талии, и Рейчел ничего не оставалось, как наблюдать за этой возней с удивленной улыбкой.
     - Кажется, в этот раз мы угадали! - удовлетворенно воскликнула Дарси. Ее пальцы вынимали шпильки из длинной косы Рейчел, заколотой узлом низко над шеей.
     Рейчел наконец посмотрела на себя в зеркало. Вечернее платье из тяжелого белого крепа было скроено в стиле ампир, высокая линия отреза проходила под глубоко декольтированным лифом, расшитым жемчугом и крохотными прозрачными бусинками, державшимся на тоненьких бретельках из того же крепа. Если сине-зеленая тафта выглядела на Рейчел несколько кричаще, то белый креп придал ей соблазнительность, которая непостижимым образом сочеталась с олимпийским величием.
     - Я похожа на статистку из какого-нибудь фильма про Наполеона, - ахнула Рейчел, прикрывая рукой поднятую лифом платья полуобнаженную грудь. - Если я нагнусь, то грудь вывалится!
     - Если ты что-нибудь уронишь, позволь это поднять своему спутнику, - рассудительно возразила ей Дарси.
     Сисси пришла в голову мысль вплести нитку жемчуга в тяжелую, толстую косу Рейчел, которую Дарси уложила короной. Рейчел не в первый раз надевала бальное платье, они все понимали это, но сказочно дорогое платье Дарси от Ива Сен-Лорана и уложенная венцом темно-рыжая коса с вплетенными жемчужинами преобразили Рейчел.
     Она выглядит совершенно по-старочарлстонски, - заметила Сисси. - Особенно потому, что не накрашена.
     Господи, мне так и казалось, что мы про что-то забыли! - воскликнула ее сестра.
     И Сисси тут же послали за сафьяновой косметичкой Дарси. Несмотря на все протесты, Рейчел пришлось позволить коснуться своих губ красновато-коричневой помадой, которая не контрастировала ни с цветом ее волос, ни с матово-белой кожей открытых плеч и груди. Невзирая на стоны Рейчел, Сисси положила ей на веки зеленовато-коричневые тени.
     Все молча созерцали результат своих усилий.
     Боже мой, - прошептала Дарси, - ей нуженвеер! Она словно из фильма "Моя прекрасная леди"!
     Подбери живот, - скомандовала Сисси. - Сиськи будут лучше торчать.
     Вы прекрасно выглядите, дорогая, - одобрительно отозвалась повариха. - Не позволяйте девочкам дразнить вас.
     Рейчел рассматривала женщину в высоком зеркале. Перед ней стояло совершенно невероятное видение в белом платье в стиле ампир, которое подчеркивало - даже слишком - ее стройную и вместе с тем пышную фигуру, длинную шею и несколько вольную, изукрашенную драгоценностями прическу.
     Рейчел долго изучала свое отражение, не желая анализировать сумятицу охвативших ее чувств.
     За последние несколько дней в ее жизни произошли такие резкие изменения, что она не знала, в силах ли справиться с ними. Не прекрасная женщина, глядевшая на Рейчел из зеркала, беспокоила ее. Даже в этой модной чарлстонской красавице, собравшейся на обед или в оперу, она легко узнавала себя; она знала, что привлекательна и что ее привлекательность можно подчеркнуть, знала, что ей посчастливилось обладать фигурой, которая всегда привлекала мужчин больше, чем хотелось бы самой Рейчел. Дело было и не в том, что прекрасное платье Дарси напоминало ей то, в котором она прошлой ночью во сне, в этой удивительной фантазии о призрачном бале и страшном шторме, танцевала в объятиях Бо Тилсона.
     Нет, больше всего ее смущало открытие собственной пугающей чувственности. Именно об этом говорило ей высокое зеркало с полной откровенностью. Именно это, Рейчел была уверена, видел в ней Бо Тилсон, и именно это тянуло его к ней.
     Она видела отраженную в трюмо прекрасную женщину во всей земной красе ее прекрасных нарядов, женщину, которая так страстно отвечала поцелуям его горячих твердых губ и прикосновениям его рук, которая лежала в его объятиях и желала его без Раскаяния, без чувства вины, без сожалений - но с неистовым наслаждением. Неважно, что Рейчел раньше не подозревала о существовании этой женщины. Теперь она была здесь.
     Рейчел не могла отвести взгляда от несколько пугавшего ее саму отражения.
