о сейчас.
     Жиль медленно закрыл глаза.
     - Слава Богу, - прошептал он и тут же воскликнул:
     - А ребенок? Он здоров?
     - Ты счастливый отец, Жиль. Теперь у тебя прекрасная маленькая девочка и прекрасный маленький мальчик. Я получил специальное разрешение и наблюдал за родами через стекло родильного отделения. Это было феноменально! Лизиан, конечно, уже знала, что ждет двойняшек. Но, Жиль, что за удивительная женщина! Она не желала причинять тебе беспокойство со всеми...
     Руди Мортесьер неожиданно обнаружил, что обращается к бесчувственному телу, осевшему на пол перед шкафчиком с деловыми бумагами. Он указательным пальцем поправил на носу очки и наклонился вперед.
     - Жиль, дорогой мальчик, что с тобой? - произнес Руди. - Жиль!
     Но Жиль Васс молчал - он потерял сознание.

***

     Парижская ночь была холодна. Порывы ледяного ветра гнали легкую мерцающую поземку по тротуарам. Лакис ожидал Элис внизу в "Даймлере" с включенным двигателем. У девушки не было времени нежиться в теплой ванне, и она наскоро приняла душ. Переодевшись в черное шерстяное платье, Элис надела бриллиантовые с изумрудами серьги Николаса Паллиадиса и длинное манто из собольего меха.
     В зеркале отразилось ее лицо, обрамленное темными мехами, на ушах переливались бриллианты и изумруды. Да, не сказала бы она, что всегда желала выглядеть именно так.
     Однако в то же время это была низкооплачиваемая модель, которую дед Николаса Паллиадиса не хотел видеть замужем за своим внуком. Женщина, которую желал Николас Паллиадис. И именно та особа, с которой собственный брат из-за систем безопасности и баррикад, возведенных достатком и властью, стремился связаться, урезонить и... последние несколько месяцев даже запугать.
     Элис повернулась, чтобы осмотреть себя со всех сторон.
     Это к тому же была трудолюбивая модель Дома моды, используемая Жилем Вассом в качестве вдохновляющего начала для его творений. И идеализированный предмет подражания, на который глупая маленькая принцесса Жаклин расточала свою пылкую привязанность.
     Кем она была до этого? - задалась мыслью Элис. Неудачливой студенткой. А еще раньше? Одинокой и запуганной девушкой. Неужели она хочет вновь стать такой?
     "Нет", - сказала себе Элис. Теперь она знала, что объятия мужчины делают женщину уверенной в себе. Быть любимой - значит быть защищенной.
     Ее укоряли за холодность и черствость, за то, что, имея красивую внешность, она не способна была дарить свою любовь. Но все это оказалось не правдой. И доказательством тому служит ее любовь к Николасу Паллиадису.
     Настоящее откровение. Это изменило всю ее жизнь. "Это изменило меня, - подумала Элис, глядя в зеркало. - Вот такая я теперь, и я буду бороться за свое счастье".
     На этот раз она не станет спасаться бегством.

***

     Лакис подкатил лимузин к боковому входу парижского центрального управления полиции, открытого в ночное время.
     - Хотите, чтобы я вошел вместе с вами? - спросил он у Элис.
     Та отрицательно покачала головой. Визит в полицейский участок был пугающим сам по себе, но не шел ни в какое сравнение с тем, что предстояло ей дальше. К счастью, недавний разговор по телефону с братом подтвердил, что она может рассчитывать на серьезную поддержку.
     В дверях ее встретил тот самый молодой адвокат в очках, с которым она накануне ночью имела краткую беседу на рю Камбон. Он кинулся ей навстречу.
     - Мисс Мелтон, - произнес он, когда Элис устремилась вперед, неся с собой порыв холодного зимнего воздуха, - я хочу сказать, что вы окажете большую поддержку своим решением...
     - Покажите мне наших адвокатов, - прервала его Элис. У нее не было особенного желания быть любезной с человеком, который так часто запугивал ее по телефону.
     Он услужливо подвел ее к группе людей в темных деловых костюмах, стоявших в приемной комнате. Четверо других хорошо одетых мужчин стояли у конторки.
     - Это адвокаты "Паллиадис-Посейдон"?
