Сделав еще один глоток кофе, Баум рассеянно взглянул  в  окно.  Стыд  и
позор, во что превратилась округа. Вдоль всей Гейнсборо  в  предрассветном
мраке  торчали  трубы  заброшенных  фабрик,  холодные  и  немые.  Когда-то
блестевшие окна зияли черными  провалами.  Как  замки  с  картин  Винсента
Прайса,  где  живут  призраки.  Покрытые  грязью   и   копотью   памятники
катастрофы, которую так скучно назвали рейганомикой.
   - Что за... - Баум чуть не поперхнулся горячим кофе. Что-то  непонятное
там, в тени старых фабрик. Что-то возле крыши  старой  прядильной  фабрики
Хокшоу в конце Гейнсборо-роуд. - Будь я проклят...
   Он повернул голову и всмотрелся получше. Точно, на самом верхнем уровне
хлопкохранилища в сотне ярдов от машины  Баума,  на  помосте,  соединяющем
хранилище с главным зданием... У Баума заколотилось сердце. Чем дольше  он
смотрел,  тем  яснее   понимал,   что   это   невозможно.   Фабрика   была
законсервирована и заперта наглухо. К тому же ничего такого  размера  туда
все равно не затащить. Разве что невидимым подъемным краном.
   А чем еще можно затащить здоровенный антикварный лимузин на самый  верх
этого дурацкого хлопкохранилища?
   Тут до него дошло. Хлопкохранилище высится над ближайшим шоссе. Кто  бы
ни был в машине, они приперлись поглазеть на большой спектакль на двадцать
четвертом. Трюк с заправкой машины на  ходу,  о  котором  так  возбужденно
бубнил Делберт! Они влезли по пандусу смотреть на этот чертов спектакль!
   Баум включил сине-красные маячки, и тишину разорвал рев  сирены.  Шериф
вывернул руль, пересек двухполосную дорогу и въехал  на  стоянку  фабрики.
Сквозь  потрескавшийся  асфальт  подъездной  дороги   пробивался   бурьян.
Мелькали в свете фар  разбитые  стекла.  Но  Баум  думал  только  об  этой
невероятной машине. Подрулив к башне, он взглянул на пандус.
   Лимузина не было.
   - Что за?..
   Внезапно совсем рядом  с  шерифом  раздался  визг  тормозов  и  скрежет
металла. Баум резко обернулся, и в глаза ему ударил свет двух фар.
   Секундой позже древний лимузин с ревом промчался  мимо  машины  шерифа,
оставив за собой хлопающие разбитые двери грузового лифта. Судя по  всему,
именно на этом старом  грузовом  лифте  лимузин  поднялся  на  самый  верх
хлопкохранилища, а потом точно так  же  спустился.  В  считанные  секунды,
виляя из стороны в сторону и поднимая тучи пыли, лимузин оказался почти на
шоссе, не обращая внимания на сигнальные огни и рев полицейской сирены.
   Баум яростно сплюнул табачную жижу и вдавил педаль газа  в  пол.  Этому
древнему сукиному сыну  не  удастся  уйти  от  него!  Мощный  джип  шерифа
мгновенно  нагнал  лимузин,  и  его  фары  осветили  багажник   старинного
автомобиля. И хотя  затемненные  окна  не  давали  разглядеть  водителя  и
пассажиров, он смог как следует рассмотреть машину.
   Красавица. Фаэтон "роллс-ройс дерби" 1927 года выпуска. Баум узнал этот
автомобиль, потому что видел такой  же  в  коллекции  этикеток  с  бутылок
виски, которую собирал брат его жены. Но он  никогда  не  думал,  что  ему
приведется видеть такой автомобиль воочию, не  говоря  уже  о  том,  чтобы
гнаться за ним.
   Низко сидящий сияющий  хромом  автомобиль  был  в  отличном  состоянии.
