чешь.  Не  забывай,  мне  следует
проявлять осмотрительность, раз от тебя этого не дождешься...
   - Извини, - промямлила я.
   - Давай не будем никуда спешить, сделаем паузу  и  посмотрим,  что  будет
дальше. Хорошо?
   - Хорошо, - ответила я,  но  как  только  повесила  трубку,  поняла,  что
сделать паузу не получится. Что-то гнало меня из дома, что-то, сотканное  из
боли и любопытства, и еще: пока я выспрашиваю о Глебе, по крупинкам  собираю
сведения о нем, он вроде бы еще жив...
   Бычков сказал, что встретил Глеба год назад  возле  "Золотого  льва".  Он
сказал, в феврале. В феврале мы еще не были знакомы, и Глеба не могло быть в
городе. Бычков ошибся или сознательно  ввел  меня  в  заблуждение?  Впрочем,
ничто не мешало Глебу раньше бывать в этом городе. Почему нет? Хотя я бы  на
его месте рисковать не стала, сменив имя, глупо  приезжать  туда,  где  тебя
знают под другой  фамилией,  слишком  велика  вероятность  встретить  старых
знакомых.
   Мыслями я вновь возвратилась к разговору  с  Бычковым,  и  чем  больше  я
думала о нем, тем меньше он казался мне похожим  на  преступника.  При  всем
уважении к чужому артистизму, я вынуждена была признаться себе, что не  могу
его представить в роли  убийцы.  Если  допустить,  что  Бычков  говорил  мне
правду, то визит в Тулу вовсе не лишен смысла. По  его  словам,  Глеб  очень
хорошо знал город, возможно, он там родился.  Распутывать  клубок  с  самого
начала намного легче. Вот только под какой  фамилией  его  там  искать?  Той
самой,  что  он  назвался  Бычкову?  Вряд  ли.  Аркадием  Глеб  стал   после
Ярославской области. Так-так...  Он  покидает  место  преступления  и  через
какое-то время оказывается  в  Сибири.  Что  ж,  очень  разумно.  На  год  с
небольшим следы его теряются, а потом он  объявился  в  Москве  с  паспортом
Бычкова. Где  он  провел  этот  год?  Логично  предположить,  что  обтяпывал
очередное дельце. Отчего бы и не слетать в Сибирь, чтобы все это прояснить?
   Сибирь далеко, а вот в Туле  я  могу  оказаться  через  несколько  часов.
Конечно, сейчас не самое удобное время для начала путешествия, но мне  ничто
не мешает переночевать в гостинице. Что меня здесь держит?
   - Ничего, кроме тягостных воспоминаний, - вслух сказала я, быстро собрала
кое-какие вещи и покинула квартиру.
   В Тулу я приехала поздно ночью. Номер в гостинице показался  мне  убогим,
но лишь только голова моя коснулась подушки, я уснула и  проспала  почти  до
полудня. Позавтракала в кафе и поразмышляла, где искать Глеба, то есть следы
его пребывания в этом городе. На сей раз  у  меня  нет  ни  адреса,  никакой
другой зацепки, кроме утверждения Бычкова, что Глеб хорошо знал этот  город.
В милицию мне дорога заказана, обращаться в какое-нибудь  сыскное  агентство
тоже неразумно, к тому же все это займет много времени.
   В конце концов я не придумала ничего лучше, как отправиться в библиотеку.
Пожалуй, стоит и в этом городе поискать следы преступления. Два убийства,  о
которых я знаю, произвели  на  граждан  впечатление,  об  одном  писали  все
местные газеты. Как правило, от дурных  привычек  трудно  избавиться,  очень
возможно, что и в этом городе он  оставил  кровавый  след.  В  любом  случае
ничего умнее в голову не приходит.
   Вскоре я оказалась в зале периодики  областной  библиотеки  с  подшивками
местных газет. Их количество вызывало у меня трепет, я  решила,  что  искать
надо, начиная с газет  трехлетней  давности,  до  убийства  в  Лоскутове.  С
Бычковым Глеб встретился где-то через месяц после этого, значит, не  позднее
января.  Отбросим  десять  месяцев,  что  он  прожил  в  законном  браке   с
Надеждой...  Вздохнув,  я  принялась  изучать  газеты.  Довольно  любопытное
занятие. Я листала их,  постепенно  уходя  в  собственные  воспоминания,  не
замечая, как быстро идет время. Когда глаза начало ломить от  напряжения,  а
на столе оказалась гора новых газет, я  взглянула  на  часы  и  совсем  было
собралась отказаться от своей затеи, но,  вытащив  наугад  подшивку,  решила
закончить свои  изыскания,  когда  закроют  библиотеку,  и  вновь  принялась
листать пожелтевшие страницы.
