тано остроумие, от  души
посмеялся,  когда  прочитал  о "сиятельном,  властолюбивом  поэте",  который
украшает себя аристократическим нимбом,  хвастается тем, что  "всякий звук",
слетевший с его  уст,  "сокрушает", и обращается ко  всем немецким поэтам со
словами:
     Я, как Нерон,  хочу,  чтоб мозг ваш был един,--  Единым  острым  словом
раздробить его
     Стихи неважны. Остроумие  же вот в чем: граф, собственно, хочет,  чтобы
мы  все сплошь  были Неронами,  а он, наоборот, нашим  единственным  другом,
Пифагором.
     Пожалуй, я мог бы в интересах графа  разыскать в его  произведениях еще
не одну укромную остроту, но так  как он в своем "Царе Эдипе" затронул самое
для  меня дорогое -- ибо  что же может  быть для меня более  дорого, чем мое
христианство  ?  --то  пусть  не ставит  мне  в  упрек, что я,  по  слабости
человеческой,  считаю  "Эдипа",  этот  "великий  подвиг  словесный",   менее
серьезным его подвигом, чем предыдущие.
     305
     Тем не менее истинная  заслуга всегда вознаграждается,  и автор "Эдипа"
тоже дождется награды, хотя  в данном случае он, как и всегда, поддался лишь
влиянию своих аристократических  и  духовных поборников. Существует же среди
народов Востока и  Запада древнее  поверье, что  всякое  доброе и  злое дело
влечет за  собой непосредственные последствия для  сотворившего его. И будет
день,  когда появятся они -- приготовься,  любезный читатель, к тому,  что я
впаду  сейчас  в некоторый  пафос и  стану  страшен,  --  будет день,  когда
появятся из Тартара они, ужасные дщери тьмы, Эвмениды. Клянусь Стиксом, -- а
этою рекою мы, боги, никогда не клянемся зря,  -- будет день, когда появятся
они, мрачные, извечно праведные сестры! Они появятся с лицами,  багровыми от
гнева, обрамленными кудрями-змеями, и с теми самыми змеиными бичами в руках,
которыми  они   бичевали  некогда   Ореста,  противоестественного  грешника,
убившего свою мать Тиндариду Клитемнестру. Может быть, и сейчас уже до слуха
графа доносится змеиное шипение,-- прошу  тебя,  любезный читатель,  вспомни
Волчью долину  и  музыку  Самиэля. Может быть, уже  и  сейчас  тайный трепет
охватывает душу  грешника-графа, небо  хмурится, каркают ночные птицы,  гром
гремит  издалека, сверкают молнии,  пахнет канифолью. Горе! Горе! Сиятельные
предки встают из могил; трижды  и четырежды  вопиют  они к  жалкому потомку:
"Горе!  Горе!"  Они заклинают его надеть  их старинные железные штаны, чтобы
защититься от ужасных  розог -- ибо Эвмениды истерзают его этими розгами, их
змеиные иронические бичи потешатся вдоволь, и вот, подобно распутному королю
Родриго, заключенному в змеиную башню, бедный граф в конце концов застонет и
завизжит:
     Ах! Сожрут они те части.
     Что в грехах моих повинны.
     Не ужасайся, любезный читатель, все это ведь только шутка. Эти страшные
Эвмениды -- не что  иное, как веселая комедия, которую я под таким названием
сочиню  через несколько  пятилетий,  а трагические  стихи,  только что  тебя
напугавшие, приведены мною из самой веселой на земле книги -- из "Дон-Кихота
Ламанчского", где некая старая благопристойная придворная дама декламирует
     306
     их в присутствии всего двора. Вижу, ты опять улыбаешься. Простимся же с
веселой улыбкой. Если эта последняя глава оказалась скучноватой, то причиной
тому  ее тема, да  и  писал я больше для  пользы, чем  для забавы: если  мне
удалось пустить в литературный  оборот одного нового дурака, отечество будет
мне  благодарно. Я возделал ниву, и пускай другие, более остроумные писатели
засеют ее и соберут  жатву. В скромном сознании  этой заслуги -- лучшая  моя
награда.
     А  к сведению тех королей,  которые  пожелали бы  прислать  мне  еще  и
табакерку,  сообщаю,  что  книгоиздательство "Гофман  и  Кампе"  в  Гамбурге
уполномочено принимать таковые для передачи мне.