Лакированный зеленый кузов покрыт пылью. Сзади казалось, что тонкие колеса
со спицами вот-вот отлетят прочь.
   Включив мегафон, Баум рявкнул:
   - Эй, люди! Можно уже остановиться!
   В  ответ  лимузин  лишь  прибавил  скорости.  Подпрыгнул  на   "лежачем
полицейском" у выезда с фабрики и направился, ревя, к Гейнсборо-роуд. Джип
шерифа не отставал.
   - Вот сволочи! -  сплюнул  Баум  остатки  табака.  Номерных  знаков  на
лимузине не было. Надо думать, не без причины.
   Секунду  спустя  "роллс-ройс"  резко  свернул  на  дорожку,  ведущую  к
ближайшей роще. Фары он, очевидно,  тоже  погасил,  потому  что  исчез  за
деревьями. Баум ударил по тормозам, юзом пролетел поворот,  врубил  задний
ход и свернул вслед за лимузином.
   Как только шериф въехал в рощу, он тут же понял, что этим сучьим  детям
удалось-таки смыться. Солнце еще не взошло, и непроглядная тьма на дороге,
окруженной с обеих сторон деревьями, начисто поглотила все следы лимузина.
Баум затормозил почти до скорости пешехода, врубил прожектор и пошарил  по
дороге. В двадцати ярдах  от  него  дорога  сворачивала  и  скрывалась  за
деревьями.


   По дороге к развязке Коуди и Гильермо проехали  Богом  забытый  поселок
под названием Шеридан-ридж. Тут когда-то  разыгралось  небольшое  сражение
Гражданской войны, но теперь поселок состоял из нескольких десятков крытых
толем  домишек,  продуктового  магазинчика,  пары  лавок,  где   торговали
сельскохозяйственными инструментами, да бензозаправочной станции. Со  всех
сторон селение  окружали  поля,  засеянные  табаком  и  кукурузой,  издали
напоминавшие  разноцветное  лоскутное  одеяло.   Гильермо   заметил,   что
освещение стало  меняться.  Первые  лучи  еще  не  взошедшего  солнца  уже
начинали раскрашивать горизонт, размывать тени и подсвечивать асфальт.
   Подъехав к дорожному указателю,  Коуди  притормозил,  чтобы  разглядеть
полустертые надписи. К югу находилось семьдесят девятое шоссе, к северу  -
зерновой элеватор Пинкни.
   - Знаю я одно отличное местечко, - пробормотал  Коуди,  включая  первую
скорость и поворачивая свой  видавший  виды  джип  на  северный  склон.  -
Автостоянка рядом с этим элеватором - вот что нам нужно! Она на  холме,  и
оттуда шоссе видно в обе стороны  на  двадцать  миль.  Федеральная  дорога
огибает ее подножие. Оттуда весь этот номер  с  заправкой  на  ходу  будет
виден как на ладони!
   Через несколько минут Коуди  плавно  свернул  в  сторону  и  въехал  на
автостоянку элеватора.
   Гильермо так и ахнул!
   Сотни грузовиков всех цветов и форм,  моделей  и  марок  выстроились  в
аккуратную ровную линию вдоль одного края стоянки. Тут были и бензовозы, и
рефрижераторы, и фургоны, и грузовые платформы... Некоторые водители гордо
восседали на раскладных стульях, поставленных перед  грузовиками,  попивая
кофе и разглядывая простиравшееся  внизу  шоссе.  Другие,  взобравшись  на
крыши своих грузовиков, курили в ожидании невиданного зрелища. У  Гильермо
даже голова закружилась.
   - Закрой все двери и подними стекла! - сам себе приказал  Коуди,  найдя
наконец  крохотное  местечко  в  самом   дальнем   углу   стоянки,   чтобы
припарковать свой джип. - Ни разу в жизни не видел, чтобы на одной стоянке
собралось одновременно столько грузовиков!
