для  проведения
вскрытия. На  полицейском  жаргоне  это  помещение  называлось  "люкс  для
новобрачных".  Здесь   никогда   не   смолкал   гул   системы   воздушного
кондиционирования, без устали вытягивавшей вредные испарения.
   Сейчас Бауму вдруг почудилось, что стены комнаты надвигаются на него.
   - Док, почему бы тебе сразу не сказать, в чем тут дело, а?  -  попросил
Баум. - Хотелось бы вернуться домой хотя бы к полуночи.
   Гиббоне снова ткнул пинцетом в раскрытую брюшную полость трупа.
   - Да ты сам подумай, Дик! Неужели ты не понимаешь?
   - Черт побери, Честер! К чему ты клонишь?
   - Этот парень горел изнутри, а не снаружи, как это обычно бывает!!!
   Повисла напряженная тишина. Баум  задумался.  Где-то  на  другом  конце
коридора зазвонил телефон.  Вытерев  рот  тыльной  стороной  ладони,  Баум
переспросил:
   - Горел изнутри?
   - Да! Он  горел  против  всяких  правил!  -  облизнул  пересохшие  губы
патологоанатом.
   - Разрази меня гром,  если  я  понимаю,  как  это  могло  произойти,  -
пробормотал Баум.
   Гиббонс убрал пинцет в стальную канистру, прикрепленную  к  краю  стола
для вскрытий, и устало произнес:
   - Но это еще не самое странное...
   - Ты что, шутишь? - Внутри у Баума словно что-то перевернулось.
   - Смотри сюда, приятель...
   Патологоанатом  подвел  шерифа  к  чашечным  весам,  на  которых  лежал
небольшой предмет, завернутый в тряпку. Развернув ее, Гиббоне сказал:
   - Смотри, это его сердце. Пару минут назад я вскрыл его.
   Баум взглянул на круглую, величиной с кулак лиловую мышцу, лежавшую  на
чаше весов. Она, похоже, почти не пострадала от  огня.  Гиббонс  вынул  из
кармана тонкий металлический зонд и раскрыл желудочки.
   На миокарде был четко виден выжженный рисунок.
   -  Что  еще  за  чертовщина  такая?  -  в  ужасе  воскликнул  шериф  и,
наклонившись ближе, стал рассматривать очертания ожога. Сомнений не  было.
На нежных тканях сердечной мышцы был выжжен отпечаток руки.
   В дальнем конце коридора продолжал звонить телефон.


   - Думай, думай, думай...
   Лукас крепко стиснул руль  грузовика,  шедшего  на  холостом  ходу  под
уклон. Он специально заглушил двигатель, пытаясь сэкономить  хоть  немного
топлива, но все было бесполезно - они и без  того  шли  на  соплях.  Очень
скоро мотор заглохнет, и грузовик остановится, если им не удастся каким-то
чудом добыть еще хоть каплю горючего.
   Лоб Софи покрылся крупными каплями пота.  Взяв  в  руки  микрофон,  она
сказала:
   - Флако, вы слышите меня?
   - Слышу вас хорошо. Прием! - раздался в ответ голос старика.
   - Вы с Анхелом спасли нам жизнь... Поверьте, мы очень благодарны вам...
   - У нас общая беда, - прервал ее Флако.
   - Я знаю, это чистое  безумие,  -  продолжала  Софи,  -  но  теперь  мы
нуждаемся в срочной дозаправке на ходу!
   После  нескольких  секунд,  заполненных   потрескиванием   статического
электричества, по рации донеслось:
   - То есть как сегодня утром? Дозаправка на ходу? Прием!
   - Да, именно это я и имею в виду!
   И тут Лукас выхватил у нее из рук микрофон:
   - Погодите секундочку! Всего секунду!
   Отключив звук, он повернулся к Софи:
   - Софи, послушай, нам придется сделать еще одну остановку!
