о через секунду он уже был на  дороге.  Ощущение  твердой  асфальтовой
поверхности под резиновыми шинами велосипеда придало  ему  сил  и  внушило
надежду на спасение. Впереди,  среди  густых  деревьев,  скрывался  крутой
спуск в долину. Если Лукасу удастся достичь долины, он будет спасен.
   Но что-то мешало ему... Дес и Грейди уже огибали подножие холма,  а  он
все никак не мог добраться до желанного спуска.  Лукас  бросил  взгляд  на
спидометр и тут же похолодел от ужаса - стрелка стояла на нуле!
   Катафалк был уже так близко, что Лукас чувствовал  под  собой  вибрацию
дорожного покрытия.
   Всем существом он стремился  к  спасительной  роще  в  долине,  но  чем
сильнее крутил он педали, тем медленнее продвигался к цели. Казалось, роща
даже отдалялась от него, а колеса велосипеда все глубже вязли в  асфальте,
превратившемся будто в сдобное тесто.
   Оглянувшись  через  плечо,  Лукас  увидел  катафалк  совсем  близко,  в
нескольких дюймах от велосипеда. Черное чудовище, казалось, алчно разевало
пасть. За лобовым стеклом смутно  виднелось  бледное  лицо  водителя.  Его
глаза скрывали зеркальные солнцезащитные  очки,  на  губах  играла  кривая
ухмылка.
   Лукас выбивался из последних сил, но не мог сдвинуться с место,  словно
крутил педали тренажера. Внутри у него все похолодело, он не мог заставить
себя оглянуться на жуткое чудовище за спиной, и больше всего его  страшило
бледное лицо сидевшего за рулем человека.
   Несколько мгновений спустя он почувствовал за спиной  жар  раскаленного
мотора, и в  нос  ударила  бензиновая  вонь.  Оглушительно  заскрипел  под
колесами катафалка мелкий гравий. А потом Лукас испытал самое страшное.
   Холодное и скользкое прикосновение решетки радиатора к спине.
   Как поцелуй мертвеца.


   Лукас дернулся и проснулся.
   Сев на постели и встряхивая головой, чтобы отогнать от себя кошмар,  он
стал разминать затекшие ноги. Взглянул на часы и понял, что проспал  почти
три часа. Все тело было покрыто липким потом, ныла нижняя челюсть - видно,
во сне он скрежетал зубами. Тонкое хлопковое одеяло было скомкано в ногах.
   Снова вернулся кошмарный сон, мучивший его уже  много  лет  Иногда  ему
снились лишь какие-то обрывки страшных видений, иногда ужасный сон являлся
ему в виде цветного широкоэкранного фильма, длившегося без перерыва  целую
ночь. Но во всех случаях сценарий был один и тот  же.  Неприятный  случай,
произошедший с Лукасом в далеком детстве, подробности которого он уже и не
помнил, окрашивался подсознанием в невероятно яркие,  живые  краски.  Если
вспомнить, вряд ли Лукас вообще потом встречал водителя катафалка.  Однако
в этом невыносимом сне тот человек с  зеркальными  солнцезащитными  очками
неизменно превращался в могучее злобное чудовище.
   Выбравшись из постели, Лукас какое-то время постоял, обретая равновесие
и заново привыкая к ритмичному  покачиванию  кабины.  Спальный  отсек  был
единственным местом, где можно было выпрямиться во  весь  рост.  Ополоснув
лицо прохладной водой, он достал кофейную чашку и нацедил горячей воды  из
бака в углу. Всыпал туда ложку с горбом растворимый кофе и размешал.  Хотя
Лукас терпеть не мог растворимого кофе, сейчас он был ему необходим. А  то
никак не проснуться.
