обожаемая  девочка,  жива!
Клаудия боялась поверить в эту чудесную новость. Но Тайлер не станет  ее
обманывать, он вообще не способен лгать. Он честен даже в своей ненавис-
ти к Ней.
   Внезапная мысль обожгла ее. Значит, Гордон, ее  бывший  муж,  обманул
ее! Когда он появился в больничной палате и со слезами на глазах сказал,
что Натали погибла в автомобильной катастрофе по вине Клаудии, он  лгал!
После этого Клаудия тоже хотела умереть, уйти вслед за дочерью,  которую
любила больше всего на свете. Гордон на это и рассчитывал. Лишив ее  до-
чери, он обрек ее на шесть долгих лет скорби и отчаяния.
   Как он мог так поступить? Невероятно! И все же она понимала, что  это
вполне в его характере. Слишком хорошо она знала Гордона. Он отнял у нее
Натали не потому, что любил девочку, а оттого, что не хотел,  чтобы  она
осталась с матерью. Разве можно простить такое? Нет, никогда...
   Клаудия подняла глаза и вдруг поняла: здесь что-то не так...
   - Почему Гордон передумал? - резко спросила она, с подозрением  глядя
на Тайлера.
   - Гордон? - удивился Тайлер.
   Клаудия опустила ноги с дивана и осторожно встала.  Мир,  к  счастью,
остался на месте. Ее мозг лихорадочно заработал.
   - Должна же быть какая-то причина! Шесть лет назад он сказал мне, что
Натали погибла. Теперь он вдруг присылает тебя и  просит  сообщить,  что
она жива. Зачем? Хочет помучить? Повернуть нож в рану,  так  сказать?  Я
знаю, что он садист, но не до такой же степени!
   - Гордон меня не присылал, да и не мог этого сделать. Он погиб в ави-
акатастрофе полгода назад.
   - Полгода назад?.. - От этой новости у Клаудии закружилась голова.
   Глаза Тайлера сузились.
   - Тебе незачем изображать такое изумление. Я же писал тебе о его  ги-
бели.
   И тут Клаудия поняла, как все получилось, вспомнила, что на  столе  у
нее валяются письма, которые она так и не удосужилась прочитать. В тече-
ние нескольких месяцев ее не было в Италии, а вернувшись недавно  домой,
она никак не могла заставить себя просмотреть почту.
   - Я не читала твоего письма. Меня долго не было в Италии. Письмо, на-
верно, лежит на моем столе... Расскажи мне о Натали... Где она?
   - Натали живет у меня, - ровным голосом сообщил Тайлер. - Гордон наз-
начил меня ее опекуном.
   Значит, Гордон и после смерти распорядился по-своему,  нанес  ей  еще
один сокрушительный удар. Такая  подлость  потрясла  Клаудию.  Ее  глаза
гневно засверкали.
   - Тебя? Но Натали моя дочь! Я ее мать! У меня все  права.  Он  должен
был отдать ее мне! - задыхаясь, воскликнула она.
   Саркастическая усмешка заиграла на губах Тайлера.
   - Тебе не кажется, что твое возмущение запоздало по меньшей  мере  на
полгода? Если ты так печешься о Натали, тебе следовало подать  в  суд  и
добиться опекунства сразу после развода. Однако ты этого не сделала, как
нам обоим известно. Тебя интересовали только деньги. Как легко ты забыла
обо всем остальном! Даже ни разу не вспомнила о своей дочери. Что это за
мать, которая бросает своего ребенка?
   Сердце у Клаудии разрывалось от боли. Разводясь с Гордоном, она хоте-
ла только одного: поскорее расстаться с ним навсегда - и попросила своих
адвокатов не предъявлять никаких претензий и выплатить требуемую законом
сумму. Что касается Натали...
   - Я не бросила ее. Как я могла требовать опекунства, если была увере-
на, что Натали нет в живых? Я же сказала, что Гордон  обманул  меня.  Ты
должен мне верить!
   Лицо Тайлера посуровело.
   - Да? Почему я должен верить женщине, которая  однажды  уже  обманула
меня, скрыла, что она замужем? Женщине, которая нарушила  клятву  супру-
жеской верности, данную перед Богом и людьми, в угоду своим капризам?  Я
правильно излагаю, Клаудия? Что бы ты ни выдумывала в  свое  оправдание,
меня это не убедит. Ты солгала мне, и я больше никогда не  поверю  тебе,
потому что прекрасно знаю, что ты собой представляешь. Я вижу тебя наск-
возь!
