могли бы... гм... -  откашлялся  молодой  человек,  -  отдать
баллончик мне?
   - Конечно, - с готовностью согласилась Катерина и полезла в портфель.
- А для чего вам мой баллончик? Вы отправляетесь на задание? -  спросила
она, не переставая рыться в портфеле.
   - Я... гм... отвечаю за безопасность в офисе, -  пробормотал  молодой
человек,  чувствуя,  что  теряет  контроль  над  ситуацией.  Приходченко
стиснул кулак - Катерина производила в портфеле серьезные изыскательские
работы. Внутри что-то гремело, перекатывалось, звенело и шуршало.
   - А вдруг вы не сумеете меня защитить, если я отдам вам баллончик?  -
Она наконец добыла его из недр портфеля и протянула  молодому  человеку,
глядя очень серьезно. Приходченко  услышал,  как  Скворцов  едва  слышно
пробормотал: "Идиотка".
   -  Для  меня  очень  важна  безопасность,  -  продолжала  разъяснения
Катерина. - Я за всеобщую безопасность! На улицах, на дорогах, в домах и
в...
   Очень низкий, какой-то воландовский голос перебил ее:
   - Я обеспечу вам любой уровень безопасности, если пожелаете.
   Медленно, как в кино, все повернулись к  распахнутой  дубовой  двери,
ведущей в Логово Смелого Льва, как моментально придумалось Катерине.
   - Добрый день, господа, -  сказал  Тимофей  Ильич  Кольцов.  -  Дима,
верните баллончик.
   Катерина была уверена, что настал  ее  смертный  час.  Она  мгновенно
поняла, что он видел всю разыгранную ею  маленькую  сценку.  Видел  -  и
оставался в дверях, видел - и молчал. И секретарша видела, что он видит,
и молчала. Щеки у обычно бледной Катерины  стали  пунцовыми.  Она  редко
краснела, но если уж краснела, то ужасно - до глаз, до шеи,  -  и  потом
долго не возвращалась в свое обычное бледное состояние. Во взгляде  Саши
Скворцова она прочла обещание медленной и мучительной  смерти  и  знала,
что она ее заслужила.
   Специалист по безопасности офисов Дима медленно,  как  под  гипнозом,
протянул Катерине злосчастный баллончик, и Тимофей Ильич счел, очевидно,
инцидент исчерпанным.
   - Добрый день, господа, - произнес он  своим  немыслимым  голосом,  -
проходите.
   В  бежевых  глубинах  кабинета  за  спиной  Кольцова   маячил   Игорь
Абдрашидзе. Катерина знала его по  фотографиям.  И  еще  какие-то  люди,
которых Катерина с первого взгляда не узнала. И все они из-за спины шефа
наблюдали всю историю с баллончиком. Господи,  думала  Катерина,  помоги
мне!
   Неотрывно глядя в спину Тимофея Ильича  Кольцова,  Катерина  вошла  в
святая святых, то самое Логово Смелого Льва. По пятам за  ней  следовали
оба начальника. Дубовая дверь закрылась,  отрезая  путь  к  отступлению.
Приходченко и Абдрашидзе  обменялись  рукопожатиями,  и  всех  быстро  и
скомканно представили друг  другу  и  самому  Смелому  Льву.  Напряжение
нарастало, и совсем  некстати  Катерина  вдруг  вспомнила,  как  однажды
прочитала, что за встречу с Тимофеем  Кольцовым  бизнесмены  платят  его
окружению сумасшедшие взятки.
   Кольцов поместился в кресло  по  одну  сторону  громадного  овального
стола,  справа  от  него  сел  Абдрашидзе,  а  слева  элегантная   леди,
назвавшаяся Юлией Духовой, и нервный мужчина неопределенного возраста  в
двухсотдолларовых  очках  и  широкой  золотой  цепочкой   на   волосатом
запястье. Мужчину звали Михаил Терентьев, и в глухие, довыборные времена
он подвизался на ниве журналистики  -  писал  в  "Коммерсанте"  обширные
экономические обзоры. В те времена цепочек он не носил и с Катериной был
мил и  любезен.  Нынче  же,  может,  оттого,  что  слабы  были  линзы  в
двухсотдолларовых очках, а может, по какой иной причине, Катерину он  не
узнавал.
   - Времени у всех мало, - начал Кольцов.  Катерина  поняла,  что  одно
очко в его пользу уже есть:  его  голос,  не  искаженный  телекамерой  и
микрофоном, был и вправду так хорош, как показалось  ей  с  перепугу,  -
очень низкий, как будто тяжелый, он подходил Тимофею Кольцову идеально.