     Дарси прошептала:
     - Господи, я не подозревала, что Рейчел не знает, как она выглядит!
     Да, но сама Рейчел знала, и проблема была именно в этом.
     - Что ты подозревала? - вполголоса переспроса Рейчел.
     И Дарси мягко сказала:
     - Золотко, я надеюсь, ты сумеешь воспользоваться тем, что ты совершенная красавица.
     Вечер мог оказаться, как опасалась Рейчел, катас-трофой. Но он оказался триумфом, хотя и утомитель. ным. Кавалер Рейчел, которого привел с собой по. клонник Дарси, выглядел счастливым, ослепленным даже ошеломленным. На представлении "Риголетто, в Чарлстоне ком оперном театре большую часть времени он посвятил не тому, что происходило на сцене, а изучению выреза потрясающего платья Рейчел.
     Ужин и танцы в ночном ресторане, у Поуки Джо, оказались приятным времяпровождением. Рейчел не была завзятой танцоркой, и ее кавалер, майор воздушных сил, с готовностью принес себя в жертву и танцевал только медленные танцы, крепко держа Рейчел в объятиях, слегка покачиваясь в ритме мелодии. Во время третьего или четвертого танца Рейчел почувствовала, что он явно заинтересован ею, и постаралась отдалиться от него хотя бы на некоторое расстояние. Довольно бессмысленный диалог, казалось, поддерживался сам собой. В основном он сводился к аргументам в пользу того, чтобы Рейчел не уезжала в воскресенье в Дрейтонвилл, а провела еще неделю в Чарлстоне, к восхвалению ее красоты и к предупреждениям другим офицерам, чтобы они не пытались конкурировать с ним. Это все было весело, иногда даже смешно, и Рейчел много смеялась, еше больше очаровывая этим своего кавалера. Это полностью искупало ее неудачную утреннюю игру в теннис.
     Когда наконец часа в два ночи они попали домой, Сисси не спала, дожидаясь их возвращения.
     - Расскажите мне все, - потребовала девушка, когда они поднялись по величественному изгибу лестницы. - Он собирается встретиться с ней еше, Дарси? Что он говорил? Что вы все делали? Все только и смотрели на тебя, да?
     Сестры вошли в спальню к Рейчел для традиционного вечернего разбора полетов. "Как в старые добрые времена в колледже", - подумала Рейчел, с нежностью глядя на них.
     - У тебя губная помада размазалась, - заметила Сисси, поглядев на Рейчел. - Он пытался целовать тебя?
     Рейчел потерла рукой губы. В машине майор всеми силами старался добыть ее адрес и телефонный номер в Дрейтонвилле, что льстило ей, но в этот момент было совсем не нужно.
     Дарси вздохнула.
     - В другой раз мы все распланируем гораздо лучше. - Она откинулась назад, опираясь на локти. Ее белокурая красота, подчеркнутая атласным черным облегающим платьем и каплевидными бриллиантовыми серьгами, контрастировала с рыжими волосами Рейчел, ее белым платьем и жемчугами.
     - Ох, Рейчел, милочка, ты даже не представляешь, какое оживление вызвало твое появление! Это просто наслаждение - представить Чарлстону красавицу, которая может свести с ума любого мужчину.
     Думаю, что ни один холостяк не будет хорошо спатьэтой ночью. Когда ты приедешь в другой раз, у нас будет больше времени походить по магазинам и закупить множество вещей, без которых нельзя пускаться в это плавание, золотко. Я была бы рада нарядить тебя. Ты просто поразила всех в Чарлстоне сегодня ночью... нет, вчера, - поправилась она, взглянув на золотые часики на запястье. - Сисси, в опере все пришли в волнение, можно было услышать, как люди привстают со своих кресел, чтобы рассмотреть Рейчел, а программки у всех так и трепетали. Там, конечно, больше подходящих людей, чем на морской или воздушной базе. Клянусь, когда во втором ант акте двое молодых людей из Айзерда подошли поближе и прохаживались неподалеку, майор Ферман готов был просто убить их! Рейчел, ты еще ничего здесь не видела. Мы представим тебя целой стае холостяков старого Чарлстона, они просто с ума сойдут Знаешь, мы ведь здесь даже играем в поло - унаследованное богатство, банковское дело и, разумеется, владельцы старых плантаций, такие, как Мидлтоны и Ретты. У тебя будет ощущение, что ты не уезжала из Филадельфии. - Она погладила Рейчел по руке.
