полукруг из  дивана
и двух кресел.
   - Ты промок, - произнесла она заботливо, впервые внимательно взглянув
на него. - Повесь куртку на крючок у двери и разожги  огонь,  я  принесу
выпить.
   Когда она вернулась с двумя чашками кофе с бренди, огонь уже горел, и
Чейз устроился около него, грея руки.
   - Держи, - сказала она, протягивая кружку, и он встал.
   - Спасибо, - пробормотал он, следя взглядом, как она уселась  в  углу
дивана, но сам не двинулся с места.
   Глотнув кофе в полной тишине, Таша подняла на него глаза.
   - Я слушаю, - сказала она и снова заметила напряжение на его лице.
   Чейз долго смотрел в свою кружку, затем тяжело вздохнул и начал:
   - В тот день в лесу, когда мы с тобой любили друг друга, ты  спросила
меня, жалею ли я о чем-нибудь, и я ответил, что да, о многом. Так оно  и
было, но только вовсе не о том, что  произошло  между  нами.  Я  не  мог
жалеть об этом, -  произнес  он  натянуто.  -  Когда  я  понял,  что  ты
подумала, я пытался объяснить, но ты не стала меня слушать. Ты побежала,
и когда я увидел куда, то позабыл обо всех объяснениях. Кровь застыла  в
жилах. Я впервые так испугался. - Он поежился и провел рукой по щеке.  -
Потом это страшное падение... Я чуть не сошел с ума. Однако ты молодец -
так  хорошо  держалась...  Я  не  хотел  оставлять  тебя  одну,  но  был
вынужден.., а потом ты сказала, что веришь мне... - Глаза его  метались.
- Только тогда я понял, что натворил, как виноват перед тобой.
   Таша хмуро пила кофе. Он и раньше говорил это, но ведь все не так. Он
ни в чем не виноват перед ней. Это она лгала и обманывала.
   - Ты не должен так говорить. Ты знаешь,  что  это  вовсе  не  так,  -
сказала она, и ее голос впервые дрогнул.
   Чейз заметил и в душе обрадовался первому, пусть робкому,  проявлению
какой-то реакции. Тяжело дыша, он покачал головой.
   - Господи, помоги мне, это правда. Я виноват в том, что прислушивался
к своей дурацкой гордости вместо того, чтобы прислушаться к сердцу.
   Таша подняла голову, изучая его. Ее уверенность дала трещину.  О  чем
это он?
   - Я не понимаю, - произнесла она озадаченно.
   Чейз вздохнул.
   - Когда я узнал, как ты обманула меня, я разозлился.
   При одном только упоминании об этой сцене печаль  болезненной  волной
прокатилась сквозь нее, до предела натянув нервы.  Она  вздрогнула.  Это
был самый страшный день ее жизни.
   - Ты был в бешенстве, - согласилась она слабым голосом  и  попыталась
отмахнуться от ужасных воспоминаний, но они упорно стояли перед глазами.
Притупившиеся было эмоции вдруг стали остры  как  лезвие  ножа:  чувства
вернулись к ней. Она хотела умолять Чейза прекратить, не  заставлять  ее
снова пережить это. Слишком было  больно.  Но  слова  будто  застряли  в
горле.
   Следя за ее лицом, Чейз поморщился и возненавидел себя за то, что так
мучает ее.
   - Сейчас я хорошо представляю себе, что ты тогда почувствовала. В тот
момент я знал только одно: женщина, которой  я  так  доверял,  оказалась
лгуньей.
   У Таши перехватило дыхание, дрожь будто ушла в глубину  ее  существа,
разрывая  ее  изнутри.  Она  поставила  едва  тронутую  чашку  кофе   и,
защищаясь, скрестила руки.
   - Я хотела сразу же рассказать тебе все, но  боялась,  -  еле  слышно
прошептала она сквозь стон Чейз понял ее и кивнул.