     Писано поздней осенью 1829 г
        "ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ"
     Третья часть  "Путевых картин"  была опубликована книгой  в  1829 году,
отдельные фрагменты ее Гейне до этого помещал в журналах.
     В  этой  части  отражены  пребывание  поэта в Мюнхене  с конца 1827  до
середины 1828 года  и последующее путешествие  в Италию,  продолжавшееся  до
ноября  1828  года.  Здесь  снова  трактуются  вопросы  не  только  немецкой
внутриполитической,  культурной,  литературной  жизни,  но  и  более широкие
проблемы европейской действительности.
     В  Мюнхен  Гейне  привела  практическая  надежда получить профессорское
место в тамошнем университете.  Над баварской столицей с 1825 года, когда на
престол взошел король Людвиг I, витал дух культурного обновления: соперничая
с Берлином, Людвиг намеревался  превратить  Мюнхен в культурную  столицу, во
"вторые  Афины",  не жалея средств,  стягивал  сюда  культурные силы, затеял
строительство многочисленных  помпезных  зданий,  организовал музеи.  Однако
весь  этот болезненный культурполитический  энтузиазм  питался  реакционными
феодально-католическими  настроениями  с  уклоном в мистику и национализм: в
Мюнхене главным пророком  был президент баварской Академии наук Шеллинг, чья
натурфилософия в молодости выражала  смелые искания  романтизма, но с годами
все более устремлялась  к  религиозному  мистицизму; похожую,  но  еще более
резкую эволюцию  проделали числившиеся в местном университете  экс-романтики
философ Баадер  и историк Геррес,  чья реакционность уже  тогда  становилась
притчей  во  языцех.  Их  усилия не  без успеха  поддерживал теолог-мракобес
Деллингер,  впоследствии снискавший печальную известность основателя и вождя
старокатолического  движения;  Деллингер  возглавил  нападки  на  мюнхенский
журнал "Политические анналы", когда Гейне стал его редактором в 1828 году. В
Мюнхене   подвизался   и   националист-тевтономан  Массман,  которого  Гейне
впоследствии не раз атаковал своей сатирой. Понятно,  что в  таком окружении
Гейне в Мюнхене никак не мог прижиться.
     Славой первого поэта "баварских Афин" пользовался тогда граф Август фон
Платен-Галлермюнде  (1796--1835),  писатель  небесталанный,  но   безнадежно
погрязший в  затхлой  мистической  атмосфере Мюнхена той поры.  Платен умело
подыгрывал  новоантичным  притязаниям  баварского  короля,  писал  в  манере
"древних",  культивируя  в  своей  поэзии  изощренный  аристократизм  формы,
подчеркнутую  академичность,  брезгливо сторонился "злобы  дня"  и при  этом
постоянно негодовал на  "чернь", на  широкую публику,  которая  к его стихам
равнодушна.  Понятно,  что  всякий упрек  в  свой  адрес  он  воспринимал  с
величайшим  возмущением:  страдая  в  глубине души  комплексом  литературной
неполноценности, он  по малейшему поводу, а то и  вовсе без повода рвался  в
литературную полемику и, естественно,  не мог простить Карлу Иммерману и его
другу Гейне эпиграмм, опубликованных в "Северном море", и грубо напал на них
в своей комедии "Романтический Эдип".
     В "Луккских  водах" Гейне  ответил Платену. В полемике с  Платеном поэт
отнюдь  не  беспощаден,  напротив,  он   очевидно  своего  противника  щадит
(истинную силу  Гейне-полемиста Платен  скорее  мог почувствовать в  третьей
главе  "Путешествия   от  Мюнхена   до  Генуи"),   ясно  давая  понять,  что
руководствуется  отнюдь  не личными  мотивами. Платен  для  Гейне -- явление
общественного   порядка,    печальное   порождение   пресловутых    немецких
обстоятельств,   результат   многовековой    отторгнутости    искусства   от
общественной  жизни. И хотя Платен с  его  замашками жреца от  поэзии, с его
аристократической   спесью,    с   его   противоестественными   эротическими
наклонностями  чрезвычайно  Гейне неприятен,  эта личная  антипатия по  мере
возможности  из полемики  устранена. Гейне выводит спор на  более  серьезный
уровень размышления об искусстве и условиях, в которых возникает искусство и
формируются его задачи.
