озможным   не
представлялось, и я, зло чертыхаясь, прыгнула, едва не  тюкнувшись  носом  в
обшарпанную дверь.
   В сумрачном холле за стареньким столом старушка и девочка лет семи играли
в  лото  при  свете  настольной  лампы,  рядом  стоял  телефонный   аппарат,
перетянутый изоляционной  лентой.  Услышав,  как  хлопнула  дверь,  старушка
отвлеклась от своего занятия и взглянула на меня.
   - Я к Рязанову Володе, в первую комнату, - сообщила я.
   Девчушка бросилась в боковой коридор и громко позвала:
   - Дядя Вова, к вам пришли.
   Через минуту в холле появился парень  лет  двадцати  пяти  в  застиранном
спортивном костюме и с удивлением уставился на меня.
   - Это я вам звонила, - сообщила я. - Сумки у меня в машине.
   - Ага, я сейчас, - засуетился он, посмотрел на  тапочки,  в  которые  был
обут, хотел вернуться в комнату, но потом махнул рукой и пошел  к  двери.  -
Как там мамаша? - спросил он, все еще приглядываясь ко мне.
   - Хорошо. Привет вам передает. Ловко перемахнув через лужу, Володя  помог
переправиться мне и поинтересовался:
   - А вы какими судьбами в нашем Борине? Что-то я вас не припомню.
   - Я из газеты, - соврала я, все больше входя во вкус. -  Меня  интересует
убийство в Лоскутове. - Выражение его лица  мгновенно  переменилось,  теперь
оно стало хмурым, даже враждебным. - Я  бы  хотела  встретиться  с  Людмилой
Логиновой. Ваша мама сказала, у вас есть ее телефон.
   - Ну есть. А зачем она вам?
   - Не так давно произошло очень похожее убийство.  И  преступник  тоже  не
найден. Мы проводим журналистское расследование.
   - Ясно, - вздохнул он. Как видно, воспоминания о  тех  событиях  никакого
удовольствия ему не доставили. - Записывайте телефон, только  ничего  нового
она вам не скажет, ее сто раз спрашивали-переспрашивали, никакого толку.
   - Может быть, для начала вы ей сами позвоните, чтоб я  не  свалилась  как
снег на голову? - Я набрала номер и, пока он  решал,  стоит  ли  делать  мне
одолжение или нет, сунула ему трубку в руку.
   - Люда, - заговорил он, - это Володя. Да, я... Тут вот девушка из  газеты
хочет поговорить с вами  об  убийстве.  Да...  журналистское  расследование,
говорит, ага.. Спасибо, хорошо. Да .. и вам того же... Поезжайте  к  ней,  -
сказал он, возвращая мне телефон, - она сейчас дома.  -  Я  записала  адрес,
затем открыла багажник, и Володя забрал сумки. - Мамаша  их  гирями  набила,
что ли, - пробормотал он, поставив сумки на землю с  намерением  перехватить
их поудобнее.
   - Володя, - все-таки спросила я, хоть чувствовала,  что  говорить  он  не
захочет, - той осенью в доме вашей мамы жил студент из Москвы?
   - Ну жил. Зачем вам студент?
   - Вы ведь рассказывали, что видели его возле Лоскутова.
   - Я его с дороги видел, смотрю, человек  идет  к  лесу,  куртка  зеленая.
Такая у Лешки была. Вот и все. Он ли, нет, я не знаю. Чего б ему  там  и  не
ходить. А про то, что видел, говорил только мамаше, так, к слову пришлось.
   - А в милиции про это не сказали?
   - Про что? - вздохнул он.
   - Про то, что видели вблизи дома человека.
   - Там, между прочим, не запретная зона, ходи кто хочешь. И студента я сам
на поезд посадил за несколько дней до убийства. Студент совсем ни при чем. Я
хоть и пару раз с ним встречался, но людей чувствую. Парень он хороший...
   - Хорошие иногда тоже убивают,  -  пожала  я  плечами,  а  он  неожиданно
засмеялся.
   - Да вы хоть представляете... Вы знаете, что в этом доме творилось?  Вера
Григорьевна к стулу была привязана, весь пол и даже стены в крови.  Там  был
псих. Это ведь я ее нашел, понимаете?
   - Понимаю, - кивнула я.
   Он подхватил сумки и, не попрощавшись, пошел к общежитию.
   Я села в машину и только тут сообразила, что искать нужную  мне  улицу  в
чужом городе довольно затруднительно, однако окликнуть  Володю  и  спросить,
как проехать к Логиновой, не рискнула. Ладно, у меня есть номер ее телефона,
в крайнем случае позвоню.
