мосексуализме, но  Кунцу
было наплевать. Он верил в порядок на корабле.
   Кунц прижал пальцы к шее Эрни. Пульса не было. Тело холодное  как  лед.
Эрни уже готовил дефибриллятор,  когда  его  внимание  неожиданно  привлек
раздавшийся за спиной звук.
   Какое-то движение в антикварном лимузине.
   Задняя дверца распахнулась. Петли  оторвались,  и  покореженная  дверца
упала, как сухой лист. Из лимузина возникла фигура. Будто  на  проволочных
кривых ногах, двигаясь с паучьей сноровкой, она направилась к водительской
двери.
   - Эй! - Эрл встал и повернулся к фигуре. - Вы не ранены?
   Существо остановилось, развернулось и уставилось на фельдшера.
   Эрл почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.
   - Мэм? Вы не ранены?
   Старуха была вся залита кровью. Но что-то было  в  ней  неестественное.
Она стояла так, словно вместо позвоночника у нее был железный стержень. Ее
ноги походили на скрюченные спирали окровавленной плоти.  Седые  волосы  с
тусклым  металлическим  блеском  клочьями  торчали  вокруг  головы.  Глаза
светились, словно вместо зрачков в них были вставлены жучки-светляки.
   Старуха неожиданно улыбнулась, и зубы ее были чернее головешек.
   - Кунц!
   Голос исходил от старухи, но этого не могло быть. Сиплый мужской голос,
в котором явственно звучала похоть, был Эрлу смутно знаком. А клички  этой
Эрл не слышал уже со школьных лет.
   - Малыш Кунци... - Ведьма двинулась к нему на своих паучьих ножках.
   Эрл Кунц наложил в штаны. Он  пытался  присмотреться,  пытался  понять,
разобраться, что видит. Но лишь смотрел  кроличьим  взглядом  и  беззвучно
разевал рот, глядя, как лицо ведьмы обретает знакомые черты.
   Черты садиста-физкультурника, изнасиловавшего Эрла в шестом классе.
   - Хочешь отсосать? Тебе же понравилось брать в рот, а?
   Механический голос окатил Эрла  волной,  а  старуха  приближалась.  Как
марионетка, и голос - точная копия голоса насильника. Эрл сел на  землю  и
зарыдал. Это был плач горя  и  стыда,  плач  маленького  мальчика.  Тонкие
ниточки, удерживавшие психику Эрла, оборвались.
   Он рухнул наземь и зарылся носом в битое стекло.


   О, как сладостно... сверкающие осколки...  капли  крови,  отливающие  в
свете натриевых ламп... жалкая масса у ее ног...
   Ванесса постояла еще немного, глядя  на  дрожавшего  фельдшера.  Шивший
внутри нее дух  теперь  расцвел,  будто  черная  бабочка  сбросила  кокон,
взмахнула крыльями и наполнила пустую оболочку Ванессы  энергией  и  новым
чудесным даром... даром вбирать боль... превращать страхи в видения...
   Она повернулась и широким шагом пошла назад, к лимузину.
   Ощущение  было  такое,   будто   она   повелевает   кораблем-призраком.
Проснувшаяся сила дергала за ниточки ее разрушенные  ноги,  руки,  пальцы.
Она стала невесомой. Мощной, как молния. Куда более смертоносной.
   И это было восхитительно.
   Она подошла к лимузину Водительская дверца  была  заклинена  остывающим
трупом шофера. Ванесса обхватила его  голову  руками  и  стала  крутить  и
дергать,  пытаясь  вытащить  светловолосого  гиганта,  но  широкие   плечи
намертво застряли в хаосе скрученного металла.  Она  потянула  сильнее,  и
вдруг голова Эрика оторвалась от шеи, словно спелая тыква  от  стебля.  Из
разорванных артерий и яремной  вены  лениво  запенилась  кровь.  Но  кровь
оказалась  отличной  смазкой  для  застрявшего  тела,  и  Ванесса  смогла,
вытолкнув останки наружу, сесть за руль.