     - Да, Фаркас и Симон из их булонского офиса, Андропулос только что прилетел из Греции на одном из самолетов компании Паллиадиса. У них все прекрасно организовано, если они смогли так быстро прислать сюда Андропулоса. - Молодой адвокат поколебался и почтительно добавил:
     - Они знают, кто мы, мисс Мелтон, и имели возможность ознакомиться с ситуацией. Однако им нелегко примириться с положением вещей.
     "Трудности будут и у Николаса Паллиадиса", - подумала Элис, чувствуя некоторую неловкость.
     Укутанная в роскошный соболий мех, с бриллиантами, сверкавшими во взъерошенных ветром волосах, она выглядела отчужденной и надменно аристократичной в освещении флуоресцентных ламп, на фоне окрашенных в зеленый цвет коридоров и запустения парижского центрального управления в часы раннего утра. Однако колени ее дрожали.
     Элис была полна решимости не позволить Николасу попасть в сети, расставленные Крисом Форбсом, с какими бы разоблачениями ни выступил журнал "Форчун". Однако это означало, что в следующие несколько часов ей предстоит поставить на карту очень многое. Включая, вероятно, свои собственные шансы на счастье.
     Молодой адвокат поспешно представил французских юристов банка "Мелтон": Мишель Юри, Эмиль Леонар и Джек Хаммерсмит из парижского офиса. Энергичность адвокатов, если принимать во внимание то, что все они были подняты с постели, вызывала почтительное удивление. По мнению Леонара и Хаммерсмита, обвинения, выдвинутые против "Паллиадис-Посейдон" и Николаса Паллиадиса в качестве главного исполнительного директора, вряд ли находятся в сфере французской юрисдикции.
     - "Паллиадис-Посейдон" действует в основном под панамским флагом, - сообщил ей старший парижский юрист. - Начало законного дела против них потребует не одного месяца расследований. Тем не менее... - Он недоверчиво пожал плечами. - Арестовывать молодого Паллиадиса на балу в "Гранд опера"! Похоже, что кое-кто... э-э-э... желал что-то доказать?
     - Кое-кто желал его унизить. - Элис чувствовала, что должна внести некоторую ясность. - Но мы... мой брат не желает, чтобы Паллиадис провел в тюрьме хотя бы еще час.
     Адвокаты обменялись взглядами.
     - Юридический штат Паллиадиса сбился с ног, - вставил Мишель Юри. - Они провели здесь несколько часов, пытаясь пробиться к Нико. В конце концов, мы внесли за него залог. Это, конечно, не прибавило нам популярности. - Он улыбнулся. - Зато Нико должны выпустить в ближайшее время.
     Элис представила себе Николаса Паллиадиса за решеткой все в том же белом фраке. К этому времени он, должно быть, уже узнал, кому обязан своим пребыванием в этом месте. Ей стало страшно за дальнейшую судьбу Кристофера Форбса.
     - Паллиадис пытался противостоять торговцам оружием и переживал далеко не лучшие времена. Несколько раз он подвергался сексуальному шантажу, дважды на него нападали. Он очень храбрый человек.
     - Да, я знаю. - Элис не нужно было доказывать, как отважен Николас; она это знала лучше, чем кто-либо другой.
     Мишель Юри огляделся вокруг:
     - Может быть, стоит провести небольшое совещание с юристами Паллиадиса? Они совершенно не осведомлены о том, какую роль мы играем в этом деле, и это их, естественно, беспокоит. При нас документы, проясняющие многие вопросы.
     - Да, отдайте им бумаги. - Элис видела, что юристы Паллиадиса наблюдают за ними с настороженной враждебностью. - Вам придется объяснить им, почему банк "Мелтон" занимает теперь руководящую позицию. Но с Николасом Паллиадисом я поговорю сама.
     Она встретила удивленные взгляды адвокатов, несомненно, знавших о бунте Элис, приведшем ее в Сорбонну, и о ее дальнейшей судьбе. Знали они и о попытках брата принудить ее вернуться домой. По их лицам было видно, что они уполномочены давать ей советы, что делать. Но никак не наоборот.
     Элис приготовилась к спору, но в тот самый момент в дальнем конце коридора появился Николас Паллиадис в сопровождении двух мужчин.
     В помятом белом фраке он выглядел нелепо в этих стенах. Его волосы растрепались и прядями свисали на лоб. Под одной из густых бровей Элис заметила яркий кровоподтек - очевидный результат борьбы с полицейскими, производившими арест. Выражение его лица не поддавалось описанию. "Дикое" - было единственным определением, пришедшим на ум Элис.