   - Словно все они угорели или свихнулись, - проворчал Гильермо.
   Выйдя из машины, они прошли по всей стоянке и нашли наконец бревно,  на
которое можно было присесть. Внизу, под холмами, среди кукурузных полей  и
табачных плантаций,  петляла  широкая  автомагистраль.  Гильермо  пришлось
вытянуть шею, чтобы получше  разглядеть  развязку  двадцать  четвертого  и
семьдесят девятого шоссе примерно в четверти мили к западу.
   Неподалеку от перекрестка, на обочине шоссе, неподвижно  стоял  большой
"кенворт", похожий на спящего медведя гризли. Этот грузовик  был  известен
прочим водителям под именем "Черная Мария".
   Обернувшись к забившей стоянку толпе, Гильермо оглядел  ряды  зрителей.
Кто-то  притащил  фотоаппараты  и  теперь  их  заряжал,  готовясь  заснять
спектакль. Кто-то разглядывал сцену в бинокль. Кто-то что-то бормотал себе
под нос. Атмосфера ожидания сгустилась так, что хоть топор вешай.
   Гильермо повернулся к Коуди и сказал:
   - Может, заключим небольшое пари? А?
   Коуди осклабился в широкой улыбке:
   - Теперь вы завелись?
   Помолчав в раздумье, Гильермо снова посмотрел в сторону  перекрестка  и
проворчал:
   - Наш придурок за ними увязался.
   Повар закатил глаза к небу:
   - Чего б хорошего, а этот парень вернется, босс. Завтра  вечером  будет
на рабочем месте, чтоб вам было кого шпынять.
   Гильермо что-то хрюкнул, достал бумажник и стал пересчитывать купюры. В
этот момент ему и в голову не могло прийти, что он уже никогда в жизни  не
увидит Анхела Фигероа.



        "4. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ"

   - Вот он!
   В голосе Софи, показывавшей в боковое зеркало, звучала  странная  смесь
облегчения и возбуждения. Вот уже добрых двадцать минут все трое сидели  в
жаркой, душной кабине, обсуждая план действий, и напряжение действовало на
Софи убийственно.
   Сидевший рядом с ней Лукас быстро опустил боковое стекло,  высунулся  и
стал вглядываться в пустынное шоссе позади "кенворта". И  точно!  В  ярких
лучах утреннего солнца на горизонте показался загнанный "камаро"  зеленого
цвета, за рулем которого наверняка сидел Мелвил Бенуа.
   Все трое не мешкая принялись за дело. Распахнув двери кабины,  Лукас  и
Софи поспешно выпрыгнули из  грузовика.  Лукас  пробежал  к  задней  части
трейлера, а Софи, обогнув капот, поспешила к  водительскому  месту.  Анхел
побежал вслед за Лукасом.
   Мгновенно взлетев по металлической лесенке, Софи  уселась  за  руль  и,
дотянувшись  до  видеосистемы,  вмонтированной  над   приборной   панелью,
включила монитор. Через  несколько  секунд  на  большом  экране  появилось
голубоватое изображение заднего бампера прицепа.  Покрытые  толстым  слоем
пыли, гофрированные железные раздвижные двери были закрыты  посередине  на
засов.  По  бокам  прицепа  виднелись  выцветшие  на  солнце   изображения
бенгальского тигра с рекламой фирмы по прокату трейлеров.  Пониже  дверей,
над брызговиками, свисала железная подножка.
   Вот из-за угла прицепа показался Лукас, державший под мышкой длинный  и
тонкий наконечник для топливного шланга. На  лице  его  отражалась  только
озабоченность выполняемой  работой.  Отперев  засов,  он  распахнул  двери
трейлера и помог Анхелу забраться в его  темное  чрево.  Потом  влез  сам.
Задержавшись у камеры внутреннего кабельного телевидения, Лукас  подмигнул
Софи, следившей за его действиями по монитору.
