,  который завершился к концу 1948 г., к  руководству
партий были приведены формальные или фактические агенты властей, из них были
удалены все те,  кто могли бы стать противниками существующего строя, однако
и  на  этом   этапе  однако  партии  сохраняли  массовый  характер  и  имели
разветвленный местный  аппарат. На третьем  этапе, завершившемся к 1957-1958
годам,  партии  лишились подавляющего  большинства своих членов  и реального
низового  аппарата.  Наконец,  на  четвертом, самом  долгом  этапе,  который
продолжается вплоть  до  настоящего времени и  который не  рассматривается в
данной  статье,  партии  продолжали  свое  существование  в  виде  фиктивных
центральных организаций.

ПРИМЕЧАНИЯ



     *1. Пукхан сасип нен  (40 лет Северной  Кореи).  Сеул,"Ырю  мунхва са",
1988. С.38].



     *2. Пукхан чхонълам (Северокорейское обозрение). Сеул, "Пукхан енгусо",
1985. С.1123.



     *3.  Пи рок Чосон  минчжучжуый инмин  конъхвагук. Санъ. (Тайная история
КНДР. Часть 1). Сеул, "Чунъанъ ильбо са", 1992. С.193-195.



     *4.  Интервью  Пак  Киль  “на опубликовано в: Пи рок  Чосон минчжучжуый
инмин конъхвагук. Санъ...



     *5. Указ.соч., с.196.



     *6. Указ.соч., с.197.



     *7. Указ.соч., с.215-216.



     *8. Указ.соч., с.331-334.



     *9.  Ким  “н Бок.  Хэбанъ  чикху  пукхан  инмин вивонхве-ый  чочжик-ква
хвальдонъ (Организация и  деятельность народных комитетов в  Северной  Корее
после Освобождения). -- "Хэбанъ чонху са-ый инсик. No.5". Сеул, "Хангильса",
1989. С.196.



     *10.   Кравцов   И.  Агрессия   американского   империализма  в   Корее
(1945-1951). М.,1951. С.58

     Крайнов П. Борьба корейского народа за независимость. М., 1948. С.176.



     *11.  Erik van  Ree. Socialism in One  Zone: Stalin's Policy in  Korea,
1945-1947. Oxford/New York/Munich, Berg, 1989. P.150.



     *12. Запись  беседы Бякова И.С. (секретарь посольства)  с Чан  Ви Самом
(заместитель заведующего отделом ЦК КПК) 15 октября 1949 года. Архив внешней
политики российской федерации (далее -- АВПРФ), ф.0102, оп.9, п.44, д.9.



     *13.   Запись  беседы  В.К.Лисикова  с   Ким  Сен   Юром  (председатель
Пхеньянского городского комитета  Демократической  Партии Северной  Кореи) 8
мая 1956 года. АВПРФ, ф.0102, оп.12, д.6, п.68.



     *14. Запись  беседы Игнатьева  с  Тэм Сэн  Эном (социал-демократическая
партия) 9 февраля 1949 года. АВП, ф.0102, оп.5, п.11, д. 8.



     *15.  Пукхан хендэ са  (Современная история Северной Кореи). Т.1. Сеул,
"Кондончхе", 1989. С.283.



     *16.  Пукхан  минчжу  тхонъиль  ундонъ  са.   Пхенъандо  пхен  (История
демократического   движения   за  объединение  в  Южной   Корее.   Провинция
Пхенъандо). Сеул, "Пукхан енгусо", 1990. С.449.



     *17. Запись беседы Игнатьева с  Ким Дон Дю  (заместителем  председателя
партии Ченудан) 18 февраля 1949 года. АВПРФ, ф.0102, оп. 5, п.11, д.8.



     *18. Запись беседы А.М.Петрова  с Ким Дар Хеном (председатель ЦК партии
Ченудан) 30 мая 1956 года. АВПРФ, ф.0102, оп.12, д.6, п.68.



     *19. Пукхан минчжу тхонъиль ундонъ са. Пхенъандо пхен...С.452.



     *20. Указ.соч., с.455.



     *21.  Подробный,  хотя  зачастую   и  сильно  приукрашенный  рассказ  о
деятельности "Ренъухве" см. Указ.соч., с.480-519.



     *22. Запись  беседы  Игнатьева с  Ким  Даль Хеном 26  января 1949 года.
АВПРФ, ф.0102, оп.5, п.11, д.8.



     *23. Запись беседы А.М.Петрова с Ким Дар Хеном 30 мая 1956 года...