     Итальянские главы "Путевых картин" с особой силой дают почувствовать, в
какой мере Гейне уже  в те годы  был писателем политическим. Надо  помнить о
традициях  "итальянской  темы"  в  немецкой  литературе,  о   многочисленных
описаниях Италии как страны-музея  (от  Винкельмана  до Гете  и романтиков),
чтобы  оценить смелость, с  какой  Гейне  эту  традиционную  картину  Италии
отодвинул на второй  план.  Для  Гейне  живые люди, условия, в  которых  они
живут,  важнее памятников старины. Он видит прежде  всего итальянский народ,
страдающий от засилия чужеземных захватчиков, но не порабощенный  духовно  и
не сломленный  морально. В Италии тогда росло народное негодование, в начале
20-х годов поднялись  восстания  в  Неаполе и Сицилии,  жестоко  подавленные
силами  Священного союза,  оккупировавшего большую часть страны австрийскими
войсками.  Иносказанием,  намеком,  деталью  Гейне  умеет показать,  сколько
революционной  энергии  таится  в  простом  народе  Италии,  и с  сожалением
противопоставляет  итальянцев своим законопослушным соотечественникам, столь
неприязненно выведенным в "Луккских водах".
        "ЛУККСКИЕ ВОДЫ"
     Стр.  234. Эпиграфы: "Как мужу я жена..." -- П л атен. Газеллы  (1821);
"Угодно графу..." -- текст оперы Моцарта "Женитьба Фигаро" (I).
     Стр. 235. Нью-Бедлам, Сент-Люк -- лондонские дома для душевнобольных.
     Стр. 237. ...я все время катил  большой камень.--Намек на миф о Сизифе,
приговоренном богами к вечной муке безрезультатного труда (гре ч. миф.).
     Кристофоро ди Гумпелшо. --  Под  этим именем выведен гамбургский банкир
Христиан  Гумпель, враг Соломона Гейне, дяди поэта. Образ этот, несмотря  на
его историческую аутентичность, перерастает в сатирическое обобщение большой
силы: Гейне издевается над всеми нуворишами.
     Аргус -- стоглазое чудовище, стерегло возлюбленную  Зевса, превращенную
в корову (греч. миф.).
     Стр. 239. Кйн Эдмунд (1787--1833) -- знаменитый английский трагик, одна
из лучших  его ролей --  Ричарда III в трагедии Шекспира. "Коня!  Коня!  Все
царство за коня!" -- Шекспир. Ричард III (V, 4).
     "Когда я на коне, то поклянусь..." -- Шекспи р. Генрих IV (I, Н, 3).
     Стр.  241.  Голъцбехер  Юлия  (1809 --1839)  --  известная  в  ту  пору
берлинская актриса.
     Господин  Гирш. -- И этот образ  имеет прототипом реальное историческое
лицо, гамбургского продавца лотерейных билетов Исаака Рокамору.
     Стр.  244.  "Под  покровом сумерек в  молчанье..."  -- Начало  "Элегии"
сентиментального  поэта Фридриха Маттисона  (1761 --  1831), к тому  времени
безнадежно устаревшего.
     Стр. 246. Нейман Вильгельм (1784--1834) -- прусский чиновник, литератор
по совместительству, в одной из рецензий вскользь неодобрительно отозвался о
Гейне,  обвинив  его  в "разорванности"  и  слепом  подражании  байроновской
меланхолии.
     Или прав  Биши Шелли...--  Шелли Перси  Биши  (1792--1822)  --  великий
английский поэт-романтик. Цитируемые слова относятся не к Байрону, а к Китсу
-- см. элегию "Адонис" на смерть этого поэта.
     Стр.  247.  Ярке  Карл  Эрнст  (1801-1852) -  юрист  в  Бонне,  крайний
реакционер, в свое время однокашник Гейне в Боннском университете.
     "Аксур" -- опера Сальери на либретто Бомарше.
     Стр. 248. "Гофман и Кампе" -- гамбургское издательство, в котором Гейне
печатал почти все свои произведения.
     Стр.  249.  Меццофанти  Джузеппе  (1774--1848) --  болонский  полиглот,
владевший пятьюдесятью восемью языками.
     Сервитут  --  право  ограниченной  собственности.  Патито  (и  т.)   --
любовник.
     Стр. 250. Гуго.-- См. коммент. к с. 17.
     Тибо   Антон  Фридрих  Юстус   (1774--1840)  --   юрист,  профессор   в
Гейдельберге.
