льшой дыре с  рваными  краями
на потолке.
   С трудом ворочая шеей, Лукас огляделся.
   Он  был  в  сарае.  Над  ним  старые  деревянные  балки   сходились   в
остроугольный конек крыши. Углы  сарая  были  густо  оплетены  паутиной  и
покрыты многолетней пылью. В  воздухе  стоял  характерный  запах  гниющего
дерева и заброшенной конюшни. Повсюду валялись сломанные колеса от повозок
и телег, рваная лошадиная упряжь, кузнечные  инструменты,  подковы.  Угол,
где лежал Лукас, был завален заплесневелым сеном.
   Опять что-то  зашевелилось  позади.  Ухо  Лукаса  уловило  еле  слышное
затрудненное дыхание. Выгнув шею, он оглянулся через плечо, вглядываясь  в
тени за спиной.
   Внезапно из темноты возникла худая рука и обвилась вокруг шеи.
   - Томасссс!
   Кривые когти впились в ключицу. Будто на шею надели  железные  колодки.
Теперь голос Ванессы изменился. Он стал выше, пронзительнее.
   - Ты предал меня!
   Он с трудом перевел дыхание. Из темноты возникло страшное лицо старухи,
слабо освещенное лунным светом. Мертвенно-бледным, словно  снятое  молоко.
Волосы потемнели и  стали  гуще,  глаза  сверкали  молодым  блеском.  Даже
одеяние ее изменилось - теперь  она  была  в  нарядном  платье  из  яркого
набивного ситца.
   Кричащая пародия на юность.
   - НЕТ!
   Лукас вывернулся из  тисков,  повернулся,  пополз  по  грязи,  цепляясь
ногтями, к зазубренной дыре. Там, за дырой, лежала темная  пустота.  И  он
пополз к ней, прочь от  этого  безумного  кошмара,  прочь  от  сумасшедших
обвинений старухи...
   "Трус! ТРУС!!!"
   Он стал протискиваться через рваную дыру.  Окаменевшие  ноги  безвольно
тащились  по  земле.  Острые  края  досок  рвали  рубашку,  ржавые  гвозди
впивались в тело, но запахи свободы звали вперед, к волшебному пейзажу  за
стенами сарая. Там, снаружи, ночь сгустилась в туннель, будто  смотришь  в
перевернутую  подзорную  трубу.  Темнота  улетала  вдаль.  Открылся  новый
ландшафт. Пустынный луг, залитый светом и тенью. Силуэты деревьев за  ним.
Южные сосны. Их запах вывел  Лукаса  из  паралича.  Вскочив  на  ноги,  он
стряхнул с себя боль.
   И помчался в этот невероятный новый мир.
   Ночной воздух приятно холодил.  Ботинки  куда-то  пропали,  и  покрытые
волдырями подошвы жалила жесткая трава. Но он бежал. Черт побери, он бежал
сквозь этот кошмар, он был жив, он был свободен!
   Позади летел отчаянный вой старухи:
   - ТОМАС!
   Он продолжал бежать, и в голове  у  него  проносились  обрывки  мыслей:
"Этого не может быть... на самом, деле этой старухи нет...  ее  просто  не
может быть... это  обман...  она  приняла  меня  за  Томаса...  за  какого
Томаса?.. кто тот чертов  Томас?!.  Не  может  быть...  я  не  отвечаю  за
какого-то хмыря... которого не было... это не я!"
   Лукас вбежал в лес.
   Прохладная  тьма  поглотила  его.  В  голове  мутилось  от   страха   и
недоумения. С обеих сторон блестели под луной линии воображаемых деревьев,
как бархатные полоски в книжке-игрушке. Мерцали  в  темноте  ночи  далекие
огоньки. Его окружали запахи болота и жирного чернозема,  усиливая  страх,
обостряя ощущение, что там,  позади,  происходит  что-то  очень  важное  и
ужасное.
   - ТОМММММММАААААААСССССС!!!!