   - Но это невозможно! - Глаза ее вмиг расширились от  ужаса,  бескровные
бледные губы сжались в ниточку. - Мы же не можем остановиться!
   - Но нам придется это сделать, чтобы заправить грузовик. И ты это  сама
прекрасно понимаешь.
   - Анхел и его дядя помогут нам дозаправиться на ходу!
   - Не выйдет.
   - Лукас, но мы действительно не можем остановиться! Мы прокляты!  Когда
ты наконец это поймешь?
   Глубоко вздохнув,  Лукас  вытер  ладонью  губы  и,  стараясь  сохранять
спокойствие, проговорил:
   - Мы  должны  поступить  так,  чтобы  избежать  полной  остановки.  Нам
необходимо взять хотя бы  немного  топлива,  чтобы  продержаться  какое-то
время.
   Софи мрачно усмехнулась:
   - Время для чего?
   - Не знаю... чтобы что-то придумать.
   - Думай не думай, но мы обречены! И ты это понимаешь не хуже меня!
   С трудом подавив желание закричать от отчаяния, Лукас перевел взгляд на
дорогу. Они приближались к небольшому  поселению  под  названием  Стувиль.
Один из миллиона рабочих городков в западной части штата, Стувиль вырос во
время  послевоенного  строительного  бума.   Теперь,   после   десятилетий
безработицы и депрессии, город глядел  на  мир  выбитыми  окнами  торговых
рядов, заржавевшими фонтанами и разваленными фабриками.
   Глядя невидящими глазами на местные пейзажи, Лукас  бормотал  себе  под
нос:
   - Какой-нибудь трюк, который даст нам время подумать...
   Софи запустила руку в карман в поисках сигарет. Утром она купила  пачку
в супермаркете Стаки и уже успела выкурить  почти  половину.  Закурив  еще
одну, она сделала затяжку и сказала:
   - И как же ты собираешься заправить грузовик, не делая остановки?
   Повернувшись к ней, Лукас торопливо выложил свой план:
   - Я выпрыгну из кабины на ходу, а ты  будешь  медленно  кружить  вокруг
заправочной станции, пока я не наберу полную канистру топлива.
   - А потом что?
   - Я догоню грузовик и залью горючее в бак  прямо  на  ходу,  а  ты  тем
временем вырулишь на шоссе.
   Почти задыхаясь от слишком глубокой затяжки, Софи мрачно засмеялась:
   - Отличная идея!
   Лукас ударил кулаком по приборной панели:
   - Как бы то ни было, но я не собираюсь просто так сдаваться!
   - А что ты можешь сделать, Лукас?
   Схватив микрофон, Лукас прокричал:
   - Вызываю Флако и Анхела! Прием!
   - Мы слысым тебя, Лукас, - прошепелявил в ответ Анхел.
   Сделав еще одну глубокую затяжку, Софи тихо сказала:
   - Оставь эту затею, Лукас.
   -  Впереди  скоро  будет  автозаправочная   станция,   мы   хотим   там
дозаправиться, - не обращая внимания на Софи, продолжал Лукас.
   - Вы уверены, цто это стоит делать?
   - Абсолютно! - не колеблясь, ответил Лукас.
   Софи закусила губу:
   - Это же самоубийство, Лукас...
   - Если вы готовы следовать  за  нами,  -  сказал  Лукас,  -  старайтесь
держаться на приличном расстоянии...  ну,  на  всякий  случай...  вы  меня
понимаете?
   - Договорились! - донеслось по рации.
   Софи нервно дымила сигаретой.
   - Лукас, не надо, - взмолилась она.
   - Конец связи! - рявкнул Лукас в микрофон  и,  вешая  на  место  рацию,
повернулся к Софи: - Мы должны хотя бы попытаться.
   Потом он взглянул в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в  отсутствии
других автомобилей, которые могли бы помешать выполнению задуманного.
   - Мы должны попробовать...
   Он включил сигнальные огни и приготовился к повороту.