     Адвокаты Паллиадиса мгновенно окружили его, темпераментно говоря что-то по-гречески, но Николас грубо отмахнулся от них. Он оглядел комнату, мгновенно заметив Элис. Его черные глаза равнодушно скользнули по собольему манто и бриллиантовым серьгам.
     Элис почувствовала паническую дрожь.
     Он выглядел таким мрачным, таким отчужденным. Она понимала, что скорее всего у нее ничего не получится. Может быть, Николас и не любил ее никогда, а все это плод ее фантазии!
     Но ей нужно попытаться.
     Элис шагнула ему навстречу, когда он проходил мимо регистрационного стола.
     - Нико, - позвала она, затаив дыхание.
     Он даже не посмотрел в ее сторону.
     "Он знает!" - пронеслось в голове Элис, но уже в следующее мгновение она поняла, что это невозможно.
     Адвокаты Паллиадиса двинулись вперед, но юристы Мелтона поспешили за ними, доставая на ходу какие-то документы. Николас Паллиадис исчез за дверью.
     Элис побежала за ним и выскочила на ночную улицу.
     Уличные фонари не горели, здание управления полиции было погружено в предрассветные сумерки. Элис спустилась по покрытым тонким слоем льда ступеням. Высокие каблуки лишали ее возможности быстро двигаться.
     - Николас, прошу тебя, остановись! - задыхаясь, крикнула она.
     Паллиадис продолжал идти.
     Она все же догнала его и схватила за руку.
     - Лакис все рассказал мне!
     Паллиадис вырвался.
     - Что, черт возьми, Лакис знает об этом?
     Николас шагнул на обочину, нетерпеливо оглядываясь в поисках такси. Но не в такой час и не в таком районе можно было рассчитывать поймать машину.
     Глядя на него, Элис подумала, что он без пальто стоит под снегопадом. Украдкой она дотронулась до тонкого сукна его костюма. "Боже, так он совсем закоченеет!"
     - Человек из химчистки в Пантене вовсе не мой любовник, - сказала она. - Ты же знаешь, что нам пришлось отдать костюмы в химчистку, что и стало причиной несчастья. - Только теперь Элис поняла, как абсурдно звучала ее ложь. Николас и минуты не мог поверить в подобную чушь. - Бедняга... Серьги были всего лишь залогом. У меня совсем не было денег.
     Он упрямо продолжал идти вперед, будто и не слышал ее.
     - Лакис сказал мне, что тебе потребовался не один месяц, - продолжала Элис с возрастающим отчаянием в голосе, - с тех пор как ты принял у деда руководство судовыми перевозками, чтобы выяснить, что происходит. Это сложный клубок...
     - Незаконных операций? - закончил он, повернув к ней хмурое лицо.
     - Ты же знаешь, я не верю, что ты способен на это! - запротестовала Элис.
     Он быстро зашагал по заснеженному тротуару. Элис едва поспевала за ним на своих высоких каблуках. Неожиданно за спиной она расслышала звук мотора приближающейся машины.
     - Лакис сказал, что ты проделал героическую работу, пытаясь разобраться во всей этой путанице...
     Паллиадис резко остановился, и Элис чуть не налетела на него.
     - Проклятие, они засадили меня в тюрьму, - взревел он, - за решетку!
     Элис замерла, молча глядя на него.
     - Мне пришлось бы отправиться в суд, чтобы засвидетельствовать, что мой дед нечист на руку и действует в старых традициях греческих морских пиратов. Черт! - взорвался он в бешенстве. - Сократес просто возомнил себя финансовым гением, когда надумал использовать свои танкеры для контрабанды! Однако я его главный исполнительный директор. Он поставил меня во главе всех дел. Смогла бы ты утверждать, что я ни о чем не подозревал еще десять месяцев тому назад?
     - Нико, пожалуйста. - Элис обеими руками вцепилась в него. - Мне кое-что нужно сказать тебе.
     "Даймлер" затормозил прямо рядом с ними.
     Николас посмотрел на нее пылающим взглядом.
     - Почему ты здесь, Элис? Ты прекрасна в моих украшениях, ты это знаешь? Я понимаю, что они тебе отвратительны. Так зачем ты их надела?