   - И я доказал, что ты не зря боялась,  ведь  так?  -  произнес  он  с
отвращением к себе.
   Дрожь нарастала в ней, и ей потребовалось  напрячь  все  силы,  чтобы
скрыть свое состояние.
   - Ты вправе был злиться.
   - А ты вправе была ожидать, что я захочу выслушать твои объяснения  и
пойму их. Это же сущий пустяк! Ведь я никогда, ни  на  одну  секунду  не
переставал любить тебя, - сказал он, и Таша закрыла  глаза.  -  Я  люблю
тебя, Таша.
   Это признание уничтожило остатки  защитного  кокона,  в  который  она
заключила себя, распахнуло дверцу в глубину ее сердца и выпустило наружу
запертую там боль. И те чувства, которые она подавляла в себе, вернулись
- она помнила все.
   - Но ты ведь не хочешь любить меня, да? - выдавила она через силу,  в
горле комом стояли сдерживаемые слезы.
   Белый как смерть, Чейз поставил кружку на каминную полку и  опустился
возле нее на колени.
   - Посмотри на меня, Таша, - попросил он хрипло, и она подняла голову.
   - Только не лги мне! - крикнула она, и его губы сжались с горечью.
   - Солнышко, я и не собираюсь. И  надеюсь,  что  ты  поверишь  мне.  Я
всегда любил тебя. Я люблю тебя. Просто не хотел, чтобы ты узнала это, -
признался он.
   Таша смотрела ему в глаза, ища подтверждения этим  словам,  и  прочла
его в самоуничижении, которое ни с  чем  не  спутаешь.  Она  вздрогнула,
когда поняла это. Он всегда ее любил. Просто не хотел, чтобы она знала!
   Приступ слепого гнева охватил ее, и она чуть было не ударила его.
   - Черт тебя побери, зачем?! Чейз нахмурился от этого  взрыва  злости,
но принял его как должное.
   - Чтобы наказать тебя. Но, Бог свидетель, я не  понимал,  что  делаю,
пока не столкнулся лицом к лицу с вероятностью потерять  тебя.  Когда  я
сидел возле тебя в больнице, то взглянул как бы со стороны на  все,  что
натворил, и ужаснулся.
   Грудь ее готова была разорваться от скопившихся там боли и злости.
   - И что же ты увидел, Чейз? - бросила она вызывающе.
   Чейз сжал зубы, твердо решив быть искренним до конца:
   - Я увидел мужчину, который пользовался тем,  что  жена  слишком  его
любит и потому никогда не бросит  и  не  поставит  перед  необходимостью
умолять ее вернуться. Одной рукой я отталкивал тебя, а другой  -  крепко
держал при себе. Я отказывал тебе в своей любви, будучи уверен,  что  не
лишусь тебя.
   Таша откинулась на подушки, не сводя с него глаз. Когда ее гнев  стал
остывать,  она  осознала,  чего  стоило  ему  признать  правду,  которая
причинила ей такую боль. И еще поняла, почему он решился  рассказать  ей
правду.
   Не только потому, что она заслуживала узнать ее; он видел в этом  еще
и единственную возможность встряхнуть ее и  вернуть  к  жизни.  Все  без
утайки открыл ей, хотя знал, что это оборачивается против него. Не хотел
потерять ее и поставил ее интересы выше своих. Для такого поступка нужна
была смелость.
   - Ничего себе.., история, - растерянно сказала она, не  понимая,  как
два разумных существа могли так обойтись друг с другом.
   - Ты должна была все узнать. Таша тяжело вздохнула.
   - А теперь, когда ты все рассказал, скажи, чего ты хочешь от меня?  -
спросила она устало, и это был  один  из  немногих  вопросов,  способных
поставить его в тупик.
   Однако он ответил:
   - Я хочу, чтобы ты простила меня, хотя знаю, что не заслуживаю этого.
Поверь, я вовсе не горжусь тем,  как  вел  себя.  Мне  нужно,  чтобы  ты
простила меня, Таша, как я должен был простить тебя.