        "17. БОГОПРОТИВНО"

   - Черт возьми, Делберт! Или ты начнешь наконец говорить  вразумительно,
или завтра же окажешься регулировщиком движения!
   Шериф Баум разговаривал по телефону в коридоре рядом  с  моргом  округа
Пеннингтон.  Над  ним  жужжала,  то  и  дело  норовя   погаснуть,   старая
люминесцентная лампа.  Несколько  минут  назад  шерифа  разыскал  в  морге
Делберт, звонивший из Пойнт-Сирена. Теперь  он  обрушил  на  шерифа  столь
невероятное сообщение, что у того голова пошла кругом.
   - Делберт?! Ты слышишь меня, черт побери?!
   - Я говорю чистую правду, шериф! -  Голос  Моррисона  на  другом  конце
провода звенел от напряжения. - Вы должны мне поверить!
   Сердито сплюнув табачную  жижу  в  фонтанчик  с  питьевой  водой,  Баум
рявкнул в трубку:
   - Значит, черная магия?! Колдовство?! И это после  всех  твоих  заочных
курсов?! Значит, ты уверен, что кто-то всерьез занимается черной магией?!
   Делберт молчал.
   - Отвечай, Моррисон!!!
   В ответ донеслось тихое и невнятное бормотание,  из  которого  Баум  не
понял ровным счетом ничего.
   - Что?! Что ты сказал?!
   - Богопротивно.
   - Что значит "богопротивно"? Делберт, что тебе удалось обнаружить  там,
в Пойнт-Сирене?!
   После короткой паузы до слуха шерифа донеслось:
   - Это все... богопротивно... вот и все, что я могу сказать. То,  что  я
видел на кладбище... это было... богопротивно.
   -  А  ты  не  можешь  рассказать  об  этом  подробнее?   -   язвительно
поинтересовался шериф.
   - Покойный... его рука... была отрезана.  Шериф,  мне  потом  было  так
плохо... Тут замешан  сам  Сатана,  я  в  этом  просто  уверен...  Клянусь
Всевышним... это настоящий сатанизм, шериф!
   - Что ты там плетешь, Делберт? -  устало  проговорил  Баум.  Его  рука,
державшая трубку, вспотела. Второй  помощник  все  еще  грипповал  дома  с
высокой температурой. И надо же было такому случиться, чтобы именно в этот
момент помощник Моррисон вдруг взял да и спятил!
   Немного поразмыслив, шериф решил, что слишком поторопился с выводами. В
конце концов, за последнее время произошло столько странных  и  непонятных
вещей...
   - Я подумал, - раздался  в  трубке  голос  Делберта,  -  что  лучше  бы
прислать сюда группу поддержки... и еще, может быть, попросить приехать ко
мне отца О'Коннора из Чаттануги... ну, того самого, который...
   - Священника?! - завопил Баум. - Да ты что, и впрямь спятил?!
   - Он мог бы поехать вместе со мной...
   - Нет!!! Немедленно возвращайся! Я сам возьмусь за это дело!
   - Но, шериф, мне  кажется,  вы  не  совсем  понимаете,  с  чем  мы  тут
столкнулись...
   Баум уже не слушал. Рассеянно глядя на мигающую  люминесцентную  лампу,
он вспоминал слова патологоанатома о том, что труп словно выгорел изнутри.
Потом   ему   на   память   пришло    странное    поведение    чернокожего
шофера-дальнобойщика... Интересно, как он оказался рядом с тем несчастным?


   Старинный лимузин, никем  не  замеченный,  упорно  следовал  за  черным
грузовиком.  Старуха  на  заднем  сиденье  тщательно  следила   за   всеми
действиями чернокожего  шофера  и  его  белой  напарницы  через  небольшой
бинокль. Она не хотела упустить ни единой подробности.