     Стр. 251. Ганс и  Савинъи  -- юристы двух  враждующих школ. О Гансе см.
коммент. к с.  61, он был  представителем гегельянского направления. Савиньи
Фридрих   Карл  (1779--1861)  --  прусский   юрист,   глава  так  называемой
"исторической  школы",  охранявшей  феодально-монархические интересы. Гейне,
естественно, берет сторону гегельянцев.
     ...синьор  Ганс  пригласил... эту даму танцевать... -- Намек на попытку
примирения между Гансом и Савиньи, предпринятую в 1828 г.
     Лемьер, Оге. -- См. коммент. к с. 55 и 56.
     Гешен.-- См.  коммент.  к  с.  61. В 1817  г. посетил Верону с научными
целями.
     Стр.  252.  "Di  tanti palpiti" -- ария из оперы Россини "Танкред" (акт
I).
     Стр.  254.  "Примадонна меня  полюбила..." --  ария  из  оперы  Сальери
"Аксур" (акт III).
     Стр.  258. Бетман  Симон  Мориц (1768--1826) --  франкфуртский  банкир,
коллекционер  произведений  искусств, выставил  приобретенную  им скульптуру
Даннеккера "Ариадна  на  Наксосе"  в красноватом освещении для  придания  ей
"полного жизнеподобия".
     Ротшильд Ансельм (1773--1855) -- глава франкфуртского банка Ротшильдов.
     Стр  263   Ротшильд  Натан  (1777--1836)  --  глава  лондонского  банка
Ротшильдов, Гейне сравнивает его с Натаном Мудрым, героем драмы Лессинга.
     Ротшильд Соломон (1774--1855) -- глава венского банка Ротшильдов
     Стр 264  в белом мундире и красных штанах -- См  коммент кс  185, кузен
Михель  --  прусский король,  белый атлас  с  серебряными лилиями  -- одежда
французского монарха династии Бурбонов
     Стр  268 чистейшее мозаическое богослужение --  У  Гейне Гиацинт путает
"мозаическое" с "моисеевым" (игра слов, возможная  в немецком языке) Имеются
в виду реформаторские начинания  в Гамбурге, где стремились  модернизировать
иудаизм, в частности, вести богослужения на немецком языке
     Стр 270 "И небеса очам открыты "-- Шиллер Песнь о колоколе
     Крелингер Августа (1795--1865) -- известная берлинская актриса
     Стр 271  "Приди о  ночь"  --пародированная цитата из трагедии  Шекспира
"Ромео и Джульетта" (III, 2)
     "Уходишь ты?" --Шекспир Ромео и Джульетта (III, 5)
     Стр 274 Мюллер Софи (1803-- 1830) -- известная венская актриса
     "Мертвящий  трепет "  "Подожди Тибальдо" -- Шекспир  Ромео  и Джульетта
(IV, 3)
     Стр  275 "О, горе  мне посмешищу судьбы" --  Шекспир Ромео  и Джульетта
(III, I)
     Стр  278  Когда  Кандид прибыл в Эльдорадо  -- Имеется в виду эпизод из
философской повести  Вольтера "Кандид,  или  Оптимизм"  (гл 17) Эльдорадо --
сказочная страна изобилия
     Стр  282  "Ты не  подпал девическому нраву" --  Цитата из стихотворения
Платена "Сонеты Шекспира"
     "Со  счастием  надежда  гибнет  вместе" --  Гейне цитирует полный текст
газеллы IV из "Новых газелл" Платена
     Стр  283  "Знакома мне  в других  любви  преграда" -- Цитата  из сонета
Платена (54) Гейне цитирует Платена по собранию его стихотворений, вышедшему
в 1828 г
     Стр 287 Шмальц -- См коммент к с 127
     Стр  288  Лаутенбахер  Игнац   (1799--1833)  --   публицист,  сотрудник
мюнхенских  "Новых  политических  анналов",  поддержал Гейне  в  полемике  с
клерикалами, вспыхнувшей по поводу второй части "Путевых картин"
     Стр  289  "Ты  слишком юн и  светел  отрок милый" -- Цитата  из  сонета
Платена (55)
     Генерал  Тилли  (1559--1632)  -- главнокомандующий армией  Католической
лиги во время Тридцатилетней воины
       "Ты  юноша воздержанный и  скромный". --  Гейне цитирует  здесь сонет
Иммермана  против  Платена  из  памфлета  "В  лабиринте  метрики  блуждающий
кавалер".