   Ее громкий смех был полон нестерпимой боли.
   - Не слишком ли многого ты просишь?
   - Это слишком много? - спросил он хрипло.
   Печаль охватила ее.
   - Не знаю, - со слезами прошептала она.  -  Ты  так  меня  обидел.  Я
нехорошо поступила, но сделала это из любви. А ты... - У нее пересохло в
горле, и она не смогла выдавить из себя ни слова.
   - Можешь не говорить, - продолжил Чейз вместо нее.  -  По  моей  вине
погиб наш ребенок, и я никогда не прощу себе  этого!  -  Его  голос  был
полон горечи и стыда.
   Внезапно он поднялся на ноги и подошел к окну.
   - Оказалось, что я не знаю самого себя, Таша, - заговорил он тихо.  -
Я не знал, что могу быть таким жестоким и эгоистичным.  Да  как  я  могу
просить тебя о прощении? Как могу надеяться, что ты будешь любить  меня,
когда такое натворил! Убил нашего ребенка, о Боже мой!
   Таша в ужасе увидела, как опустилась его голова и поникли плечи, не в
силах выдержать груз лежавшей на них вины. Но она вовсе не обвиняла  его
в гибели ребенка! Ее собственная печаль все нарастала и нарастала. Он во
всем обвиняет себя, но она не допустит этого, потому что это не так. Они
оба совершили ошибку, как обыкновенные слабые люди.
   - Чейз... - позвала она его сквозь слезы, и он поднял голову,  но  не
обернулся. - Я прощаю тебя.
   - Но как?..
   - Просто я люблю тебя, - прошептала она, и тогда он взглянул  на  нее
глазами, полными слез.
   Не медля больше, она встала, подошла к нему и обняла его за талию.
   - Не надо, Таша, - попросил он, но она лишь покачала головой.
   - Я так не могу. Я не допущу, чтобы ты во всем винил одного себя.  Мы
оба наделали ошибок. Оба виноваты, а наш  ребенок...  Наверное,  ему  не
судьба  родиться.  -  Ее  сердце  разрывалось,  и  не  в  силах   больше
сдерживаться, она зарыдала.
   Чейз со стоном обхватил ее, крепко прижимая к себе; слезы ее  смывали
всю боль и страдание.
   Много времени спустя в комнате вновь воцарилась тишина. Таша стояла в
объятиях Чейза, чувствуя покой в своем сердце. Она надеялась, что  слезы
облегчили и его боль.
   Чейз глубоко вздохнул.
   - Я и не представлял, что может быть так больно. Сначала  при  мысли,
что потеряю тебя, потом зная, что мы потеряли ребенка. Я плакал тогда  у
твоей постели, как в детстве. Видел, как все  рушится  вокруг,  и  виной
всему - только моя гордость.
   Таша прижалась к его мокрой от ее слез рубашке.
   - Никто из нас не совершенен, Чейз. Мы должны простить  себе  и  друг
другу все ошибки. Чейз взглянул на нее.
   - Все так просто? - спросил он, ища сомнение в ее взгляде.
   Но она не отвела глаз.
   - Я не хочу спорить с тобой, хочу только любить тебя.
   - Я тоже.
   - Тогда в чем же дело?
   Улыбка медленно озарила его лицо.
   - Здесь? Сейчас? - переспросил он, и Таша улыбнулась в ответ.
   Они страдали оба  и  плакали  вместе.  Теперь  им  нужно  взяться  за
исцеление, любя друг друга.
   Чейз поднял ладонями ее лицо, ласково гладя пальцами мокрые  от  слез
щеки.
   - Ты уверена? Я не хочу причинить тебе еще большую боль.
   Она взяла его за руку, чтобы поцеловать ладонь.
   - Ты меня любишь, Чейз?
   - Больше жизни, - ответил он хрипло, и в ее глазах отразилась сила ее
чувств.