   Лукас  остановился  на  темной  поляне.  Стараясь  перевести   дыхание,
прислушался к  отчаянным  крикам  из  темноты.  Температура  упала  круто.
Режущий холод. Куда сильнее, чем раньше. Обернувшись,  сквозь  деревья  он
увидел позади, в двадцати ярдах, сарай, в стене  зияла  зазубренная  дыра.
Через дыру виднелась распростертая на грязном полу старуха с искаженным от
боли лицом. Ее скрюченные руки были воздеты к небу.
   Из тени за ней вдруг что-то возникло.
   Сначала Лукас принял это за столб дыма,  будто  затлело  сено.  Но  дым
задвигался, и Лукас понял, что это  призрак.  Высокий  мужчина.  Поднявший
дымные руки. Призывающий какого-то безымянного бога. Откачнувшийся  назад,
как кобра перед броском.
   И он ударил.
   От крика Ванессы содрогнулась земля.
   Лукас в лесу задрожал. Оцепенев, он смотрел, как призрак бьет  старуху.
Каждая клеточка его тела жаждала сейчас одного  -  повернуться  и  бежать,
бежать в самую чащу сонного леса. Бежать от старухи и человека из дыма. Но
что-то держало его на месте.  Какие-то  остатки  разума,  погребенные  под
лавиной страха. Проблеск понимания. То, что человек  был  из  дыма  -  это
ключ. Как черная рука. Как ненависть старухи. Как проклятие.
   Источником всего был этот дымный человек.
   Призрак снова ударил. Ее вопль наполнил воздух, как звук рога. У Лукаса
волосы встали дыбом. Не от громкости, не от резкости самого вопля,  не  от
того, как он рассек тишину леса. А - от тона.  Безнадежный,  агонизирующий
тон. Он дошел до Лукаса, добрался до самых  корней  его  нервной  системы.
Такого горя Лукас не слышал никогда.
   Он должен это остановить.
   Несколько робких шагов из рощи, обратно к сараю.
   На полпути он увидел перемену. В тени за спиной  Ванессы  дьявол  менял
облик. Темные дымовые щупальца удлинялись, обретая новую форму и цвет, как
хамелеон. Неоновая игра светотени. Мундир. Темно-синие погоны. Газета  под
мышкой. И глаза, как серебряные монеты.
   Зеркальные очки.
   - Эй, парень! -  проскрипел  металлический  голос.  -  Полегче  с  этим
драндулетом!
   Лукас застыл, не дойдя  каких-нибудь  двадцати  футов  до  сарая.  Тело
отказывалось повиноваться ему. Трава стала вязкой, как смола, и  ноги  его
прилипли. Руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Колотилось сердце  -
сердце ребенка. В горле застряли  льдинки,  они  душили  его.  В  сознании
всплывало слово "извините", но он не хотел его произносить.
   - Твой папаша - хороший ниггер, - прошипел  человек  из  дыма  и  снова
принялся избивать старуху.
   С каждым ударом глаза монстра  вспыхивали  все  ярче.  Зеркальные  очки
переливались магниевым блеском. Наглым, радужным блеском. У  ног  призрака
рыдала Ванесса, морщинистое лицо искажали ярость и боль.
   - Хороший ниггер  -  мертвый  ниггер!  Поскольку  твой  папаша  мертвее
мертвого, значит, он очень хороший ниггер!
   На  глаза  Лукаса  навернулись  слезы.  Отчаяние  сдавило  грудь.  Этот
скрипучий голос воскресил боль, которую  он  испытал  на  похоронах  отца.
Парализующую боль. Боль, отнимавшую слова. Боль,  которая  заставляла  его
знать свое место. Боль, которая заставляла  его  бежать,  бежать  всю  его
взрослую жизнь.
   Но теперь пришло время остановиться.
   - Хватит! - сказал Лукас. Голос его донесся из дальней дали.
   Человек  с  серебряными  глазами  лишь  насмешливо  дернул  головой   и
продолжал избивать женщину.
