презираю и проклинаю". "Мне кажется, что тонкие,
-незримые нити нашего духовного родства, которое грело соединение двух
душ, порваны". "Без любви постылы все краски существования". "Я не имею
права пользоваться чужой красотой мира" и т. п.). Фразы письма построены
грамматически правильно, по принципу повторения одних и тех же союзных
слов и аналогичных глаголов, что усиливает патетику и приподнятость. В
письме много сложных предложений. Легкость стиля и непринужденность
повествования не затрудняет частое использование -некоторых излюбленных
слов: "любить", "чувства", "душа" и т. д. Вместе с тем следует отметить,
что словарь автора (составителя) письма достаточно богат и он свободно им
пользуется.
   Письменно-речевой навык Залесской А. С., отобразившийся в
представленных образцах, характеризуется простотой и спокойным
повествованием, описательностью. "Только что ушел Валерий. Слушали
пластинки". "Сессия позади.
   Проскочила". "Таллин - красивый город. Старинные средневековые улицы.
Большой собор". "Юрий Гагарин удивил весь мир своим подвигом, облетев нашу
планету за час"
   и т. п.
   В процессе сравнительного исследования письменноречевого навыка,
отобразившегося в предсмертном письме, с письменно-речевым навыком
Залесской А. С., выразившимся в сочинениях, дневнике, письме к тете,
устанавливается, что первый отличается от второго как семантически, так и
стилем изложения, синтаксически и лексически. Письменная речь в
предсмертном письме представляет совершенно другую языковую систему, что
позволяет прийти к выводу, что Залесская А. С. не могла быть автором
(составителем) исследуемого письма, оно составлено не погибшей, а другим
лицом.
   Письменно-речевой навык Залесского Валерия Георгиевича представляет
высокоразвитую языковую систему, характеризующуюся лирическим образным
стилем, легкостью и непринужденностью выражения мыслей, яркой
эмоциональностью в образцах его письменной речи - статьях, стихотворениях,
автобиографии, письме.
   Сложные предложения, образный язык, легкое владение грамматикой
характерны для предъявленных образцов:
   "Через судьбу не перепрыгнешь". "Милая Ириша! Слышишь, как ласково
звучат эти два слова?" "Однако не могу себе простить: я не сумел задержать
тебя в Одессе хоть на один денечек, на самый маленький, но для нас он был
бы самым больший и значительным на всем белом свете".
   "Хочу прийти к тебе по той тропинке, которая лежит между нами".
"Откликнись своему эху. Оно чистое, чище, чем вода моря". "Я заглянул в
тебя, овраг, поросший, тихий, мрачный, темный". "Вяжите узлы, крепче
вяжите, аргонавты наших дней, сменившие весла и легкий парус на дизель"
   и т. п.
   В процессе сравнительного исследования письменно-речевого навыка,
отобразившегося в предсмертном письме, с навыком Залесского В. Г.
устанавливаются, совпадения степени владения письменной речью, стиля,
манеры изложения, основного лейтмотива, особенно любовного, семантика,
грамматика,лексика.
   Были установлены совпадения в употреблении излюбленных слов,
стереотипных предложений, фраз, сравнений.
   Например, "через судьбу не перепрыгнешь". Эти совпадения приложены в
таблице (см. приложение). Установленные совпадения настолько существенны,
устойчивость и характерность их настолько очевидны, что в совокупности они
образуют идентификационный комплекс, являющийся основанием для вывода, что
автором (составителем) предсмертного письма Залесской А. С. является ее
муж Залесский В. Г.

   Вывод.

   Автором (составителем) этого письма является Залесский Валерий
Георгиевич.
   Эксперты: доктор филологических наук, профессор М. Ф. Тихомирова,
кандидат филологических наук. Е. Л.
   Гольц".
   Закончив читать заключение, я встал, прошелся по узкому пространству
номера.
   То, что было только догадкой, когда я собирал письма супругов
Залесских, теперь облекалось в довольно твердую истину.
   От убежденного тона заключения (во время чтения я отчетливо представлял
себе Тихомирову, ее глубокий, грудной голос) мысли, мои суждения, факты,
собранные по делу, пришли в движение, складываясь в логические построения.