     Стр. 290.  Грейтгейзен  Франц  фон (1774--1852) -- профессор в Мюнхене,
астроном, естествоиспытатель.
     Дон  Плотен де Коллибрадос  Галлермюнде. -- Гибрид  из имен  Платена  и
заглавного   героя   в   комедии   датского  драматурга  Людвига   Хольберга
(1684--1754) "Дон Ранудо де Коллибрадос",  бедного,  глупого,  но необычайно
спесивого дворянина. На немецкой сцене комедия шла в обработке Коцебу с 1804
г.
     "Страницы лирики..." -- Вышли в Лейпциге в 1821 г.
     ...несколько  драматических сказок...--"Пьесы"  Платена опубликованы  в
1824 г. в Эрлангене.
     Мюлльнер. -- См.  коммент. к с. 57. Против Мюлльнера направлена комедия
Платена "Роковая вилка" (1826). Эриндур -- герой драмы Мюлльнера "Вина".
     Стр.  292.  Клаурен.  --  См.  коммент.  к  с.  63.  В  своей   комедии
"Романтический Эдип" Платен задевает и Клаурена.
     Рамлер Карл Вильгельм (1725--1798) -- поэт-классицист,  знаток метрики,
его суховатые,  академичные стихи к тому  времени  были  совершенно  забыты.
Шлегель Август  Вильгельм. -- См. коммент. к с. 81. Здесь Гейне имеет в виду
поэзию Шлегеля, не слишком интересную, а не его работы по поэтике.
     Стр. 293. "Арион" -- драматическая поэма А.-В.  Шлегеля. Арион  ( г р е
ч. миф.) -- поэт и певец.
     Катан (234--190 гг. до н. э.) -- известный римский оратор
     ...Корова Васишты. --  Волшебной коровы бедняка  Васишты домогался царь
Висвамитра, так как обладатель коровы становился счастливцем и  ему делались
доступными все блага жизни (и н д. миф.).
     Я отношусь даже с неодобрением...--Гейне имеет в виду разносную  статью
о Платене своего берлинского друга Людвига Роберта.
     Стр.   294.   Петроний  Гай  (I  в.)  --   автор   романа  "Сатирикон",
изображающего нравственный упадок римского общества.
     Стр. 295. Полиандрия -- многомужество.
     "Ты любишь молча..." -- Цитата из сонета  Платена (44). 1 Стр. 299. "Из
ничего готовый ты возник..." -- Цитата из сонета Иммермана против Платена.
     Стр. 300. Кольб Густав (1798--1865) -- публицист и переводчик, издатель
аугсбургской "Всеобщей газеты".
     Стр.  301. Фосс Иоганн Генрих (1751 --1826) -- поэт, переводчик Гомера,
Аристофана, Шекспира.  Гейне называет  его "антиаристократическим",  имея  в
виду демократическую направленность его творчества.
     Стр.  302.  Кювье   Жорж  (1769--1832)   --   французский   натуралист,
основоположник палеонтологии.
     Стр.  303. Певец  Фрауэнлоб -- прозвище ("хвалитель  женщин") немецкого
средневекового поэта Генриха фон Мейссена (1250--1318).
     Стр. 304. Гоувальд. -- См. коммент. к с. 100.
     Раупах. -- См. коммент. к с. 100.
     Стр. 305.  Иффланд Август Вильгельм (1759--1814)  --  актер, драматург,
директор  театра в Берлине. Пьесы Иффланда и  Коцебу -- классические образцы
"мещанской драмы" -- заполняли тогдашний  театральный репертуар в  Германии.
Гейне явственно намекает на  противоестественные отношения между Иффландом и
берлинским актером Вурмом.
     Стр. 306. ...Волчью  долину и музыку Самиэля.  -- Имеется  в виду опера
Вебера "Вольный  стрелок" (1821). Самиэлъ  -- злой дух  в этой опере, Волчья
долина -- место действия одной из демонических сцен.
     Король  Родриго  -- последний король вестготов  в Испании (VIII в.); по
преданию,  обесчестил дочь  своего  вассала, за  что  тот привел  в  Испанию
мавров, которые казнили Родриго жуткой казнью: сбросили в  ров к змеям. Этот
сюжет  лег  в  основу  многих  романсов,  трактуется  он  и  в  "Дон-Кихоте"
Сервантеса (II, 33).
     Перевод В. Зоргенфрея