     - Когда ты сможешь приехать к нам снова? - допытывалась Сисси.
     Рейчел вздохнула. Объяснить, что с ней происходит, было довольно трудно.
     - Я подумаю, - ответила она уклончиво.
     Но у нее уже сложилось решение.
     Еще не было десяти утра - Сисси и Дарси, посещавшие церковь довольно редко, еще спали, - а Рейчел уже вышла из дома Батлеров и пошла по Кинг-стрит на запад. Ежемесячное собрание религиозного общества друзей, или квакеров - это название более распространено, - происходило в одном из знаменитых чарлстонских особняков, построенных в восемнадцатом веке, выходивших прямо на улицу и выглядевших так, словно они часть двойного дома, вторая половина которого исчезла. Это были прямые, без выступов, здания, наверху виднелись каминные трубы, большинство домов было окружено огражденными садами с массой ароматных цветов и кустарников. Благодаря им узкие улочки казались перенесенными из какого-то маленького английского городка. Дом, где проходили ежемесячные собрания, как и большинство старых чарлстонских домов, оказался неподалеку - в радиусе пешей прогулки.
     В комнате на верхнем этаже дома было пусто и спокойно. Кружком стояли виндзорские стулья. Здесь собралось около двадцати человек, в большинстве своем среднего возраста. Женщины в мягком твиде, мужчины в деловых костюмах. Несколько молодых людей, кое-кто из них в джинсах и футболках - это был современный вариант простой одежды квакеров, - стояли группками, беседуя и приветствуя приходящих. И сразу же кто-то подошел к Рейчел, представился, спросил, как ей работается в Дре Итон вилле, пригласил приезжать в Чарлстон на собрания, когда она сможет.
     Ровно в десять, как по невидимому сигналу, члены общины расселись, и на них снизошла тишина. Рейчел тоже села, сложив руки на коленях, дожидаясь, когда придет сосредоточенность, она знала, что такой момент наступит. Но она не могла противиться желанию оглядеть присутствующих, угадать, кто старейшина, кто после часового богослужения подаст сигнал, означающий, что собрание закончено.
     Выросши в семье квакеров, Рейчел привыкла к молчаливому богослужению с самого детства. Но она всегда сознавала, как и сегодня, ярким солнечным Утром, что такого рода воскресные богослужения понятны не каждому - без священников, проповедников, органной музыки, пения, - только каждый в ти-Шине совершает богослужение избранным им самим образом.
     Но сегодня Рейчел никак не удавалось отогнать беспокойные думы. Она не знала, почему пришла на собрание квакеров, - она не ходила на них со дня смерти Дэна. Горькая утрата заставила ее отдалиться от всего, что могло послужить утешением и защитой. Решение взяться за работу мужа, принятое несколько месяцев назад, возможно, было своеобразной местью Комитету квакеров, которому принадлежала идея создания кооперативов, желанием продемонстрировать, что она лишь наемный работник.
     Рейчел никак не удавалось сосредоточиться, мысли разбегались. И она ничего не могла с этим поделать. Для того чтобы просто сидеть и думать о своем, необязательно было приходить на собрание.
     "Да, но ты же должна подумать обо всем этом, - услышала она внутренний голос. - И осознать, что смущена и боишься".
     То, что предстало перед Рейчел в зеркале спальни Дарси, когда сестры наряжали ее, было откровением и ужаснуло ее. Она обманывала себя, думая после смерти Дэна, что утрата полного сил мужа и его любви оставили ее в пустоте, где ничего не происходит. Потому что нечто все-таки произошло.
     Для квакеров характерна упорядоченность внутренней жизни, позволяющая им справляться с трудными внешними обстоятельствами. Эти слова не утешали, они заставляли ее задавать себе мучительные вопросы.
     Причиной смятения Рейчел было случившееся в Дреитонвилле в ночь перед ее отъездом. Она не хотела признаться себе в том, что пережитое унижение напугало ее настолько, что ей не хотелось возвращаться. Она, Рейчел Гудбоди Бринтон, не хотела разбираться с последствиями своей ошибки.