   Несколько секунд Лукас колебался - не принять ли таблетку? В шкафчике у
кровати был у него флакон  декседрина,  который  шоферы  называли  "педаль
газа". Всего одна таблетка - и он будет свеж как огурчик. Но Лукас  решил,
что не надо. Сегодня ночью некуда спешить,  и  неизбежная  мигрень  наутро
тоже не нужна. Так что он просто проглотил чашку кофе и сморщился  от  его
вкуса.
   - Бог ты мой, - пробормотал он. - Какая гадость!
   Из-за перегородки, отделявшей спальный отсек от самой кабины,  раздался
голос Софи:
   - Неужели спящий великан проснулся раньше времени?
   Отодвинув складную дверь, Лукас  переместился  из  спального  отсека  в
кабину и уселся на пассажирское сиденье рядом с водителем.
   - До чего же я люблю растворимый кофе, - пробормотал он,  не  глядя  на
Софи.
   Софи вписала машину  в  поворот,  переключившись  на  низкую  передачу.
Взгляд ее был прикован к темноте впереди.
   - Хочешь, остановимся, и ты сможешь выпить настоящего кофе?
   - Ну его.
   - Ты проснулся раньше времени. До твоей смены больше часа.
   - Не спится.
   Софи с интересом взглянула на него.
   -    Лукасу    Хайду,    признанному    чемпиону    по    сну     среди
водителей-дальнобойщиков, не спится?
   - Жаль тебя разочаровывать, но даже у меня бывает бессонница.
   Лукас протянул руку к отделению  для  перчаток,  открыл  его  и  выудил
оттуда пачку дешевых сигар "Гарсия Вегас". Достав одну из них, он  закурил
и сказал:
   - Наверное, беспокоюсь из-за этой дурацкой ситуации без маклера...
   Софи приоткрыла боковое стекло,  и  в  кабину  ворвался  свежий  ночной
воздух.
   - Может, парни Бейкерсфилда найдут нам к утру что-нибудь,  какой-нибудь
попутный груз.
   - Возможно, - неохотно согласился Лукас, жуя дешевую сигарку. - Знаешь,
что я тебе скажу? Плохо, что у нас нет рифера. Точно нашли бы тогда груз в
Колорадо и за один рейс вернули бы свои денежки.
   Софи буквально застонала:
   - Только не это, Лукас! Меньше всего я  хочу  перевозить  трупы  убитых
животных!
   - Извини, я забыл, ты же у нас хиппующая розовая коммунистка.
   - Лестью ты от меня ничего не добьешься.
   Лукас усмехнулся. Ему доставляло огромное  наслаждение  дразнить  Софи,
которая была убежденной вегетарианкой  большую  часть  своей  сознательной
жизни. Она отказалась от мяса,  погостив  у  родственников  на  ранчо  под
Денвером, где видела в деталях всю работу скотобойни. Это она запомнила на
всю жизнь.
   Дальнобойщику-вегетарианцу  жить  непросто.  Во  время  кратковременных
остановок возле придорожных закусочных  Софи  обычно  заказывала  тосты  с
арахисовым маслом и мясной салат  с  помидорами,  яйцами  и  сыром.  Потом
вручную извлекала из  салата  бекон.  Иногда  ей  приходилось  уговаривать
недоумевающую официантку принести ей тарелку только с овощным  гарниром  -
петрушку, салат, соленья или что там еще  -  и  суповую  миску  с  горячей
водой, чтобы из всего этого соорудить себе вегетарианский суп.
   В самом начале их совместной  работы  Лукас  приходил  в  бешенство  от
вегетарианства  Софи.  Обычный  псевдоинтеллигентский  выпендреж.   Штучки
богатеньких. На трассе  больше  приходится  думать  о  выборе  нормального
моторного масла, а не высоковолокнистой пищи.  Этот  идиотизм  с  питанием
цельными зернами надо оставить яйцеголовым из колледжа и яппи из долины.