   Обидные слова сыпались на нее, словно удары хлыста. Клаудия  отверну-
лась и закрыла лицо руками.  Да,  он  не  поверит  ей,  потому  что  она
действительно обманула его когда-то. Тогда он не стал слушать ее  объяс-
нений, то же случится и сейчас. Своими поступками шесть  лет  назад  она
уничтожила всякую возможность добиться взаимопонимания, совершила непоп-
равимую ошибку и утратила доверие Тайлера навсегда.  Он  никогда  ее  не
простит.
   Клаудия уже давно смирилась с этим. Бесполезно молить его о прощении.
Если он когданибудь спросит ее, она расскажет ему все, если же нет,  что
ж, она будет молчать. Однако Тайлер не может запретить  ей  бороться  за
Натали. И так потеряно целых шесть лет! Теперь ее никто не остановит.
   Преисполненная вновь обретенной решимости, Клаудия повернулась к Тай-
леру.
   - Я хочу ее видеть, - твердо заявила она. - Хочу  видеть  свою  дочь.
Немедленно!
   - Это не так-то просто.
   Пальцы Клаудии сжались в кулаки.
   - Ты что, не позволишь мне встретиться с ней? - Пусть только попробу-
ет! Закон на ее стороне.
   - Я этого не сказал. Повторяю: это будет не просто. Я  приехал  один.
Натали осталась в Англии.
   - В Англии? - удивилась Клаудия. Неприятная догадка поразила ее. -  С
твоей женой?
   Тайлер усмехнулся.
   - К твоему сведению, я не женат, Клаудия. Натали в больнице.
   - В больнице?! - Клаудия опустилась на стул. - О Господи, что с  ней?
Что случилось? - Неужели она потеряет дочь теперь, когда обрела ее? Тай-
лер смотрит на нее таким холодным, изучающим взглядом, подвергает сомне-
нию каждую ее реакцию. Боже, за кого он ее принимает? Ладно, ей уже  из-
вестно, что он о ней думает, сейчас это неважно. Натали - вот что  самое
главное. Жизнь наполнилась новым смыслом, и она никому не позволит поме-
шать ее счастью. Что толку спорить  с  Тайлером?  Нужно  действовать.  -
Расскажи мне все, - резко потребовала она, стараясь держать себя  в  ру-
ках.
   Суровое выражение лица Тайлера слегка смягчилось. Видно, ему  нелегко
было говорить об этом. На сердце у  Клаудии  потеплело.  Похоже,  Тайлер
очень любит девочку.
   - У Натали болезнь сердца. Врачи даже опасались,  что  она  останется
инвалидом на всю жизнь, но сейчас, слава Богу,  появились  новые  методы
лечения, и ей должны сделать операцию, которая поставит ее на ноги. Сама
операция не очень сложная, но в таких случаях всегда есть элемент риска.
Натали это понимает, но готова на все. Она мечтает выздороветь.
   Клаудия прижала руку ко рту, чтобы заглушить рвущийся из груди  крик.
Она дрожала всем телом.
   - Когда операция?
   По лицу Тайлера пробежала тень.
   - Завтра.
   Клаудия закрыла глаза.
   - Так скоро?.. - Что, если операция окажется неудачной? Вдруг она ни-
когда не увидит свою дочь? Почему Тайлер не приехал раньше?  Почему  так
долго медлил?
   Он словно прочел ее мысли.
   - Я вообще не собирался приезжать, так как не питал на твой счет  ни-
каких иллюзий. Но... как бы то ни было, Натали действительно твоя  дочь,
и ты имеешь право знать, что с ней. Поступай как хочешь.
   Последние слова ясно свидетельствовали о том, что ему заранее извест-
но, как именно она поступит.
   Сердце Клаудии болезненно сжалось. Он ее презирает, это очевидно. Она
горестно покачала головой.
   - Значит, удовольствием видеть тебя я обязана твоему чувству справед-
ливости? Должно быть, тебе нелегко было переломить себя. Ты же не  жела-
ешь общаться с такими, как я, запачкаться боишься. Мог бы позвонить. Го-
раздо проще и стерильнее.
   - Такие вещи по телефону не обсуждают. Я предпочел приехать, хотя это
и означало, что мне придется снова встретиться  с  тобой,  Клаудия...  А
сейчас мне пора. - Он бросил взгляд на свои  часы  -  массивный  золотой
"ролекс". - Мой самолет улетает через три часа. Я не хочу опаздывать.  Я
обещал Натали, что вечером навещу ее.
   Клаудия вскочила на ноги.
   - Я еду с тобой, - заявила она. Ей не нужно было  долго  раздумывать.