   Итак, Залесский не только знал о существовании предсмертного письма, он
был его автором. Интересно, он диктовал или сначала набросал текст своей
рукой, а Аня потом его переписала? Один вопрос, правда, прояснился -
откуда появился еще вариант, оттиск которого сохранился на листах тетради,
обнаруженной мною в доме убитой. Видимо, текст обсуждался. По той или иной
причине первоначальный был отвергнут.
   Пойдем дальше. Для чего и почему супруги составили письмо? Залесская -
взрослый человек. Чтобы подбить ее написать такой документ, нужны
серьезные основания.
   А может быть, это была игра?
   Настораживал один штрих: письмо опиралось на материал, имеющий сходство
или бывший в действительности, - отношения Ани с Ильиным, а может быть, с
другим мужчиной. Это делало его правдоподобным. Это правдоподобие для
чего-то было нужно.
   Если бы Залесская хотела покончить с собой, вряд ли прибегла бы к
помощи мужа, чтобы получше сочини гь последнее послание к... нему же.
Никакой логики.
   Для чего же его писали? Кому это было на руку? Залесскому?
   Я еще и еще раз перебирал возможные мотивы, которые могли толкнуть его
на убийство. Обоснованных не находил. А с другой стороны, трудно до конца
познать человека, догадаться, что у него на уме, в душе.
   Если оставить вопрос о поводе, в этой ситуации убийцей мог быть и
Залесский. Но у него алиби. А вот насколько оно бесспорно, я так и не знал.
   Один сомнительный момент: он разбудил среди ночи хозяйку Станислава
Матюшину. Так и хочется думать - обеспечивал свидетеля. Но это тоже только
подозрение. Прямыми уликами того, что он побывал ночью на месте
преступления, следствие не располагало.
   Возможен и такой случай: если о существовании письма знал Залесский,
почему не знать об этом еще кому-нибудь? Тому же Коломойцеву. Или третьему
лицу. Ведь этот человек просто-напросто мог присутствовать при написании...
   Да, очень важный момент. Надо выяснить, когда было написано письмо.
Если задолго до убийства, то оно могло случайно попасть в руки кому-нибудь
из гостей Залесских.
   Бывали -у них многие. В доме нередко устраивались пирушки.
   В который раз я перебирал в голове людей, которые вращались около
Залесских, имели с ними знакомство, близкое или случайное. Искал мотивы,
по которым тот или иной пошел бы на преступление. И проворочался в постели
до тех пор, пока не начала светлеть полоска между шторами на окнах.
   Наскоро позавтракав в гостиничном буфете, я отправился в отдел
внутренних дел района, где проживал Залесский. Я решил так: доставить его
в прокуратуру в сопровождении работника милиции. А после допроса тут же
поехать к Залесскому домой, произвести обыск.
   Участковому инспектору были даны соответствующие указания-обеспечить
понятых и так далее.
   Затем меня на дежурной машине отвезли в прокуратуру. Прокурор города
распорядился выделить мне кабинет для допросов.
   До встречи с Залесским оставалось еще с полчаса.
   Я связался с Североозерским РОВДом. К счастью, Ищенко оказалась там.
   - Добрый день, Игорь Андреевич, - обрадованно поздоровалась Серафима
Карповна.
   - У нас утро...
   - Да, да... А я вас разыскиваю, Игорь Андреевич, звонила в Москву. В
отношении вашего задания. Кое-что выяснилось. Во-первых, на почту от
Залесского никому никакой корреспонденции после вашего отъезда не
поступало.
   Во-вторых, восьмого июля, в день убийства, из знакомых Залесских в
совхоз приезжали два человека. Корреспондент районной газеты Шапошников.
Он пробыл в Крылатом два дня.
   - У кого он останавливался?
   - Где и вы, в совхозной гостинице... Второй - Генрих...
   - Пожалуйста, подробнее об этом.
   - Генриха в день гибели Залесской подвез в Крылатое водитель
Североозерского молокозавода Улзытуев. Он узнал Генриха по фотороботу...
Подвез часов в десять вечера.
   Говорит, "коробейник" дал ему за это зажигалку и три рубля.
   - Специально попросил поехать в совхоз "Маяк"?
   - Нет. Ему было по пути.
   - А обратно?
   - Когда и с кем Генрих уехал из Крылатого, установить пока не удалось.
   Я поблагодарил Ищенко за важные сведения. Она записала мой гостиничный
телефон и телефон Одесской прокуратуры.