     - Мне они не отвратительны. - Порыв ледяного ветра подхватил ее огненно-рыжие волосы, смешав их со снежными хлопьями. Она глубоко вздохнула. - Николас, меня зовут Кэтрин Александрия Мелтон. Вместе с братом Робертом я унаследовала долю в прибылях банка "Мелтон".
     Его длинные пальцы нежно поглаживали соболий мех у ее щеки.
     - И это манто, что подарил тебе мой дед, - произнес он с горечью. - Я знаю, что и оно тебе противно. Почему тебе не нравятся наши подарки? Потому что ты, Элис, считаешь, что мы стараемся подкупить тебя?
     Она жадно схватила ртом воздух.
     - Николас, ты не слышал, что я сказала!
     Он с отсутствующим видом медленно провел большим пальцем по нежному изгибу ее рта.
     - Сначала я думал, ты одна из них, - прошептал он. - Приманка, подброшенная людьми, которые желают любой ценой использовать наши суда для своих грязных целей. Они угрожали мне, запугивали, обещали убить меня из-за угла, потому что я встал на их пути. Думал, они послали тебя, чтобы я влюбился без памяти. - Он стоял так близко, устремив свои черные глаза прямо на нее, что Элис ощущала его теплое ласкающее дыхание на своих губах. - Потому что ты такая нежная, красивая, любой мужчина не устоял бы перед тобой. Девственница, столь странным образом решившаяся на сексуальные отношения со мной. - Николас тяжело вздохнул. - Я думал, что они, возможно, даже приказали тебе убить меня.
     - Ты меня не слушаешь. - Теперь их отношения представали совсем в ином свете. Элис переполняло чувство вины. - Ты должен понять, я не просто богата, - выпалила она. - Я принадлежу к тем, чье богатство не поддается исчислению!
     Теперь Паллиадис слушал ее, высоко подняв брови.
     - Я росла без отца, - продолжала Элис, - потому что он был слишком занят, чтобы уделять мне внимание. И без матери, потому что она вышла замуж во второй раз и имела другую семью. Но я принадлежала к семье Мелтонов, и предполагалось, что, повзрослев, я выгодно выйду замуж, войду в правление благотворительных организаций и стану растить послушных, исполненных чувства собственного достоинства детишек. - Она бросила на него растерянный взгляд. Почему он ничего не отвечает?
     Паллиадис стоял, не обращая внимания на снежные хлопья, которые уже припорошили его черные волосы, и глядел на Элис со странным выражением лица.
     - Я не хотела становиться похожей на своего брата Роберта, - прошептала Элис. - Когда я сбежала в Париж учиться музыке, он стал преследовать меня с помощью наемных сыщиков. Его адвокаты целыми днями трезвонили мне, пытаясь заставить вернуться. Мой брат и я - члены правления банковского треста "Мелтон". Мое присутствие было необходимо по деловым соображениям. - Элис чувствовала отчаяние. Ей больше нечего было сказать ему. - Я... я должна была присутствовать во время голосований, иначе это парализовало деловой процесс...
     - И долго ты отсутствовала? - спросил он наконец после длительной паузы.
     Спокойный, бесстрастный вопрос - этого она не ожидала от Паллиадиса, уверенная, что он взорвется, станет вновь обвинять ее во лжи.
     - Год. - Элис дрогнула под его холодным взглядом. - Нет... полтора года.
     Николас поразмыслил над ее словами.
     - На месте твоего брата я бы сломал тебе шею. - Он высвободил свою руку, которую бессознательно сжимала Элис. - Уже поздно. Тебе придется извинить меня. Мне хочется поскорее принять ванну, смыть запах тюрьмы.
     Он сделал несколько шагов, снег поскрипывал под ногами.
     - Ты знал! - воскликнула Элис.
     Он не остановился, проговорив на ходу:
     - Да. Вечером, когда пришел, чтобы вернуть тебе серьги, наверху в "Опера". Моя служба безопасности в конце концов вычислила твое подлинное имя.
     Она шла за ним, почти не ощущая холодный снег, забивавшийся в ее туфли.
     - Браун - фамилия моего отца. Только по условиям треста мне пришлось взять законную фамилию Мелтон, моего отчима.
     Она увидела, как Николас пожал плечами.
     - Это не имеет значения. - Он продолжал идти вперед. - Это было еще одним сюрпризом того незабываемого вечера.