     *24. Указ. запись



     *25. Указ. запись, так же:

     Запись беседы В.К.Лисикова с Ким Сен Юром 8 мая 1956 года...



     *26. Там же.



     *27. Запись беседы В.К.Лисикова с Ким Сен Юром 8 мая 1956 года...



     *28. Там же.



     *29.  Запись беседы  Огнева Ю.И. (атташе  посольства)  с зам.начальника
управления информации  при Кабинете Министров КНДР  Нам Он Еном 6  июня 1957
года. АВП, ф.0102, оп.13, д.6, п.72.



     *30. Запись беседы А.М.Петрова с Ким Дар Хеном 30 мая 1956 года...



     *31.   Запись   беседы  Курбацкого  Н.П.  (атташе)  с  Пак  Син   Доком
(зав.орг.отделом партии Ченудан) 21 августа 1956 года. АВПРФ, ф.0102, оп.12,
п.68, д.6.



     *32. Запись беседы А.М.Петрова с Ким Дар Хеном 30 мая 1956 года...



     *33.  Запись беседы  Ким До Мана  (зав.отделом пропаганды и агитации ЦК
ТПК)  и  Б.Пименова  (первый секретарь). 20  августа 1956 г. АВПРФ,  ф.0102,
оп.14, п.75, д.9.



     *34.  Запись  беседы  Юлина  А.М.  с   заведующим  отделом  агитации  и
пропаганды ЦК ТПК  Ким До Маном 11  февраля 1959 года. АВПРФ, ф.0102, оп.15,
п.81, д.8.



     *35.  Запись  беседы  Е.Л.Титоренко  (второй  секретарь  посольства)  с
зав.юридическим  отделом  Президиума ВНС КНДР Цой Хак  Реном  16 марта  1959
года. АВПРФ, ф.0541, оп.15, д.8, п.81.



     *36. Запись беседы Юлина А.М. с Ким До Маном 11 февраля 1959 года...



     *37. Запись беседы Е.Л.Титоренко c Цой Хак Реном 16 марта 1959 года...





ХО ГА И: ОЧЕРК ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

     Как известно, огромную роль в создании северокорейского государства и в
его истории в 40-50-е годы сыграли многочисленные советские корейцы, которые
были  направлены в Северную Корею  после Освобождения  советскими  властями.
Среди этих людей в первые послевоенные годы совершенно особое место  занимал
Хо  Га  И  (Хегай  Алексей Иванович),  которого  по  праву считали  наиболее
влиятельным среди всех находившихся в Северной Корее советских  корейцев. Хо
Га И до  своего прибытия в Корею занимал  в Советском Союзе довольно крупные
посты и в силу этого  обладал большим опытом  административной деятельности,
особенно  в  области  партийной работы.  Этот опыт  выделял  его  как  среди
советских  корейцев,  подавляющее  большинство  которых  в  Советском  Союзе
работало школьными учителями,  так  и  среди представителей других фракций -
партизанской, яньаньской и внутренней, которые в большинстве  своем  тоже не
имели никакого опыта государственного строительства. Это позволило ему стать
"главным  архитектором"  Трудовой  Партии Кореи,  фактическим создателем  ее
аппарата.  Излишне  говорить,  что после  гибели А.И.Хегая  все  его заслуги
северокорейская пропаганда приписала Ким Ир Сену.

     В ходе  своих работ по изучению истории Северной Кореи в 40- -50-е годы
автор  данной  статьи  собрал  довольно  много  материалов  о  тех советских
корейцах, кто в свое время работал в  Северной Корее,  в том числе и о Хо Га
И.  В основном  это  записи  интервью  с  живущими  ныне  в Советском  Союзе
активными  участниками  тех  событий  или  их  родственниками.  Человеческая
память,  увы, не наде жна, поэтому  те  или иные неточности  в этих интервью
неизбежны.  Большой   удачей  для  автора  стала  возможность   использовать
некоторые  документы из  личного архива  Хо Га И, сохранившиеся в  семье его
сына Игоря Хегая.  Однако со  временем, когда  документы, хранящиеся  ныне в
архивах Москвы  и Пхеньяна,  станут  доступны  историкам,  многие  из данных
удастся  уточнить.  В  то же  самое время  время я надеюсь, что  в собранных
материалах есть немало интересных деталей, многие из которых не нашли своего
отражения в официальных документах.

     Здесь мне хотелось бы остановиться в первую очередь не  на политической
деятельности А.И.Хегая, а  на  его  личной  биографии,  которая недостаточно
хорошо известна историкам. По понятным причинам, особое внимание в настоящей
статье уделяется жизни Хо Га И до его отъезда в Северную Корею.