   От его дружеского подмигивания внутри  у  Софи  что-то  екнуло.  Добрую
половину их совместной деятельности Софи боролась за то, чтобы Лукас  Хайд
признал  ее  равноправным  партнером.  Поначалу  это  было   непросто.   У
чернокожего были свои устоявшиеся взгляды на мир и  глубоко  укоренившиеся
привычки.  Однако  после  нескольких  напряженных  рейсов  все  потихоньку
утряслось и вошло в нормальную колею. И вот тогда-то  Софи  и  заметила  в
Лукасе нечто, заинтриговавшее ее. Под внешностью грубоватого  мускулистого
работяги с  достаточно  приземленным  отношением  к  жизни  билось  сердце
настоящего человека. Человека, который готов  остановиться,  чтобы  помочь
раненому оленю, который может снова и снова  повторять  песенку,  пока  не
выучит верно слова. Человека, который был способен уважать Софи  за  ум  и
профессиональное мастерство, а не за соблазнительную задницу.
   И вот теперь Софи смотрела, как этот настоящий  мужчина  начал  опасную
игру, в которую она сама его втянула. Ей стало немного не  по  себе.  Нет,
неправда! Она всерьез волновалась за него!  И  зачем  только  она  подбила
Лукаса на этот опасный трюк? Неужели из детского каприза? Или захотела  им
покомандовать, как провинциальная жеманница?
   Внезапно осознав, что вся эта затея была результатом долго  подавляемой
и старательно не замечаемой ею самой глубокой симпатии к Лукасу, Софи даже
покраснела.
   Много раз они с Лукасом обсуждали всю глупость и неуместность  любовных
отношений между партнерами по работе, и каждый раз у Софи в душе оставался
горький осадок. И чем больше  она  привязывалась  к  Лукасу,  тем  больнее
становились для нее  эти  разговоры.  Очевидно,  Лукас  боялся  попасть  в
ловушку обязывающих к чему-то отношений. Господи, неужели он  не  понимал,
что Софи вовсе не из тех женщин, которые жаждут лишить мужчину свободы! Ну
почему двое взрослых людей, связанных между  собой  деловыми  отношениями,
должны навечно оставаться в этих узких рамках?
   Внезапно Софи охватила паника, и по всему ее телу побежали мурашки.  Ей
захотелось немедленно выпрыгнуть из кабины, махнуть Мелвилу рукой -  езжай
дальше, - заставить Лукаса и Анхела вернуться в кабину и  прекратить  весь
этот идиотизм! Однако, взглянув на монитор, она поняла,  что  уже  слишком
поздно.
   Опасная игра началась.
   Прижав педаль газа, Софи выехала на шоссе.


   - Держись за боковые поручни! - прокричал Лукас, стараясь перекрыть рев
двигателя.
   Анхел стоял рядом с ним, пытаясь удержаться на скользком полу  прицепа.
Грузовик набирал скорость, и прицеп кидало из стороны в сторону.
   Сделанный из гофрированного алюминия, с  металлическими  полками  вдоль
обеих стен, пустой прицеп был похож на длинный товарный вагон, болтающийся
за идущим полным ходом  локомотивом.  Открытые  двери  и  пустующие  полки
немилосердно грохотали и скрежетали. В воздухе стоял запах гнилых овощей и
размокшего картона. Три вмонтированные в потолок  лампы  освещали  изнутри
весь прицеп, и все же Лукасу освещение  казалось  недостаточным.  Пол  был
покрыт гнилыми капустными листьями и  еще  какой-то  скользкой  дрянью  от
прежнего груза, и трудно было держаться на ногах, особенно на ходу.
   Приподняв канистру с бензином, Лукас подтащил ее к самому краю  заднего
борта. Казалось, чертова канистра  весит  не  меньше  тонны!  Четыре  фута
высотой и шириной не  меньше  обхвата  ствола  хорошего  дерева,  канистра
оказалась еще и скользкой на ощупь. Схватив удлиненный  наконечник,  Анхел
прикрепил его к канистре, сделав ее еще на четыре фута выше.