   Заметка  была  маленькая,  если  б  не  фотография,  я  бы  наверняка  ее
пропустила. В заметке сообщалось о похоронах  Людмилы  Петровны  Грачевской,
видного общественного деятеля и так далее,  безвременно  ушедшей  от  нас...
Женщина погибла в автомобильной аварии в возрасте тридцати семи лет, и  было
это  десять  лет  назад.  На  фотографии   возле   гроба   среди   скорбящих
родственников и друзей стоял Глеб. В сильнейшем приступе горя он закрыл лицо
ладонью, должно быть, безуспешно пытаясь справиться с рыданиями,  но  я  все
равно его узнала. То есть я не сомневалась, что это он, мой муж...  Погибшей
было тридцать семь лет, Глебу двадцать семь -  двадцать  восемь.  Брак  явно
неравный и должен был вызвать кривотолки.
   Я внимательно вглядывалась в фотографию и вдруг поняла: Глеб здесь  вовсе
не блондин, у него седые виски. Вот это да!  Я  полистала  газеты.  О  самой
аварии заметка была помещена тремя днями раньше.  Женщину  похоронили  через
несколько дней, значит, никаких подозрений ее гибель не вызвала.
   Если гибель жены, или кто она ему там  была  (скорее  всего  жена,  среди
скорбящих он на первом плане), - дело рук Глеба, значит, он опять смог выйти
сухим из воды. Десять лет... Сколько еще было женщин в этом промежутке?  Или
некоторое время он выжидал, пока не подвернулась Надя из Ярославля? Вряд ли.
Чересчур деятельная натура. Я кое-что выписала себе в записную книжку, решив
заняться поисками с утра. Возможно, с кем-то  из  знавших  покойную  удастся
встретиться.
   Я вернулась в гостиницу, поужинав в том же кафе, устроилась  в  номере  у
окна и таращилась в небо без особых мыслей.  В  комнате  стало  темно,  а  я
продолжала сидеть, мне не хотелось подниматься, чтобы лечь  в  постель.  Мне
ничего не хотелось. Может быть, только  плакать,  но  на  свете  нет  ничего
бесполезнее слез.
   Выйдя из такси, я не спеша огляделась. Меня поджидал сюрприз:  теперь  на
первом этаже располагалась компьютерная фирма, я вошла и, немного поболтав с
молодым человеком, выяснила, куда переехали прежние хозяева, и порадовалась,
что не отпустила такси. Грачевская являлась председателем некой общественной
организации. После ее гибели для организации,  как  видно,  настали  тяжелые
времена, теперь они занимали бельэтаж  старенького  здания  едва  ли  не  на
окраине.
   Я вошла и долго бродила по пустым коридорам,  прежде  чем  услышала  стук
машинки за одной из дверей. Я  заглянула  в  маленькую  комнату  с  пыльными
занавесками на окнах и увидела женщину лет пятидесяти за письменным  столом.
Я поздоровалась, женщина подняла голову и посмотрела на меня с улыбкой.
   Видимо, посетители здесь были редкостью и потому не раздражали.
   - Вы кого-то ищете? - спросила женщина.
   - Я хотела бы встретиться с кем-то,  хорошо  знавшим  Грачевскую  Людмилу
Петровну.
   - Людмилу Петровну? - повторила  женщина,  вроде  бы  сомневаясь  в  моих
словах.
   - Да. Ведь исполнилось десять лет с момента ее гибели, и мы бы хотели...
   - Да-да, скоро десять лет, как ее не стало. Присаживайтесь. Я работала  с
Людой очень долго, вам не найти человека, знавшего ее лучше, чем я.
   Ободренная таким приемом, я устроилась напротив и в течение часа  слушала
женщину, которую звали Анна Витальевна. Ничего интересного я за этот час  не
узнала, но изо всех сил изображала величайшее внимание, никто на  протяжении
данного времени нас ни разу не побеспокоил, даже в кабинет  не  заглянул.  Я
поняла, что могу сидеть здесь до самого вечера, не почерпнув для себя ничего
полезного, и решилась приступить к вопросам.
   - А как сложилась личная жизнь Людмилы Петровны?
   - Первый брак был не совсем  удачным.  Сергей  Людочку  не  понимал.  Ему
хотелось, чтобы она была обычной женщиной, стирала ему  рубашки  и  готовила
обеды, а Люда видела свое призвание в другом и не хотела замыкаться на доме.
В общем, они расстались, и долгое время она  была  одна.  А  потом  появился
Кирилл. Вы знаете, это была  романтическая  история.  Они  познакомились  на
отдыхе в Сочи. Их комнаты оказались рядом. Он был без ума от  нее.  Конечно,
роман... Потом отдых подошел к концу, они простились. Людочка была  сама  не
своя, и вдруг он приехал. Представляете, бросил все: работу,  квартиру  -  и
однажды позвонил ей в дверь... - "Странно, что не ждал во  дворе,  -  я  зло
хмыкнула, мысленно, разумеется. - Что ж, сценарий отлаженный, если зрители в
восторге,  незачем  каждый  раз  менять  репертуар".  -  Людочка  была   так
счастлива. Конечно, злые языки говорили, что он ей не пара, слишком  красив.