   - Тогда ты не причинишь мне боль. Ты  уже  причинил  ее,  но  это  не
повторится. Ни сознательно. Ни случайно. Если бы я не верила в это, я бы
не любила тебя так, как люблю.  Ты  стал  моей  жизнью  с  нашей  первой
встречи. Я хочу, чтобы мы снова были счастливы...
   - Мы будем счастливы. Я  даю  тебе  это  обещание  на  всю  жизнь,  -
поклялся Чейз и коснулся ее губ в поцелуе, который она запомнит до конца
своих дней. - Иди сюда, - сказал он ласково, беря ее за руку.
   Они лежали у камина, медленно и  нежно  лаская  друг  друга.  Страсть
придет позже. Сейчас им необходимо воскресить глубину своих чувств.  Для
Таши  это  стало  вторым  рождением.  Они  сбросили  одежду,  и   каждое
прикосновение рук и губ, которые они дарили друг другу, отдаляло  старые
воспоминания, создавая новые. Знание того, сколь они ранимы,  заставляло
их вести себя осторожно, чтобы не разрушить то бесценное, что каждый  из
них нашел в другом.
   Меж ними возникала прочная основа  для  доверия,  они  открыли  целый
спектр блаженных ощущений. А когда страсть захватила их, не  кинулись  в
ее бурлящие волны, а позволили себе вознестись в неведомые прежде  выси.
И тогда только стали одним целым, крепко держась друг  за  друга,  когда
буря эмоций вовлекла их в свой круговорот. Они погружались в нее, тонули
и воскресали, очищенные силой своей любви...
   Потом Чейз приподнялся на одной руке, другой нежно поглаживая  ее  по
бедру. Рядом мерно потрескивал огонь.
   - Ты понимаешь, что мы не предохранялись? - спросил он, и Таша  взяла
его за руку.
   - Я как-то не задумывалась над этим, - ответила она спокойно, -  вряд
ли из этого что-нибудь получится.
   Чейз покрыл ее плечо поцелуями.
   - Ты огорчишься, если все же получится? Она переплела их пальцы.
   - Нет. Я хочу детей. - Она мечтала об огромной семье, которой  у  нее
никогда не было.
   Подсунув руку ей под голову, он прижался к ней лбом.
   - Отлично. Потому что я должен кое-что тебе сказать.
   - Да? - пробормотала она, не особо  прислушиваясь.  Ей  было  слишком
приятно, слишком хорошо, чтобы разговаривать.
   - В моей семье тоже есть близнецы. Тут она встрепенулась.
   - Что? Серьезно?
   - Угу. У моего отца  был  брат-близнец.  У  меня  есть  и  двоюродные
братья-близнецы. Ты их еще не  встречала.  Они  сейчас  путешествуют  по
миру.
   - Совсем похожие? - Такая возможность не приходила ей в голову.
   - Как две капли воды, - улыбнулся Чейз.  Она  замолчала,  разглядывая
догорающие головешки.
   - И они ладят?
   - Они неразлучны. Таша грустно улыбнулась.
   - Должно быть, это здорово, -  вздохнула  она.  Чейз  поднял  голову,
чтобы взглянуть ей в глаза.
   - Тебе это неведомо? Таша покачала головой.
   - Я говорила тебе, что мы с сестрой никогда не ладили. Вот  предпочла
бы, чтобы меня вовсе  не  было  на  свете.  Она  всегда  видела  во  мне
соперницу, считала, что я забираю все предназначенное ей внимание.  Я-то
не прочь была поделиться, но это ее не устраивало.
   - Это очень плохо, милая. - Чейз обнял ее. - Я рад,  что  женился  на
тебе, а не на ней. Нервы ее напряглись.
   - Хотя я и обманула тебя?
   - Теперь мне, напротив, льстит, что ты была готова на  все,  лишь  бы
заполучить меня. Ее сердце возликовало: все наладится.