   Выбравшись к очагу цивилизации,  приземистому  зданию,  с  одной  стороны
которого было написано "Кафе", а с другой -  "Продукты",  я  притормозила  и
пошла выяснять, как мне проехать. Продавщица, девица лет двадцати,  о  такой
улице вовсе не слышала, а грузчик, скучавший на подоконнике вблизи прилавка,
сообщил только, что она на другом конце  города.  Не  очень  рассчитывая  на
удачу, я поехала прямо, посматривая на указатели, в центре города обратилась
к постовому, и он очень доходчиво объяснил мне, в  каком  направлении  нужно
двигаться. Следуя его указаниям, я через двадцать минут уже тормозила  возле
девятиэтажного дома, стоявшего в окружении таких же типовых домов.  Несмотря
на это, район выглядел вполне уютным и даже живописным.
   Загнав машину на стоянку возле подъезда, я  позвонила,  и  женский  голос
пропел:
   - Слушаю. - Я сообщила, что нахожусь возле  дома  и  готова  подняться  в
квартиру для беседы. - Я вас жду, - сказала женщина.
   Так как в разговоре Володя называл ее Люда, я ожидала  встретить  женщину
молодую, потому слегка опешила, увидев перед собой  худенькую  старушку  лет
эдак под семьдесят, которая куталась в пуховый платок.
   - Людмила... простите, не знаю вашего отчества...
   - Зовите Людой, меня так все зовут. Берите тапочки и в комнату проходите.
У меня холодно, отопление отключили. - Мы прошли в  единственную  комнату  и
устроились на диване. - Значит, вы интересуетесь убийством Веры Григорьевны?
- спросила она с улыбкой, это выглядело довольно странно.
   Я молча кивнула.  Чего  доброго,  бабка  спросит  удостоверение,  а  там,
глядишь, и милицию вызовет, вот и объясняйся с ними, зачем мне  понадобилось
врать. Я всерьез забеспокоилась и оттого сразу перешла к делу.
   - Люда, расскажите мне, пожалуйста, о Вере Григорьевне, что она  была  за
человек и вообще...
   - Верочка - человек очень непростой.  Талантливая,  красавица,  с  такими
нелегко. Она сюда из Москвы приехала после смерти второго мужа. В  молодости
балериной была, но что-то не задалось, знаете как бывает... Но она всю жизнь
отдала искусству, работала с детьми, написала прекрасную книгу. А потом Иван
Ильич умер, и она приехала сюда к сестре, квартиру в Москве оставив  дочери.
Они, знаете, тогда не очень ладили. Дочка увлеклась молодым человеком, а  он
оказался женатым, и она покончила с собой. Вера так переживала, не знаю, как
она вынесла все это. Потом погиб сын, ее любимый Ванечка.  Ужасная  история.
Бедная женщина не вынесла потрясения, в голове у нее все  перепуталось,  она
иногда считала себя маленькой девочкой... С  сестрой  они  тоже  не  ладили,
разница в возрасте... Именно сестра Надя "попросила  меня  присматривать  за
Верой  Григорьевной.  Я  согласилась,  потому  что  очень  жалела  Веру.  Ей
становилось все хуже и хуже, она по  целым  дням  не  выходила  из  комнаты,
иногда совсем теряла голову, кричала на меня и швырялась подушкой.  Надя  не
хотела отправлять ее в больницу, говорила, что это  ее  убьет.  Конечно,  ее
лечили. Надя не жалела денег, и на какое-то время Вере стало лучше. Потом ей
вдруг пришла в голову фантазия  жить  летом  в  деревне.  У  Нади  был  дом,
доставшийся от родственников первого мужа, в этом самом  Лоскутове,  и  Вера
принялась его отделывать. Сестра не препятствовала ее фантазиям, считая, что
| это как-то отвлекает Веру. Летом она жила в Лоскутове, а в начале сентября
возвращалась в город. Мне там было скучновато, людей  в  округе  нет,  да  и
страшно. Вера целыми  днями  сидела  в  кресле-качалке,  смотрела  в  сад  и
вспоминала свою молодость, мужей или своих детей.
   - А на что она жила?
   - Как же, у нее пенсия хорошая, но пенсия, конечно, не  главное.  Оба  ее
мужа  занимали  важные  посты,  у  Веры  имелись  сбережения.  И  сестра  ей
помогала... Уже после гибели  Нади  Вера  стала  продавать  вещи,  кое-какую
мебель, несколько картин. Коллекционеры охотно покупали.