Людочка сама красотой не блистала, у нее другое: ум и золотое сердце. Кирилл
их оценил по достоинству. Он был младше ее на два года и  просто  боготворил
жену. А потом произошла эта ужасная трагедия...
   - Кирилл был в городе, когда это случилось?
   - Нет, в командировке. Он ведь стал работать в фирме  жены,  во  всем  ей
помогал. Когда ему сообщили... он поседел за одну ночь. Ужасно...
   - Откуда он приехал, то есть где жил до встречи с Людмилой Петровной?
   - Из Прибалтики. Сейчас  уже  не  помню,  откуда  точно.  Очень  красивый
мужчина, воспитанный, умный... Людочке повезло,  жаль,  счастье  их  длилось
недолго...
   - Сколько они прожили вместе?
   - Свадьба была в сентябре, а несчастье случилось в июне. Десять месяцев.
   Должно быть, Глеб больше не  выдерживал  прелестей  семейного  счастья  и
торопился избавиться от дражайших половин. Что ж, разумно. Несколько месяцев
пылкой любви, за  это  время  можно  не  спеша  все  подготовить.  Опять  же
окружающим в голову не придет, что муженьку супруга как  кость  в  горле,  и
сама супруга в  эйфории  от  счастья  кое-каких  странностей  разглядеть  не
успеет. Я вот не успела, а должна бы...
   Мне хотелось зло рассмеяться, но вовсе не  ненависть  жгла  мне  душу,  а
обида. Интересно, я бы  тоже  разбилась  на  машине,  или  меня  бы  зарезал
случайный грабитель, а муж поседел бы за одну ночь от горя?
   - Где теперь Кирилл, с ним можно встретиться?
   - Он вернулся в Прибалтику через полгода после смерти Люды.  Сказал,  что
не может привыкнуть, здесь все напоминает о ней  Квартиру,  дачу  продал.  У
Люды  ведь  никого  не  было,  ни  детей  от  первого  брака,   ни   близких
родственников.
   "Совсем как у меня, - я вновь усмехнулась. - Значит, на этот раз не  было
ни бриллиантов, ни наличных денег в доме, или сумма не впечатляла,  пришлось
ждать, когда можно будет распорядиться наследством".
   - Людмила Петровна была состоятельной женщиной? - спросила я.
   - Конечно, у нее были средства, но она помогала очень многим, откликалась
на любую просьбу...
   Далее мне было неинтересно. Я еще немного поспрашивала о судьбе  Кирилла.
Перед отъездом в Прибалтику он распрощался с  фирмой,  за  приличные  деньги
продал все, что мог продать, и исчез. Уверена, что в Прибалтику он так и  не
вернулся, хотя..
   Что ж, я узнала еще об одном эпизоде из жизни своего мужа,  и  вновь  мои
разыскания никуда не привели. След обрывался. Через несколько месяцев совсем
в другом городе Глеб появится вновь под очередным именем и очередной женщине
будет  объясняться  в  любви,  женится  и  исподволь  начнет   готовить   ее
трагическую кончину.
   "Мне просто повезло, - повторяла я себе. - Мне повезло, что  он  погиб  в
аварии". Но счастливой себя я не  чувствовала.  Делать  мне  в  этом  городе
больше нечего, даже если я и найду  кого-то,  кто  десять  лет  назад  часто
встречался с Кириллом, то есть Глебом, вряд ли от этого  будет  толк.  Ясно,
что город не был для него родным, иначе он просто не  рискнул  бы  появиться
здесь под чужим именем. Скорее из упрямства я  записала  его  данные,  решив
попросить Федора разузнать об этом человеке, и на  этом  сочла  свою  миссию
выполненной. Мы простились, я покинула кабинет Анны Витальевны,  а  затем  и
город.
   Какого черта я рыскаю по всей России в поисках следов бурной деятельности
погибшего мужа? Зачем мне это? Доказать самой себе, что он  мерзавец  и  мне
здорово повезло, что  там,  на  дороге,  его  машина  взорвалась  и  он  сам
превратился в головешку? Федор прав, надо прекратить все это, начать жизнь с
нуля, забыть... Возможно, я бы так и поступила, не будь этих дурацких  угроз
и еще одного убийства. Деревягин  не  шел  из  головы.  Как  вообще  связать
воедино  Деревягина,  человека  с  татуировкой  и  моего  мужа?  Пока  я  не
разберусь, в чем тут дело, я не успокоюсь, даже если в моей  квартире  будут
бить зеркала каждый день. Я хочу знать о нем все. Не знаю, зачем мне это, но
я хочу.