   Она приготовилась ехать. В своей  смертной  жизни  Ванессе  никогда  не
приходилось управлять автомобилем, но теперь в ней был дар, и  теперь  она
прекрасно умела водить машину.
   Она завела побитый лимузин и отправилась завершать начатое.




        "ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МАЛЬСТРЕМ"

                                        И будут выходить, и  увидят  трупы
                                     людей, отступивших от Меня; ибо червь
                                     их не умрет, и огонь их не угаснет; и
                                     будут они мерзостью для всякой плоти.
                                                              Исаия, 66:24


        "22. В ПОЛИЦЕЙСКОМ ДЖИПЕ"

   - Поищи...
   - Лукас, нужно...
   - ...аптечку!
   - Где?
   - Поищи...
   - Черт побери...
   - Под сиденьями!
   Слова с шипением выходили  из  обожженного  горла  Лукаса.  Голова  шла
кругом от обезболивающих таблеток и животного  страха.  Все  тело  гудело.
Хотя они мчались на большой  скорости  по  левой  полосе  и  это  помогло,
глубокие повреждения тканей не проходили.
   Оглядывая салон джипа, Лукас мысленно составлял представление  о  своем
новом железном коне.  Это  был  серийный  "форд  таурус"  с  форсированным
двигателем, поисковыми фарами  и  отличным  комплектом  радиооборудования.
Хотя корпус сильно пострадал, салон и усиленные шасси практически остались
неповрежденными. Лукас приписал  это  знаменитому  американскому  качеству
вкупе со слепым везением.  На  скобах  приборной  панели  было  закреплено
помповое ружье двенадцатого калибра. В кромешной тьме огоньки на приборной
панели придавали машине какой-то праздничный вид.  В  салоне  до  сих  пор
стоял запах шерифа - стылого кофе и помады для волос.
   Что хуже всего, Лукас потерял свою  любимую  "Черную  Марию".  Все  его
детские мечты, вся грязная и тяжелая работа, обучение на права класса "А",
часы за рулем чужих грузовиков, работа по выходным,  экономия  на  покупку
нового двигательного узла, все годы труда владельца-водителя,  почти  пять
миллионов миль на черной красавице - все коту под хвост!  Как  из  колодца
накатывали ошеломление, горе, слезы, но времени плакать не было.
   В данный момент были более срочные дела.
   Найдя нужный тумблер, Лукас выключил мигалку на крыше. Внезапно все его
тело снова пронзила острая боль.
   - Посмотри, не откидываются ли задние сиденья? - прохрипел Лукас назад,
в темноту. - Может, найдешь что-нибудь в багажнике.
   - Лукас, нам надо к врачу!  -  всхлипнула  позади  него  Софи,  пытаясь
поднять сиденье. Анхел, свернувшись у окна в позе эмбриона, тихо стонал  и
часто дышал. На его лице застыла гримаса боли и горя из-за гибели дяди.
   Софи наконец нашла опускающееся сиденье и  открыла  за  ним  ящик.  Там
обнаружилась пластиковая коробка. Порывшись в аптечке, Софи  достала  пару
тюбиков мази, один из них бросила Анхелу и  полезла  на  переднее  сиденье
помочь Лукасу.
   - Сначала себя! - прошипел Лукас, мотнув головой в ее сторону. -  Смажь
себе руки!
   Софи принялась  за  работу.  Выдавив  на  ладонь  пригоршню  мази,  она
наложила ее толстым слоем на  обожженную  кожу  рук,  лица  и  шеи.  Потом
бережно покрыла мазью волдыри на щеках Лукаса, его шею, подбородок,  губы.
Из ноздрей Лукаса расходилась полоска сажи, Софи ее стерла.