   Лукас  прошел  оставшиеся  футы.  По  мере  его  приближения   призрак,
казалось,  увеличивался  в  размерах.  Раздувшись  от  ярости  и   разинув
невероятно огромный рот, он свирепо расхохотался, обнажив черные и  острые
как бритва зубы, высунув змеиный извивающийся язык.
   Добро пожаловать в ад!
   Лукас застыл как вкопанный, ощущая на лице гнилой ветер, черный  холод,
исходящий от дымного человека. Из сарая вырывались щупальца  дыма,  и  они
пахли могилой. Они обвивались вокруг Лукаса и обдавали его  волной  ужаса,
еще более холодного, чем ненависть.
   Лукас глянул прямо в лицо Дьяволу и вновь обрел голос:
   - Я СКАЗАЛ, ХВАТИТ!!!
   Откуда-то  снизу  до  его  слуха  донеслись  какие-то  странные  звуки.
Взглянув себе под ноги, он увидел, что старуха  смотрит  на  него  полными
слез глазами. Ярость ее сменилась благоговением. Казалось, она не  верила,
что он вернется.
   - Томас... ты вернулся...
   От страха у Лукаса подгибались колени,  но  он  продолжал  смотреть  на
старуху, не в силах вымолвить ни слова, не в силах сдвинуться с места. Ему
казалось, что сейчас он потеряет  сознание,  но  он  не  отрывал  глаз  от
старухи. Что-то в ее страдающем голосе...
   - Ты вернулся...
   И тут с Лукасом что-то произошло. Он задрожал. Все вокруг замерло,  как
на экране остановленного видеомагнитофона. Потом его словно ударило током.
   Лукас снова взглянул в мутные глаза и понял, что это.  Жалость!  Вместо
ненависти он испытывал сейчас к этому искалеченному  существу  жалость.  И
тут он понял: весь ужас, страх, видения, призраки - все  это  исходило  от
этой искалеченной старухи!
   Источником была она.
   Лукас посмотрел вверх. Человек из дыма исчез, исчез  и  сарай.  Остался
только сгусток теней, медленно смыкающийся, как  гигантский  черный  ирис.
Стягивающийся.  Пока  не  осталась  только  старуха,  обрамленная   черной
спиралью, и глаза ее сверлили Лукаса. Они ждали. Ждали ответа.
   - Ты вернулся...
   И тут он заметил еще что-то в лице старухи. И это что-то  пронзило  его
сердце. Внезапно перед его  глазами  предстала  совсем  другая  женщина  -
рассерженная, обиженная, одинокая. Раненная не силой черной магии, а самим
Лукасом. Его страхами и предубеждениями.
   Это была Софи.
   Лет  через  двадцать,  мучимая  горькими  воспоминаниями,   Софи   тоже
превратится в старую деву, оставленную  чернокожим,  которого  она  всегда
любила. Теперь он знал, что делать.
   - Да, - мягко произнес он. По его щекам текли слезы. - Я вернулся.
   И он протянул руку.


   ...в кончиках  пальцев  закололо...  покалывание  перешло  выше  по  ее
рукам...  заполнило  собой  ее  вены...   ее   сотрясала   противоположная
магнетическая сила... в ней  проснулось  давно  забытое...  спавшее  почти
полвека...
   ...нежность...


   И в тот момент, когда Лукас нежно взял Ванессу за руку, магия  внезапно
лопнула по швам.
   Лукаса чуть не сбило с ног.  Мимо  него  со  свистом  полетели  обрывки
одежды, костей, тканей... Галлюцинация охлопывалась как  карточный  домик,
слезали  тени,  открывая  старые  раны.  Уходил,  извиваясь,  столб  дыма,
уносимый шквалом голосов, бесплотных заклинаний, шепотов...
   - ТЫ ВЕРНУЛСЯ...