   - Значит, вы, адвокат, допускаете обман и ложь?
   - Это разрешается только тебе, дорогая. Ты  можешь  обманом  и  ложью
забираться в мою постель, когда тебе заблагорассудится.
   Она подняла голову и взглянула в его сияющее лицо.
   - Вы соблазняете меня, советник? Серые глаза смеялись, и в глубине их
она прочла любовь.
   - А разве  вы  не  заинтересованы  в  этом?  Таша  смущенно  опустила
ресницы.
   - Что за сделку вы мне предлагаете? Губы Чейза изогнулись.
   - Простите, никаких  сделок.  Это  пожизненное  заключение.  Ну  как,
выдержите?
   - Как говорится, не выдержишь приговора,  не  иди  на  дело.  Похоже,
теперь мой черед предъявить обвинение.
   - В чем?
   Таша склонилась, касаясь его губ.
   - В любви. Первой степени, - прошептала она и поцеловала его.

ЭПИЛОГ

   Таша пригубила шампанское и довольно вздохнула. Сияло  солнце,  самые
близкие ей люди  собрались  на  лужайке  перед  их  домом,  и  она  была
счастлива.
   Однако, взглянув на суетящихся гостей, она заметила,  что  среди  них
нет Чейза. Таша нахмурилась. Куда же он делся? Вряд  ли  именно  сегодня
решил поработать.
   Она отставила в сторону бокал и отправилась искать его.
   - Все чудесно, милая, - сказала Элейн,  задержав  ее,  и  Таша  тепло
улыбнулась свекрови.
   - Слава Богу, а  в  моем  представлении  мальчики  должны  плакать  и
драться.
   - Ерунда. Между прочим, Чейз так гордится ими, что у меня при взгляде
на него комок встает в горле, - добавила Элейн.
   - Он их любит, - просто  ответила  Таша  и  поняла,  где  ее  муж.  -
Простите, Элейн, мне нужно в дом на минутку.
   Она поднялась по лестнице и вошла  в  детскую,  выкрашенную  в  цвета
радуги. И замерла при виде ласкающей сердце картины. Чейз был здесь.  Он
стоял  у  кроваток,  наблюдая,  как  спят  его  сыновья.  Слева  Николае
посапывал маленьким носиком, справа  -  Мэтью,  такой  тихий,  что  Таша
заволновалась. Но тут он вздохнул, и она успокоилась.
   Это ее семья, трое самых дорогих ей существ. Чейз и сыновья-близнецы.
Сегодня днем их крестили. Трудно поверить,  что  год  назад  ее  брак  с
Чейзом чуть не развалился.
   - Я знала, что найду тебя здесь, - мягко сказала она,  приближаясь  к
мужу, и тот обернулся. Она обняла его за талию, он крепко  прижал  ее  к
себе, и у нее задрожало сердце при виде малюток.
   - Я не мог удержаться, - ответил Чейз. - Ты думаешь, они  знают,  как
сильно мы их любим?
   - Скоро узнают. Ты избалуешь их, - пошутила она, прижимаясь  щекой  к
его плечу.
   - А ты готова будешь простить им даже убийство, - парировал он.
   - Вероятно.
   Чейз вздохнул, потом рассмеялся.
   - Тебе понятно, как они будут шутить над нами?
   Таша расхохоталась.
   - Выдавая себя друг за друга. - Она не ощутила ни малейшей  боли  при
воспоминании, что когда-то поступила так  же.  Любовь  Чейза  стерла  из
памяти чувство вины. Их связь теперь нерушима.
   - Но нам-то известно, как их различать, - произнес Чейз, обнимая ее и
смотря ей в глаза. Таша обхватила его за шею.
   - Но мы им не скажем, да? Чейз покачал головой.
   - Пусть сами догадаются. А если нам  повезет  и  этого  не  случится,
сможем тайком держать их под контролем.
   Таша улыбнулась:
   - Эта хитрость мне определенно нравится.