   Но проходил месяц за месяцем, накручивались тысяча  за  тысячей  трудно
пройденные мили, и Лукас стал замечать за собой странные вещи  -  он  стал
думать, где остановиться перекусить. Сначала это было еле заметно - просто
Лукас смотрел на нижнюю  строчку  вывески:  есть  ли  в  заведении  бар  с
салатами? Или мог крутить баранку лишних десять  миль,  выбирая  кормушку,
где получше набор супов. Впрочем, Лукас не придавал особого значения  этой
своей новой привычке - подумаешь, тщательнее выбирает места перекусов.  Но
в глубине души он догадывался о настоящей причине, и это  пугало  его.  Он
боялся признаться самому себе в том, что эта женщина, Софи Коэн, нравилась
ему, и чем дальше, тем больше.
   Лукас постепенно привыкал к  приятным  мелочам  -  поддон  с  травками,
которые Софи выращивала на окне спального отсека, запах мяты и  розмарина,
окружавший ее, когда она влезала, в кабину... как она здорово рассказывает
истории, изображая всех участников и шумовые эффекты... резкий  аромат  ее
волос, когда она каждый вечер проходила мимо Лукаса в спальный отсек.  Эти
все мелочи постепенно и незаметно вкрадывались Лукасу в душу, пока однажды
не заставили его осознать,  что  его  напарница,  эта  новичок-еврейка  из
богатого пригорода, не так уж в конце концов  плоха.  Если  честно,  очень
даже ничего тетка.
   Но Лукас, хотя его отношение к Софи сильно смягчилось, четко знал,  что
почем. Настоящие партнеры никогда, _ни при каких  условиях_  шашней  между
собой не заводят. Неписаный кодекс дорог.  На  трассе  -  ничего  личного.
Иначе жить будет невозможно. Точка.
   - Где мы, черт побери? - мрачно спросил наконец  Лукас,  вглядываясь  в
темноту по сторонам шоссе. Впереди дорога прорезала  гранитный  массив,  и
скалы в рассеянном свете фар блестели, как обнаженная кость.
   Софи ответила. Они были на двадцать четвертом шоссе, несколько  миль  к
северу от Нашвилла, штат Теннесси. Условия  движения  отличные,  машин  на
шоссе совсем мало. Радиоэфир служебной связи почти не занят.
   - Хотя, - добавила Софи, - я за последний час пару раз  слышала  твоего
шутника.
   - Ты имеешь в виду этого... Мелвила как-его-там?
   - Именно его.
   - О Боже! Этот хмырь еще не бросил свои дурацкие шутки?
   Лукас удивился тому что этот Мелвил все еще находится в зоне уверенного
приема. Вообще-то обычно автомобильная рация хватала  миль  на  пять.  Тут
могло быть три объяснения: либо он двигался вслед за ними, либо шел где-то
впереди, либо вел машину параллельно курсу "Черной Марии". Однако все  три
возможных варианта казались Лукасу не слишком реальными.
   - А ты уверена, что это был тот парень? - спросил Лукас.
   - Абсолютно уверена, - ответила Софи, и в голосе ее прозвучала какая-то
странная напряженность. - Кто еще будет бормотать о проклятии?
   - Ты ему ответила?
   - Не смогла.  Там  столько  голосов  по  радио  на  него  навалились  с
насмешками, что не пробиться.
   - С насмешками?
   - Да. Похоже, твою беседу с Мелвил ом слышало немало людей, и они  тоже
решили поразвлечься.
   Удивленно подняв брови, Лукас затянулся сигарой.
   - Ну и ну, - заметил он, - вот потеха-то! Шайка краснорожих  суперменов
убивает время, издеваясь над сумасшедшим маленьким братцем. Спорить  могу,
Мелвилу в кайф было собрать столько публики!
   - Я бы так не сказала, - неожиданно серьезно произнесла Софи.
   Лукас взглянул на свою напарницу. Уставившись на белые  линии  дорожной
разметки,  она  крепко  держала  в  руках  руль.  Лицо  выражало   мрачную
сосредоточенность, и Лукас понял, что ее что-то гнетет.