   Изо рта старухи вырвались первые языки пламени,  закружились  во  тьме,
вылизывая воздух, всасывая в свой  водоворот  весь  черный  дым  и  магию.
Лукаса отбросило назад. Ноги у него подкосились, он тяжело ударился о  пол
и задохнулся.
   Запахло машинной смазкой и дизельным топливом. Сквозь разбитое окно  на
крыше сочился бледный рассвет. В проеме сорванной с петель двери  виднелся
самый обычный утренний пейзаж Колорадо. Лукас понял, что снова оказался  в
вагоне. Каким-то образом все видения - вся схватка  -  заняли  в  реальном
мире считанные секунды.
   А что важнее, вагон останавливался.
   Ванесса вспыхнула ярким пламенем. Из ее головы вырвался огненный столб.
Шатаясь на кривых, тонких ногах, она  поднялась  с  пола.  Она  воздела  к
небесам скрюченные руки, открыла рот, и вверх взметнулся  огненный  факел,
лизнул потолок и зазмеился по крыше. В вагон хлынул дневной свет. Старуха,
вскинув скрюченные руки, с раскрытыми в экстазе горящими глазами, купалась
в огне. От глаз ее исходили желтые лучи, как от старинных фар.  Изодранная
одежда чернела на глазах. Рот раскрылся в предсмертном вопле.
   Воздух содрогнулся.
   Лукас закрыл лицо руками.  По  всему  вагону  поползли  языки  пламени.
Пугающие и красивые, они пожирали темноту. Лукас хотел, пытался остановить
взгляд на фигуре в огненном нимбе, но пламя поглотило все.  Глаза  опалило
жаром. Дыхание обжигало легкие. В желудке возобновился пожар. Он  поднялся
на ноги. Суставы кричали от боли, жилы звенели  от  напряжения.  Все  тело
было будто обварено кипятком. Но он еще мог двигаться. С трудом, но мог.
   В нескольких футах от него Ванесса обратилась в чистое пламя.
   Вагон был готов развалиться. Пламя ревело, словно ураган. Лукас  понял,
что надо действовать. Обе двери пылали. Пол проваливался. И тут он заметил
участок стены, где еще не горело. Набрав в  легкие  побольше  воздуха,  он
наклонил голову и как камикадзе ринулся на стену



        "30. ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ"

   Пригородный  поезд  компании  "Амтрак"  был  в  трехстах  ярдах,  когда
отцепленный вагон загорелся.
   - Господи! Смотрите! - закричал Анхел, высунувшись из окна локомотива и
глядя вдоль всего поезда на загоревшийся вагон, отцепленный Лукасом. Поезд
теперь двигался задним ходом - впереди вагоны, за ними тепловоз.
   - Я вижу его! - крикнула Софи. Она тоже изо всех  сил  высовывалась  из
окна, чтобы получше разглядеть страшный пожар. Всего несколько минут назад
ей удалось уговорить Барни остановить поезд и  двинуться  обратным  ходом.
Конечно, в тот момент, когда  локомотив  остановился,  Софи  ожидала,  что
придется глотать огонь. Каким-то  чудесным  образом  этого  не  случилось.
Кажется, они с Анхелом каким-то образом исцелились.
   - Сейцас мы вреземся в него! - снова закричал Анхел.
   - Помедленнее, Барни! - крикнула Софи, перекрывая шум. Слезы  застилали
ей глаза.
   Вдруг из объятого пламенем вагона вырвался  кто-то  в  горящей  одежде,
упал на железнодорожную насыпь и откатился на несколько футов.
   - Великий  Боже!  -  воскликнул  Барни,  глядя  в  зеркало,  как  поезд
приближался к горевшему вагону. - Кто это, черт возьми?!
   Софи изо всех сил вглядывалась в неясный силуэт,  лежавший  на  насыпи,
пытаясь определить, кто это.
   - Подожди-ка!
   - Кто это? - тревогой отозвался стоявший рядом с ней Анхел.
   Софи усмехнулась:
   - Да это Лукас!