   - Игорь Вахтангович проинформировал меня  о  вашей  компании.  Против
договора я не возражал. В отличие от своей... - он  неторопливо  поискал
слово, - пресс-службы я считаю, что это даже хорошо, что у вас нет опыта
проведения предвыборных мероприятий. Свежие идеи, это так называется?  -
Он взглянул на Абдрашидзе. Зам кивнул коротко, но  с  уважением.  Высший
пилотаж, подумала Катерина. Научиться так кивать, чтобы себя не  унизить
и начальству польстить, - это дорогого стоит.
   - Свежие идеи - это то, что нам необходимо. И с этим в  конце  концов
все согласились.
   "Трудно себе представить, что было бы, если бы все в конце концов  не
согласились",  -  стремительно  подумала  Катерина,  а  не  соглашалась,
очевидно,  Юлия  Духова,  представившаяся  пресс-секретарем,  и   Михаил
Терентьев, представившийся невразумительно. Они возражали, а  Абдрашидзе
настаивал.
   - Выборы губернатора Калининградской области, на  которых  мы  должны
победить,  состоятся  в  будущем   сентябре,   -   энергично   заговорил
Абдрашидзе, выделяя  слово  "мы".  -  Основной  соперник  -  действующий
губернатор. Все остальные далеко позади и даже за год  вряд  ли  к  нему
приблизятся. Конечно, все нужно смотреть, и прессу, и статистику,  но  в
данный момент мы  оцениваем  ситуацию  так.  Мы  считаем,  что  активную
кампанию нужно начинать уже сейчас. Под активной кампанией  мы  понимаем
крупные мероприятия по связям с общественностью, которые к лету войдут в
полную силу и дадут нам возможность набрать необходимое  число  голосов.
Мы считаем, вернее, так считают наши аналитики, - уточнил Абдрашидзе,  -
что второго тура не избежать. Нынешнего губернатора поддерживают моряки,
"челноки" разного уровня, которым он облегчил  въезд-выезд  в  Польшу  и
Литву. За нас - промышленные предприятия, женщины, чьи мужья работают на
верфях и на "Янтаре". По-разному дела обстоят со студентами и  военными.
Их нужно привлечь на свою сторону, и это одна из ваших  задач.  А  самое
главное,  что  от  вас  требуется,  -  это  продумать   и   организовать
мероприятия, в которых мы будем участвовать и которые будут  максимально
полно работать на имидж Тимофея Ильича. Главное  лицо  для  всевозможных
согласований  -  Юлия  Павловна.  Она  всегда  в  курсе  всех  дел,  она
согласовывает с Тимофеем Ильичом рабочий график, у  нее  собирается  вся
информация.
   "Замечательно, - подумала Катерина, - Абдрашидзе перевел все  стрелки
на человека, который нас вообще не хотел. Естественно,  каждому  из  них
интересней, чтобы этим занимались свои - и доверия больше, и денежки "из
семьи" не уходят. Она бы договорчик с кем-нибудь из своих подписала и  в
карман денежку положила, за протекцию. А тут Абдрашидзе вперед  успел  и
денежку с Приходченко взял, но положил в  свой  карман,  а  не  Юлин.  А
теперь, как начальник, подсовывает ей нас и говорит - сотрудничайте! Вот
радость-то ей великая..."
   - Юлия Павловна, вам слово, - закончил Абдрашидзе.
   У  Юлии  Духовой  была  идеальная  для   пресс-секретаря   внешность.
Элегантная, представительная, молодая  и  в  меру  демократичная,  чтобы
нравиться не только завсегдатаям политических тусовок в Швейцарии, но  и
рабочим с завода "Янтарь". Говорила она  мягко  и  доверительно,  как  с
хорошими  друзьями.  "Очень  профессионально,  -  решила   Катерина.   -
Интересно, Кольцов с ней спит?"
   - У  нас  есть  уже  составленный  график  обязательных  мероприятий,
которые нужно провести до Нового года. Я думаю, мы вам его  передадим  в
рабочем порядке,  как  и  любые  другие  информационные  материалы.  Наш
главный принцип - мы  идем  на  выборы  с  открытым  лицом,  с  поднятым
забралом. Мы не хотим  ничего  скрывать,  утаивать,  недоговаривать.  Мы
готовы делиться любой  информацией  и  отвечать  на  любые  вопросы.  Мы
считаем, что такая концепция ляжет в основу всей предвыборной кампании.
