Николаса, но было поздно. - Я отдала их менеджеру химчистки, - в отчаянии крикнула Элис, понимая, что совершает очередной неосмотрительный поступок, о котором ей придется пожалеть, - потому что он... он мой любовник!
     Свет в здании погас, и Элис вытолкнули на галерею над главным фойе, прежде чем она успела увидеть реакцию, отразившуюся на лице Николаса Паллиадиса.

***

     Жиль следил, как мерцающая вереница экзотических птиц во главе с величественным розовым фламинго во внезапной темноте ощупью пробирается к вершине парадной лестницы.
     Его костюмы, с изумлением подумал Жиль, на удивление хороши. Как зрелищные произведения. Он никак не предполагал, что ему когда-либо придется выступить на этом поприще. Однако в Доме Лувель с этими американцами все оборачивалось не так, как он предполагал сначала.
     Однако что-то тревожило Жиля, пока он смотрел, как девушки занимают свои места на затемненных ступеньках. Смутная догадка весь вечер не давала ему покоя. Он вспоминал рождественский визит этого напыщенного осла, владельца текстильной фабрики из Лиона. Это был момент не из приятных; Жиль ненавидел, когда с ним обращались покровительственно, вот он и выставил за дверь де Бриссака, пожелавшего увидеть наброски костюмов. Но в какой-то момент этот человек пытался что-то рассказать ему.
     Жиль не стал его слушать. В противном случае он бы вспомнил сейчас, что Луи де Бриссак говорил ему в тот момент об экспериментальном ламинированном кружеве.
     Кажется, что-то про жидкое чистящее вещество...

22

     Джексон Сторм со смешанными чувствами воспринял последний звонок из Нью-Йорка - тот, что сообщал название враждебной партии, скупавшей ценные бумаги "Джексон Сторм интернэшнл". Почти как в старые времена, когда в одну минуту Джейк Сторм с Седьмой авеню мог либо заработать целое состояние, либо... оказаться банкротом.
     Конечно, на этот раз речь шла не о грубом мошенничестве и коварных ударах в спину, но о хитроумных и искусных международных махинациях, действовавших тихо и аккуратно, как стальное лезвие гильотины.
     Джек откинулся на спинку стула, сидя за столом среди важных персон и мировых знаменитостей, и нарочно улыбнулся так, будто бы на свете не существовало ничего, что могло причинить ему беспокойство. "Да, ты был гильотинирован, Джейк", - подумал он. Этот образ ему понравился. Он отложил его до той поры, когда, да простит его Бог, начнет писать мемуары об открытии Дома моды в Париже.
     "Проклятый греческий ублюдок", - пронеслось у него в голове, когда он наклонился, внимательно вслушиваясь в то, что шептала ему на ухо Мина Уртеган. Стоило ему отвернуться, и Нико Паллиадис увел у него из-под носа европейское отделение фирмы.
     Его реакция была все та же, как и в прежние времена. Он обращал свое лицо навстречу враждебному миру, сохраняя знаменитое вежливое хладнокровие. Даже более того, нью-йоркские гости, когда он забирал их из апартаментов "Криллона" на арендованных за несколько тысяч долларов лимузинах, увидели Джека таким же обаятельным, спокойным и уверенным в себе, каким он всегда являлся в обществе. Если и был момент, когда маска безразличия сползла с его лица, так это в ту минуту, когда он вошел в фойе "Гранд опера" и ему волей-неволей пришлось миновать столик, где расположились его бывшие инвесторы Паллиадисы, ныне завладевшие контрольным пакетом парижского предприятия Джексона Сторма.
     "Подавись ими", - сказал себе Джексон Сторм, улыбаясь в камеры ослепительной доброжелательной улыбкой. Единственное, о чем он сожалел, - это о том, что позволил Николасу Паллиадису добиться успеха с очаровательной куколкой Элис.
     "Ну же, Джейк, наслаждайся жизнью, - подбодрил он себя, обводя взглядом роскошную обстановку "Опера" и парижскую элиту, танцующую в маскарадных костюмах белых птиц, - наслаждайся жизнью, пока это возможно. Оставь все проблемы на завтра".