Отныне ее место рядом с дочерью.
   Тайлер, направившийся к двери, остановился.
   - Тебе не обязательно так напрягаться. Никто этого не ждет.
   Клаудия стерпела очередное оскорбление.
   - Пусть так. Я все равно поеду. Думай что хочешь, Тайлер, но я всегда
любила свою дочь. Нас надолго разлучили, но сейчас мне дорога каждая ми-
нута, которую я могу провести рядом с ней. Если ты не  возьмешь  меня  с
собой, я поеду одна. Я хочу быть рядом с Натали, и никто не  сможет  мне
помешать, - твердо заключила Клаудия.
   В глазах Тайлера промелькнуло странное выражение.
   - Ты уверена, что хочешь именно этого? Имей в виду:  если  ты  отпра-
вишься со мной, я не позволю тебе сбежать в последнюю минуту.
   Это что, предупреждение? Неужели Тайлер от нее что-то скрывает? Клау-
дию охватил страх, но колебаться было некогда.
   - Я еду, - упрямо повторила она".
   Тайлер помолчал, потом медленно кивнул.
   - Хорошо. Тогда собирайся, а я закажу еще один билет.  Через  пятнад-
цать минут я выезжаю. Не успеешь собраться - пеняй на себя. Ждать  я  не
буду.
   Эта угроза ее не смутила.
   - Успею, - пообещала она и выбежала из комнаты. Поднимаясь по лестни-
це, она позвала Серафину. Какое счастье! Скоро она увидит Натали! Неваж-
но, что думает о ней Тайлер и другие. Она едет к  дочери,  и  это  самое
главное. Все остальное не имеет значения.
 
 
   ГЛАВА ВТОРАЯ
 
   Когда мощный реактивный лайнер набрал высоту, Клаудия вздохнула с об-
легчением и откинулась на спинку кресла. Теперь оставалось только ждать.
Последние два часа дались ей нелегко. Пока Серафина укладывала ее вещи в
чемодан, Клаудия приняла душ, надела белые хлопчатобумажные брюки и алую
шелковую рубашку и успела написать тетушке коротенькую записку.  Времени
на долгие объяснения не было, но она  пообещала  позвонить,  как  только
представится возможность.
   Тайлер иронически усмехнулся,  когда  Клаудия  появилась  в  гостиной
раньше назначенного срока. Она решила не обращать внимания на  его  кол-
кости, вышла из дома и, не говоря ни слова, уселась  в  машину  рядом  с
ним. Тайлер выехал на автостраду и на максимальной скорости  помчался  в
ближайший аэропорт. Клаудия не отвлекала его не потому, что  сомневалась
в его умении водить машину, а оттого, что ей тоже хотелось поскорее ока-
заться в самолете.
   Теперь им предстояло провести бок о бок несколько часов. Пожалуй, че-
ресчур много времени для размышлений. Тайлер устроился в кресле, вытянув
длинные ноги, - они летели первым классом, а значит, пассажирам  предла-
гался больший комфорт. Пока они проходили необходимые формальности, Тай-
лер был с ней достаточно вежлив, но Клаудия подозревала, что его  любез-
ность объяснялась желанием поскорее покончить с оформлением.
   Клаудия не питала никаких иллюзий на его счет, хотя и помнила,  каким
он был милым и предупредительным, когда они только познакомились. Однако
все изменилось, едва он узнал о ней правду.
   - Попробуй уснуть, - буркнул он.
   Клаудия вздрогнула от неожиданности и отрицательно покачала головой.
   - Не получится.
   Тайлер равнодушно пожал плечами и закрыл глаза.
   - Как хочешь. Я немного посплю. Прошлую ночь провел в самолете, почти
не спал.
   Буквально через несколько секунд сон сморил его. Жадно всматриваясь в
его лицо, Клаудия заметила, что его кожа  приобрела  сероватый  оттенок,
вероятно, от усталости и беспокойства. Видно, он не меньше  ее  озабочен
состоянием Натали, хотя и старается не  показывать  этого.  А  может,  и
больше, так как девочка живет у него и он, наверно, очень к  ней  привя-
зался. Клаудия от души позавидовала Тайлеру, к горлу подкатил комок,  на
глаза навернулись слезы. Сколько радости прошло мимо нее!..  Как  Гордон
мог так обойтись с ней?
   Ответ напрашивался сам собой: с легкостью. Для Гордона  мстительность
стала второй натурой.