   - Лукас! - крикнул Анхел.
   - Слава Богу! - прошептала  Софи.  Теперь  она  ясно  видела,  что  это
действительно Лукас, скатившийся в дренажную канаву. Его  одежда  частично
горела, но он уже почти сбил пламя. Похоже, он практически не пострадал.
   - Боже милосердный, кто это?!
   Барни глядел на горящий вагон.
   Улыбка Софи исчезла.
   - Прибавь скорости, Барни! - приказала она.
   - Как это - "прибавь скорости"?
   - Быстрее!
   - То есть...
   - Прибавь скорости!!!
   Барни повиновался. Тридцать, тридцать пять, сорок миль  в  час.  Теперь
пылавший вагон был уже всего в  сотне  ярдов  от  приближавшегося  к  нему
поезда. Вдруг на  его  провалившейся  посередине  крыше  появилось  нечто,
объятое пламенем.
   - А это еще что такое? - воскликнул Барни.
   - Ты можешь ехать быстрее? - вместо ответа спросила Софи.
   - Да, мэм. - Барни прибавил скорость. Теперь они уже были в  пятидесяти
ярдах от  вагона.  В  тридцати,  двадцати  пяти,  двадцати...  Барни  весь
напрягся перед неминуемым столкновением и завопил: - Черт побери,  что  же
это там такое?
   Софи обхватила себя руками.
   - Это? Чертова падаль.


   Сторонний наблюдатель этого не заметил бы.  Но  Лукас  в  краткий  миг,
предшествовавший столкновению вагона с поездом, разглядел в  самом  сердце
этого кромешного ада то, что навсегда осталось в его памяти.
   Оно появилось на крыше  сквозь  огромный  пролом,  словно  убегающая  с
тонущего корабля крыса. Объятое пламенем  существо,  в  котором  с  трудом
можно  было  узнать  старуху  Ванессу,  выпрямилось  во   весь   рост   на
подгибавшихся кривых ногах.  Потом  оно  сделало  несколько  движений,  от
которых у Лукаса перехватило дыхание.
   Скрюченная нога скользнула вперед. Тело плавно повернулось. Локоть  был
поднят.
   Ванесса танцевала.
   Пожираемая пламенем, шипя и съеживаясь, словно вязанка сухого хвороста,
Ванесса  танцевала.  Танцевала  старинный  вальс  с  невидимым  партнером,
которого она на самом деле никогда не знала.
   Поезд ударил.
   Вагон взлетел на воздух.
   Земля затряслась, и Лукас зарылся лицом в грязь, чувствуя, как взрывная
волна пытается оторвать ему голову. С неба обрушился град пепла и  горящих
обломков. Над  землей  прокатилась  волна  испепеляющего  жара,  опалившая
волосы.
   Мгновение спустя Лукас поднял  глаза.  Вглядевшись,  он  увидел  сквозь
густой дым поезд,  медленно  идущий  среди  дымящихся  куч,  которые  были
когда-то вагоном.
   Лукас с трудом поднялся на ноги. Странное дело, ему стало даже  весело!
Впервые за последние двое суток он  вновь  почувствовал  себя  здоровым  и
сильным, хотя и очень измученным. Взглянув на свою рубашку, он увидел, что
она  превратилась  в  истлевшие  лохмотья.  Потом  он  перевел  взгляд  на
обожженные руки и с удивлением понял, что раны под грязными бинтами  стали
понемногу заживать. Лукас чувствовал себя как-то  странно.  В  ушах  стоял
звон, голова  слегка  кружилась...  Внезапно  он  понял,  что  именно  ему
показалось странным - он стоял на месте!
   Он не двигался!
   Раздалось громкое шипение поездных тормозов. Отъехав  на  сотню  ярдов,
локомотив  остановился.  Дверь  кабины  распахнулась,  и  первым  из   нее
выпрыгнул Анхел, За ним - Барни Холлис.