   Неуклонно приближавшаяся машина Мелвила была уже на  расстоянии  меньше
мили. Зеленый "камаро" 1972 года выпуска со складывающейся  крышей  чем-то
походил  на  годовалого  бычка.  Задние  колеса  больше  передних,   вдоль
переднего бампера -  противотуманные  фары,  похожие  на  оскаленные  зубы
хищного животного, стекла стильно тонированы. Двигаясь на  скорости  сорок
пять миль в час, "камаро" весь  дрожал  и  резко  дергался  из  стороны  в
сторону, словно разъяренный, готовый к нападению бык.
   Завидев машину Мелвила, Лукас напрягся всем телом.  Лихорадочный  голос
безумца обрел кровь и плоть. Настала пора действовать!  Мужское  самолюбие
не позволяло отступить от задуманного, хотя Лукас сильно сомневался в  его
целесообразности.
   - Ну, действуем так, как  договорились!  -  рявкнул  Лукас,  перекрывая
грохот и дребезжание прицепа. - Держим скорость в двадцать пять - тридцать
миль в час, и я снимаю крышку его бензобака монтировкой!
   - А если вы поскользнетесь? - выдохнул Анхел.
   На секунду задумавшись, Лукас сказал:
   - На всякий случай держи меня за ремень, договорились?
   Анхел поспешно кивнул в ответ.
   - Придерживайся нашего плана,  и  все  будет  в  порядке!  -  продолжал
кричать Лукас. - Я вставляю наконечник в бак Мелвила, а  ты  приподнимаешь
канистру!
   Анхел снова утвердительно кивнул. Тем временем "камаро" был уже в сотне
ярдов, не больше. Лучи восходящего солнца отражались на  его  тонированных
стеклах.
   Лукас обернулся к видеокамере и подал Софи условный знак.


   Заметив условный знак Лукаса, Софи закусила губу, взяла в руки микрофон
и сказала:
   - Мелвил, ты слышишь меня? Это Софи. Ответь мне!
   - Слушаю тебя, Софи, - долетел до  нее  напряженный,  сдавленный  голос
Мелвила. - Отлично слышу.
   - Мы видим тебя, Мелвил, - сказала Софи. - Мы находимся  меньше  чем  в
миле от тебя.
   - Что я должен делать? - возбужденно спросил Мелвил.
   - Выезжай на левую скоростную полосу, - как можно спокойнее  произнесла
Софи, словно она увещевала  непоседливого  ребенка.  -  Держись  на  одном
уровне с задним бортом прицепа. Я буду вести грузовик по соседней  полосе,
ты понял меня? Прием!
   - Все понял! - донеслось в ответ.
   Включив нужную передачу, Софи снизила скорость до двадцати  пяти  миль.
Слава Богу, в этот ранний  утренний  час  шоссе  было  совершенно  пустым.
Однако в воздухе словно висело страшное напряжение, какое бывает  в  цирке
перед исполнением особо опасного трюка. Софи  смотрела  вперед,  на  белые
линии дорожной разметки, время от времени поглядывая в боковое  зеркало  и
на видеоэкран, чтобы координировать сложное маневрирование.
   "Камаро" требовалось не больше  двух  минут,  чтобы  выехать  на  левую
скоростную полосу и поравняться с задним бортом  прицепа.  Но  тут  с  ним
произошло что-то неладное. Машина странно задергалась, то снижая скорость,
то снова прибавляя ход.
   Схватив микрофон, Софи сказала:
   - Мелвил! В чем дело?
   - Слишком медленно, - хрипло ответил Мелвил.
   - Но быстрее опасно, Мелвил!
   Наступила секундная пуза. Потом раздался отчаянный крик:
   - Разве ты не понимаешь? На малой скорости я испытываю  страшную  боль!
