л повод порвать с ним. - Он постарался вопрос о денежном
долге Палий обойти. - Мы пошли с Аней в загс, продали домик за какие-то
гроши и уехали в Крылатое... Очиститься, - он криво усмехнулся. - Наивная
мечта. Но он и там разыскал меня.
   - Об этом, пожалуйста, точнее, - сказал я.
   - Он приехал двадцать пятого июня под вечер... Мы сели выпить,
закусить. Аню я послал к Завражным. Мне там одна икона приглянулась. Не
шедевр, но очень симпатичная... Генрих иконы собирал, тоже одна из статей
его "бизнеса"... Анфиса Семеновна подарила Дне старинную икону,
доставшуюся ей в наследство, "Параскеву Пятницу".
   Генрих у меня ее выпросил... Короче, нам надо было остаться вдвоем.
Генрих напирал, что я должен участвовать в его махинациях. Еще сострил,
что из его "фирмы" не уходят, из нее выносят ногами вперед. На испуг брал.
Я стал отказываться. ТогДа он заявил напрямик: рано или поздно заметут.
Надо, говорит, сматываться на ту сторону...
   - Как это? - переспросил я.
   - За границу, - пояснил Валерий. - Я сказал, что он с-ума сошел... У
меня ведь семья, ребенок, Аня в положении... А слух у него - как у
сторожевой собаки... Вдруг он сделал знак: молчи, мол. И, вылез в окно.
Потом появился в окне и показывает мне на дверь. Я подошел, открылДня
стоит. Бледная, испуганная. Спросила, где Генрих.
   Я что-то буркнул, во двор будто бы пошел... Она спать легла... Я вышел
во двор. Генрих все интересовался, расспрашивала меня Аня о чем-нибудь или
нет. Я ответил, что нет... Генрих спросил, есть ли у меня в Крылатом
"хвосты".
   Ну я и выложил насчет истории с билетами и Ильина. Генрих очень
рассердился. Сказал, что лучше бы я обратился к нему, если мне были нужны
деньги. Я напомнил ему Москву... Он сказал, ладно, мол, надо выход искать.
И предложил идею насчет письма... Спросил, как бы ему пораньше уехать из
Крылатого. Я посоветовал пойти к Стасику.
   Только не от моего имени. Для конспирации... Генрих на прощание
настоятельно рекомендовал подумать о его предложении. В смысле на ту
сторону... Чтобы он отцепился, я пообещал подумать. На следующий день Аня
поехала в район. Приехала какая-то раздраженная... А тут я узнал, что в
Североозерске их видели с Ильиным... Знаете, Игорь Андреевич, я не верю
мужчинам, которые хвалятся тем, что им все равно, как ведет себя жена.
Врут... Я тоже притворялся таким... свободным от предрассудков. Словом, мы
с Аней повздорили. Она мне Генрихом тычет, а я ей Ильиным...
   - Что она слышала из вашего разговора?
   - До сих пор не знаю, честное слово... Во всяком случае, она не
говорила ничего конкретного. Только заявила, чтобы его в нашем доме больше
не было... Я распалился, кричал, что если Ильин не уедет из Крылатого,
тогда уеду я... Поругались, помирились. Я пообещал порвать навсегда с
Генрихом. Она сказала, что сделает что угодно, лишь бы я не уезжал. Я
заикнулся насчет письма. Сначала она сказала, что это некрасиво. Потом я
поднажал, и она согласилась... Через неделю мне в клуб позвонил Генрих,
спро сил, что я надумал. Я все вокруг да около... Он как бы невзначай
поинтересовался насчет письма. Я ответил, что все в порядке. Он пообещал,
правда неопределенно, что подъедет обговорить, как лучше сделать дело. Еще
посоветовал хорошенько его спрятать, чтобы заранее никто не увидел. Я и
ляпнул - в тумбочке оно... Почему-то я об этом разговоре забыл... А когда
вы утром на допросе сказали, что Генрих был восьмого июля в Крылатом, у
меня в голове будто молния пронеслась. Окончательно я понял, что Генрих
убийца, когда вышел от вас. Он думал, что Аня донесет... Самое
страшное-помог ему в этом убийстве я. - Залесский замолчал, прикрыл глаза.
Молчал и я. Потом он медленно, глухо проговорил: - Я неудачник. Хотел
покончить счеты с жизнью и опять совершил ужасную вещь...