   - А почему ты бы так не сказала? - спросил он.
   Софи метнула на него быстрый взгляд серьезных глаз.
   - Мне кажется, парню это вовсе не понравилось...
   - Как это?
   Вздохнув, Софи произнесла, подбирая слова:
   - Не знаю, как это  объяснить...  но,  по-моему,  этот  парень  говорил
правду Он не шутил.
   - Ну, ты даешь!
   - Я знаю, о чем ты думаешь, - серьезно сказала Софи. - Но я не это имею
в виду. Не хочу сказать, что он говорит правду насчет проклятия, но дело в
том, что сам он  совершенно  искренне  убежден  в  этом.  Согласись,  есть
разница...
   - Что? Ты хочешь сказать, что у него не все дома?
   - Вот именно. Этот парень серьезно  болен.  Может,  он  шизофреник  или
сбежал из какого-нибудь приюта для душевнобольных... Понимаешь, Лукас, его
голос... В голосе его звучал подлинный страх.
   Неожиданно по спине у Лукаса побежали мурашки. Он был согласен с  Софи.
В его ушах до сих пор звучал  далекий,  пробивающийся  через  треск  голос
Мелвила: "Я не могу остановиться... никогда, даже через миллион лет!.."
   Потушив сигарету в дверной пепельнице. Лукас сказал:
   - Ну и что ты хочешь от меня?
   Софи снова быстро взглянула на него, глаза ее были серьезны.
   - Мне кажется, мы должны снова его  вызвать.  Поговорить  и  попытаться
успокоить. Лукас, ты один не смеялся над ним. Вызови его еще раз.
   - Да ты в своем ли уме? - взорвался Лукас. - У  нас  что,  своих  забот
мало? Нам что, делать больше нечего, кроме как забивать канал  одиннадцать
разговорами с этим придурком?
   - Я просто прошу тебя успокоить его, Лукас. Может, парень действительно
в беде. Может, это кончится тем, что он себе шею сломает, или  кому-нибудь
еще.
   Лукас ничего не ответил. Какое-то время он молча сидел на своем  мягком
кожаном сиденье, прислушиваясь к шуму мотора и размышляя  над  неожиданной
просьбой Софи.  Если  даже  ему  удастся  обнаружить  в  радиоэфире  этого
паренька, то что он ему скажет? "Послушай, братец, не смотри ты на этих, в
белых халатах, влезь в эту красивую  смирительную  рубашку,  и  все  будет
тип-топ!" Так, что ли? А если парень и вправду сумасшедший, то  как,  черт
бы их всех драл, с ним иметь дело? Он, Лукас, - простой дальнобойщик, а не
сотрудник социальной, мать ее, службы!
   Прошло еще  несколько  секунд  в  неприятном  молчании.  Наконец  Лукас
сказал:
   - Ладно, была не была...
   Схватив рацию, он щелкнул выключателем:
   - Я "Черная Мария", вызываю Мелвила Бенуа... Отзовись, браток! Прием!
   Тишина. Лукас  подкрутил  шумоподавителъ,  увеличил  громкость.  Кабину
затопила волна призрачных трещащих помех. И никаких  следов  перепуганного
молодого парня с южным акцентом.
   - Попробуй еще раз, - сказала Софи.
   Лукас хмыкнул, но подчинился.
   - "Черная Мария" вызывает на связь Мелвила Бенуа!  Мелвил,  ты  слышишь
меня? - рявкнул Лукас в микрофон. - Ответь, Мелвил! Прием!
   Тишина и треск статики.
   - Мелвил, отзовись!
   Ничего.
   Внезапно тишину прорезал хрипловатый голос:
   - Эй,  черненький!  С  тобой  говорит  Жеребец  Маффин!  Может,  хватит
захламлять эфир этим колдовским дерьмом? О'кей? Прием.
   Голос был новым, и радиоклички Лукас не знал,  но  интонация  знакомая.