   "Вот уж основа так основа. - Катерина даже на Приходченко  взглянула,
но он смотрел только на ту сторону стола, как умный пес, ждущий  похвалы
или неодобрения  хозяина.  -  Нет  ничего  более  неподходящего  Тимофею
Кольцову, чем это "открытое лицо". О нем никому ничего не известно, даже
пресс-досье за последние несколько лет  ничего  не  проясняет.  Мрачный,
хмурый,  несимпатичный,  очень  богатый  человек.  На  черта  людям  его
открытое лицо? Еще обещания с него какие-нибудь содрать  -  ладно,  хотя
может и не выполнить, - вон какая рожа бандитская,  а  смотреть,  что  у
него там, за поднятым забралом, охотников мало найдется". С  Катерининой
точки  зрения,  это  было  совершенно  очевидно,  но  с   точки   зрения
предвыборного штаба Тимофея Кольцова поднятое забрало как раз тянуло  на
основу избирательной кампании.
   - Контактами с журналистами занимается Михаил. Они у него везде свои,
ив Москве, и  на  месте.  Наверное,  по  мере  приближения  выборов  нам
придется объединить усилия и сотрудников где-нибудь под одной крышей,  -
Юлия дружески улыбнулась, - но это уже такие вопросы, которые мы  вполне
сможем обсудить позднее, чтобы не слишком загружать Тимофея Ильича.
   Абдрашидзе глянул на неподвижного Кольцова и обратился к Приходченко:
   - Олег, ваша очередь.
   - Мы очень рады возможности работать с вами, -  бойко  начал  тот,  и
было непонятно, к кому он обращается - к Кольцову или Абдрашидзе.  -  Мы
сделаем все возможное для того, чтобы...
   Катерина знала, что встреча затевалась в протокольных  целях  -  одна
сторона должна была увидеть и услышать другую. Поэтому вникать в  каждое
слово Олега Приходченко не имело никакого смысла -  ничего  важного  или
дельного, кроме выражения готовности служить верой  и  правдой,  он  все
равно не скажет. Зато можно было изучить Тимофея Кольцова.
   У него был  странный  взгляд.  Безразличный.  Ну,  это  понятно.  Ему
совершенно неинтересна эта пустая встреча, и эти люди, с другой  стороны
стола. Он забудет их в ту же секунду, как за ними  закроется  дверь.  Но
взгляд у промышленного магната был не только безразличный. Он смотрел  в
окно над правым ухом Приходченко так, как смотрит слепой - смотрит и  не
видит. Тимофей Кольцов не просто думает о  своем,  поняла  Катерина,  он
что-то  внимательно  изучает  внутри  себя.  Анализирует.   Осмысливает.
Рассматривает, бесстрастно и  придирчиво.  Узнать  бы  что...  И  задача
облегчится в сотню раз. Понять бы, как он думает,  что  скрывает,  зачем
ему вся эта канитель.
   У него было грубое лицо с резкими  чертами  -  непривлекательное,  но
очень мужское. Очки смотрелись на нем ужасно. Он был очень большой -  на
голову выше ста семидесяти восьми сантиметров Катерины Солнцевой.  Похож
на медведя - неповоротливый и занимающий  очень  много  места.  Идеально
скроенный костюм скрывал его явную неуклюжесть.  Лишний  вес  делал  его
старше. Модная нынче меж политиков и журналистов харизма даже близко  не
подступала к рвущемуся в цари Тимофею Кольцову. "Кто тут в цари крайний?
- вспомнила Катерина. - Никого? Ну, тогда я первый!"
   Усмехнувшись  некстати  пришедшему   воспоминанию   о   бедолаге   из
очередного мультфильма,  Катерина  быстро  опустила  глаза  и  незаметно
вытерла о юбку влажную ладонь. Потрясение от того, что  клиент  застукал
ее в тот момент, когда она издевалась над его службой  безопасности,  не
прошло даром. Ей еще предстоит выслушать много  "теплых  слов"  от  Саши
Скворцова, что тоже к спокойствию не располагало.
   С людьми уровня Тимофея  Кольцова  Катерине  приходилось  встречаться
всего пару раз, да и то за одним переговорным столом она с ними  никогда
не сидела. Теперь самое главное - не  завалить  работу.  А  завалить  ее
очень легко, еще легче, чем представляла себе осторожная Катерина.  Юлия
Духова - бо-ольшая проблема, особенно если она  действительно  "в  курсе
всех дел Тимофея Ильича" и лозунг "На выборы  -  с  открытым  лицом"  ее
идея. Михаил Терентьев - проблема поменьше, но тоже существенная. Память
о голодных журналистских годах украшает его физиономию  и  запястье.  Он
будет рвать, тянуть, грызть, кусать,  только  бы  побольше,  поскорее  и
потом убежать подальше. Таких, оставшихся голодными после президентских,
всех  озолотивших  выборов,  было  много.   Более   талантливые/   вроде
Терентьева, оказались в выборных штабах депутатов, мэров и губернаторов.