   - Мммм, я так и знал. За твоей красивой  внешностью  кроется  озорная
сущность.
   - Но ты же меня все равно  любишь?  Чейз  склонил  голову,  его  губы
коснулись ее губ.
   - Я не могу  себе  представить  своей  жизни  без  тебя.  Спасибо  за
сыновей. Любовь переполняла ее сердце.
   - Всегда пожалуйста, - прошептала она в ответ.
   Чейз покосился на кроватки.
   - Думаешь, они будут против, если я поцелую их маму?
   - Не знаю, - протянула она.  -  Но  я  точно  буду  против,  если  не
поцелуешь.
   - Тогда иди ко мне, - велел он хрипло, и, оказавшись в его объятиях и
почувствовав его поцелуй, Таша поняла, что наконец обрела  свой  райский
уголок. 



   Алманда Браунинг
   Пора любви
 
 
ГЛАВА ПЕРВАЯ 
 
   Звонкий детский смех вывел задремавшую Клаудию из забытья. Она лежала
на животе, подставив спину жарким солнечным лучам и ощущая под  пальцами
босых ног мягкий нагретый песок. Услышав новый взрыв  смеха,  она  недо-
вольно поморщилась. О Господи, только этого не хватало! Никто не знал об
этом уединенном пляже. Вот почему она и приходила сюда, желая  побыть  в
одиночестве и восстановить физические и душевные силы.
   Шесть долгих месяцев Клаудия провела в путешествиях через  Атлантику,
встречалась с юристами, посещала благотворительные организации, в  кото-
рые были вложены ее деньги, и теперь чувствовала себя  совершенно  изму-
ченной. Ей не выдержать сейчас ни малейшего волнения, в особенности  та-
кого, которое вновь вернет ее в прошлое.  Приподнявшись  на  локте,  она
заслонила от солнца глаза.
   У воды, ярдах в пятидесяти, играла девочка лет семи или восьми.  Нес-
колько мгновений Клаудия как зачарованная смотрела на нее,  не  в  силах
отвести взгляда, потом отвернулась и закрыла глаза. Перед  ее  мысленным
взором предстала другая девочка, ровесница этой, но черты ее лица  расп-
лывались, ускользали... Неудивительно, ведь у Клаудии не было ее  фотог-
рафии и никогда не будет.
   Нет, это уж слишком. Вскочив на ноги,  Клаудия  натянула  поверх  ку-
пального костюма мешковатые белые шорты и зеленую шелковую майку, сунула
ноги в пляжные сандалии и побросала вещи в большую полотняную сумку. На-
верно, ее поспешный уход похож на бегство. Ну и пусть, она все равно  не
останется здесь ни минуты. Закинув сумку в красный "феррари",  она  села
за руль, рывком включила зажигание и выехала на шоссе.
   Ярко-синие глаза Тайлера Монро бесстрастно следили  за  стремительным
движением красной спортивной машины по извилистой горной  дороге.  Води-
тель мчался на бешеной скорости, резко выкручивая руль,  отчего  автомо-
биль заносило на поворотах. Солнце то и дело ослепительно вспыхивало  на
блестящей металлической поверхности.
   Легкий ветерок с моря, расстилавшегося далеко внизу,  шевелил  черные
как смоль волосы Тайлера Монро. Сначала до его  слуха  доносился  только
ритмичный шум набегающих волн и шелест  листвы  величественных  тополей,
которых так много в Ломбардии, но постепенно рев  мотора  приближающейся
машины заглушил все остальные звуки.
   Вот красная точка достигла подножия холма и понеслась вдоль залива со
скоростью почти сто миль в час. Лицо  Тайлера,  с  правильными  чертами,
словно высеченное из гранита, хранило все то же  равнодушное  выражение.
Это было гордое и по-мужски привлекательное лицо с волевым подбородком и
неожиданно чувственным ртом, уголки которого кривились  в  еле  заметной
цинич