   Минут через двадцать после разговора с Серафимой Карловной появился
Залесский в сопровождении старшины милиции.
   Высокий, средней длины волосы, модные усы-кончики опущены чуть ниже
уголков губ, короткая дубленка, джинсы.
   - Следователь по особо важным делам при прокуратуре РСФСР Чикуров, -
представился я. - Игорь Андреевич.
   - Очень приятно. - Залесский огляделся, на какой стул сесть. Он
старался держаться с достоинством.
   - Вы разденьтесь...
   Я давал понять, что разговор будет долгим. Не знаю, понял ли он меня
должным образом, однако нашелся, что ответить:
   - Топят у вас хорошо.
   Залесский повесил дубленку на нелепую круглую деревянную вешалку в углу
кабинета, которая тут же скособочилась.
   Проведя обеими руками по волосам, сел на стул напротив меня.
   - Паспорт, пожалуйста, - попросил я.
   - Вот. - Он достал паспорт из заднего кармана джинсов. Тонкой вязки
свитер с воротником под шею облегал его стройный торс.
   Вообще-то внешне он был симпатичен. Внимательные темно-серые глаза,
правильные черты. Правда, мне показалось, что рот у него чуть-чуть
несимметричен. А может, просто неправильно подстрижены усы.
   Пока я заполнял бланк протокола допроса, Залесскии рассматривал свои
руки.
   - Ну, Валерий Георгиевич, давайте побеседуем, - сказал я, закончив
писать.
   - Я готов, - откликнулся он спокойно.
   - Вы уже давали показания. И не раз. Я их читал.
   Не будем перемалывать известное. - Залесскии согласно кивнул. - Вот что
я хочу спросить. Как вы с Аней писали так называемое предсмертное письмо?
   - То есть... Простите, я не понял... - вскинул он на меня удивленный
взгляд.
   - Что тут непонятного: я спрашиваю, как вы писали с Аней так называемое
предсмертное письмо: сначала сами набросали и она переписала или диктовали?
   - Ну... Что... что вы такое? Я не... - от неожиданности он чуть ли не
заикался. - Это же ее письмо перед смертью!
   При чем здесь я? Потому и предсмертное, что пишет человек, который
объясняет причину и так далее-.
   Я молчал. Ждал, пока он выговорится. Залесскии остановился. И, видя,
что я продолжаю молчать, добавил:
   - Товарищ следователь, вы говорите такое, простите, что в голове не
укладывается,
   - Вы хорошо помните это письмо?
   - В общих чертах. Его взял следователь, чтобы приобщить к делу...
   - Это был второй вариант?
   Залесекий посмотрел на меня с испугом, и, приложив красивую кисть руки
к груди, страдальчески произнес:
   - Товарищ следователь, ну откуда мне знать, сколько вариантов написала
Аня?
   - Хотите, я вам напомню начало первого варианта?
   - Может, вы действительно обнаружили что-нибудь... Но когда я утром,
придя от Коломойцева, застал дома эту страшную картину, на столе было одно
письма... - Он дрожащей рукой провел по лбу.
   - Я вам все-таки прочту. Слушайте. "Мой любимый!
   Я любила тебя так, как никого никогда не любила. Полюбила со дня нашей
первой встречи. Но ты раскрылся не сразу. Тогда я не понимала, что тебе
для этого нужно время, и сомневалась в тебе, потому что ты говорил, правда
шутя, что не женишься на мне..." Этот вариант вам не понравился...
   - Почему мне?! -воскликнул он.
   Мне показалось, Залесскии сразу же понял: у. меня есть какая-то важная
улика и последним восклицанием он себя выдал.
   - Возможно, вам обоим, - произнес я миролюбиво. - Но по-моему, вам.
Литературой занимаетесь вы...
   - Не знаю, не знаю, о чем вы... - Залесскии не мог справиться со своими
руками, со своими глазами.
   Он был ошеломлен. Конечно, для него это - мистика.
   Потому что набросок первого варианта, разумеется, уничтожили. Я был
почти наверняка уверен, что мысли Залесского заняты тем, как я узнал о
первом варианте. Он мучительно вспоминал, что с ним сделал...
   - Так ответьте все-таки на мой вопрос, - настаивал я.
   - То, что вы прочли, филькина грамота... - Залесскии начинал
кипятиться. - Откуда вы это взяли, неизвестно. Так можно придумать бог
знает что...