Или на телевидении,  приютившем  всех  сирых  и  убогих  в  политических
программах самого разного направления. Конечно, вряд ли Михаил Терентьев
сам себе враг и будет воровать у такого монстра,  как  Тимофей  Кольцов,
открыто, но все равно с ним придется осторожничать и перестраховываться.
   Катерина очнулась оттого, что услышала, как Приходченко произносит ее
имя, и поняла, что она совершенно упустила нить разговора.
   - Она руководит в нашей компании службой специальных проектов,  и  ей
нет в этом  равных,  -  договорил  Приходченко  с  официальной  улыбкой.
Катерина моментально выдала  шикарный  cheese,  с  ужасом  осознав,  что
Приходченко, в свою очередь, перевел все стрелки на нее. Понятно, что  в
случае просчетов  и  неприятностей  отвечать  все  равно  будет  он,  но
провалит проект она, лучшая среди равных.
   Тимофей Кольцов переместил свой взгляд с уха Приходченко в ее сторону
и, похоже, вовсе ее не увидел. А Юлия, Абдрашидзе и  Терентьев  смотрели
на  нее  с  разной  степенью  интереса.  Юлия  -  со  здоровым   акульим
дружелюбием, зам - с холодным любопытством, а Михаил Терентьев с нервным
блеском в стеклах дорогих очков.
   - Катерина разработала и провела всю PR-кампанию Друбича. -  Это  был
известный  промышленник,  желавший,  чтобы   о   нем   знали   все   его
соотечественники. - Еще без нас она работала в  президентском  штабе  на
прошлых выборах. Теперь мы полностью переключаем ее на  этот  проект,  -
Приходченко   сделал   поклон   в   сторону   "проекта",   сидевшего   с
неподвижностью сфинкса, - и совершенно уверены, что...
   - Большое спасибо, что встретились с нами, - нежданно-негаданно подал
голос  сфинкс.  -  К  сожалению,  время  поджимает.  Надеюсь,   что   мы
сработаемся. - И медленно поднялся.
   Абдрашидзе вскочил первым, и за ним - все  остальные:  обескураженный
Приходченко, безмятежная Юлия, нервный Терентьев, изумленная Катерина  и
Саша, решивший, что их выгоняют.
   Поняв, что аудиенция окончена, всей толпой они  двинулись  к  двойной
двери, ведущей  в  приемную,  и  в  последний  момент  Катерина  увидела
Кольцова, уже поместившегося за массивный  письменный  стол,  заваленный
бумагами и уставленный телефонами.
   В приемной некоторое время все делали  вид,  что  задают  друг  другу
какие-то вопросы. Юлия - моложавой секретарше, Скворцов - Приходченко...
Всем было неловко.  Очевидно,  со  своим  окружением  Тимофей  Ильич  не
церемонился, а перед чужими людьми окружению было неловко.
   - Ну что ж, самое главное, старт дан. - Абдрашидзе  наконец-то  решил
взять инициативу в  свои  руки.  -  Ваши  орлы  могут  приступать,  Олег
Николаевич. Юлия Павловна всегда поможет.
   - Конечно! - с энтузиазмом воскликнула Юлия. - Что вам нужно в первую
очередь?
   -  Ну,  хотя  бы  этот  список  планируемых  мероприятий,  -  брякнул
Приходченко первое,  что  пришло  в  голову.  -  И,  конечно,  совещание
собрать,  чтобы  понять,  в  каком  направлении  действовать,  чтобы  не
перекрывать друг друга.
   - Совещание можно провести здесь в любое время, хоть завтра.  Мы  все
подготовим. - Доброжелательность Юлии явно хватала через край. -  Список
мероприятий у вас будет к вечеру, я пришлю с курьером. К  вечеру  же  мы
сможем назначить точное время совещания.
   - А можно посмотреть тексты выступлений Тимофея  Ильича?  -  вступила
Катерина.
   -  Конечно,  -  с  готовностью  согласилась  Юлия.  -  Тексты   пишет
спичрайтер.  Всю  информацию  для  выступлений  готовлю  я.   Все   ваши
предложения будут учитываться. Конечно,  после  рассмотрения,  насколько
они приемлемы. - Тут  пресс-секретарь  улыбнулась  особенно  мило.  -  Я
думаю, у нас все должно получиться. Вы  не  работали  в  политике,  зато
работали над имиджем многих известных личностей. А у нас  как  раз  есть
необходимый опыт политических кампаний.
