сигарету на пол.
     - Меня от всего этого тошнит! Проклятое свадебное платье сведет меня с ума! - в бешенстве воскликнул он. - С меня хватит! - Это была правда. Еще секунда - и Жиль окончательно потерял бы над собой контроль. - Я отправляюсь домой!
     Он развернулся и решительно направился в сторону выхода. Руди смотрел ему вслед, широко открыв рот от изумления. Бедный Жиль, такой юный, порывистый, ранимый. Вот теперь он снова умчался подобно урагану, и что могло так вывести его из себя? Руди не в силах был понять этого.
     Он сконцентрировал свое внимание на демонстрируемом платье, авторство которого принадлежало ему. Это было вечернее платье из черного шелка. Его дизайн не отличался особым новаторством, но таков был стиль Мортесьера - сдержанный, кое-где подчеркнуто традиционный.
     Увы, эра высокого искусства прошла. Люди приезжали в Париж не для того, чтобы купить одежду ведущих кутюрье, сделанную на заказ и вручную. Нет, они приезжали, чтобы за деньги приобщиться к престижному миру моды, испытать возбуждение, продемонстрировать свое общественное положение. Все это так отличалось от прежних времен, когда изысканность и утонченный вкус в одежде превращали и самого человека в истинное произведение искусства.
     Мортесьер отметил прохладную реакцию аудитории на его модель. Уже не в первый раз он задавался вопросом: сможет ли выжить Дом моды Мортесьера без его молодого протеже, Жиля Васса? Эта мысль тревожила Руди. Мало того, что ему пришлось делить своего любимого, но строптивого молодого дизайнера с какой-то женщиной, сегодня он окончательно понял, что без Жиля Васса с его смелой фантазией и талантом его салон не выживет.

***

     За кулисами зала длинный коридор, в конце которого располагалась раздевалка для манекенщиц, был переполнен персоналом Дома моды Мортесьера. Две суетливые примерщицы, стоя на коленях, в последние минуты перед показом заканчивали починку вечернего платья из тончайшего тюля, которое повредили в спешке. Африканская модель Айрис в одном узеньком бикини металась по коридору в поисках потерянной белой шелковой туфельки для выхода в финальной части шоу.
     Появившаяся ассистентка объявила, что помощник кутюрье и сам босс следят за показом коллекции, и попыталась подбодрить манекенщиц. К сожалению, ее слова вызвали еще большую суматоху в раздевалке.
     - Ты встала прямо на дороге! - раздраженно сказала ассистентка, проходя мимо Элис, стоявшей у настенного телефона. - Нашла время болтать! Разве не знаешь правило - никаких личных звонков во время шоу? С этого момента изволь говорить по телефону только из офиса, - распорядилась она. - Понятно?!
     Элис не ответила, все ее внимание было сосредоточено на голосе, звучавшем в трубке.
     - Ну что, не ожидали, что мы выясним, где вы работаете? Надеюсь, это доказывает, насколько мы серьезны в своих намерениях, Кэтрин?
     На Элис все еще была украшенная жемчужинами и блестками фантастическая модель Жиля Васса из той части шоу, где представлялась вечерняя одежда. Она взмокла под тяжелой одеждой и, устало облокотившись на стену, положила голову на руку.
     - Не звоните мне на работу. - Она попыталась говорить спокойным голосом. - Вы нарочно желаете вывести меня из себя?
     - Конечно, Кэтрин! - произнес голос. - Ведь я уже говорил вам об этом сегодня утром!
     Держа в руке найденную туфлю, Айрис морщилась, пока примерщица булавкой скалывала на спине ее платье. Эфиопка одинаково хорошо владела английским и французским; она тихо обратилась к Элис:
     - Что-то случилось?
     Элис только покачала головой.
     - Неужели вы действительно думаете, - сказала она в телефонную трубку, - что это сработает? Вы, должно быть, спятили!
     Кто-то посторонний появился за кулисами. Ассистентка бросилась было ему наперерез, но отступила в сторону, толкнув при этом французскую манекенщицу Мари-Ивон. Айрис прикрыла рукой обнаженные груди.