     "Но ведь это моя собственная вина", - решительно сказала себе Рейчел. Она позволила страсти взять над собой верх. Она не могла больше уверять себя, что здесь было что-то иное, - записка и деньги, оставленные Тилсоном, были тому доказательством.
     Если бы она сумела признать, что человеку присущи ошибки, и вернуться в Дрейтонвилл и продолжать работать в кооперативе, зная, что может жить, помня о своем безрассудстве, это означало бы, что она рано или поздно вернет себе внутренний свет. "Лучше, - печально подумала она, - чем в прошлом году". Лучше, чем когда после смерти мужа она позволила себе предаться отчаянию.
     "Я вернусь туда, - дала себе обет Рейчел, глядя на торжественные лица, склоненные в безмолвной молитве. - Я начну сначала. Я смогу сделать больше".

Глава 9

     Новость о том, что они поедут в Дрейтонвилл в воскресенье вскоре после полудня, объявила Дарси, но в последнюю минуту ее отвлекли другие заботы. В понедельник Сисси должна была первый раз после долгих весенних каникул отправиться в свою престижную школу, но, как большинство подростков, оттягивала приготовления к этому дню. Среди всей этой суматохи зазвонил телефон - наверное, уже в тринадцатый раз.
     - Черт возьми, все, кто вчера вечером был на "Риголетто", звонят и приглашают нас на обеды и коктейли на будущей неделе. Они с ума сходят, когда я говорю им, что ты уезжаешь. Даже старая Барма Хьюгер с Палм-Айленд. Господи, мне казалось, она уже умерла! А она собиралась пригласить нас к чаю, чтобы познакомить со своим жеманным сынком, которому уже за пятьдесят. Узнав, что наши матери учились вместе, она решилась признать тебя достойной этой чести.
     Когда снова раздался телефонный звонок, Дарси сунула Рейчел кипу выглаженных трусиков и лифчиков Сисси.
     - Отнеси ей, хорошо?
     Вернувшись, Рейчел увидела, что Дарси ждет ее у подножия лестницы.
     - Это Боб Ферман. Он хотел узнать, не уехали ли мы еще и не может ли он поговорить с тобой. Боже это уже третий раз за утро. Рейчел, почему ты не поговоришь с ним? Почему бы тебе не дать ему номер своего телефона или, по крайней мере, свой дрейтон-виллский адрес, чтобы он мог написать тебе? Он прекрасный человек, он хорош собой, и ты понимаешь, что он с ума по тебе сходит со вчерашнего вечера, иначе бы он так не висел на телефоне!
     - Дарси, я уже собралась. - Рейчел поставила чемодан на натертый паркет холла. - Если мы в ближайшее время не отправимся, то не успеем в Дрей-тонвилл засветло. И если ты не возражаешь, я бы не хотела говорить с Бобом Ферманом.
     Дарси указала ей на трубку, все еще лежавшую на столе красного дерева.
     Тогда просто попрощайся.
     Лучше не надо. - Рейчел вздохнула. - Послушай, Дарси, мне бы не хотелось быть невежливой, но я не смогу больше приехать в Чарлстон повидаться с вами. Я бы даже хотела этого, но такие... светские каникулы вдали от Дрейтонвилла не пойдут на пользу работе, которой я себя посвятила. Мне кажется, нельзя смешивать эти два мира. Тот мир, в котором я живу сейчас, совсем другой, - сказала она мягко.
     - Но, дорогая, - воскликнула Дарси, - тебе не кажется, что ты просто прячешься там от жизни? Рейчел, останови меня, если я говорю не то, что нужно, но разве ты не прячешься с тех пор, как умер твой муж? Благослови тебя бог, я знаю, что ты посвятила себя всяким полезным начинаниям и так далее, это часть твоей веры, но, когда ты так молода и хороша собой, нужно же хотеть от жизни чего-то еще?
     - Ох, Дарси, - прошептала Рейчел, - ты не понимаешь. Если бы даже я хотела... - Она обвела взглядом красивый холл, пытаясь облечь свои мысли в слова. - Если бы даже я хотела, я не могу сейчас уезжать из Дрейтонвилла. Кооператив - это та идея, которой я посвятила себя, а мы еше не достигли и десятой доли того, что записано в нашем уставе. Люди еще не верят в нас... я жду поддержки от церкви, а они медлят, потому что ходили всякие разговоры... ну, ты можешь себе представить... все, что обычно говорят: кооператив для бедных - это социалистическая идея. Некоторые даже называют ее коммунистической. Я думаю, мы сумеем преодолеть это первое сопротивление, но большинство людей в Дрейтонвилле ничего не делает, выжидая, что у нас получится. А кроме того... есть и другие проблемы.