Дальнобойщик-дикарь с эмблемой на плече и полным брюхом мезедрина.  Иногда
эти беломазые за рулем грузовика доводили Лукаса до белого каления.  Племя
дальнобойщиков - как любая другая субкультура. Есть нормальные парни, есть
и дерьмо.
   Лукас хотел было уже ответить, но тут Софи  выхватила  у  него  из  рук
рацию и язвительно проговорила в микрофон:
   - Мы поняли тебя, умник. Интересно, что у тебя короче - ум или член?
   - Тебе что за дело, черненькая? В твой ротик все равно не влезет!
   Лукас выхватил микрофон:
   - Слушай, ты, козел, хочешь поговорить со  мной  с  глазу  на  глаз  на
ближайшей развязке? Рад буду тебе все объяснить лично.
   - Заманчивое предложение, черножопый! Жаль, у меня нет времени...
   - Я почему-то так и думал.
   - Да пошел ты...
   - После тебя.
   Положив рацию на место, Лукас откинулся  на  спинку  и  потер  ладонями
лицо. Он буквально чувствовал  бешеную  ярость  Софи,  исходившую  от  нее
словно жар от печи. До крови закусив губы,  она  не  отрывала  взгляда  от
дороги. Лицо было искажено гневом. В  минуты  бешеной  ярости  она  всегда
молчала и закусывала губы.
   - Суки беломазые, - минуту спустя хрипло  произнесла  наконец  Софи.  -
Ненавижу...
   Достав из отделения для перчаток еще одну сигарету, Лукас сказал:
   - Послушай, я пытался найти этого парня...
   - Ты не перенапрягся! - отрезала Софи.
   Лукас вздохнул и хотел было что-то сказать, как вдруг  в  кабине  снова
раздался чей-то незнакомый голос:
   - Вызываю "Черную Марию"! Вызываю "Черную Марию"! Прием!
   Мягкий голос явно принадлежал пожилому мужчине.
   Лукас взял в руки микрофон:
   - Я "Черная Мария". Слышу вас, канал одиннадцать!
   - Я Бумер! - продолжал мягкий мужской голос. -  Если  тебе  нужен  этот
сдвинутый парнишка по имени  Мелвил,  ищи  его  на  девятнадцатом  канале.
Последний раз я там его слышал.
   - Спасибо, Бумер! Где ты находишься?
   - Сельская дорога  девяносто  шесть,  двигаюсь  на  запад,  только  что
проехал Альмавиль, - слегка помедлив, ответил старик.
   - Что за машина у тебя, Бумер?
   - Небольшой пикап, - хихикнул старик. - Развожу почту вот уже  двадцать
лет. Но люблю поболтать с дальнобойщиками.
   Усмехнувшись про себя, Лукас мысленно представил себе  рутинную  работу
старика. Каждое утро, еще до рассвета, он загружает  свой  пикап  охапками
свежих газет,  письмами,  бандеролями,  посылками  и  едет  по  привычному
маршруту - от фермы к ферме, от одного почтового ящика к другому...
   - Спасибо за информацию, Бумер, - сказал Лукас. - Осторожнее на дороге,
береги себя.
   - Вас понял. Удачи и конец связи, - чуть погодя откликнулся старик.
   Лукас переключился на девятнадцатый канал и стал вслушиваться,  пытаясь
выловить из помех страдальческий голос  Мелвила  Бенуа.  Спустя  несколько
секунд он включил микрофон и сказал:
   - "Черная Мария" вызывает Мелвила Бенуа! Отзовись, Мелвил!
   И снова только треск статики.
   Лукас начинал потихоньку злиться.  Какого  черта  он  так  упорно  ищет
сумасшедшего братца, чтобы получить очередной поток психического бреда? Но
в озабоченности Софи было что-то такое, что Лукас не мог отмести с порога.