   - Вы сказали, что Надя погибла? - нахмурилась я.
   - Да. И вправду поверишь, что над этой семьей тяготел злой рок. Когда это
случилось с Надей, разум Веры помутился. Она сказала, что никого  не  желает
видеть, и осталась зимовать в Лоскутове, закрыла в доме все ставни и  иногда
целые сутки даже свет не включала.
   - Почему же ее не отправили в дом инвалидов? - спросила я.
   - Вы знаете,  Вера  временами  проявляла  удивительное  здравомыслие.  Вы
поймите, она не была сумасшедшей, вовсе нет. Просто она не  могла  смириться
со своим горем. Разговаривала с погибшей сестрой  или  сыном,  но  при  этом
прекрасно помнила, что сколько стоит, учитывала каждую копейку.  Она  просто
хотела быть одна. Я очень  беспокоилась  за  нее,  но  жить  зимой  в  такой
глуши... Некоторое время у нее жила собака, потом пес пропал, а другого  она
брать не хотела, боялась привыкнуть. Так и говорила:  "Все,  кого  я  люблю,
погибают".
   - А как погибла сестра? - спросила я.
   - Она отравилась. - Я едва не усмехнулась, услышав это, в семействе  была
явная склонность к суициду. - Из-за несчастной любви. Второй муж оставил ее,
и она...
   - Если вам не трудно, расскажите поподробнее... -  Я  и  сама  не  знала,
зачем мне это, но обилие смертей начало вызывать у меня подозрения.
   - Первый муж Наденьки был намного ее старше и умер от инфаркта. Некоторое
время она жила одна, пригласила к себе сестру, но, как я уже  говорила,  они
не очень ладили. А потом Надя познакомилась с Павлом. Конечно,  она  в  него
влюбилась, в него невозможно было не влюбиться. Они прекрасно подходили друг
другу. Ему было тридцать девять, Надя на год старше. Словом, они  поженились
и какое-то время жили вполне счастливо, а потом... Я не знаю, что  произошло
между ними, но отношения ухудшились, и Павел уехал в другой город.  Для  нее
это было трагедией. Она пыталась его вернуть. Однажды ее нашли  в  кресле  с
его письмом в  руках,  она  приняла  огромную  дозу  снотворного.  В  письме
говорилось, что простить ее Павел не может и окончательно порывает с ней.
   - Ясно, - кивнула я, - а сколько длилось их счастье?
   - Они прожили чуть меньше года.
   - До золотой свадьбы далеко, - пробормотала я себе под нос.
   - Надя его очень любила, даже в завещании указала его наследником, сестре
оставив только этот дом в деревне.
   - А было что завещать? - насторожилась я.
   - Довольно странно, но оказалось, что, кроме квартиры и нескольких  тысяч
рублей, у Нади ничего нет. Павел от наследства отказался и уехал за границу.
   - А вы считали, что денег у покойной Нади должно было быть больше?
   - Я не считаю чужие деньги, просто... разные слухи... Ее первый  муж  был
большим начальником  в  сфере  торговли.  Говорили  о  каких-то  махинациях.
Собственно,  инфаркт  приключился  потому,  что  им  начали   интересоваться
соответствующие органы. В общем, если б он не умер, неизвестно, чем бы  дело
кончилось. Знающие люди говорили, что  на  черный  день  у  него  припрятано
немало. И Надя жила на широкую ногу, так что...
   - Но когда Надя умерла, выяснилось, что никаких особых  средств  нет.  То
есть почти все наследство мужа она прожила?
   - Знаете, - понизила голос Люда, - когда  в  ее  квартиру  въехали  новые
хозяева, они там все стены поломали, искали ценности.
   - Выходит, по слухам, ценности имели место быть?
   - Разное болтают, - нахмурилась Люда. - Про Веру тоже говорили,  что  она
хранит несметные сокровища. Даже собственная сестра ворчала, что Вера вполне
обошлась бы без ее поддержки, и обвиняла ее в скаредности.
   - А с чем такие слухи связаны?
   - Ну как же, ее муж был директором алмазного прииска,  вот  и  болтали  о
том, что у нее якобы есть бриллианты.
   - Болтали, или бриллианты были?
   - От самой Веры я о них никогда не слышала.
   Я  ведь  уже  сказала:  золотые  украшения,  антиквариат  -  это  да,   а
бриллианты...
   - А от кого вы о них услышали? Люда ненадолго задумалась и ответила:
   - От сестры... от Нади.
   - А Павел? Что стало с ним?