   Тайлер пошевелился во сне, бессознательно стремясь устроиться поудоб-
нее, и его голова оказалась на плече Клаудии. Она вздрогнула, и ее  пер-
вым побуждением было оттолкнуть его, но... она этого не  сделала.  Глядя
сверху вниз на взъерошенные черные волосы, длинные ресницы,  отбрасываю-
щие тени на обветренные щеки, она до боли закусила губу. Как  давно  они
не были так близко... От него исходил терпкий  аромат  лосьона  и  такой
знакомый запах его кожи.
   Сердце у Клаудии замерло. Надо немедленно разбудить  его,  прекратить
это безумие. Если он проснется и поймет, что нечаянно положил ей  голову
на плечо, он страшно рассердится. Но ведь он так устал...  Жалко  будить
его. Прядь волос падала ему на лоб, и Клаудии отчаянно захотелось попра-
вить ее, даже кончики пальцев зачесались. Борясь с искушением, она сжала
руку в кулак. Глупо предаваться бесплодным мечтам, тешить себя напрасны-
ми иллюзиями. Клаудия отвернулась и невидящим взглядом уставилась в  ил-
люминатор, стараясь не замечать, как волнует ее  близость  Тайлера.  Она
всегда будет принадлежать ему, чего нельзя сказать о нем. Слишком многое
их разделяет. Гораздо больше, чем она предполагала.
   Воспоминания снова нахлынули на нее. Это произошло  помимо  ее  воли.
Подсознание словно вытолкнуло на поверхность картинки прошлого,  которые
пестрым калейдоскопом стали разворачиваться перед ней, как на экране,  и
она оказалась бессильна остановить этот немой фильм.
   Оглядываясь назад, Клаудия призналась себе, что  в  восемнадцать  лет
была невероятно наивна и поэтому совершила немало  глупостей,  но  самой
большой ошибкой стал ее брак с Гордоном  Петерсоном.  Разумеется,  тогда
она думала иначе, уверенная, что замужество принесет ей долгожданную не-
зависимость. Лишенная любви и внимания, которых  ей  так  не  хватало  в
детстве, она потянулась за мечтой, но та вдребезги разбилась о  реальную
жизнь. К сожалению, это произошло слишком поздно и обратного пути у  нее
не было.
   Строгое пуританское воспитание предопределило ее дальнейшую судьбу  и
закономерно привело к катастрофе. Клаудия почти не помнила своих родите-
лей. Оба они умерли молодыми, погибли в авиакатастрофе,  которая  унесла
жизни и родителей Амелии, двоюродной сестры Клаудии. Осиротевших девочек
передали под опеку пожилых американских дядюшек.  Клаудия  знала  только
родственников со стороны отца, живущих в Америке, итальянская родня  ма-
тери отказалась от дочери после ее брака с Мэтью Вебстером, который  они
не одобряли. Семья Вебстер была довольно  богатой,  и,  хотя  Мэтью  был
младшим сыном, Клаудия, оставшаяся сиротой в возрасте четырех лет,  нео-
жиданно оказалась наследницей приличного состояния и поселилась в огром-
ном особняке в центре НьюЙорка.
   Правда, и особняк, и львиная доля денег принадлежали по  закону  Аме-
лии, однако обе сестры стали известны как наследницы Бебстеров. Их  опе-
куны прекрасно разбирались в финансовых вопросах, но ничего не  смыслили
в воспитании детей. Они знали одно: их племянницы должны будут со време-
нем занять подобающее положение в обществе - и готовили их к этому. Сна-
чала им  нанимали  гувернанток,  а  когда  девочки  подросли,  отправили
учиться в элитарную частную школу, затхлая  атмосфера  которой  угнетала
любого ребенка, но для Клаудии, с  ее  бунтарским  южным  темпераментом,
оказалась совершенно невыносимой. Тихая, послушная Амелия довольно быст-
ро приспособилась к новой среде, но Клаудия буквально задыхалась  в  чо-
порном, замкнутом мирке. Дядюшки сами выбирали им друзей, указывали, ка-
кие книги читать и какие фильмы смотреть. Их готовили к  легкой,  безза-
ботной жизни. Они должны были навсегда остаться теми, кем были, -  бога-
тыми наследницами респектабельной семьи.
   Несмотря на то что дядюшки были добры к ней и  по-своему  любили  ее,
она считала их настоящими динозаврами. Они никак не могли взять в  толк,
что их племянница хочет чего-то добиться, приносить пользу  обществу,  и
оставались глух ко всем ее мольбам. Однажды она попросила  дать  ей  ка-
кую-нибудь работу в семейном бизнесе, неб старики лишь  весело  рассмея-
лись. "Никто не понимал ее, даже Амелия. Для Вебстеров  не  существовало
понятия "работающая женщина". То, что Клаудия унаследовала от отца прак-
тичность и цепкий ум, в расчет не принималось. Какие  бы  планы  она  ни
строила, все они с ходу отвергались. Это злило ее и приводило  в  отчая-
ние.