     В тот момент, когда Джек уже подумывал извиниться перед своими гостями и подойти к соседнему столику, чтобы пригласить Кэтрин, старшую дочь принца Медивани, на танец, он и увидел ее. Высокую, гибкую, как тростинка, в очаровательном облегающем белом платье, вручную вышитом жемчугом. Она стояла с элегантным немолодым мужчиной на другом конце танцевального зала с бокалом шампанского в руке.
     Их глаза встретились.
     На ней была простая белая маска, расширявшаяся по обе стороны от ее глаз, приобретая форму легких птичьих крыльев. Она вся сверкала от длинных волнистых волос, ниспадавших на обнаженные плечи, до кончиков блестящих, украшенных бисером белых туфелек. Это была, как не без удивления осознал Джексон Сторм, женщина из его сновидений. Невозможно. Он не верил в подобные чудеса. И тем не менее это было правдой.
     Она улыбалась ему.
     Впервые за много лет, вероятно, еще с того времени, когда он был неуклюжим юнцом, Джексон Сторм ощутил полную неуверенность в себе. Куда делись его смелость и решительность? Поддавшись порыву, он глупо ухмыльнулся и чуть ли не с мольбой указал на себя. Кто, я? Вы имеете в виду меня?
     Боже, она утвердительно кивнула!
     Он почувствовал себя полнейшим идиотом. Мальчишкой. Но он знал, чего хочет. Всего несколько секунд потребовалось ему, чтобы выбраться из-за поставленных вплотную друг к другу столиков для почетных гостей и броситься к ней. Сердце его стучало, как механический молот. Он многие годы не делал ничего столь романтически легкомысленного. Гнался за женщиной по танцевальному залу, как двадцатилетний пылкий повеса! Он поражался самому себе, находясь в состоянии полной эйфории.
     Его продвижению помешал внезапно погасший свет, что было сигналом к началу шоу костюмов Жиля Васса. А впереди чудесная сверкающая фигурка проплыла мимо охранников и направилась к главным дверям "Опера", выходящим на улицу.
     Она собиралась покинуть бал! В темноте замаячила фигура Питера Фрэнка, пытавшегося перехватить его.
     - Джек, куда ты? - прошептал вице-президент. - Вот-вот начнется основное представление!
     Джек вырвался, оставив Питера ошеломленно смотреть ему вслед.
     Кто-то еще, на этот раз энергичный помощник директора "Гранд опера", выступил навстречу Джеку.
     - Господин Сторм, - вежливо обратилась на английском языке призрачная в сумраках фигура, - поздравляю, это чуде...
     Джек отмахнулся и от него. Сквозь стеклянные двери "Опера" он заметил, что мерцающая фантастическая красавица с темными волосами остановилась на ступенях, поджидая его.
     Денек был не из легких. Подобно грому грянуло известие о том, что Паллиадисы завладели его европейским отделением. Плюс обсуждение плана развертывания сети бутиков с итальянским инвестором, который так и не попался на удочку. Теперь это проклятое шоу. Вплоть до самого последнего момента Джек и не подозревал, как ему хотелось сбежать, бросив все к черту. Бежать навстречу своей судьбе, и будь что будет.
     Он даже не остановился, чтобы накинуть на себя пальто.

***

     На вершине парадной лестницы "Опера" стояла Элис, балансируя в насыщенной приглушенными звуками темноте.
     За мгновение до того, как огни погасли, она мельком разглядела большое фойе внизу, наводненное зрителями. Николаса Паллиадиса усадили за столик принца Алессио Медивани, и он оживленно беседовал с царственного вида блондинкой, которая, как догадалась Элис, была старшей дочерью принца.
     Это зрелище неожиданно произвело на нее впечатление. Элис попыталась спокойно во всем разобраться. Николас Паллиадис - высокомерный, крайне жестокий человек, одержимый погоней за властью. Он вовлечен в такие игры, как захват корпорации Джексона Сторма, и не задумывается о причиненных им страданиях. Элис, Наннет, Сильвия, даже Жиль не имели ни малейшего представления, на кого они теперь работают, если они вообще будут иметь работу после нынешнего вечера. Однако разве это заботило Николаса Паллиадиса?