   - Я вам потом скажу, откуда мне стал известен этот текст, - сдержанно
остановил я его тираду.
   - Где и что вы нашли, меня не касается, - сказал он, все более смелея.
   - Так вы будете отвечать или нет?
   - Не буду... Абсурд!
   - Хорошо. А для чего писалось это письмо?
   Залесскии возмущенно произнес:
   - Я же вам русским языком...
   - Ладно, - оборвал я его, - Не будем тратить время попусту.
Ознакомьтесь, пожалуйста...
   Я протянул ему заключение Тихомировой. Залесскии, положив руку с
документом на колено, углубился в чтение.
   Листы мелко дрожали. Было видно, что он возвращается к прочитанному,
читает и снова возвращается. Тянул время? Не знаю. В его состоянии трудно
сразу воспринять такой сложный текст с научными выкладками. Лицо
Залесского покрылось красными пятнами. На последней странице он остановил
свое внимание надолго. Думает. Лихорадочно ищет, что ответить.
   - Что скажете? - спросил я, не дожидаясь, когда он отдаст мне
заключение.
   Залесскии положил бумаги на стол, закрыл лицо рукой.
   - Валерий Георгиевич, - сказал я доверительным тоном, - вы человек
здравомыслящий. Сопоставьте два факта:
   вы вместе с Аней пишете это письмо, потом вашей жены не стало. Какой
напрашивается вывод?
   Он встрепенулся и, отодвигая от себя воздух обеими руками с
растопыренными пальцами, испуганно проговорил:
   - Нет, нет... Это трагическое стечение обстоятельств...
   Прошу вас, поверьте...
   По-моему, он был сломлен.
   - Хорошо. Объясните мне все. Заключение филологов для меня убедительно.
Я верю в их вывод...
   - Я объясню, объясню, - торопливо перебил он. - Составителем я не
был... Неправильный термин. Редактором - это вернее. Нет, как бы это
выразиться, литературная запись... Я хочу сказать, мысль, идею письма мы
обсуждали вместе. А уж как написать, это я...
   Я не стал спорить. Главное-он признавался.
   - Для чего все это понадобилось?
   - Я расскажу. Как было, так и расскажу. Воды можно?
   - Конечно.
   Если дошло до воды, значит, дело двинулось. Я весь напрягся. Сейчас
Залесский скажет (или попытается скрыть) основное.
   - Вы знаете, конечно, Аня и Ильин... Короче, в двух словах. Письмо было
написано, чтобы Ильин наконец оставил в покое ее и вообще нашу семью... Он
преследовал Аню везде, в Вышегодске, в Крылатом... Я не буду говорить,
хорошо или плохо я вел себя по отношению к Ане. Эго наше семенное дело. Я
к ней вернулся... Для Сережки стал настоящим отцом. Наладилось у нас.
Уехали от сплетен из Вышегодска. Так за каким чертом он помчался вслед за
нами в Крылатое? Лезет куда не надо... Почему, видите ли, она пошла
работать в садик, а не работает в поле агрономом! Какое его дело? Аня была
в положении, я заботился о ее здоровье. В конце концов, о своем будущем
ребенке тоже... Он не давал Ане покоя... В совхозе смеялись. А мне каково?
Драться с ним? Варварский способ решать взаимоотношения... Ну, прав я или
нет?
   Он ждал, видимо, сочувственного ответа.
   - Продолжайте, - кивнул я.
   - Мне передавали, что нц. видели вместе в ресторане в
Североозерске._Вино заказывали. Я спросил у Ани, так ли это. Она ответила,
что да. Только вино она не пила.
   И якобы Ильин опять за свое принялся: почему не занимается общественной
работой... В общем, при каждом случае, под видом этакого идейного деятеля
все пытался с ней...
   Л, - Залесский махнул рукой, - кто же вытерпит, Игорь Андреевич? Не
скажу, чтобы я был очень ревнивый, но ведь любого можно донять... И вот
как-то мы сидели, думали, что бы такое предпринять, чтобы Ильин убрался из
Крылатого. Не знаю, у кого из нас первого возникла мысль о письме. Якобы
он довел Аню до того, что она решила покончить с собой. А я будто бы в
последний момент спас ее...
   И показать это письмо Ильину...
