейшин, но
его фактическим  главой и  единоличным  правителем  являлся  старший
жрец. Слово  жреца было  законом для  всех членов  племени,  он  мог
отменить любое  решение совета  старейшин и  веча общины,  приняв  в
противовес ему  свое. А  все общинные  и  племенные  жрецы,  в  свою
очередь, беспрекословно  подчинялись верховному  жрецу - Заклинателю
Стихий,  непримиримому   врагу  христианства   и  других  позитивных
религий.
   Оказавшись на  Агрисе и  поняв, что обратного пути нет, Бодуэн де
Бреси предложил  королю свои услуги в войне с язычниками. Его отряду
сопутствовала удача, и по прошествии всего четырех месяцев нормандцы
собственными  силами   захватили  юго-восточную   часть   территорий
язычников. Теперь  во владении  Бодуэна де  Бреси было в десятки раз
больше земли, нежели все его лены на Основе.
   Однако он  на этом  не успокоился.  Тщательно собрав информацию и
определив местонахождение  верховного жреца, он решил быстрым маршем
пройти  к  его  крепости,  застать  Заклинателя  Стихий  врасплох  и
уничтожить его  в собственном  логове. Бодуэн  де Бреси рассчитывал,
что лишенные  единого руководства  язычники очень  скоро погрязнут в
межплеменных распрях  и станут  легкой добычей  для  организованного
войска.
   План был  рискованный,  если  не  сказать,  самоубийственный;  но
Бодуэна поддержало  большинство его рыцарей, жаждавших захвата новых
земель. По  древним преданиям,  в вечер  перед  выступлением,  когда
будущий  первый   герцог  Бокерский   пришел  в   церковь  попросить
благословения Господнего, он встретил там странного человека, скорее
всего, одного  из Великих,  многие утверждают, что это был сам Метр.
Человек сказал  Бодуэну, что  он отправляется  не просто  на бой  со
злобным колдуном; это будет одна из последних схваток людей с силами
Тьмы в  столетней войне  за новое  тысячелетие человечества. В конце
разговора таинственный  собеседник благословил  Бодуэна  и  дал  ему
скромный на  вид перстень,  приказав носить  его на  среднем  пальце
правой руки.  По словам  незнакомца,  это  не  позволит  Заклинателю
Стихий воспользоваться  своей  черной  магией  и  помешать  честному
поединку.
   На следующее  утро предок  Гарена де  Бреси отправился  в поход и
спустя две недели, 17 марта 1067 года, подошел к главному укреплению
язычников, где  находилось логово Заклинателя Стихий. Атака началась
сходу, без  подготовки, и  после ожесточенного боя рыцари Бодуэна де
Бреси ворвались внутрь цитадели. Остатки вражеского войска заперлись
в каменной  башне, возвышавшейся  над холмом, и долго оборонялись. В
конце концов,  Бодуэн и  его люди  сломили  сопротивление  последних
защитников крепости, поднялись по лестнице на верхнюю площадку и там
настигли главного  жреца. Он  был одет  в длинную  черную  сутану  с
капюшоном, а в руках держал посох из черного дерева. Колдун направил
посох на Бодуэна де Бреси и начал читать заклинание, но прервался на
средине.
   - Тебе повезло, рыцарь с Земли, - сказал он. - Я не могу наказать
тебя и  еще много  поколений твоих  потомков, слишком уж могуществен
твой покровитель.  Но через  девять веков  снова придет мое время, я
вернусь на Агрис и жестоко отомщу твоему роду.
   С этими словами жрец исчез, окутанный пламенем. На том месте, где
он стоял,  образовалась в полу коническая воронка с гладкими, словно
отполированными, стенками,  а рядом  лежал  вплавленный  в  каменную
плиту черный посох.
   Бодуэн де  Бреси запомнил  угрозу жреца  и отнесся  к  ней  очень
серьезно. Он  оставил письменное предостережение для потомков, а сам
с тех пор не снимал перстень ни на минуту и завещал похоронить его с
ним, боясь, как бы его прах не стал добычей Заклинателя Стихий...
   Закончив рассказ  о своем предке, Гарен де Бреси минуту помолчал,
потом вновь заговорил:
   - Вот  и все,  что мне  известно о  первой встрече  нашей семьи с
Женесом де Фарамоном. Впервые я услышал эту историю уже после смерти
моего отца.