   - Он уехал за границу, и следы его затерялись. В связи с убийством Веры с
ним  пробовали  связаться.  Так  вышло,   что   он   оказался   единственным
наследником, ведь с Надей они так и не успели развестись, но  найти  его  не
удалось.
   - А когда умерла Надя?
   - Это случилось в апреле, да... а осенью погибла Вера Григорьевна.
   Я немного поразмышляла, стоит ли показывать Люде фотографию  Глеба,  и  в
конце концов решилась.
   - Люда, взгляните, вы случайно не встречали в доме Веры Григорьевны этого
человека? Она надела очки и посмотрела на фотографию.
   - Так ведь это Павел, - с некоторым недоумением заметила она. - Только он
здесь выглядит моложе... Откуда у вас это?
   - Этот рисунок выполнил по памяти мой знакомый.  Мужчина,  что  изображен
здесь, погиб в автомобильной аварии и до сих пор не опознан.
   - Так это Павел, совершенно точно... то есть  невероятно  похож...  хотя,
конечно, рисунок... и Павел был старше. Все-таки мне кажется, это муж  Нади:
Корнилов Павел Ильич.
   - Что ж, спасибо, попробуем проверить... - заторопилась я. Люда проводила
меня до двери. - В убийстве Веры Григорьевны, кроме Володи, еще  кого-нибудь
подозревали?
   - По-моему, нет. А насчет Володи я  сразу  им  сказала,  что  это  полная
чепуха. Там орудовал маньяк, ведь ни деньги, ни ценности  не  взяли.  У  нее
было кольцо с бриллиантом необыкновенной красоты, так  даже  оно  нашлось  в
коробочке из-под чая. Убийца, похоже, ничего не искал.
   - А Володя сказал, женщину пытали...
   - Там был маньяк, все это... вы меня простите, у меня  мурашки  по  спине
бегут, стоит лишь подумать об этом.
   - А про бриллианты вы в милиции рассказали?
   - Конечно, нет. Я сплетни не повторяю, меня спросили, что пропало, и я...
   - Спасибо вам большое, - кивнула я, выскальзывая за дверь.
   - Вы ведь даже мне не сказали, откуда вы... и не познакомились.
   - Я думала, Вова предупредил, - сбегая по ступенькам,  сказала  я.  -  До
свидания.
   Через полчаса я покинула этот город, делать здесь мне было больше нечего.
Даже если я узнаю, куда уехал Павел после разрыва с женой, мне это ничего не
даст, раз Люда сказала, что его следы затерялись. А если и возник где-то, то
уже под другим именем.  Результаты  поездки  впечатляли.  Глеб,  Алексей,  а
теперь еще и Павел - и все это  один  человек,  мой  муж.  Он  не  только  с
легкостью меняет имена, но и возраст. То он муж Нади -  лет  под  сорок,  то
через несколько  месяцев  студент  двадцати  с  небольшим  лет.  Талантливый
парень, ничего не скажешь. Разумеется, милиция никак не связала мужа  сестры
убитой с этим самым студентиком. Впрочем, и Володя, и хозяйка о  нем  вообще
промолчали.
   Итак, что  мы  имеем:  Глеб  появляется  в  этом  городе  (скорее  всего,
ниоткуда), знакомится с Надеждой Григорьевной и вскоре становится ее  мужем.
У леди первый супруг - мошенник, и сбережения в банке она, скорее всего,  не
держала. Доллары, золотишко, а может, и камушки припрятала на  черный  день.
Когда женщина безумно влюбляется, она  теряет  осторожность.  Надя  запросто
могла выболтать не только свою тайну, но  и  тайну  сестры.  Дальше  просто,
Павел сознательно довел жену до самоубийства, хотя я склонна считать, что он
ее попросту убил,  а  письмом  и  отказом  от  наследства  отводил  от  себя
подозрения. Забрал ценности и исчез.
   Но мысль о бриллиантах второй сестры не давала ему  покоя,  и  осенью  он
появился здесь под видом студента и начал наблюдать за  домом  в  Лоскутове.
Ему повезло, женщина жила одна, кроме Володи и Люды, ее никто не навещал, те
появлялись  в  строго  определенные  дни,  и  даже  собака  пропала.  Парень
обеспечил себе алиби, то есть в присутствии Володи сел  на  поезд,  а  через
несколько дней вернулся наверняка под другим  именем  и  в  другом  обличье,
выбрав день в начале недели. Несчастную жертву обнаружили, когда уже  прошло
много времени, соответственно, Глеб успел отчалить очень далеко. Старушка не
выдержала истязаний и рассказала, где спрятаны ее бриллианты, а  может,  его
постигло разочарование, и он в сердцах пролил много крови.  Если  бриллианты
были, она ему их отдала, в этом можно не сомневаться,  а  вся  эта  кровавая
вакханалия имела одну цель: ввести в заблуждение следствие.