     Тем не менее Элис не могла хладнокровно смотреть, как блондинка что-то шепчет и улыбается в смуглое безмятежное лицо мужчины, который, нравится это или нет, все же был ее любовником. Прежде был ее любовником, сердито поправилась она. Элис была уверена, что теперь многое изменилось, учитывая то, что она наговорила ему несколько минут назад.
     - Элис, стой спокойно, - прошептала Наннет в темноте, - а не то свалишься.
     Сигналом для них станут стрелы лучей юпитеров, имитирующих молнии, которые засверкают под сводами потолка "Опера" тремя этажами выше. Затем прожекторы выхватят из темноты Элис в костюме фламинго. Под музыку "Жар-птицы" Стравинского она медленно спустится по мраморной парадной лестнице, повернется на нижней площадке и вновь станет подниматься.
     Потом со световыми вспышками и синхронизированными электронными шумами, накладывающимися на партитуру Стравинского, белые совы, цапли и журавли Жиля Васса начнут свое шествие, пока ожившие фантастические образы не заполнят гигантскую лестницу. Элис снова появится в финале, предварительно переодевшись в главное творение Жиля: великолепный причудливый костюм птицы, прилетевшей с далекой звезды, чтобы возложить на себя верховную власть над всеми земными птицами. Примерно так было написано в программке.
     Элис обнаружила, что с костюмом фламинго принцессы Джеки довольно трудно управляться: она едва могла передвигаться в слишком обуженной юбке. В последнюю минуту Жиль, тайком от принцессы, устранил основные помехи. Но добиться полной свободы движения не удалось.
     Молния юпитера метнулась под сводами "Опера", вспыхнул первый луч света, выхвативший из мрака фигуру Элис на вершине лестницы. Девушка медленно двинулась вниз, расправив розовые крылья фламинго.
     Основная трудность Элис заключалась в том, что принцесса Джеки сконструировала слишком длинный шлейф, который так быстро скользил по ступенькам вслед за Элис, что ей приходилось двигаться быстрее обычного, чтобы не запутаться в ворохе ткани. Элис почти бегом достигла основания лестницы, умудрившись кое-как опередить свой шлейф, и, несмотря на сильную дрожь в коленях, величественно повернулась перед банкетными столиками.
     На обратном пути выяснилось, что шлейф из ламинированного кружева, теперь едва волочившийся за ней, оказался на удивление тяжелым. Уже не в первый раз Элис пожалела о строгой секретности, которая так и не позволила им провести генеральную репетицию представления.
     Она подняла голову, торжественно покачивая розовыми и белыми перьями, и увидела великолепных белых птиц Жиля, медленно выходивших на исходную позицию на ступенях перед ней. Музыка из "Жар-птицы" в сочетании с поистине впечатляющими световыми эффектами дополняла великолепное зрелище.
     Избалованная всевозможными зрелищами публика разразилась аплодисментами. Хотя прием, оказанный фламинго принцессы Джеки, был весьма сдержанным, Элис все же увидела, как фотографы из "Вог" защелкали фотоаппаратами перед столиком принцессы Жаклин. Зато последовавшие за этим дизайны Жиля были встречены с нескрываемым энтузиазмом.
     Модель в костюме журавля окликнула проходившую мимо Элис.
     - Мадемуазель Элис! Посмотрите, - произнесла она жалобно, - это невероятно, но, кажется, у меня отваливается перед!
     Элис поняла, о чем говорит модель в костюме журавля, только добравшись до раздевалки. С нее сняли головной убор, и стилист-парикмахер принялся взбивать ей волосы для костюма космической птицы Жиля. Молодой дизайнер собственноручно принес свое главное детище, осторожно баюкая его в своих объятиях.
     В зале аплодисменты гремели почти не переставая, заглушая музыку "Жар-птицы".
     Элис чуть не задохнулась, когда Наннет дернула вверх "молнию" на лифе, стиснув ребра и впечатав ее груди в кружевную материю.
     - Жиль, там происходит что-то непонятное! - Ей пришлось наклониться вперед, пока Жиль поправлял кружевные крылья, покрытые мелким жемчугом и серебристыми блестками. Сильвия встала на колени, чтобы надеть на нее белые атласные туфельки. - Вы меня слушаете?
     Они явно не слушали ее.