     Автор выражает свою благодарность всем тем, кто согласился побеседовать
с ним, поделиться  воспоминаниями или предоставить  необходимые материалы. В
первую очередь хотелось бы поблагодарить семью Хо Га И (дочерей Маю и Лиру и
сына Игоря), а также Кан Сан Хо. {* 1}



x x x

     Алексей  Иванович Хегай родился  в  Хабаровске  18  марта 1908  года. В
отличие  от  большинства  российских  корейцев,  которые  имели  два  имени:
православное  русское и традиционное корейское, у А.И.Хегая, видимо, не было
корейского имени. Имя Хо Га И, под которым он вошел в историю, явно является
ничем иным как транскрипцией руссифицированного варианта  его фамилии. Когда
на  рубеже веков на  земли российского  Дальнего  Востока  устремился  поток
корейских  иммигрантов,  российские чиновники, в обязанности которых входила
регистрация новоприбывших, часто  "удлиняли" односложные корейские  фамилии.
Такие, обычные  в Корее,  фамилии  как  Хо, Чо, Ю, О  казались  им  "слишком
короткими",  так  что чиновники  добавляли  к  этим  фамилиям суффикс "-гай"
(возможно,  от корейского "га" -- "семья"?). Так появились "русско-корейские
фамилии" типа Хегай, Тягай, Югай, Огай, которые и поныне носит немалая часть
корейцев бывшего СССР.

     Отец А.И.Хегая  работал учителем в  одной из корейских школ Хабаровска.
Мальчик рано осиротел: в 1911 г. умерла его мать,  а через несколько месяцев
покончил с собой и  отец, поэтому  воспитанием А.И.Хегая и его брата занялся
их  дядя. Семья нуждалась, и  А.И.Хегай был вынужден рано пойти работать. Он
продавал  газеты,  работал  в парикмахерской,  был  поденщиком. Вдобавок  ко
всему, детство Хегая  прошло  в  обстановке  гражданской  войны,  которая на
советском Дальнем Востоке  была особо продолжительной и  затянулась до  1922
года. Тем не  менее,  А.И.Хегай, несмотря  на все трудности,  сумел получить
школьное образование {* 2} По-видимому, уже в эти годы мальчик пристрастился
к книгам. Впоследствии  у  А.И.Хегая  всегда  была большая  библиотека,  его
начитанность отмечается многими из работавших с ним людей.

     Большинство  российских  корейцев  отнеслось  к  новой,  большевистской
власти  с  немалой симпатией.  В  годы  гражданской  войны  корейцы  создали
многочисленные  партизанские  отряды, выступавшие на стороне  Красной Армии.
Массовая   поддержка   коммунистической  революции   российскими   корейцами
объяснялась рядом причин:  ее  интернационализмом, подчеркнутым  уважением к
малым   народам   и   решительным   осуждением   любых   форм   национальной
дискриминации;  ее  антияпонской направленностью  (на  Дальнем  Востоке); ее
стремлением обеспечить лучшую жизнь социальным  низам,  к которым относилось
большинство корейцев. Нет  ничего удивительного,  что  Хегай,  как и  многие
другие молодые корейцы, активно занялся общественной  работой  и  в 1924  г.
вступил в ВЛКСМ {* 3. Примерно с 1926 года молодой А.И.Хегай становится  все
более  заметной  фигурой среди  комсомольских активистов,  участвует  в ряде
конференций , пленумов и совещаний. В декабре 1930 года  он вступил в партию
{* 4} Одну из трех необходимых для вступления рекомендаций дал  ему Афанасий
Ким - человек,  очень известный на Дальнем Востоке, в годы гражданской войны
командовавший одним из корейских партизанских отрядов, а другую  - секретарь
Дальневосточного крайкома комсомола  Листовский  {* 5} Вскоре А.И.Хегай стал
профессиональным  комсомольским  работником.  Большую роль  в его выдвижении
сыграл Постышев -  впоследствии один из  крупнейших  советских  политических
деятелей  тридцатых годов. Рассказывают, что Постышев присутствовал на одном
из комсомольских собраний, резолюцию  которого составил А.И.Хегай. Резолюция
чрезвычайно  понравилась Постышеву и он  захотел познакомиться с ее автором.
После этой встречи и началось быстрое продвижение А.И. Хегая {* 6}