     Незнакомец остановился в нескольких шагах от Элис. Она мельком бросила взгляд на его высокую худощавую фигуру, облаченную в черное пальто.
     - Вам придется вернуться, Кэтрин, - настаивал голос на другом конце провода. - Мы от вас не отступимся.
     Элис вновь посмотрела на незнакомца в дорогом пальто. "Боже милостивый, еще один", - с досадой подумала она. Это происходило примерно дважды в неделю, но обычно Руди не позволял никому из назойливых поклонников проходить за кулисы.
     Высокий мужчина кивнул головой на телефон и сказал по-английски:
     - Когда вы освободитесь, я бы хотел переговорить с вами.
     Что-то заставило Элис внимательнее всмотреться в него. Широкоплечий и довольно молодой, заключила она, с надменным выражением лица, темными волосами и ярко блестевшими черными глазами. Любопытно, что за сценарий ей предложат на этот раз? Вечер "У Максима", за которым последует приглашение в загородный домик? Или, может быть, сразу предложат провести несколько часов в апартаментах "Крильона"?
     - Не звоните мне больше сюда, - сказала она в трубку ровным голосом. - Обращаясь со мной таким образом, вы ничего не добьетесь. - Внезапно желание оказать открытое неповиновение, которое она проявила этим утром, снова охватило ее. - У меня есть влиятельные друзья. - Элис подняла глаза на мужчину с суровым лицом, который стоял прямо перед ней и пристально смотрел ей в лицо. - Они помогут мне.
     Неожиданно Элис в голову пришла невероятная мысль. Она поняла, как и когда сделает следующий ход. В это мгновение план показался ей блестящим. Элис повернулась к незнакомцу. Мерцающий блеск ее платья пробудил ответный огонь в его темных полуприкрытых глазах.
     Мужчина, кто бы он ни был, выглядел опытным, уверенным в себе. Даже несколько угрожающим, подумала она с какой-то тревогой. Несмотря на молодость, в его точеных чертах читался опыт чувственных наслаждений. Он был принят в высшем обществе, иначе Мортесьер не пропустил бы его за кулисы. Это немного успокаивало.
     - Вы хотите пригласить меня? - спросила она по-французски, испугавшись, что ее голос прозвучал слишком вызывающе.
     Мужчина на мгновение заколебался: по его лицу можно было догадаться, что он не ожидал, что все пройдет так легко.
     - Да, речь идет об ужине. Сегодня вечером, если вы свободны.
     Голос в телефонной трубке зазвучал громче:
     - Кто там? Что вы делаете, Кэтрин? Что вы пытаетесь выкинуть на этот раз?
     - Мне придется задержаться, - сказала Элис мягко. - По крайней мере еще на два часа.
     Незнакомец молча кивнул. Краем глаза Элис видела, что ассистентка вертится поблизости, но не смеет вмешаться в разговор. Итак, это кто-то богатый и влиятельный. Не из этих добропорядочных янки, временно освободившихся из-под опеки жен и пустившихся в загул. Тем не менее его намерения были очевидны. Он не спешил уходить и стоял, глядя на нее с задумчивым и мрачным видом.
     - Можете встретить меня у служебного входа? - спросила Элис.
     Он снова кивнул.
     - В восемь?
     - Да. - Она смотрела, как он повернулся и зашагал по направлению к выходу.
     - Ты слышишь меня, Кэтрин? - надрывался голос в телефонной трубке. - Что, черт возьми, там происходит?
     Элис, насмешливо скривив губы, прошептала в трубку:
     - Я только что завела любовника!
     Последовавшая реакция превзошла все ее ожидания. Голос на другом конце трансатлантической телефонной линии потрясенно затих. Даже если бы она неделями обдумывала свою месть, ей не удалось бы выдумать лучшего.
     Итак, в восемь она встретится с тем мужчиной. Именно этого она желала, хотя понимала, что все уже не будет, как прежде. Любовник. Некто, совершенно ей неизвестный. Это был шаг, ведущий к полной неразберихе, выбор, сделанный абсолютно наугад. Но в этом-то и заключалась вся прелесть! Только совершая непредсказуемые поступки, она избавится от их власти.
     Прислонившись к стене, склонив голову и закрыв глаза, она слушала голос, доносившийся издалека и звучавший теперь почти истерично.