   - Хорошо,  -  заключил  Абдрашидзе,  -  назначайте  совещание,  и  до
встречи.
   В лифте все молчали. И только Катерина, перед тем как лифт  деликатно
тренькнул, сообщая о прибытии, сказала с грустью в голосе:
   - А кофе так и не дали.

***

   Все  сложилось  совсем  не  так,  как  предполагали  Катерина  и   ее
начальники. Все сложилось в тысячу раз хуже.
   На совещании в "Юнионе" раздраженный и мрачный Олег поведал трудовому
коллективу о новом направлении деятельности и внезапно объявил, что  они
берут в штат профессионального консультанта по выборам. Для  Катерины  и
для Скворцова это было так же неожиданно,  как  и  для  всех  остальных.
Катерина насторожилась - как ни любила  она  начальников,  сдавать  свои
позиции, "любимой и единственной", ей совсем  не  хотелось.  И  интересы
дела тут были вовсе ни при чем. Или она играет с ними в открытую, или не
играет никак. Роль третьего человека в компании ей вполне  подходила,  и
отдавать  кому-то  управление  во  имя  процветания  нового  губернатора
Калининградской области она не собиралась.
   После совещания, в  десятом  часу,  она  поймала  Приходченко  в  его
собственной приемной и потребовала объяснений.
   - Кать, мы не вытянем все это самостоятельно, - сказал он  устало,  -
ты же видишь, как все сложно и непонятно.
   - Я тебе сразу сказала, что все будет сложно и  непонятно,  а  ты  не
хотел меня слушать, - отрезала Катерина. - Олег, я не буду работать  под
неусыпным надзором пресс-службы Кольцова да  еще  и  чужого  дяденьки  с
чужими идеями.
   - Уволишься? - спросил Приходченко сердито.
   - Уволюсь, - согласилась Катерина. - Или я отвечаю  за  процесс,  или
нет. Назначай своего  политолога  главным  на  проекте,  а  меня  оставь
заниматься Друбичем, тверским пивом и  Домодедовскими  авиалиниями.  Как
это тебе в голову пришло, что я буду еще и политолога слушаться?
   - Кать, ну не вытянем же! - жалобно проговорил Олег.  Он  устал,  как
собака, был голоден и зол. Все прошло совсем не так, как он  ожидал.  Он
был очень недоволен собой.  Девчонка  поняла  ситуацию  лучше,  чем  он.
Впрочем,  с  той  стороны,  откуда  смотрела  Катерина,  ситуация  сразу
представлялась безнадежной. Она же  не  знает  о  его  договоренности  с
Абдрашидзе. Олег был уверен, что в соответствии с  этой  договоренностью
Абдрашидзе  к  моменту  их  встречи  с  Кольцовым  уже  произведет   все
необходимые перестановки в своем хозяйстве. Игорь  никаких  перестановок
не произвел, и в результате Приходченко и его люди получили, по  крайней
мере для начала, совсем нет то,  что  предполагалось.  Кроме  того,  ему
срочно нужно было позвонить, а при Катерине он не мог этого сделать.
   - Кать, если у тебя так взыграли амбиции, я  отдам  этого  политолога
под тебя. Мне-то что? Я под тебя не копаю. Я знаю, что нам  без  тебя  -
крышка. Ты только дело не завали, а?
   - Олеженька, - сказала Катерина с яростью, - я  твоих  дел  не  знаю,
хотя догадываюсь, что ты не все, как  примерный  шеф,  выносишь  на  суд
родного коллектива. Но если тебя  интересует  моя  точка  зрения,  после
двадцати четырех часов базара, то я хочу тебя обрадовать - с политологом
или без, но мы проект  завалим.  И  не  говори  потом,  что  я  тебя  не
предупреждала.
   Она думала, что Приходченко  сейчас  взорвется,  как  слишком  сильно
надутый воздушный шар, и начнет метаться по приемной, выкрикивая  угрозы
и оскорбления, такое с ним раз в году случалось. Но он промолчал. И  это
было ужасно. Он промолчал и только присел на край стола,  как  будто  не
мог вынести этой мысли.
   - Езжай домой, Катерина. Завтра поговорим. Дел много. Надо Гордеева с
Андреевым в командировку отправлять, за "свежачком". - Так они  называли
только что собранные факты. - Им нужно направление, в котором они  будут
рыть. Нужно как-то к этой Юлии подъехать,  что