   - А  что произошло  с вашим  отцом? - Я старался, чтобы мой голос
звучал как  можно мягче,  потому  что  видел,  каких  усилий  стоило
собеседнику сохранять спокойствие. - Если не ошибаюсь, он был первым
потомком Бодуэна  де Бреси, на которого должна была обрушиться месть
спустя девять веков.
   - И  она обрушилась,  - мрачно  промолвил  герцог,  начиная  свой
следующий рассказ. - Мой дед умер очень молодым, и отец в трехлетнем
возрасте унаследовал княжество. Возможно, это было основной причиной
всех обрушившихся  на нашу  семью несчастий.  Хотя мои  предки давно
забыли предостережение пращура, все они, за редким исключением, были
людьми взвешенными  и осторожными.  К сожалению,  мой отец как раз и
представлял то  самое  исключение.  Его  мать,  состоявшая  при  нем
регентом, так его любила, что оказалась в полной зависимости от него
и исполняла  любые его  прихоти, закрывая глаза на все выходки юного
шалопая. При  ее попустительстве  отец вырос крайне легкомысленным и
безответственным  человеком;   по  большому   счету,  он  так  и  не
повзрослел  по-настоящему,   а  на  всю  жизнь  остался  взбалмошным
подростком. Он вел разгульный образ жизни, пил без просыпу, неделями
пропадал на  охоте, был  завсегдатаем самых подозрительных притонов,
водился с  разными темными  личностями. Помимо всего прочего, он был
заядлым игроком  и иногда  проигрывался в карты или кости настолько,
что начинал  заставлять родовые  земли. Женитьба  и мое  рождение не
заставили отца  остепениться. Мои  воспоминания о нем нельзя назвать
приятными. С  матерью он  был жесток  и циничен,  со мной  неизменно
груб, и  только наш  последний разговор...  - Герцог  сделал  паузу,
снова налил  в свой  бокал вина  и выпил.  Затем достал  из  кармана
несколько исписанных листов бумаги и положил их перед собой на стол.
- Слуга  разбудил меня  среди ночи,  попросил  одеться  и  провел  в
кабинет отца. Он ждал меня там - хмурый и осунувшийся, но совершенно
трезвый. Отец  был чисто  выбрит и аккуратно одет, что для него было
совершенно несвойственно;  даже на  собственную свадьбу он умудрился
явиться с  трехдневной щетиной  и в  камзоле с порванным воротником.
Отец протянул  мне запечатанное письмо, которое велел прочесть после
его смерти.  А потом  попросил простить  его, если  это будет в моих
силах. Это была моя последняя встреча с ним, и я до сих пор помню ее
до каждой  мелочи. Спустя  несколько  дней  случился  этот  ужас  на
охоте... Но, думаю, сначала вам следует прочесть, что он написал.
   Инна взяла  со стола  письмо,  быстро  пробежала  глазами  первую
страницу и  передала ее  мне. Затем,  по мере  прочтения, передавала
следующие. Листы  плотной бумаги  были потерты  по  краям,  а  текст
местами размазан,  и я  подумал, что  за прошедшие  годы это  письмо
много  раз   читали  и   перечитывали.  Почерк   был  размашистый  и
неаккуратный, неровные  строки налазили  одна на  другую, что  могло
свидетельствовать как  о характере автора, так и о том, что он писал
его в состоянии нервного напряжения.

                    "Д о р о г о й   с ы н о к !
   Н е    з н а ю ,   с м о ж е ш ь    л и    т ы   п р о с т и т ь
с в о е г о    о т ц а ,   п р о ч и т а в    э т и    с т р о к и ,
д а    и    н е    о ч е н ь   р а с с ч и т ы в а ю   н а   э т о .