     К сожалению, Элис слишком поздно осознала свой единственный промах - она даже не знала, как зовут ее потенциального любовника.

2

     В Париже шел густой снег, все больше застилая бледный свет зимнего дня. К четырем часам почти стемнело. В доме неподалеку от рю де ла Пе Джексон Сторм протянул руку над поцарапанной поверхностью взятого напрокат стола и включил флуоресцентную лампу. Поток голубоватого света осветил кипу документов, которую он перечитывал. С его лица не исчезло недовольное выражение.
     - Почему, черт возьми, нам нельзя заполучить Лагерфельда? - И, не дождавшись ответа от своего исполнительного вице-президента, он продолжил:
     - Карл Лагерфельд вытащил из пропасти Шанель. Ее бизнес не клеился до тех пор, пока не объявился он, ведь так? Вот какого рода талант нам требуется! Боже, шесть миллионов на раскрутку и рекламу, которые мы предлагаем, чтобы начать дело, плюс торговая сеть "Сторм-Кинг" по всему миру - о чем еще можно мечтать! Люди должны сами приходить к нам, умоляя позволить им присоединиться к нашему делу! - Джексон Сторм с досадой отодвинул от себя бумаги. - Видел я вещицы Лагерфельда, - нехотя пробормотал он. - Они неплохи.
     Минди Феррагамо сосредоточенно разглядывала ногти на руках, стараясь сдержать улыбку. Оценивать работы Лагерфельда, гения, который практически без посторонней помощи вновь вознес Шанель на вершину славы, как "неплохие" казалось ей непростительной сдержанностью. Но в этом весь Джек, подумала она. Он все еще смотрит на некоторые вещи по-старому, как в те времена, когда он открыл свой первый магазин мужских галстуков на Седьмой авеню.
     Худенькая женщина в строгом деловом костюме внимательно смотрела сквозь очки в золотой оправе на своего босса. Джек находился на грани срыва, что было ему несвойственно. Даже череда недавних кризисов, постигших "Сторм-Кинг" на массовом рынке готовой одежды, не смогла поколебать его неизменного спокойствия. А вот проект парижского Дома моды выбил его из колеи. Они сталкивались с невероятными трудностями в переговорах с бюрократической машиной французского правительства. Дому моды Лувель, этому мультимиллионному детищу Джексона Сторма, сейчас срочно требовался французский дизайнер - таково было условие лицензии, - иначе они не смогут открыть дело в Париже.
     Раньше удача сопутствовала Джеку, он почти всегда оставался на высоте. Однако непонятно, что будет на этот раз, размышляла Минди. Они ступили на зыбкую почву. Дом моды Лувель было грандиозным предприятием. Ни один американский предприниматель еще не замахивался на столь серьезное дело. Однако последнее время слишком многое не ладилось у Джека. Его вынужденные частые поездки в главный нью-йоркский офис, откуда он мог контролировать свою гигантскую империю, губительно отражались на положении дел в Париже.
     Нет, хватка Джека не ослабла, поспешно успокоила себя Минди. Ему и сейчас не занимать энергии. Если кто-то и может взять штурмом неприступную цитадель парижских домов высокой моды, так это именно он, Джексон Сторм.
     Джек откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на затылке и задумчиво вперившись взглядом в потолок.
     - Возможно, - пробормотал он, - мы предложили Лагерфельду недостаточно денег.
     Минди испугалась. Она находила странным, что Джек не в состоянии понять настороженного отношения к нему французских дизайнеров. Неужели он не осознает, что одни лишь хрустящие американские доллары не могут помочь делу? Французский рынок одежды был традиционно враждебен американскому бизнесу. В конце концов, с какой стати они станут приветствовать начинания какого-то нью-йоркского производителя готовой одежды? Даже французская пресса позволила себе насмехаться над рискованным предприятием Джека.
     "Французских гениев в области моды не купить ни за какие деньги!" - самодовольно возвестил "Пари-матч". Газета "Фигаро" порицала грубый меркантильный дух, свойственный Джеку, который, как было сказано, нес "гибель искусству". "Монд" предсказывала, что Джексон Сторм никогда не найдет по-настоящему талантливого французского кутюрье, способного прославить его.