   Где был Глеб весь следующий год,  остается  только  догадываться,  а  вот
потом он появляется в Москве,  через  месяц  отправляется  в  Египет  и  там
встречает меня. Далее - большая любовь и бракосочетание. Я  ведь  рассказала
ему, что получила наследство... Судя по всему, парень  специализировался  на
богатых вдовах. Очень возможно, что, не погибни Глеб в аварии, вскоре пришла
бы моя очередь скончаться.
   Я грязно выругалась и ударила кулаком по рулю.  Что  ж,  открытие  не  из
приятных: человек, которого я любила, - аферист и убийца,  и  только  чистая
случайность спасла меня от гибели. Стоп, не  надо  давать  волю  эмоциям.  В
случае с Надеждой и ее сестрой он знал, где искать деньги, мои  же  средства
хранятся в банке Федора или раскиданы по многочисленным фирмам, получить  их
было бы не так просто. Мало того, он и  собственные  деньги  доверил  мне...
Значит, после неизбежного несчастного случая со мной ему бы  пришлось  ждать
минимум полгода, к тому же под пристальным оком милиции и  Федора,  которому
несчастный случай вряд ли бы понравился. Выходит, парень чувствовал  себя  в
нашем городе в абсолютной безопасности, а безопасностью на самом деле  и  не
пахло, раз он позаимствовал паспорт у какого-то пьяницы. Чудеса...
   Есть другое объяснение. Он воспользовался этим паспортом, чтобы отдохнуть
в Египте, но тут под руку подвернулась я, и  ему  пришлось  импровизировать.
Тогда какого черта он отдал мне свои деньги? Что-то тут не так, и это что-то
не дает мне покоя.
   Домой я вернулась уже к вечеру.  Постояла  под  душем,  пытаясь  привести
нервы  в  порядок,  выпила  стакан  сока  и  легла  спать.  Дело  это   было
безнадежным, мыслями я тут же возвратилась к Глебу. Я лежала,  сцепив  зубы,
изо всех сил стараясь не разреветься. Господи, я  так  любила  его.  Мне  бы
сказать судьбе "спасибо", что я сейчас давлюсь  слезами,  а  не  отдыхаю  на
кладбище.
   Неужели все это притворство? Я не хотела думать об этом, но  воспоминания
нахлынули на меня и больше не отпускали. Я ведь готова была поклясться,  что
он безумно любит меня. Впрочем, погибшая Надежда могла думать так же.
   - Сукин сын. - рявкнула я, зарываясь в подушки. Самое невероятное: если б
он сейчас вошел в эту спальную, я бы все простила ему...  или  не  простила?
Приходилось признать, что я человек, не слишком отягченный  нормами  морали:
судьба двух несчастных женщин занимала меня много меньше, чем вопрос,  любил
ли меня Глеб или это  было  чистой  воды  притворством?  Неужели  можно  так
притворяться? "Можно", - премерзко хихикнул внутренний голос,  и  я  матерно
выругалась. Глеба не вернешь, а ответить на данный вопрос мог только он. Что
ж, теперь я знаю,  что  мой  муж  был  мошенником  и  погиб,  скорее  всего,
случайно... А эта записка,  прикрепленная  к  столу?  И  телефонный  звонок?
Изрезанный портрет? Утверждение  Дениса,  что  за  мной  следят?  Кто-то  из
прежних жертв или из их родственников смог обнаружить Глеба и вышел на тропу
войны? С этой мыслью я и уснула.
   Утро началось с крайне неприятного события - у меня вновь появился Денис.
Открыв ему дверь, я криво усмехнулась и спросила:
   - Денис Сергеевич, а вы не слишком злоупотребляете моим гостеприимством?
   - Я к вам не в гости, а по делу, - буркнул он.
   - По делу, насколько мне известно, приглашают в милицию или вызывают.
   - Хотите, чтобы я вас вызвал?
   -  Попробуйте.  Калганов  Владимир  Павлович  в  нашем  городе  считается
неплохим адвокатом.
   - Вот, - протянул мне Денис листок бумаги. Я прочитала: "На ваш запрос от
такого-то числа отвечаем, что Шабалин Глеб Сергеевич, уроженец села  Борина,
скончался..." Далее следовала дата безвременной кончины.
   - Что ж, - вздохнула я, - проходите. Могу предложить вам коф