   Шатаясь, Лукас побрел  к  поезду.  Голова  кружилась,  сердце  учащенно
билось. Он искал взглядом одного-единственного человека.
   Софи появилась последней. Спрыгнув на насыпь, она не пошла  и  даже  не
побежала, она понеслась навстречу Лукасу.
   Мгновение - и они очутились в объятиях друг друга. Это было  первое  их
объятие. Их тела очень подошли друг другу - как рука и перчатка.
   - Господи, Лукас... ну зачем?.. - тихо прошептала Софи,  вся  дрожа  от
нервного напряжения. - Зачем ты...
   - Не надо, ничего не говори.
   - Как всегда, хочешь быть героем?
   - Это точно. - Лукас еще крепче прижал ее к себе, с наслаждением вдыхая
пряный аромат ее волос и медленно проводя рукой по гибкой спине. - Никогда
не был особенно умным.
   Софи взглянула ему в глаза и тихо сказала:
   - Лукас, вот мы с тобой стоим неподвижно... и не горим...
   - Ну надо же! - улыбнулся Лукас.
   Она закрыла глаза, и по щекам заструились слезы.
   Лукас хотел  было  утешить  ее,  но  увидел  стоявших  на  почтительном
расстоянии Анхела и Барни. Старый машинист  нервно  поглядывал  в  сторону
железнодорожного полотна, словно ожидая появления другого поезда. В глазах
Анхела можно  было  прочесть  сотни  вопросов.  Лукасу  не  терпелось  все
рассказать, но для этого у них еще будет уйма времени. А сейчас важно было
сказать совсем иное.
   - Я хочу тебе кое-что сказать, Софи, - неуклюже начал он.
   - Да?
   - Я хочу сказать... знаешь, ты была права насчет меня... то есть я хочу
сказать, что я действительно...
   Софи внимательно поглядела на него.
   - Что ты хочешь мне сказать, Лукас? Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Или еще что-то?
   Несколько секунд Лукас молча всматривался в ее выразительные глаза. Ему
все еще было не по себе от пережитой боли и ужаса.
   - Ну да, похоже на то, - наконец улыбнулся он.
   Софи нежно коснулась щекой его щеки и прошептала:
   - Знаешь, это чувство взаимно...
   Лукас поцеловал ее в лоб.
   - Идем, - Софи взяла его за руку. - Надо уходить отсюда.
   Но Лукаса уже не держали ноги, и он потерял сознание.
   Земля показалась ему нежной и чудесно прохладной.



        "ЭПИЛОГ. ЗАСТЫВШЕЕ ВРЕМЯ"

                     В тот день многие горожане устремились к реке, потому
                  что наступила самая жаркая неделя в году. И многие потом
                  свидетельствовали о том, что из воды внезапно показалась
                  черная рука размером со ствол дерева, сжалась в кулак, а
                  потом раздался страшный  вопль:  "Нет  здесь  того,  что
                  принадлежит мне!"
                                              Говард Шварц, "Пещера Лилит"

   Было семь часов утра. За окном  звучали  два  голоса.  Один  высокий  и
звонкий, обладатель другого голоса не выговаривал шипящие.
   Лукас прикрыл глаза и с наслаждением потянулся. Ему совсем не  хотелось
вставать, не хотелось покидать нежное тепло постели. Рано еще. Подтянув  к
шее одеяло, он тесно прижался к теплому телу Софи.
   Она еще спала. От нее пахло сосновой хвоей и лимонами. Накануне она  до
темноты работала в своем крошечном садике, выдирая  вездесущие  сорняки  и
устанавливая бордюрные камни. Этот садик был ее любимым  детищем.  Были  у
нее грандиозные планы  организовать  продажу  лимонов  в  магазинчике  при
автозаправочной  станции.  Лимонный  сок,   лимонные   леденцы,   лимонное
мороженое, лимонное желе, лимонное вино... Ему тоже нравилась эта идея.
   И лимоны ему нрав