     Ирония заключалась в том, что они платили невероятно высокую цену за свой риск, но никто не желал принимать эти деньги. Набег Джексона Сторма на мир высокой моды, казалось, был обречен с самого начала.
     Два года назад "Джексон Сторм интернэшнл" купила в Лионе фабрику по производству шелковых тканей для дорогостоящих товаров корпорации "Джексон Кинг". В последовавших за этим хитросплетениях юридических и финансовых сделок "Джексон Сторм интернэшнл" приобрела еще кое-какое имущество во Франции, включая небольшой обустроенный участок земли в курортном городке Сен-Тропез, многоквартирный дом в рабочем районе города Юзеса, а также ныне всеми забытый Дом моделей на улице Бенедиктинцев в Париже, когда-то известный как Дом моды Лувель.
     Когда эти довольно странные новости просочились в прессу, международный мир моды мгновенно заключил, что Джек Сторм собирается предпринять шаги, о которых такие конкуренты, как Келвин Кляйн и Ральф Лорен, только мечтали, то есть бросить вызов французской моде на ее собственной территории, открыв здесь Дом высокой моды, владельцем и управляющим которого станет американец.
     Джек Сторм любил рисковать, был предприимчивым дельцом и умелым управляющим в империи мод, которая много раз уже приносила ему миллионные прибыли, и он уже не мог остановиться на полпути, хотя все вокруг в один голос твердили, что предпринимаемые им шаги равносильны профессиональному самоубийству.
     Минди приходилось признать, что на этот проект потрачено много времени и понесены значительные расходы. Только одно восстановление здания превысило график работ на четыре месяца. А теперь еще выясняется, что "Джексон Сторм интернэшнл" не выживет без французского дизайнера и Дом моды Лувель не получит права на членство во всемогущем "Синдикате высокой моды", французской торговой ассоциации моды. А без признания "Синдикатом" Дома моды Лувель им никогда не привлечь европейских финансистов, что также предусматривалось договором.
     - Карл Лагерфельд не принял бы нашего предложения ни на каких условиях, - тихо произнесла Минди. - Нам лучше вообще забыть о нем. Он прислал очень милое письмецо с пожеланиями тебе всяческих успехов.
     - Боже, зачем мне нужно его письмо? Мне нужен всего лишь паршивый дизайнер-лягушатник! - Он резко опустил руки и склонился над заваленным бумагами столом. - Ну а что с этим парнем, Кристианом Лакруа? - Джек взял папку с надписью: "Лакруа". - По мне, так просто расфуфыренная вонючка, но он как динамит взорвал рынок мод. Все женщины на Пятой авеню сходят по нему с ума. Кроме того, Лакруа вытащил из нужника Пату, ведь так? Почему бы и нам не заполучить его?
     - У Лакруа хватает своих проблем. Кажется, нынче его субсидирует японский картель.
     Минди смотрела на этого привлекательного мужчину с посеребренными сединой волосами и чувственными чертами загорелого лица. Когда-то давно он был никому не известным продавцом галстуков из Бронкса. Дерзость, непреклонность и способность локтями проложить себе путь на вершину жестокого мира бизнеса сделали свое дело.
     Ныне "Сторм-Кинг" была одной из самых преуспевающих компаний в Америке, и Джеку приходилось существовать по строгому расписанию, схожему с графиком жизни королевской семьи Британии. Два реактивных лайнера, принадлежавших корпорации, переносили Джека в Тайвань, Белен, Мехико или любую другую точку его империи; благодаря мобильным телефонам и телексам он поддерживал связь с заводами в Гонконге и текстильными фабриками в Корее. За последние два месяца Сторм каждую неделю мотался через Атлантику, чтобы присмотреть за парижским проектом. Лишь тени, залегшие под знаменитыми голубыми глазами, выдавали усталость этого человека.
     Если бы им только удалось найти французского дизайнера! Этот чертов проект наконец сдвинулся бы с места! Дом высокой моды Лувель стал бы, как любил хвастаться Джек, шпилем здания корпорации "Сторм-Кинг" в отличие от мегамиллионных пирамид Диора, Сен-Лорана и Кардена, которые росли от основания вверх, к международным корпорациям, ставившим свои торговые марки на все, начиная с одежды и заканчивая посудой и внутренней отделкой автомобилей.