   Мне нянечка рассказала... Неужели и этот человек погибнет?
   В комнату вошел врач. Посмотрел на Залесского, на меня, помедлил. Я
решил воспользоваться этим и спросил у Залесского:
   - Вы знали, какие планы у Генриха?
   - Я вам говорил..
   - А вы зачем хотели отправиться в плавание?
   - Нет! - воскликнул Залесский. - Я бы никогда на это не пошел! Я должен
жить для моего Сережи... Ради Ани...
   Не знаю, насколько искренне он говорил это. Хотелось думать, что
искренне. Врач покачал головой и показал на свои наручные часы...
   Генрих позвонил на квартиру Залесских около трех.
   Ему ответила няня (как было договорено), что Валерии уже уехал в порт.
   В пять часов вечера Глазков поднялся на борт сухогруза "Красноярск" и
расположился в своей каюте.
   В четверть шестого я был на борту "Красноярска" в сопровождении
оперативных работников.
   Глазкову было предъявлено обвинение в убийстве Залесской Ангелины
Сергеевны и постановление об аресте. На его запястьях щелкнули наручники.
   Пригласили понятых из членов команды. Чемодан Глазкова оказался с
двойным дном. В тайнике ?ьГли обнаружены крупные бриллианты, иконы, в том
числе "Параскева Пятница". Впоследствии специалисты оценили ее в несколько
десятков тысяч рублей. Впрочем, остальные представляли не меньшую
ценность. А одна из них даже разыскивалась в связи с ограблением церкви
под Владимиром, во время которого был убит церковный сторож.
   Глазков наотрез отказался давать какие-либо показания. То, что знал о
нем Залесский, было далеко не все из преступной деятельности этого
опасного рецидивиста. Распутыванием его темных дел я занимался не один
месяц. Но это тема для другой книги, и, возможно, я когда-нибудь решусь
написагь ее. Мне и сотрудникам МВД, в том числе Ищенко, пришлось еще много
поработать, прежде чем следствие по делу Гладкова было закончено.
   А тогда в Одессе после его ареста я вынес постановление об этапировании
Глазкрва в Москву. Залесского по выздоровлении тоже взяли под стражу.
   Вылетел я в Москву тридцатого декабря.
   А тридцать первого...
   Это был не самый веселый день в моей жизни... Я ехал в пустой
электричке в последний час уходящего года. И не мог собраться с мыслями
после разговора с Надей.
   .., Когда я прилетел в Москву и доложил обо всем Эдуарду Алексеевичу,
он сразу отправился к прокурору республики лично рапортовать о результатах
следствия. - Правда, поздравив меня с успехом. И еще он успел с улыбкой
бросить:
   - Мне телефон оборвали... Вынь Чикурова да положь... - И поспешил к
начальству.
   Что уж тут было гадать-Надя. Моя дурацкая следовательская логика без
промедления подсказала: беда...
   Зная, что я звоню сам, как только моя нога ступает на московскую землю,
просто так искать меня она бы не стала.
   Сразу в голове возник их домашний лазарет, больная Варвара Григорьевна,
медсестра, приходившая каждый день делать уколы. Как-то Надя обмолвилась,
что у матери неважно с сердцем.
   Набирая номер телефона Дома моделей, я на всякий случай подбирал слова
утешения. Хорошо, что сначала подойдет Агнесса Петровна. Амортизатор...
   Но трубку взяла Надя.
   - Игорь! - вырвалось у нее. И в голосе какой-то испуг и облегчение, что
это наконец я. - Как ты мне нужен!..
   - Да, Наденька, я... Я!
   - Ты так был нужен... Ты мне был Очень нужен, - повторяла она...
   Я пригласил ее немедленно приехать и, терзаемый неведомой тревогой,
терялся в догадках, пока она шла ко мне в прокуратуру.
   После моего визита к ним Надя решилась наконец поговорить с Кешкой о
том, что выходит за меня замуж. Чего это ей стоило, по ее словам, она не
могла передать. Куда тяжелее, чем объяснение с мужем.
   Результатом явилось то, что ее сын исчез из дому. Его искали два дня.
Кешку забрали в детскую комнату милиции в аэропорту Шереметьево, обратив