Я      п и ш у     и х     с     д р у г о й     ц е л ь ю   -    в
н а д е ж д е ,     ч т о     м о я     и с п о в е д ь     х о т ь
н е м н о г о    п о м о ж е т    т е б е    в    б о р ь б е     с
г р я д у щ и м и    н е п р и я т н о с т я м и ,  и н а ч е   н е
б у д е т      м н е     п о к о я ,    г д е     б ы     я     н и
о к а з а л с я .             Л и ш ь               с о в е р ш и в
н е п о п р а в и м у ю        о ш и б к у ,      я       н а ч а л
з а д у м ы в а т ь с я    о    п р о ж и т ы х     г о д а х     и
г о р ь к о    п о ж а л е л ,   ч т о    н е   у м е р   е щ е   в
к о л ы б е л и .   Р а с т р а т и в    п о п у с т у   ж и з н ь ,
п р и ч и н и в    м н о г о   с т р а д а н и й   в с е м ,  к т о
м е н я      л ю б и л ,     я      в     к о н ц е     к о н ц о в
п р е в з о ш е л   с а м о г о   с е б я   и   п о г у б и л   н е
т о л ь к о    с в о ю    д у ш у ,   н о   и   д у ш и   с в о и х
е щ е   н е   р о д и в ш и х с я   в н у к о в ...  В п р о ч е м ,
о б о   в с е м   п о   п о р я д к у .
   П е р в а я      в с т р е ч а      с      м о и м       з л ы м
г е н и е м   п р о и з о ш л а   н а   п р а з д н и к   в е с н ы
в    1968   г о д у .  О д н а ж д ы   н о ч ь ю ,  в о   в р е м я
и г р ы    в   п о к е р ,  я   п р о и г р а л с я   в   п у х   и
п р а х   и   п р е д л о ж и л   в   з а л о г   с т а р и н н ы й
п е р с т е н ь ,   н а й д е н н ы й   м о и м   д е д о м   п р и
п е р е с т р о й к е    ч а с о в н и    в    Ш а т о - Б о к е р .
М о и    п а р т н е р ы    о т к а з а л и с ь   п р и н и м а т ь
е г о    н а    к о н ;   п о    и х    м н е н и ю ,   о н   б ы л
с л и ш к о м    м а л е н ь к и м    и    я в н о    н е м н о г о
с т о и л .
   Н о    т у т    и з   у г л а   з а л а  ( а   д е л о   б ы л о
в      о д н о м      и з      с т о л и ч н ы х      и г р о в ы х
д о м о в )   п о я в и л с я    ч е л о в е к    в     ч е р н о м
к а м з о л е     б е з     у к р а ш е н и й     и     ч е р н о м
п л а щ е .     О н     р е ш и т е л ь н о     п о д о ш е л     к
с т о л у ,   п о с м о т р е л    н а   м е н я   и   с к а з а л ,
ч т о    у в е р е н     в     м о е й     у д а ч е .    З а т е м
п р е д л о ж и л    м н е    б е с п р о ц е н т н у ю   с с у д у
н а        с у м м у ,       в т р о е        п р е в ы ш а в ш у ю
н е о б х о д и м у ю    д л я    п р о д о л ж е н и я    и г р ы ,
а   п е р с т е н ь   с о г л а ш а л с я   п р и н я т ь   л и ш ь
в      з н а к      б л а г о д а р н о с т и       з а       э т у
у с л у г у .   Я    б ы л    з а х в а ч е н    а з а р т о м   и ,
к о н е ч н о    ж е ,   с    р а д о с т ь ю   п р и н я л   е г о
л ю б е з н о е    п р е д л о ж е н и е .   Я    п р о д о л ж и л
и г р у ,  и   м н е   с т а л о   н е в е р о я т н о   в е з т и ,
а    к    у т р у    я   в ы и г р а л   с к о л ь к о   д е н е г ,
с к о л ь к о   н е   в ы и г р ы в а л   е щ е   н и   р а з у   в
ж и з н и .     Т у т       б ы       м н е       с л е д о в а л о
о с т а н о в и т ь с я  -   н о   у в ы ,  я   н и к о г д а   н е
б ы л   о с м о т р и т е л ь н ы м   ч е л о в е к о м ...