   Лукас хрипел, подавляя стон. Сначала мазь жалила, как миллион термитов,
потом уколы сменились медленным жжением. Порывшись в  кармане,  он  достал
оттуда пару таблеток демерола и бензедрина, сунул их в  рот  и  скривился.
Вкус, как у гуталина.
   Лукас глубоко вздохнул и стиснул руки на руле.
   Самое главное теперь - не заснуть.
   Если они собираются выжить, спать нельзя. Но за  последние  часы  Лукас
потерял счет принятым таблеткам.  Четыре  таблетки  болеутоляющего  и  две
бензедрина? Или шесть демерола и четыре бензедрина? А что может  натворить
такой коктейль?  Может,  не  стоило  принимать  болеутоляющих,  сама  боль
помешала бы заснуть.
   - О Господи, Лукас! - задыхаясь, прошептала Софи. Сдавленный, хрипящий,
перепуганный голос, как будто за милю отсюда.
   - Ну-ну, детка, успокойся, - пробормотал Лукас, стараясь не отвлекаться
от вождения. Странно было сидеть в четырехколесной машине. Годы  прошли  с
тех пор, как он последний раз сидел в легковушке.
   - Лукас, те копы... они...
   - Успокойся, Софи.
   - Боже, в каком же дерьме мы оказались!
   Оглянувшись через плечо, Софи увидела скорчившегося на  заднем  сиденье
Анхела. Вроде бы он в порядке. Физически по крайней мере.
   Еще несколько минут прошло в молчании. Потом Софи повернулась к Лукасу:
   - Дай мне отчет о повреждениях.
   - Машина в полном порядке.
   - Я имею в виду тебя.
   - Никогда еще не чувствовал себя лучше, - соврал Лукас.
   - Ври больше!
   - Все в норме.
   Софи смахнула с глаз слезы.
   - Сколько у нас бензина?
   Лукас взглянул на приборную панель. Спасибо тебе, шериф Баум, где бы ты
ни был!
   - Полный бак.
   - Ведешь нормально?
   - Да.
   - Как ты думаешь, не стоит ли свернуть с шоссе?
   Лукас задумался. В этом  был  смысл.  Вертолет  может  снова  прочесать
местность. На сельских дорогах у них было гораздо больше  шансов  укрыться
от властей.
   - Пожалуй, ты права. Посмотри, нет  ли  у  шерифа  в  бардачке  местных
дорожных карт.
   Софи порылась в отделении для перчаток  и  нашла  несколько  полупустых
коробок с сигарами, старую замасленную инструкцию к джипу,  пару  жестянок
жевательного табака, пачку бланков штрафных квитанций и карманный фонарик.
   - Карт нет, - сокрушенно произнесла она.
   - Мать его!
   - Подожди. - Софи показала пальцем в окно. - Там какой-то указатель.
   Повернувшись, Лукас увидел в свете фар зеленоватый дорожный  указатель:
"ШОССЕ 15 - 2,5 МИЛИ".
   Пятнадцатое шоссе... Снова повезло!
   Несколько лет назад Лукас и Софи по заказу "Метрик  инкорпорейтед"  шли
рейсом от побережья до побережья, везя  полтонны  печатных  плат.  Пунктом
назначения был город Трентон в штате Нью-Джерси. На  середине  пути  Лукас
решил срезать путь вокруг Канзас-Сити. Софи сомневалась, но  Лукас  уверил
ее, что это сэкономит им целый час времени.  А  иначе  по  расписанию  они
проедут Канзас-Сити как раз в час пик. К  сожалению,  самые  лучшие  планы
Лукаса Хайда часто выходили боком. На объездном пути им пришлось семьдесят
пять миль трястись по пустынному  проселку,  бесконечно  петлявшему  среди
полей. Конечно, там не было ни  заправочных  станций,  ни  закусочных,  ни
объездов, ни освещения... Даже отражающего слоя по краям дороги не было. И
была эта дорога такой узкой и извилистой,  что  десяток  раз  их  чуть  не
сложило пополам.