внимание на странное поведение подростка... В настоящее время он лежит в
больнице - нервное потрясение.
   Аэропорт... Подсознательно он искал своего отца-летчика. И это было так
пронзительно просто, как истина, открывшаяся мне, когда я впервьге
увиделся с этим необычным, не по годам задумчивым, ушедшим в себя
мальчиком: кем бы я ни был, хоть самым привлекательным и интересным
человеком на свете, я никогда не смогу стать для него настоящим отцом. Это
поняла и Надя.
   - Что же будет, Игорь? - спросила она с тихим отчаянием.
   Что я. мог ответить?
   О встрече Нового года вместе не могло быть и речи.
   Надя уже добивалась (через Агнессу Петровну, разумеется) разрешения
подежурить в новогоднюю ночь у сына в больнице. А я вот ехал к Ивану
Васильевичу...
   Сошел я на тихой подмосковной станции. Здесь, за городом, оттепель не
чувствовалась. На платформе-снег, утоптанный и скользкий.
   Дачный поселок притих среди высоких корабельных сосен. Безмолвно
раскачивались фонари на деревянных столбах. Я быстро шел по узенькой
тропинке, проложенной в снегу, вдруг испугавшись, что не найду Ивана
Васильевича до двенадцати. Кругом - ни души. Не у кого спросить нужную
улицу.
   В руках у меня-шоколадный набор неимоверной величины и бутылка
шампанского.
   Все ориентиры оказались на своих местах. И, толкнув приметную калитку с
номером дачи, я засомневался: стоило ли ехать сюда? Конечно же соберется
компания, совсем не подходящая мне. Высокая публика, в чинах, званиях и
регалиях. Однако раздумывать было уже поздно. Тем более меня приглашали.
Почему я решил ехагь именно к Ивану Васильевичу? В Скопин-стыдно:
растрезвонил про невесту.
   Но одному нельзя. Ни в коем случае. Чтобы не маяться в одиночестве
целый год. Такая примета.
   Вот и выходило - к бывшему начальству проще всего...
   Я прошел к домику. В глубине двора показалась высокая фигура.
   - Ба1 Не может быть! Игорь Андреевич... - подошел Иван Васильевич с
охапкой поленьев. - Отвори, голубчик, двери...
   Мы зашли в сени. На хозяине-поношенная шинель до пола из дорогого сукна
с темными полосами на плечах, где когда-то были погоны. Штаны тоже старые,
из хорошей шерсти, с зелеными лампасами.
   - Раздевайся, прошу. Мамуля, у вас гость!
   Екатерина Павловна уже выходила из комнаты в длинном платье, отделанном
кружевами.
   - Мы очень рады, - сказала она и, пригнув мою голову теплыми ручками,
поцеловала в лоб. - Я говорила, Ваня, к нам обязательно кто-нибудь зайдет.
Недаром поставила на всякий случаи третий прибор...
   Я не стал спрашивать, почему они одни. Они тоже не интересовались,
почему я один.
   - К столу, к столу, - засуетилась старушка, - скоро двенадцать.
   И вот уже зазвучали позывные Москвы.
   Я отогнал от себя все мысли о том, где сейчас Надя.
   Я был желанный гость для этих двух людей. Знавших и не знавших меня. А
быть желанным гостем-э-ю не так уж плохо.


   ----------------------------------------------------------------------
   ИВ ј1111


   Анатолий Алексеевич Безуглов
   СЛЕДОВАТЕЛЬ ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ

   Повесть

   Заведующая редакцией Л. Сурова. Редактор С. Митрохина. Иллюстрации
художника В. Пономарева. Обложка художника Н, Пашуро. Художественный
редактор Э. Розен. Технический редактор В. Дубатова. Корректоры И.
Фридлянд, Т. Нарва. Сдано в набор 12.03.80. Подписано к печати 19.0S.89.
   Л77498. Формат 84 X 108 1/32 Бумага типографская ј 3. Гарнитура
"Литературная". Печать высокая. Усл. печ л. 13.44. Уч. - изд. л. 17.0.
Тираж 100000.
   Заказ 48S4. Цена 1 р. 20 к. Ордена Трудового Красного Знамени
издательство "Московский рабочий", 101854. ГСП, Москва, Центр.
Чистопрудный бульвар, 8, Ордена Ленина типография "Красный пролетарнГи.
103173, Москва, И 473, Краснопролетарская, 10.

   OCR Pirat