   Анхел первым заметил искры. Как  только  Лукас  выпрыгнул  на  ходу  из
кабины черного  "кенворта",  из-под  его  подкованных  железом  ковбойских
сапог, чиркавших каблуками по асфальтовому покрытию, посыпались мельчайшие
искры.
   - Лукас! Подозди! - закричал Анхел,  высовываясь  из  окна  старенького
школьного автобуса.
   Но он не откликнулся и не остановился. Он изо всех сил бежал к конторе,
держа в левой руке пустую тридцатигаллоновую канистру.
   Он рассчитывал залить туда дизельное топливо до того, как  его  скрутит
очередной приступ. Судя по тому, как его  шатало  из  стороны  в  сторону,
приступ был уже на подходе.
   Флако остановил автобус рядом с конторой, и Анхел стремительно спрыгнул
на земли, не дожидаясь полной остановки.
   - Лукас! Я сам займусь этим! - закричал он.
   Дверь  конторы   открылась,   и   на   пороге   показался   рыжеволосый
всклокоченный заправщик, вытиравший руки о замасленную тряпку:
   - Чем могу помочь?
   Сунув ему в руку канистру, Лукас сказал:
   - Тридцать галлонов дизельного топлива и как можно быстрее!!!
   - Что, простите?
   - Скорее! Получишь приличные чаевые!
   Вдруг Лукас согнулся пополам  от  сильнейшей  боли  в  животе.  У  него
задрожали руки, но он изо всех сил пытался держаться.
   В это время к нему подбежал Анхел и стал оттаскивать его к грузовику:
   - Уходи, Лукас, инаце тебе станет совсем плохо!!
   Заправщик задумчиво почесал небритый подбородок:
   - Мистер, вам нужно в туалет?
   - Наполни канистру!!! Скорее!!!
   Из последних сил Лукас швырнул канистру прямо в  лицо  заправщику.  Тот
ловко увернулся, и канистра попала в стеклянную дверь конторы.  Осколки  с
веселым звоном посыпались на асфальт.
   - Сукин ты сын! - завопил заправщик, отскочив назад, словно от  бешеной
собаки.
   - Лукас! Идем! - Анхел чуть не схватил его  за  руку,  но  тут  за  его
спиной прозвучал голос, заставивший парня замереть на месте.
   - Анхел! Проклятие! Не прикасайся к нему! - кричал  Флако,  высунувшись
из  окна  автобуса.  От  одной  мысли  о   том,   что   проклятие   начнет
распространяться, у старика чуть не остановилось сердце.
   Заправщик попятился к конторе, бормоча под нос:
   - Проклятые наркоманы...
   Лукас подхватил канистру и повернулся к ближайшему автомату с дизельным
топливом.
   - Я сам все сделаю...
   Он тяжело поплелся к заправочной колонке, задыхаясь от боли и  хватаясь
за живот, словно тот мог  в  любой  момент  взорваться.  Анхел  неотступно
следовал за ним.
   Добравшись до колонки, Лукас выдернул из углубления топливный пистолет.
Но сильный приступ боли заставил его снова согнуться пополам. Он  обхватил
руками живот, выронив заправочный пистолет. Из уголков рта потекла горячая
слюна. Лукас из последних сил подобрал пистолет и попытался вставить его в
канистру, но ему никак это не удавалось из-за усиливавшейся  конвульсивной
дрожи во всем теле.
   Из-за разбитой двери  конторы  выглянул  заправщик,  сжимавший  в  руке
телефонную трубку, и прокричал истошным голосом:
   - Проклятые наркоманы! Вы мне надоели!  Я  вам  сейчас  покажу,  сукины
дети! Я вызову полицию!
   Склонившись над канистрой, Анхел старался помочь Лукасу вставить в  нее
топливный пистолет, который оказался настолько горячим,  что  Анхел  обжег
кончики пальцев и вскрикнул от боли и удивления.
   И тут Лукаса стало выворачивать наизнанку. Он весь скорчился  от  боли.