   Н а          с л е д у ю щ и й         в е ч е р         и г р а
п р о д о л ж а л а с ь    в     т о й     ж е     к о м п а н и и ,
о д н а к о      ф о р т у н а      о т в е р н у л а с ь       о т
м е н я ,   и    я    п р о с а д и л    б о л ь ш у ю    ч а с т ь
с в о е г о    в ч е р а ш н е г о   в ы и г р ы ш а .  Н о   в о т
у    м е н я    н а   р у к а х   о к а з а л с я   о т л и ч н а я
к а р т а ,   и    я    р и с к н у л     п о с т а в и т ь     н а
к о н    в с е    о с т а в ш и е с я    д е н ь г и .    У п а л и
в с е    и г р о к и ,   к р о м е    о д н о г о   б о г а т о г о
а р а б а    с    д а л е к о й    Г р а н и ,  к о т о р ы й   з а
в р е м я       н е д о л г о г о       п р е б ы в а н и я       в
А л ь б и н е     с о р и л     д е н ь г а м и     с     т а к о й
л е г к о с т ь ю ,  с л о в н о   б ы л   с а м и м   К р е з о м .
Э т о т    а р а б ,   н е    п р и п о м н ю   т е п е р ь   е г о
и м е н и ,     е щ е      в ы ш е     п о д н я л     с т а в к и ,
ч е г о ,   ч е с т н о    п р и з н а т ь ,   я    н и к а к   н е
о ж и д а л .         С у м м а         б ы л а         п р о с т о
ф а н т а с т и ч е с к а я ,     а       у       м е н я       н е
о с т а л о с ь      н и      г р о ш а .     Я       б ы л       в
о т ч а я н и и ,     п о т о м у      к а к     з н а л ,    ч т о
н и к т о    н е    с с у д и т    м н е    т а к и х   д е н е г  -
в с е м      з д е ш н и м      з а в с е г д а т а я м     б ы л о
и з в е с т н о ,     ч т о     я     о ч е н ь     н е о х о т н о
в о з в р а щ а ю    д о л г и ,  а   н е р е д к о   и   в о в с е
о т к а з ы в а ю с ь        и х       в о з в р а щ а т ь .      А
п р о к л я т ы й    а р а б    н е   х о т е л   п р и н и м а т ь
н и к а к и х      ч е к о в     и л и     р а с п и с о к ,    о н
т р е б о в а л   т о л ь к о   н а л и ч н ы е .
   Я    ч у в с т в о в а л ,   ч т о   в е р н ы й   в ы и г р ы ш
в ы с к а л ь з ы в а е т    и з     м о и х     р у к ...    к а к
в д р у г    у в и д е л    з а    т е м    ж е    с т о л о м    в
у г л у        з а л а        с в о е г о       в ч е р а ш н е г о
з н а к о м о г о      в      ч е р н о м      к а м з о л е      и
т о т ч а с    б р о с и л с я    к   н е м у   с   п р о с ь б о й
о      з а й м е .     Н е м н о г о       п о д у м а в ,      о н
в ы л о ж и л    н а    с т о л     п а ч к у     к р е д и т н ы х
б и л е т о в    к о р о л е в с к о г о    к а з н а ч е й с т в а
и   с в е р н у т ы й   л и с т   б у м а г и .  О н   з а я в и л ,
ч т о      с о г л а с е н      с с у д и т ь      м н е      э т и
д е н ь г и ,     е с л и      я      п р и     с в и д е т е л я х
п и с ь м е н н о      п о к л я н у с ь      б е с с м е р т и е м
с в о е й    д у ш и ,   ч т о    с ы г р а ю   с   н и м   о д н у
и г р у      н а      л ю б у ю     п р е д л о ж е н н у ю     и м
с т а в к у ,   а   в   с л у ч а е   м о е й   с м е р т и   э т о
о б я з а т е л ь с т в о      п е р е й д е т      к     м о е м у
с ы н у .   Т р е б о в а н и е    б ы л о   с т р а н н ы м ,  н о
п р и      в и д е      д е н е г       я       с о в е р ш е н н о
п о т е р я л      г о л о в у      и     б е з     р а з д у м и й
с о г л а с и л с я .   Н а д о    о т м е т и т ь ,    ч т о     я
в з я л     о с т р о     о т т о ч е н н о е     п е р о     т а к
н е у д а ч н о ,   ч т о     и с х и т р и л с я     у к о л о т ь
с е б е      п а л е ц .     Ч е л о в е к      в       ч е р н о м
з а б р а л      м о ю      р а с