     - Модель в костюме журавля, спускавшаяся вниз, - упорно продолжала Элис, - придерживала перед своего лифа. Ей предстояло еще повернуться, пройти назад и остановиться на ступенях.
     Она вздрогнула, когда стилист, не церемонясь, схватил прядь ее волос и обрызгал их из пульверизатора лаком так, что они зафиксировались вокруг лица.
     - Знаешь, - поспешно закончила она, - мне кажется, там по всей площадке разбросаны кусочки этих кружев.
     - А-ах! - одобрительно протянула Наннет, когда стилист закончил свою работу.
     Элис впервые полностью облачилась в костюм фантастической птицы. Ее тело от кончиков полуобнаженных грудей до бедер обтягивала тугая, почти прозрачная, тонкая ткань. Длинные ленты ламинированного кружева обвивались вокруг ее стройных ног, затянутых в прозрачное, прошитое серебряной нитью трико. На ней не было маски - только брызги серебряных и белых искорок, наложенные кончиком кисточки, покрывали ее щеки, усиливая эффект, производимый синими глазами. Из едва видимой тончайшей сеточки на голове торчали блестящие спицы, с которых свисали мерцающие нити, образуя неземной ореол. За спиной Элис вздымались гигантские крылья из чудесного "Небесного Кружева", украшенного изысканным "белым на белом" узором.
     Теперь, когда совы, цапли и журавли вновь заняли свои места на ступенях, Элис предстояло начать финальную сцену: спуститься вниз и, сделав один круг по танцевальной площадке, взойти на лестницу, чтобы занять свое прежнее место. Костюм фантастической птицы был последним, самым ослепительным и вдохновенным творением в коллекции Жиля.
     Жиль и Наннет мягко подтолкнули ее к выходу.
     - Подождите минутку, - растерянно оглянулась Элис. - Вы не поверите, но мне кажется, одна из лент на моей юбке только что отвалилась.
     Однако времени на размышления уже не оставалось.
     Стоило Элис в костюме королевы белых птиц появиться на вершине лестницы, как аплодисменты бурей пронеслись по залу фойе. Без громоздкой маски фламинго Элис теперь видела гораздо лучше. Она подняла вверх руки, поддерживая свои крылья, и глядела прямо вперед с классической надменностью модели, которая считает ниже своего достоинства смотреть, куда ступают ее ноги, даже на предательски опасной лестнице. Однако на этот раз под ногами модели была не просто гладкая поверхность мраморных ступеней.
     Клочки "Небесного Кружева", как снежинки, усыпали ступени парадной лестницы "Гранд опера" с вершины и до основания. Честь и хвала моделям, несомненно, обладавшим высоким профессионализмом, которые продержались на своих местах по крайней мере четверть часа, пока световое представление заливало их огненными вспышками и музыка из "Жар-птицы" сменялась финальной частью "Планет" Ричардсона. Все это время отдельные частички ламинированного материала их костюмов медленно опадали на пол.
     Уже спускаясь вниз, Элис поняла, что ее прекрасные кружевные крылья разъезжаются в стороны. К тому времени, как она достигла подножья лестницы, в воздухе вокруг нее, подобно космической пыли, разлетались многочисленные лоскутки. С упавшим сердцем манекенщица поняла, что, к тому моменту, когда сделает разворот и двинется к центру лестничной площадки, от ее наряда не останется практически ничего.
     Элис сделала быстрый поворот и увидела, что Джексона Сторма нет за его столиком. Николас Паллиадис, как никогда походивший на леопарда, сидел, поставив локоть на скатерть, рядом с принцессой Кэтрин. Элис заметила, как с его лица исчезло безразличное выражение, стоило ему перевести взгляд на белоснежную королеву птиц. В ту же секунду она почувствовала нежное дуновение теплого воздуха на своих грудях.
     Элис остановилась.
     Великолепный костюм космической птицы Жиля буквально таял на ней! Николас Паллиадис, всем своим видом выражая изумление и решимость, через спинки стульев пробирался к ней.
     Нет, только не это! Она не нуждалась в его помощи или, вполне возможно, в его оскорблениях.
     Элис коснулась рукой груди и кончиками пальцев неожиданно нащупала неприкрытый сосок. Она развернулась, распыляя по воздуху микроскопические частички ткани. Странный звук нарастал вокруг нее. Помрачнев, она поняла, что это был дружный смех зрителей.