Она была не из тех, кто легко поддается на  удочку  дорожных  шутников.  И
если она думает, что Мелвил не врет, то очень может быть...
   Внезапно Лукас услышал чей-то плач, едва пробивавшийся  сквозь  шумы  и
помехи. Сначала он  решил,  что  это  ему  просто  послышалось.  Но  потом
явственно расслышал отчаянные, рвущие душу всхлипывания и стоны, временами
переходившие чуть ли не в собачий вой.
   Это Мелвил Бенуа плакал навзрыд.
   Лукас поглядел на Софи. Не отрываясь от дороги, она  вела  грузовик  на
полной скорости, одновременно  прислушиваясь  к  звукам,  доносившимся  по
рации. Лукас понял, что плач Мелвила подействовал на нее не меньше, чем на
него.
   Поднеся микрофон ко рту, Лукас мягко произнес:
   - Мелвил Бенуа, это ты? Ты слышишь меня? Это "Черная Мария"!
   Плач  не  прекращался.  Но  через  несколько  секунд  хриплый,   вконец
измученный голос Мелвила зазвучал в кабине:
   - Привет, "Черная Мария"... Ты слышишь меня, "Черная Мария"?
   - Мелвил?
   - Да, это я... только мне тут хреново...
   - Успокойся, браток...
   До слуха Лукаса донесся сдавленный всхлип, отдаленно напоминавший  смех
сквозь слезы.
   - Я оказался в страшном дерьме, "Мария". Запасной бак почти  пуст.  Еще
сорок... или пятьдесят миль...  а  потом...  Блин,  друг,  ты  мне  должен
поверить... я тут погибаю...
   Лукас понял, что парень едва сдерживает безумные рыдания.
   - Послушай, Мелвил, ты постарайся успокоиться. Просто постарайся.
   Мелвил внезапно затих, а потом тихо проговорил:
   - А чего ты от меня ждал? Я ж тебе все рассказал - я проклят!  Чего  вы
все от меня хотите?!
   Лукас помолчал несколько секунд. Такое было чувство, словно этот парень
идет по карнизу небоскреба и  каждую  секунду  может  свалиться  вниз,  на
асфальт Было это лишь в его воображении или нет,  но  единственный  способ
снять парня с карниза - это какое-то время ему потакать.
   - Друг, почему бы тебе не рассказать нам все как есть и подробно?


   Возбужденный рассказ Мелвила занял меньше пяти  минут.  Все  это  время
Лукас и Софи только слушали. Впрочем, время от времени Лукас ловил себя на
мысли: что подумают все остальные водители,  следящие  за  их  беседой  по
служебной связи?
   А история была достойна оперы.
   Мелвил Бенуа был поваром. Причем не рядовым жарщиком котлет из  уличной
закусочной, а настоящим дипломированным шеф-поваром. Азам  этой  профессии
он научился на флоте. Когда срок службы кончился, он поступил в престижную
кулинарную школу "Эскофье" в Нью-Орлеане.
   Чуть больше года назад  Мелвил  безумно  влюбился  в  свою  сокурсницу,
красивую  белую  девушку  по  имени  Саманта  Мосби.  Влюбленная   парочка
поселилась в небольшой квартирке во Французском квартале и в конце  концов
объявила о помолвке. Но была  одна  загвоздка.  Родственники  Саманты  без
всякого восторга отнеслись к появлению  среди  них  афро-американца.  Клан
Мосби, один из самых состоятельных, древних  и  консервативных  в  Мобиле,
намертво стоял против любой формы  интеграции.  Особенно  сильно  брызгала
слюной двоюродная бабушка Саманты - полусумасшедшая старуха.
   Собственно    говоря,    Мелвил    почти    ничего    не     знал     о
восьмидесятидевятилетней Ванессе Дега. Ходили слухи, что старуха  жила  на
атолле Эгг-Айленд неподалеку от побережья Мексиканского  залива,  в  доме,
построенном еще до Гражданской войны.  Но  погов