     Рейчел не нужно было говорить Дарси, что ее кузен и был основной проблемой, с которой столкнулся кооператив и сама Рейчел. Бросив взгляд на лицо Дарси, она увидела, что та понимает ее, но не совсем ей верит.
     - Рейчел, милая, я слышу все, что ты говоришь, и мне кажется, что ты с ума сошла! Но думаю, ты Должна делать то, чему посвятила себя. - Вздохнув, она направилась к телефону. - Сейчас мне придется Разбить сердце Бобу Ферману.
     Уже темнело, когда они наконец выехали из Чарлстона и свернули на шоссе номер семнадцать, но в Мягком вечернем воздухе все еще было разлито благоухание городских садов и ощущался соленый морской ветерок.
     Дарси устала, Рейчел видела это, но какое-то таинственное дело в Дрейтонвилле снова вело ее в этот прибрежный городок. Она собиралась переночевать в Тихой Пристани и возвратиться в Чарлстон следующим утром.
     Рейчел была бы рада подремать, пока лимузин мчал их на юг, но ее спутницей овладела какая-то напряженность и мрачность. Раздумывая, не в ней ли кроется причина, Рейчел прислушивалась к неумолчной болтовне Дарси внимательнее, чем обычно. Но ей было бы намного легче, если бы Дарси не вернулась к одной из своих излебленных мест - к Бо Тилсону.
     Машина преодолевала милю за милей, а Дарси довольно бессвязно рассказывала историю о том, как в детстве она и ее кузен на дырявой лодчонке вышли в залив Святой Елены, а потом налетел мощный шторм. Лодка перевернулась, но они держались за нее, пока не добрались до отмели на болотах, где провели остаток ночи. Только на следующее утро они вернулись в дом в Тихой Пристани, грязные, искусанные москитами, - Бо было двенадцать, ей - семь лет. Они чувствовали себя героями, но выяснилось, что их никто не хватился.
     - Это странный дом, - сказала Дарси мрачно. - Конечно, ты читала у Уильяма Фолкнера о том, как людей портит долгая изоляция. Так вот, не думай, что этого нельзя применить ко всем проклятым Бо-монтам. Кларисса понятия не имела, где мы, и это совершенно ее не интересовало. Она была самая никудышная мать в мире. Ли Тилсона не было дома, он шлялся по бабам, его реакция на все была одинаковой - женщины. А Джули ушла домой. Она должна была присматривать за собственной семьей - по крайней мере в те годы. А этот дом на болоте невозмутимо стоял, как все последние двести лет или больше, словно ему было все равно, кто в нем есть, кого нет, живы его обитатели или вымерли.
     Дарси, с тех пор многое изменилось, - мягко заметила Рейчел. - Дрейтонвилл не так изолирован, как в прежнее время. Джим Клакстон показывал мне большую стройку, где возводят жилой комплекс. Он даже говорил, что штат собирается строить четырех полосное шоссе.
     Ах, Джим Клакстон, - с неожиданной горечью произнесла Дарси. - Добрый старый Джим всегда готов помочь каждому. Ты знаешь, он ведь сын беднейшего испольщика. Однажды он помог женщине - не той, что надо, - он женился на ней. А потом она бросила его с двумя ребятишками. - И, не дожидаясь ответа Рейчел, продолжала:
     - Ты ничего не знаешь об этом крае, ты здесь всего два или три месяца, а здесь надо либо родиться, либо прожить не менее полувека, чтобы люди тебя приняли. И ручаюсь, то, что в этих маленьких городках видно сразу, это совсем не то, что на самом деле. Ты удивишься до чертиков, когда поймешь это. - Затем она вдруг спросила:
     - Ты знаешь Лоретту Буллок, правда? Хорошенькую кокетку, которая вечно крутится около Тила Коффи?
     Она приходила сажать помидоры. - Рейчел припомнила стройную молодую негритянку с сладострастным взором.
     И не отходила от него, верно? Она сводит его с Ума! - Дарси резко повернула руль, и лимузин помчал по дрейтонвиллскому шоссе. - А ты видела их сынишку, ему лет восемь