   - Так все-таки у кого возникла идея у вас или у Лии? - уточнил я.
   - Какое это имеет значение?
   - Имеет, Валерий Георгиевич.
   - Может быть, у меня... Не помню точно... Ну, написали... Я сказал Ане,
что если Николай сам не уедет, то пойду к Мурзину с этим письмом. Вот
тогда бы Ильин тут же вылетел из совхоза... - Залесский вздохнул. - Вот
зачем письмо... Ужасное совпадение...
   - Вы показали письмо Ильину?
   - Нет, не успел.
   - Л когда оно было написано?
   - Точно не помню. За неделю, кажется, до того. как она... - Залесский
судорожно вздохнул.
   - Хорошо, Валерий Георгиевич... Вы что, не были уверены в своей жене?
   - Кто может быть уверен в женщине до конца? Тем более ухаживания Ильина
в Вышегодске...
   - А может быть, у вас разыгралось воображение? Почему вы не допускали,
что Ильин действительно считал, что Ане надо работать по своей
специальности? Заботился... Не потому ли вы уговорили Аню не вставать на
комсомольский учет?
   - Она сама... - выдавил он из себя. Но я видел - лжет. А Валерий
продолжал: - Ильин заботился! Как бы не так! Верьте ему больше! Он и под
меня копал...
   - Каким образом?
   - Когда я поступал на должность заведующего клубом, то совершенно не
представлял себе, что это такое...
   Как на каждом месте, оказывается, свои порядки и традиции. Чтобы
получить хороших артистов, надо подмазать кое-кому. Выбить шлягерный
фильм, какой-нибудь детектив или заграничную ленту про любовь-тоже надо
поставить бутылку коньяка. Аппаратура для кинокружка - опять, как
говорится, давай на лапу... Пробовал по закону, ничего не получилось.
Кругом ведь жулики. В итоге план горит, зритель не идет, Мурзин костерит
на собраниях... Ципов меня надоумил, как надо действовать. А деньги откуда?
   Зарплата мизерная. Ципов опять подкинул идею: продавать
незарегистрированные в райфо билеты... Вот так и сдвинул дело с мертвой
точки...
   - Вы продавали билеты на киносеансы, а деньги брали себе?
   - Что вы! - испуганно воскликнул Залесский. - Я же объяснял для чего...
Ну, Ильин узнал об этом. И выложил Ане, Грозился меня разоблачить... Вот
так одно к одному и получилось.
   - Вы хотите сказать, что боялись разоблачения со стороны Ильина?
   - Он мог устроить мне большую неприятность.
   - Ладно, давайте вернемся к письму, - сказал я. - Вы знали, как оно
появилось. Почему не рассказали следователю?
   - Я испугался.
   - Чего?
   - Что следователь подумает, будто я склонил ее к самоубийству... Между
прочим, то, что вы читали, это второй вариант. Первый написала сама Аня.
Получилось нескладно, невразумительно, хотя, как я потом анализировал,
искренне. Я до сих пор не знаю, было у нее с Ильиным чтонибудь серьезное
или нет. Ход, задуманный нами против него, возможно, подсознательно, был
продиктован действительным чувством ее вины. Скажу откровеннее: после ее
смерти я считал, что она была беременна не от меня, а от него... Вы читали
"Аварию" Дюренматта?
   - Да. И видел фильм по телевизору.
   - Вспомните, там тоже началось с игры. А чем кончилось? Человек
повесился. Кстати, в фильме другой конец, не знаю, зачем только... И вот я
прихожу от Коломойцева утром... Аня... Письмо... Поверил бы мне
следователь?
   Тут уж надо было думать о Сергее. О нем я и вспомнил в первую очередь.
Представьте мое положение. Я ведь знаю Уголовный кодекс.
   Залесский вынул чистый, выглаженный и сложенный квадратиком носовой
платок, вытер лоб и дрожащие руки.
   - Прочтите, пожалуйста, протокол и распишитесь, - сказал я.
   Залесский читал протокол внимательно, держа в руке красивую иностранную
авторучку.
   Правду он сказал или солгал? Версия его выглядела вполне правдоподобно.
Сочинить ее экспромтом... Впрочем, у него для этого было достаточно много
времени. Выросший в семье известного адвоката, человек, по всему,
любознательный, Залесский мог догадаться, что визит Ищенко, новое
расследование - вс