Желудок был совершенно пуст, изо рта у Лукаса вытекала лишь горячая темная
желчь, смешанная с желудочным соком и слюной. Он  завыл  от  боли,  словно
волк, попавший в стальной капкан. К отчаянным воплям примешивался странный
булькающий звук, исходивший из глубины его большого, сильного,  но  теперь
почти абсолютно беспомощного тела. Этот звук создавал ощущение смертельной
опасности.
   С трудом выпрямившись,  Лукас,  шатаясь,  отступил  назад.  Его  сапоги
шаркали по жесткому дорожному покрытию,  высекая  мелкие  искры.  Внезапно
такие  же  мелкие  искры  посыпались  с  кончиков  его  пальцев.  Невольно
коснувшись рукой рубашки, Лукас  увидел,  как  на  ней  тут  же  вспыхнуло
неярким пламенем масляное пятно. В страшном смятении он стал сбивать пламя
ладонями.
   - Лукас! Скорее назад, в грузовик! - закричал Анхел, рукой показывая  в
сторону кружившего вокруг заправочной станции "кенворта".
   Лукас шагнул к грузовику. Софи, очевидно, внимательно следила за  всеми
событиями - машина тут же развернулась в  сторону  приближавшегося  к  ней
Лукаса и двинулась ему навстречу, постепенно снижая скорость.
   Когда грузовик и Лукас сблизились, чернокожий великан сумел вскочить на
подножку  и  мертвой  хваткой  уцепиться  за  поручень.  Тут  же   взревел
двигатель, и грузовик помчался прочь  от  заправочной  станции,  унося  на
подножке кабины изо всех сил державшегося за поручень Лукаса.
   Затаив дыхание, Анхел следил  за  удалявшимся  грузовиком.  И  тут  его
внимание  привлекло  что-то  странное,  происходившее  у   самой   дальней
заправочной колонки, находившейся почти у выезда на шоссе.
   Там, где случайная искра попала на пятно пролитой  солярки,  показались
маленькие язычки оранжевого пламени.
   -  Дядя!  Скорее!  -  закричал  Анхел  старому   Флако,   сидевшему   в
припаркованном в двадцати футах от него автобусе с работавшим на  холостом
ходу двигателем. Двигатель послушно взревел, и автобус дернулся  навстречу
Анхелу с раскрытой дверью-гармошкой. Анхел уже хотел было на ходу вскочить
в  автобус,  но  тут  взглянул  под  ноги  и  заметил,  что  его   штанина
воспламенилась.
   - Анхел! Осторожнее! - закричал старик хриплым  и  ослабевшим  голосом,
полным бесконечной тревоги за племянника.
   Наклонившись, Анхел стал лихорадочно сбивать руками  пламя,  охватившее
нижний край его штанины.


   Сидя в затемненном лимузине,  Ванесса  решила  ускорить  развязку.  Она
медленно поднесла зажигалку к пучку сухих  Веточек  бессмертника,  который
мгновенно вспыхнул, источая густой молочный дым...


   - Опасность! Берегись! - закричал  Анхел,  глядя,  как  язычки  пламени
быстро-быстро зазмеились по залитому маслом и топливом дорожному  покрытию
вокруг заправочной станции. - Господи, помоги!
   Очень скоро вся парковка покрылась огненно-рыжими змейками. Самое яркое
пламя вспыхнуло там, где пробегал Лукас. Огонь стремительно приближался  к
заправочным колонкам и самой конторе. Над ней уже стало собираться  низкое
облако черного удушливого дыма, от которого щипало глаза  и  перехватывало
дыхание.
   Из дверей конторы выскочил заправщик и со всех ног бросился к  соседней
рощице с воплем:
   - Боже всемогущий! Сейчас все взлетит на воздух!