     Внезапно раздавшийся резкий стук заставил их вздрогнуть. Затем последовал грохот, будто несколько предметов разом упали на пол и разбились вдребезги. Джек раздраженно ударил кулаком по столу.
     - И этих идиотов пригласили сюда для реконструкции здания?!
     С полдюжины французских плотников все еще занимались восстановительными работами в нижней части дома. Грохот повторился вновь.
     - Боже, я с трудом прокладываю себе дорогу, чтобы запустить мультимиллионное дело, крупнейшее за последние двадцать лет, и вынужден ждать, пока шайка бездельников замурует этот... как его? - Он беспомощно посмотрел на Минди, сидевшую по другую сторону стола. - Подвал?
     - Крипту, - откликнулась Минди. - Это крипта двенадцатого века, Джек, а не подвал. Средневековая. Понимаешь, что-то вроде подземной темницы.
     Она подняла руку, вглядываясь слегка дальнозоркими глазами в инкрустированный бриллиантами циферблат часов. Реактивный лайнер Париж - Нью-Йорк в три часа вылетал из аэропорта Шарль де Голль. Ей нужно было возвращаться в нью-йоркский офис и в отсутствие Джека управлять остальной частью империи моды "Сторм-Кинг". Она не могла позволить себе вновь застрять в Париже.
     - Темница в подвале. Как символично. - Он мрачно усмехнулся. - Боже, как раз ее-то нам и не хватало!
     За окном густой снег медленно падал на внутренний дворик восемнадцатого века. В офисе администрации было холодно и сыро, так как древняя отопительная система здания тоже находилась в процессе реконструкции. Джексон Сторм давно понял, что налаживание бизнеса в Париже разительно отличается от отпуска с женой и юными дочерьми в его любимом отеле "Плаза Ате-ней", где он так счастливо проводил свободное время последние несколько лет.
     - Дома с криптой в подвале - это не такая уж редкость в Париже, - объяснила ему Минди. - Все здесь очень старое.
     Где-то в глубине здания зазвонил телефон. Они замолчали, ожидая, пока кто-нибудь поднимет трубку. Несколько телефонных линий было разъединено в процессе восстановительных работ, и найти нужный телефон среди развалов толя, досок и лестниц было не так-то легко.
     В здании Дома моды Лувель по улице Бенедиктинцев было пять этажей. В центре его разрезала открытая лестничная клетка с великолепными мраморными ступенями, поднимавшимися к застекленной крыше. Дом стоял уже более двух столетий. Первоначально он являлся резиденцией фаворитки Людовика XIV. За старинными резными деревянными воротами, выходящими на улицу Бенедиктинцев, находился внутренний дворик - здесь когда-то высаживались из экипажей знатные придворные. Залы нижнего этажа были украшены бесценной лепниной, коваными изделиями искусной работы, паркетными полами, выложенными старыми мастерами. В Соединенных Штатах этот дворец превратился бы в музей или национальный памятник. В Париже это был всего лишь еще один дом в ряду других, ему подобных.
     - С этим мы ничего не можем поделать, - объяснила Минди. - В целях борьбы с контрабандой наркотиков городские власти отдали распоряжение, чтобы все подвалы, соединенные с парижской канализационной системой, были замурованы. Продавцы наркотиков использовали подземные ходы для распространения своей дряни по всему Парижу.
     Джек, не слушая, изучал очередную папку с документами.
     - Жиль Васс? Мне казалось, кто-то говорил, что он не заинтересовался нашим предложением. Зачем тогда мы получили материалы на него?
     Дверь в офис со скрипом отворилась, и в комнату просунула голову Кэнденс Добс из их нью-йоркского отдела по связи с общественностью.
     - Здесь корреспондент из журнала "Форчун", - неуверенно начала она. - Мистер Кристофер Форбс. Он... он появился немного раньше, но...
     Джек резко поднял светловолосую голову.
     - Так пусть подождет. - Он указал рукой на заваленный бумагами стол. - Вы что, не видите - я занят?
     Минди и