     Они добрались до угла и вышли на освещенную широкую улицу с более оживленным движением. Николас целеустремленно зашагал вперед. Создавалось впечатление, что он находит успокоение, дает выход накопившемуся гневу, находясь в движении.
     Элис поняла, что пришло время сообщить ему главное. Она чувствовала себя так, будто прыгает с головокружительной высоты, не надеясь остаться в живых.
     - Николас, - окликнула она его. - "Паллиадис-Посейдон" сдает внаем более восьмидесяти процентов своих кораблей "Авиа Эстанке Эрманос", в Панаме.
     Он начал переходить через улицу.
     - Она принадлежит банку "Сегурос Панама Терсеро". Панамский банк полностью принадлежит корпорации "Делмарвко" в Делавэре.
     Николас Паллиадис остановился.
     - "Делмарвко инкорпорейтед", - продолжала Элис упавшим голосом, - целиком принадлежит тресту "Хайтауэр" в Сан-Франциско.
     Он повернулся к ней лицом, слегка приподняв черные брови. "Как он холоден, - подумала Элис. - О прощении не может быть и речи!"
     - Трест "Хайтауэр", - заставила она себя продолжить, - является подразделением нью-йоркского банка "Мелтон".
     Время тянулось бесконечно долго, пока он переваривал информацию.
     - Ты хочешь сказать, - произнес Николас, хмурясь, - что банк "Мелтон" владеет компанией "Паллиадис-Посейдон"?
     Это было даже хуже, чем Элис могла предположить.
     - Но тебе ничего не надо предпринимать, - торопливо заговорила она, - ты разве не понимаешь? Банк "Мелтон" имеет дивизионы адвокатов по всему миру. Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму! Мы делаем это ради нашей корпорации. - Она поморщилась; звучало это не особенно приятно. - Кроме того, я знаю, что ты невиновен. Я верю в тебя! Мы... - Она отвернулась. - Нам только придется придумать что-нибудь с твоим дедом.
     Он был мрачен.
     - Не желаю, чтобы вы что-то предпринимали в связи с моим дедом. Я в состоянии сам позаботиться о "Паллиадис-Посейдон". Конечно, до тех пор, пока ваши люди не посадят нас под замок.
     - Никто не собирается это делать!
     - Нет? "Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму"! - передразнил он. - "Тебе ничего не нужно делать"! "Мы позаботимся о твоем деде"!
     - Ты не правильно меня понял! - в голосе Элис прозвучало отчаяние. - Я не имею с банком ничего общего, я ненавижу власть! Все, что я хотела, это заниматься музыкой, но мне было отказано даже в этом. - Голос Элис задрожал от рвущихся наружу гневных слез. - Вечером мне пришлось позвонить брату в Нью-Йорк, чтобы попросить его помочь тебе. Ты знаешь, чего это мне стоило? Когда я сбежала, то поклялась, что лучше умру, чем вновь попрошу его о чем-нибудь!
     Паллиадис смотрел на нее с сомнением.
     - Ты намереваешься сама управлять "Паллиадис-Посейдон"? Теперь мы контролируем "Джексон Сторм интернэшнл". Вот это был бы ход!
     - Я ничего не намереваюсь делать, - в бешенстве проговорила Элис. - Я всего лишь старалась помочь тебе, но ты такой же, как все! Ненавижу тебя. Ненавижу своего брата... ненавижу людей вроде него, вроде тебя... - Она ловила ртом холодный воздух. - Все рушится. Мне даже нельзя иметь любимого! О Боже, - Элис всхлипнула, вытирая глаза рукавом собольего манто, - я была гораздо счастливее, когда ты считал меня бедной!
     К удивлению Элис, он взял ее за руку.
     - Тише, Элис, это не имеет значения.
     - Не говори мне, что это не имеет значения, - крикнула она, вырываясь. - Ты тоже меня ненавидишь!
     - Нет, я просто ждал, чтобы ты наконец открыла всю правду. Полностью.
     Она повернулась и с удивлением заглянула в знакомое суровое лицо.
     - Ты знал?
     - О последнем - нет. Но какая, к черту, разница? - Элис увидела, как он усмехнулся, сверкнув в полумраке белыми зубами. - Мой дед ли контролирует меня, или это делает крупнейший в мире банк? Не вижу, чтобы это что-то меняло в моей жизни.
     Лакис на "Д