     Карьера А.И.Хегая была очень успешной. То, что он не был славянином, не
только  не  мешало,  но  даже   отчасти  способствовало  его   политическому
продвижению.  В  20-е  годы   политика  советской  власти  была  подчеркнуто
интернационалистичной  и представители  национальных  меньшинств,  сыгравшие
очень  большую  роль в победе коммунистов в  революции и гражданской  войне,
имели  даже больше шансов в продвижении по  служебной лестнице, чем русские.
Это положение начало постепенно меняться лишь к середине  30-х  годов, когда
советский режим стал принимать все  более национальный  и националистический
характер.  На   молодого   корейца,  выделяющегося  своей   волей,   умом  и
незаурядными организаторскими  способностями, обратили внимание, и в  начале
тридцатых  годов  А.И.Хегай  уже  был  заметным   на  всем  Дальнем  Востоке
комсомольским работником, секретарем Дальневосточного крайкома комсомола. {*
7}

     Весной  1933 г.  А.И.Хегай уезжает с Дальнего Востока в Подмосковье. Не
ясно, сделал ли он это по своей воле или же таково было решение ЦК ВЛКСМ, но
как бы то ни было,  в  мае 1933 г. А.И.Хегай  был направлен ЦК ВЛКСМ в город
Кинешму (районный центр в Ивановской области, в нескольких сотнях километров
от  Москвы)  {*  8},  где  до  сентября  1934  г. работал  вторым секретарем
районного  комитета комсомола.  В сентябре  1934 г. А.И.Хегай уехал в Москву
учиться  в  Всесоюзном  коммунистическом  сельскохозяйственном  университете
имени Свердлова. А.И.Хегай всегда мечтал о высшем образовании, и учился  он,
судя  по  по  сохранившимся  документам,  блестяще,  но  долго оставаться  в
университете он не смог. 10 июля 1935 года он был отчислен  из  университета
"по семейным обстоятельствам"=9.  Обстоятельства  эти  были,  действительно,
достаточно тяжелыми.  Еще на  Дальнем Востоке, осенью  1927  г. А.И.  Хегай,
которому  было тогда всего лишь 19 лет, женился на Анне Иннокентьевне Ли (Ли
Сун И, 1908-1947) {* 10}, от  брака с которой у  него  было четверо детей: 3
дочери  и  сын  (к  1935 году у  супругов Хегай уже было  2 дочери). {*  11}
Прокормить  такую,  довольно большую,  семью на скудную стипендию  оказалось
невозможно, так  что А.И.Хегай  был  вынужден оставить  учебу и вернуться на
Дальний Восток, где он вновь стал крупным комсомольским работником.

     После возвращения  в  родные места  А.И.Хегай некоторое время с февраля
1936  года работал заведующим организационным  отделом Амурского  областного
комитета  ВЛКСМ, занимал  ряд  других  заметных должностей. В конце 1936 или
начале 1937 года его перевели  в Посьетский район, где он стал  сначала  1-м
секретарем  райкома  комсомола.   Это   выглядело   как   понижение,  но   в
действительности такое  назначение было весьма  ответственным: в  результате
массовых  чисток  и   репрессий   государственное  и  партийное  руководство
Посьетского  района,  заселенного по  преимуществу  корейцами,  было  сильно
ослаблено, многие руководящие  работники  оказались арестованы (так как  они
были  корейцами, а  дело  происходило в  приграничном районе,  то  обычно их
клеветнически  обвиняли в "шпионаже  в пользу Японии"). А.И.Хегай должен был
восстановить нормальную работу  комсомольской организации  в  районе. С этой
задачей  он,  видимо,  справился успешно, так  как  всего  через полгода был
назначен на новый пост - стал вторым секретарем райкома партии в  Посьетском
районе, который в те годы был заселен по преимуществу корейцами. {* 12. Это,
в общем, отражало уже сложившийся к  тому времени вариант  типичной  карьеры
профессионального партийного  работника:  работа  в  комсомольском аппарате,
которая рассматривалась как возможность набраться  необходимого  опыта, а уж
потом, после 30, переход на "настоящую" партийную работу.

     Итак, в середине 1937 года А.И.Хегай стал вторым секретарем Посьетского
районного   комитета  партии.  Это   было  очень  ответственное  назначение,
А.И.Хегай  оказался  одним из руководителей района,  в  котором  тогда  жила
большая часть  советских  корейцев и который был важнейшим центром корейской
культурной и общественной жизни в Советском Союзе. Именно из комсомольских и
партийных   активистов   Посьетского  района  вышли  многие  из   тех,   кто
впоследствии, уже  в сороковые годы, занимал заметные посты в Северной Корее
-  Кан Сан Хо, Пан Хак Се, Михаил Кан и ряд других. А.И.Хегай был  человеком
весьма  заметным,  вторым  лицом в Посьетском районе, поэтому  уже  тогда он
хорошо знал  почти всех  этих людей.  Именно там, в корридорах  и  кабинетах
посьетского райкома, завязались многие связи и знакомства, которые 10 или 15
лет спустя продолжились в Северной Корее.