   Но сейчас это было именно то, что нужно.
   Лукас даже прищелкнул пальцами.
   - На пятнадцатом шоссе мы на время укроемся, - сказал он.
   Софи наморщила лоб.
   - О Боже! Мы уже в Канзасе!
   - Нет, Тотошка, вряд ли  мы  в  Канзасе,  -  ответил  Лукас  фразой  из
"Волшебника страны Оз".
   Софи слишком страдала от боли, чтобы улыбнуться его шутке.
   Через минуту они свернули на пустынную дорогу с гудронным покрытием,  а
еще через пять минут пересекли границу штата  Канзас.  Ландшафт  изменился
сразу.  Зеленые  пятна  холмов  утонули  в  море  желто-коричневых  полей.
Кукуруза, озимая пшеница, сорго, ячмень.  Через  зазубренные  дыры  стекол
доносился густой аромат влажной земли и навоза.
   - Лукас, что же нам теперь делать? - нарушила молчание Софи.
   Лукас поежился. Он не знал, что ответить.  Тошнота  сменилась  глубоким
урчанием где-то в кишках, но оно ощущалось четко.  Проклятие  затаилось  в
нем, как вялотекущая инфекция. Взглянув  в  зеркало  заднего  вида,  Лукас
увидел за собой пустынное шоссе.  Полиции  нет.  Вообще  нет  машин.  Даже
местные не возвращаются с ночной смены. Он почти ждал, что с небес в любую
минуту вынырнет вертолет, который способен прикончить их в  одну  секунду.
Всего одна очередь из крупнокалиберного скорострельного пулемета - и  бах!
Игра окончена.
   - Хотел бы сказать, что у меня есть план, - выдавил наконец Лукас. - На
самом деле я ни хрена не знаю, что нам делать.
   В салоне джипа воцарилось угрюмое молчание.
   Каждый думал...


   Полицейские вертолеты всегда напоминали Лукасу восточный  Лос-Анджелес.
В негритянских районах это был ежедневный  символ  угнетающей  полувоенной
силы.  Дальнобойщики  называли  их  "глаза  с  небес".  Местная  шпана   -
"пугалами". Народ в Инглвуде и Торрансе - просто "садистами говенными" или
еще покрепче. Летом девяносто первого, после бунтов в  Лос-Анджелесе,  они
вошли для Лукаса в кошмары.
   Когда это случилось, он был у себя дома,  в  Санта-Монике,  возился  со
своим мотоциклом. Из переносного телевизора  в  треске  помех  послышалось
сообщение.  Печально  знаменитое  дело  о  четырех  полицейских,  забивших
насмерть черного водителя и  заснятых  при  этом  случайным  любителем  на
видеокамеру, кончилось оправдательным вердиктом! Оправдали, мать их так!
   Лукас помнил, как запустил в окно гаечным ключом.
   Час спустя он отправился в Сими-Вэлли, где состоялся судебный  процесс.
Добравшись до здания суда, Лукас увидел огромную  многонациональную  толпу
протестующих. Они размахивали самодельными плакатами и выкрикивали гневные
слова против абсурдного вердикта. Лукас смешался с толпой и кричал  вместе
с другими, пока не охрип. Странное дело, но ему стало как-то спокойнее  на
душе - по крайней мере хоть кто-то протестовал.
   В тот вечер по дороге домой Лукас, проезжая по фривею Сан-Диего, увидел
крохотные оранжевые точки, расходившиеся  вдоль  горизонта.  Так  начались
апокалиптические бунты, охватившие южный и центральный Лос-Анджелес,  весь
Торранс, Комптон и Инглвуд. И чувства, которые при этом  охватили  Лукаса,
были  странными,  радостными  и  какими-то  противоречивыми.   Будто   его
собственный гнев  на  слегка  завуалированный,  но  глубоко  укоренившийся
расизм этой страны взорвался неисчислимыми  оранжевыми  огоньками  там,  в
Лос-Анджелесе, городе его детства.  Злость  нашла  выражение.  Гнев  обрел
твердость. Его детство пожирало само себя.