   Наконец Анхел забрался в раскрытую дверь автобуса, и  Флако  до  отказа
нажал на педаль газа. Автобус со страшным  грохотом  выехал  с  территории
заправочной станции, выплевывая черное облако  выхлопных  газов.  Переводя
дыхание, Анхел закричал:
   - Торопись, дядя! Скорее! Сейцас... сейцас... Надо  поскорее  убираться
отсюда!!!
   Он обернулся и поглядел в заднее окно.
   Позади них  заправочная  станция  была  уже  вся  объята  пламенем.  На
какую-то  долю  секунды  Анхелу  вдруг  почудилось,  что  огненные   языки
превратились в очертания громадной руки с растопыренными пальцами.
   И тут раздался страшный взрыв.


   Взрывной волной довольно ощутимо качнуло и "Черную Марию". Когда позади
них раздался страшный грохот взрыва, Софи пришлось  покрепче  сжать  руль.
Даже на таком приличном расстоянии от заправочной станции  через  открытое
окно  грузовика,  быстро  удалявшегося  прочь,  ворвалась  волна  горячего
воздуха, нагретого высоким пламенем пожара.
   - Твою мать! - воскликнула  Софи,  глядя  в  зеркало  заднего  вида  на
громадный пожар, охвативший заправочную станцию.  -  Вся  автозаправка  на
воздух взлетела!
   Лукас почти не слышал ее. Он корчился от боли, держа обожженные руки на
коленях ладонями вверх. Боль была невыносимой.
   Ничего подобного он еще не испытывал. Сейчас ему было гораздо хуже, чем
во время последней остановки у лавки ростовщика. Все  внутри  него  горело
нестерпимой болью ожога, словно  он  по  неосторожности  выпил  порядочную
порцию соляной кислоты. А самая худшая боль исходила  от  глубоких  ожогов
третьей степени на концах пальцев и разбегалась волнами по всему телу...
   - Старик... парень... - задыхаясь от острой боли, выдавил Лукас. -  Как
там... они?
   Софи сразу глянула в зеркало заднего вида.
   - Они по-прежнему следуют за нами, - ответила она.  -  Кажется,  слегка
напуганы... но живы и здоровы.
   Ладони пронзила ужасная боль. Из обожженного горла  вырвался  невольный
стон, и Лукас снова  согнулся  пополам.  В  висках  стучала  кровь.  Он  и
представить себе не мог, что боль бывает настолько острой, невыносимой.
   Он посмотрел на свои руки и ахнул. Кончик каждого пальца превратился  в
надутый кровавый пузырь, окаймленный почерневшей кожей.
   Лукас перебрался со своего сиденья в спальный отсек и нашел там аптечку
первой помощи. Открыл ее с помощью локтей. Взяв  тюбик  с  антисептической
болеутоляющей мазью, он с трудом смазал ею каждый палец и забинтовал  руки
стерильным перевязочным бинтом.
   Из кабины донесся неуверенный голос Софи:
   - Лукас, Боже мой, что мы натворили...
   - Мы пытаемся сохранить жизнь, -  отозвался  Лукас,  роясь  в  ящике  в
поисках хоть каких-нибудь перчаток.
   - Мы на грани жизни и смерти.
   - Самое забавное, что эти проклятия, кажется, действительно имеют силу,
- пробормотал Лукас.
   Стараясь дышать ровно, он шарил среди запасных  чистых  футболок  Софи.
Обнаружив наконец на самом дне ящика пару кожаных шоферских  перчаток,  он
осторожно натянул их  на  свои  забинтованные  руки.  Потом  снова  открыл
аптечку первой помощи и вынул из нее баночку без этикетки. В ней хранились
таблетки кодеина, называвшиеся на шоферском жаргоне "марианнами".
   Эту баночку Лукас приобрел год назад, когда Софи сильно растянула  ногу
и щиколотка тут же сильно опухла  и  вся  покраснела.  Однако  Софи  тогда
наотрез отказалась терять время и деньги на визиты к врачам. Лукас чуть ли
не на к