   Однажды во время уикэнда в Род-Айленде Клаудия познакомилась с Гордо-
ном Петерсоном. Ей польстили ухаживания красивого обходительного  англи-
чанина, и, изголодавшись по вниманию и человеческому теплу, Клаудия  ув-
леклась им со всем пылом юности. Позднее она поняла, что приняла за  лю-
бовь жгучую потребность любить и быть любимой. Когда она сообщила опеку-
нам, что выходит замуж, они пришли в ужас, обозвали Гордона авантюристом
и охотником за приданым, но Клаудия ничего не желала слышать. Гордон ну-
жен был ей как воздух. Никто не мог ей воспрепятствовать, так как к тому
времени ей уже исполнилось восемнадцать.
   В конце концов дядюшки сдались, но все же приняли некоторые меры пре-
досторожности, составив брачный контракт. Поскольку  Клаудия  воспитыва-
лась в семье, где юридической стороне придавалось большое значение,  она
не усмотрела в этом ничего особенного ее радовало, что старики дали сог-
ласие на брак и ей не придется воевать с ними, - но Гордон был вне  себя
от ярости и обвинил Клаудию в том, что ее семья не доверяет ему.  Ей  бы
насторожиться в этот момент, но куда там! Она стала уверять его, что  он
ошибается, объяснила, что это всего лишь формальность, и вздохнула с об-
легчением, когда Гордон сменил гнев на милость и подписал контракт.
   Свадьбу сыграли с большим  размахом.  Количество  гостей  исчислялось
сотнями. Это был незабываемый день, Клаудия вся светилась от  радости  и
счастья. Преисполненная самых радужных надежд, она отправилась с  Гордо-
ном на Сейшельские острова, чтобы провести там медовый месяц. Обстановка
была самая что ни на есть романтическая, но, увы, идиллия быстро  кончи-
лась. Первая брачная ночь на многое открыла Клаудии глаза.
   Сначала они долго ласкали друг друга. Все было так, как она и  ожида-
ла. Поцелуи Гордона понемногу ослабили нервное напряжение, в котором она
находилась, смущенная своей неопытностью. Однако, когда Гордон вдруг пе-
ревернул ее на спину и грубо раздвинул ее ноги, Клаудия испугалась.  Она
заранее приготовилась к некоторому дискомфорту, но никак не ожидала  та-
кой ужасной, раздирающей все тело боли. Приятное  возбуждение  мгновенно
пропало, Клаудия пыталась остановить мужа, просила  его  немного  подож-
дать, не делать ей больно, но Гордон и внимания не обратил на ее  робкие
мольбы, стремясь только к одному: удовлетворить собственную похоть. Кла-
удия неподвижно лежала под ним, кусая губы, чтобы не закричать.  Наконец
пытка кончилась. Когда он скатился с нее, пробормотав: "Потрясающе!",  и
тут же заснул, Клаудия расплакалась от обиды и разочарования.
   Сначала она пыталась оправдать его бесчувственность,  говорила  себе,
что он не хотел причинить ей такую боль, но к  концу  "медового"  месяца
перестала притворяться. Розовые очки, сквозь которые она смотрела на му-
жа, разбились вдребезги. Она любила не реального  Гордона  Петерсона,  а
некий идеал, созданный ее воображением. Настоящий Гордон оказался эгоис-
том во всем, включая любовь. Он  заботился  только  о  собственном  удо-
вольствии, забывая о жене. Когда она решилась сказать, что он  причиняет
ей боль, Гордон пришел в ярость. "Никто никогда не жаловался,  -  кричал
он, - ты сама виновата, потому что ты фригидна. С тобой спать все  равно
что с ледяной статуей!"
   Чувства, которые она еще испытывала к мужу, окончательно умерли. Кла-
удия словно очнулась от долгого сна и посмотрела  на  Гордона  холодным,
трезвым взглядом. Ее начали одолевать сомнения: а он-то как к ней  отно-
сится? Любит ли он ее? Ей никогда не забыть ту ночь, когда, получив свое
и оставив ее, как обычно, неудовлетворенной и обиженной, Гордон  обозвал
ее фригидной стервой. Клаудия не выдержала и спросила  напрямик,  почему
он на ней женился.
   Ответ потряс ее до глу