   А потом он увидел вертолеты. Десятки их летели с востока, как наводящие
ужас  валькирии,  снижаясь  над  южной  и  центральной  частями  города  в
смертельной пляске собственных прожекторов. И в этот страшный миг познания
истины Лукас понял, что настоящая убийственная сила всегда будет  с  Белым
Хозяином. Его братья могут вспыхнуть огнем в минуту гнева, но контроль над
истинной огневой мощью всегда будет у сучьего Белого Хозяина и его  верной
армии  штурмовиков.  И  Лукас  по  пути  домой  на  подержанном  "харлее",
подставив лицо ветру, не мог удержаться от слез. Он плакал всю  дорогу,  и
слезы высыхали на его щеках под ветром нескончаемого движения.
   Как-то странно вышло так, что с тех пор Лукас непрестанно  находился  в
движении, в дороге.
   - Это Эмпория, штат Канзас?
   Голос Софи прервал молчание. Мимо  джипа  мелькнул  еще  один  дорожный
указатель. Убрав дрожащей рукой прядь волос,  упавшую  ей  на  лицо,  Софи
сказала:
   - Был у меня дядя, который жил в Эмпории.
   - Может, он знает что-нибудь о колдовских проклятиях? - спросил  Лукас,
не отрываясь от дороги.
   - Он умер, когда мне было двенадцать лет.
   - Мои соболезнования.
   Софи молча кивнула. У нее  кружилась  голова  от  принятых  таблеток  и
нескончаемого ужаса. Она сунула руку в карман в  поисках  сигарет,  и  тут
позвоночник пронзила острая боль, словно  ей  прижгли  копчик  раскаленной
кочергой. У нее перехватило дыхание, и она подалась назад, тяжело  дыша  и
пытаясь понять, что случилось. Должно быть, повредила себе  позвоночник  в
катастрофе.
   - Софи? - Лукас заметил, как она дернулась от боли.
   - Ничего страшного, все в порядке. - Софи откинулась на спинку  сиденья
и ждала, пока боль отпустит.
   Задумчиво посмотрев на нее еще раз, Лукас достал из  кармана  несколько
таблеток и протянул их Софи:
   - Вот, прими дарвон и полтаблетки бензедрина.
   Софи  посмотрела  на  таблетки.  Она  больше  не  хотела  глушить  боль
наркотиками. Это - как сидеть на спасательном плоту,  а  под  ним  плавает
акула. Софи знала, что раны никуда не денутся. Как бы ни удалось  замутить
и успокоить разум, все равно рано или поздно боль  вернется.  Отрицательно
покачав головой,  она  засунула  таблетки  в  карман  джинсов  и  сказала,
обращаясь к Анхелу:
   - А как ты? Живой, парнишка?
   Анхел оперся локтями о спинку переднего сиденья и молча  кивнул.  Слезы
на его глазах уже высыхали. Хотя он не так страдал, как  Лукас  и  Софи  -
слава Богу, его болезнь находилась еще в ранней стадии, - он был ошеломлен
горем и потрясением.
   Достав из кармана пачку "Мальборо",  Софи  принялась  искать  сигарету.
Почти все они были смяты и сломаны во  время  катастрофы,  но  ей  все  же
удалось найти одну уцелевшую и закурить. Руки ее сильно дрожали.
   - Полицейский джип - машина заметная, - пробормотала она.
   - Сам знаю, - проворчал в ответ Лукас.
   - Нам нужна помощь, Лукас. Нужно избавиться от  этой  чертовой  машины,
пока нас не нашли.
   Лукас горько рассмеялся:
   - А кто нам, на хрен, поможет? Ты сама подумай, детка, кто?!