Невыносимую боль, ты слышишь?
   Софи на мгновение  задумалась.  С  увеличением  скорости  автоматически
возрастала опасность для Лукаса и Анхела. Но с другой стороны,  жаль  было
бросать начатое.
   - Ну хорошо, хорошо! - сказала она в микрофон. - Поднимаем скорость  до
тридцати пяти миль!
   Включив другую передачу и нажимая на педаль газа,  Софи  почувствовала,
как ею постепенно стала овладевать паника. На  скорости  в  тридцать  пять
миль грузовик шел как-то нестабильно, словно  подталкивая  своего  хозяина
перейти на более высокую передачу. И сейчас эта особенность  машины  очень
тревожила Софи. Меньше всего ей хотелось потерять контроль над  скоростью,
потому что это значило бы угробить всех.
   Она снова взглянула на монитор.


   - Черт побери! - в отчаянии вскричал Лукас.
   Они с Анхелом  с  трудом  удерживались  на  ногах,  едва  не  падая  на
скользкий  пол  прицепа,  ходивший  ходуном,  словно  палуба  попавшего  в
жестокий шторм суденышка. По правде говоря. за  все  годы  работы  шофером
Лукасу ни разу не доводилось испытывать все прелести пребывания  в  пустом
прицепе во время движения.
   Это не с чем было сравнить.
   Завидев на соседней  полосе  "камаро",  Лукас  первым  делом  попытался
разглядеть сквозь стекло лицо водителя. Стекло со стороны  пассажира  было
полуспущено,  и  за  ним  виднелись  смутные  очертания  головы   Мелвила.
Прищурившись, Лукас разглядел молодого негра  с  перепуганными  глазами  и
торчащими во все стороны волосами, одетого  в  спортивный  костюм.  Взгляд
Мелвила был прикован к дороге, словно он боялся взглянуть в сторону.  Судя
по всему, ему было не так-то просто  держать  машину  на  одном  уровне  с
прицепом. Всякий раз, когда задний борт сравнивался с багажником "камаро",
Мелвил прибавлял скорость, и грузовику снова приходилось догонять его.
   Лукас взглянул на  объектив  видеокамеры,  закрепленной  металлическими
скобами  на  потолке.  Ему  показалось,  что  он  почувствовал   на   себе
встревоженный взгляд карих глаз Софи.
   Спустя несколько секунд "камаро" все же сумел  подстроиться  к  заднему
борту прицепа. Лукас кивнул Анхелу и вытащил из-за пояса монтировку. Потом
он глубоко вдохнул и ступил на бампер.
   В лицо ударил сильный ветер, пахнувший бензином и навозом с  тянувшихся
вдоль шоссе полей. Втянув голову в плечи,  Лукас  стал  отыскивать  крышку
бензобака на машине Мелвила, в душе надеясь найти ее слева, что  упростило
бы ему задачу.  Однако  крышка  бензобака  оказалась  непосредственно  под
номерным знаком, на расстоянии трех, а то и четырех футов от края прицепа.
Волей-неволей Лукасу нужно было  продемонстрировать  мастерство  циркового
акробата, чтобы дотянуться до желаемой цели. Крепко держась  за  поручень,
он стал осторожно продвигаться к самому краю бампера, стараясь не выронить
при этом монтировку. И тут он почувствовал что-то неладное. Казалось,  обе
машины постепенно прибавляли  скорость,  удерживаясь,  впрочем,  на  одной
линии друг с другом. И это  Лукасу  не  понравилось.  Добравшись  до  края
бампера, он крепко ухватился свободной рукой за  ручку  распахнутой  двери
прицепа и, вытянувшись всем телом, изо  всех  сил  ударил  монтировкой  по
крышке бензобака "камаро". Сначала крышка никак не поддавалась,  но  потом
внезапно сорвалась с