     Хегай оказался одним из руководителей Посьетского района в 1937 году, в
период самой кровавой  чистки  государственного и партийного аппарата за всю
советскую историю. Основной удар репрессий обрушился в  тот год на партийных
работников среднего  и высшего звена, выдвинувшихся еще в двадцатые  годы (в
их  излишней  самостоятельности  Сталин  видел  потенциальную  угрозу  своей
власти). Другим объектом гонений стали  представители некоторых национальных
меньшинств,  в  особенности  тех,  которые по  большей  части  проживали  за
пределами СССР (китайцы, поляки, венгры, корейцы).

     А.И.Хегай, таким образом, оказался под двойной угрозой: и как кореец, и
как партийный деятель среднего звена. Действительно, уцелел он только чудом.
Осенью  1937 г.  был арестован  первый  секретарь  райкома Сенько,  "врагами
народа" объявлены  Афанасий Ким и Листовский -  то есть те, кто рекомендовал
А.И.Хегая в партию.  Вслед за этим за "связь с врагами народа" был  исключен
из партии и сам А.И.Хегай. В  1937 г. для партийного работника исключение  с
подобной формулировкой в 9  случаях из 10 предшествовало аресту и, вероятнее
всего, расстрелу. Как человек умный и  здравомыслящий, А.И.Хегай великолепно
это понимал. Как вспоминает  его дочь, в конце 1937 года А.И.Хегай не только
ждал ареста, но  и  сделал  все необходимые приготовления на  этот случай. В
доме всегда стоял чемоданчик со сменой белья  и  самыми необходимыми вещами,
которые могут понадобиться в тюрьме (такие чемоданчики были тогда наготове в
десятках тысяч советских домов). А.И.Хегай не раз обсуждал с женой, что  она
должна  будет делать после его ареста, как ей следует позаботиться о детях и
по  возможности  обезопасить  себя:  в  1937  г.  зачастую  вслед  за  мужем
арестовывали и жену. {* 13}

     Тем не менее, арестован Хегай  не  был. Похоже,  что его спасло то, что
стало большой трагедией советских  корейцев -  насильственное переселение  в
Среднюю  Азию.  Как  показывает  опыт  1937  года,  очень  многим  советским
гражданам тогда удавалось избежать  ареста, внезапно переехав на новое место
жительства. Исчезнувших, как правило, власти не искали и таким образом порою
удавалось скрыться  и весьма высокопоставленным  лицам,  которые при  других
обстоятельствах и лучшей организации полицейского аппарата, скорее всего, не
имели бы ни  малейшей надежды  на спасение. Когда  А.И.Хегай вместе со своей
семьей  и тысячами  других корейских  семей  был  отправлен в  Среднюю Азию,
"компетентные органы"  потеряли  его  след  в  хаосе переселения  и, похоже,
просто забыли о нем.

     По прибытии в Среднюю Азию А.И.Хегай вместе со своей  семьей оказался в
Янгиюле, близ Ташкента, где он смог устроиться бухгалтером в заготовительную
контору, которая занималась  закупкой фруктов и овощей у местных крестьян. В
1939  г. волна террора пошла на убыль, и новое  руководство НКВД во главе  с
Берией официально признало, что в 1937 г.  были допущены "отдельные перегибы
и ошибки". В ходе начатой новым руководством кампании, некоторые их тех, кто
пострадал в 1937 году, были реабилитированы. Среди них оказался и А.И.Хегай.
В 1939  г.  по решению комиссии, которая прибыла в Узбекистан для пересмотра
решений об исключении из  партии, А.И.Хегай был восстановлен в ВКП(б) и смог
снова вернуться к руководящей партийной работе, хотя прошло некоторое время,
прежде чем он  вновь  достиг того уровня, на котором находился до 1937 года.
После восстановления  в партии Хегай  работал в Янгиюле сначала - помощником
секретаря райкома, потом  - инструктором райкома, заведующим организационным
отделом,  а  с лета  1941 г. -  вторым секретарем  райкома. В конце  1941 г.
А.И.Хегай  был переведен  в  соседний Нижнечирчикский  район,  где  тоже был
вторым секретаре