     Световое представление, подходившее к своему изумительно яркому, взрывному финалу, до мельчайших подробностей озаряло фойе "Опера", фресковую живопись и облинявшие ряды манекенщиц. Ступени были усыпаны остатками "Небесного Кружева". Проходя мимо сов, журавлей и цапель, выстроившихся по обе стороны лестницы, Элис видела застывшие лица моделей, которые со стоическим хладнокровием прикрывали себя руками. Проявляя чудеса героизма, ни одна из них так и не сдвинулась с места.
     На вершине лестницы Элис заставила себя повернуться лицом к публике. Финалу предстояло продлиться всего еще несколько мгновений.
     Она едва могла выдержать эти секунды. Фотографы из "Вога" кинулись к основанию лестницы, их вспышки замигали с неистовой энергией. Большая часть хохотавшей публики повскакивала со своих мест. Нет, Элис не особенно переживала из-за того, что ей пришлось работать в качестве обнаженной натуры. Она уже собиралась направиться в помещение раздевалки, когда среди столиков принца Медивани произошло какое-то замешательство. В следующий момент в дверях "Гранд опера" возник отряд французской жандармерии, сопровождаемый завываниями полицейских сирен.
     - Что случилось?! Что случилось?!
     Жиль Васс выскочил с антресолей и ринулся вниз по лестнице, следом за ним - Наннет и Сильвия. Дизайнер остановился и окинул остекленевшим взглядом то, что осталось от наряда космической птицы. Видя его выражение, Элис целомудренно прикрылась жалкими остатками кружевного крыла.
     Фойе под ними было охвачено волнением. В свалку включились фотографы и полиция, у парадных дверей "Опера" галдели телевизионные группы, шумно требуя впустить их внутрь здания.
     - Мы должны увести манекенщиц, - закричала Наннет.
     Некоторые девушки уже кинулись вверх по лестнице, не дожидаясь финальных аккордов музыкального оформления.
     Элис завороженно смотрела, как фигура в знакомом длинном пальто отделилась от рукопашной схватки внизу и двинулась в ее сторону. Когда Кристофер Форбс быстро отвел от нее глаза, она наконец в полной мере осознала свою наготу.
     - Мне нужно идти, - прошептала она.
     Жиль упал на колени, бормоча что-то несвязное и подбирая кусочки "Небесного Кружева", разбросанные на ступеньках. Наннет тщетно пыталась поднять его на ноги.
     Кристофер Форбс снял свое пальто и поспешно накинул на плечи Элис.
     - Де Бриссак все знал об этом проклятом материале. Черт, пол-Парижа помнило этот хлам. Будь на месте Джексона Сторма кто-нибудь другой, его бы наверняка предупредили!
     Элис бросила на него изумленный взгляд.
     - Натрий в чистящей химической жидкости растворяет ламинированный материал. Вот почему де Бриссак не выбрасывал его на рынок.
     - Я хочу знать, - произнесла Элис почти шепотом, - я хочу знать, что там они делают с Николасом Паллиадисом.
     Журналист посмотрел вниз, где четверо полицейских в форме рывком поставили на ноги Паллиадиса в растерзанном белом фраке. Крис Форбс улыбнулся.
     - Говорил же я, что достану сукина сына, помнишь?
     Элис опять изумленно посмотрела на него.
     - Мне потребовалась не одна неделя расследований и помощь массы людей со стороны, но теперь Нико арестован по обвинению в преступных махинациях. Он использовал танкеры Паллиадисов для незаконной поставки оружия в Иран.

23

     Из-за снегопада Джексон Сторм едва различал женщину в костюме и маске, шедшую впереди него. Он не надел пальто поверх дорогого костюма, который предназначался для официального вечернего приема, и теперь замерз и промок. Они были недалеко от "Опера", на тротуаре улицы, соседней с рю Обер, однако у Джека промелькнула мысль, а не имеет ли он дело с тщательно разработанным планом ограбления.
     "Какая нелепость! - тут же отогнал он от себя эту мысль. - Кто станет посылать красивую женщину на благотворительный бал в "Гранд опера" по билету за пятьсот долларов, чтобы кого-