   - Надо что-то придумать.
   - Да нам никто ни на мизинец не поверит!
   - Ты кого-нибудь знаешь в Канзас-Сити?
   Лукас отрицательно покачал головой.
   - А в Лоренсе? Может, в  университете  найдется  кто-нибудь  достаточно
сумасшедший?
   - Что ты имеешь в виду?
   Софи сделала глубокую затяжку и сказала:
   - Ну, какой-нибудь психованный  преподаватель  фольклора  или  студент,
изучающий оккультизм, религию, философию или что-то там еще,  -  в  общем,
кто не станет  смеяться  над  этим  невероятным  кошмаром,  в  который  мы
влипли...
   - И чем он сможет нам помочь?
   Софи сделала еще одну глубокую затяжку.
   - Ну, не знаю... Может, найдут какое-нибудь там контрзаклинание.
   - Ой, вот только этого не надо! - раздраженно простонал Лукас.
   - Надо же что-то делать! - заорала Софи, почти срываясь на визг. -  Эта
чертова болезнь крепнет!
   - Мы движемся, и в данный момент этого для меня достаточно!
   - Класс!!! Просто класс!!! - Софи орала не сдерживаясь. - А что  будет,
когда у нас кончится бензин?! Что тогда, Лукас?!
   - Загорать будем, мать твою так и этак!!!
   - ХВАТИТ! - донеслось с заднего сиденья.
   Голос Анхела подействовал на Софи и Лукаса словно ушат холодной воды.
   - Мы долзны дерзаться вместе... ссора ницем не помозет!
   Наступила напряженная тишина. Софи и Лукас обменялись взглядами.  Потом
Софи обернулась к пареньку и убрала прядь волос с его глаз.
   - Вот тут ты прав... В чем прав - в том прав.
   Анхел со вздохом откинулся на спинку сиденья и едва слышно проговорил:
   - Дядя Флако говорил, цто мы долзны иметь веру... быть стойкими в своей
вере.
   Софи на несколько секунд задумалась. И даже не заметила, что  тихо-тихо
повторяет:
   - ...стойкими в своей вере.
   Она  оглядела  приборную  панель,  служебную  рацию,  помповое   ружье,
отделение для перчаток... и заметила телефон. Маленький  сотовый  телефон,
задвинутый в гнездо под рацией.
   На его базе мигал зеленый светодиод.
   - ...в вере...
   Она сняла трубку и набрала номер.
   - Что ты делаешь? - покосился на нее Лукас.
   - Звоню одному другу.
   После серии щелчков и гудков в трубке раздался голос:
   - Справочное бюро - какой вам город?
   - Пожалуйста, Беркли, телефон Мило Клейна.
   Это было так очевидно, что Софи не могла  понять,  как  она  раньше  не
сообразила.  Единственный  человек  на  свете,  который   поверит   в   ту
смертельную петлю, что стянулась вокруг нее и ее друзей.
   Мило родился в Праге, учился в Израиле и в  Нью-Йорке  и  был  фонтаном
эзотерических познаний. Именно он  впервые  познакомил  Софи  с  иудейским
мистицизмом  и  загадочными  преданиями  Каббалы.  Древние   спиритические
системы иудаизма. Незримые силы космоса. Никогда прежде это  не  было  для
Софи так значимо.
   Телефонистка попросила Софи назвать нужное имя по буквам. Софи назвала.
Телефонистка сообщила номер. Софи выслушала и набрала его.
   Телефон  ответил  после  пяти  гудков.  Хриплый,  сонный  и   несколько
недоумевающий голос произнес:
   - Алло?
   - Мило? Это Софи, Софи Коэн!
   После нескольких секунд недоуменного молчания голос произнес:
   - Только не говори, что попала в беду.
   - Ты угадал, Мило, я в таком дерьме... А как ты догадался?
   - Люди не звонят в такой час  и  таким  голосом,  чтобы