   Об этом я думала по дороге домой. Когда я подъезжала к  городу,  зазвонил
телефон. Голос Володи звучал возбужденно:
   - Полина, я нигде не могу тебя найти...
   - Извини, случайно выключила сотовый.
   - Слава богу,  я  уже  беспокоился.  Где  ты?  В  три  нам  надо  быть  у
следователя.
   - Это как-то связано с Глебом?
   - Конечно. Волноваться не стоит. Даже если он в  розыске,  теперь  сложно
что-либо предпринять: ни документов, ни отпечатков, фотографии, и той нет.
   - А портрет, который принесла твоя жена, кто изрезал?
   - Господи, и ты об этом молчала? Нам надо поговорить, - твердо сказал он.
- До визита в правоохранительные органы. Тут такое творится, а я не в курсе.
Где ты? Давай встретимся через полчаса в моем кабинете.
   - Через час, - прикинув свои возможности, сказала я.
   - Хорошо, жду.
   В квартиру я входила с опаской, однако  никаких  признаков  вторжения  не
обнаружила. Может, им просто надоело меня пугать? А  может,  они  решили  от
угроз перейти к делу? "Кто это "они", интересно?" - усмехнулась я.  У  Глеба
мог быть помощник, человек, который  непосредственно  приводил  его  план  в
действие. Я имею в виду убийство. Ведь Глебу необходимо было алиби. Если это
так, то бывший помощник совершенно не  заинтересован  в  том,  чтобы  кто-то
проявлял интерес к прошлому Глеба. А убитый Деревягин как-то с этим  прошлым
связан. Допустим, помощник Глеба - Бычков, если  я  ничего  не  намудрила  с
татуировкой. Но ведь есть еще парень в бежевой куртке, сунувший мне  записку
в карман, и, возможно, есть еще один тип, тот, что следил за мной, хотя  мог
следить Бежевый, ведь парня я не видела, только машину. Значит,  по  меньшей
мере двое. Если Глеб  тот  человек,  за  кого  я  его  принимаю,  помощников
чересчур много. Чем больше людей знает о деле, тем легче его провалить. Я бы
на его месте в помощниках держала  только  одного  человека,  в  преданности
которого не сомневалась. Но обстоятельства, конечно, могут быть  разными.  К
тому же Бычков мог привлечь этих людей уже после смерти Глеба,  почувствовав
опасность.
   Я постояла под душем, пытаясь  таким  образом  избавиться  от  усталости,
наскоро перекусила и отправилась в офис Володи.  Он  ждал  меня  с  заметным
нетерпением.
   - Дорогая, почему ты не сказала мне об этих угрозах?  -  начал  он,  а  я
мысленно поморщилась, его "дорогой" мне быть совсем  не  хотелось.  Пришлось
рассказать ему о записке, разбитом  зеркале  и  слежке.  -  Тебе  необходима
охрана, - заволновался он. - Как ты думаешь, что этим людям от тебя надо?
   - Кому-то просто не нравится, что я копаюсь в чужой жизни.
   - В жизни Глеба?
   - Разумеется.
   - Как это все...  неприятно,  -  долго  подбирая  нужное  слово,  выпалил
Володя. - После случившегося еще и это...
   Мы немного посетовали на несправедливость судьбы и перешли к делу. Володя
подробнейшим образом проинструктировал меня, что я должна говорить, а о  чем
молчать. Я, со своей стороны, посоветовала ему  помалкивать  о  портрете,  а
также о художнике, что его написал. Если портрет изрезали в клочья,  как  бы
такая мысль не пришла кому-то и в отношении художника. Володя побледнел, но,
к  его  чести,  следует  заметить,  вел  себя  очень  решительно.  Обо  всем
договорившись, мы  поехали  в  центр  города,  где  прямо  напротив  сквера,
заросшего сиренью, стоял дом с колоннами,  сооружение  весьма  внушительного
вида.  Я  всегда  испытывала  почтение  к   правоохранительным   органам   и
незамедлительно начала волноваться.
   Вскоре выяснилось, что для волнений особых  оснований  у  меня  не  было.
Встретили  нас  милостиво,  если  не  сказать  ласково.  Я  в  роли   жертвы
бессердечного преступника всплакнула  и  поведала,  как,  где  и  при  каких
обстоятельствах познакомилась с Глебом. Следователь сочувственно кивал.  Еще
бы, молодая вдова, а тут красавец с ласковыми речами, плюс  море,  солнце  и
безделье. Голова  у  вдовы  закружилась,  и  она  выскочила  замуж,  позабыв
поинтересоваться биографией возлюбленного. Я добросовестно  пересказала  все
истории, которыми меня потчевал Глеб, не очень рассчитывая, что они принесут
пользу. Затем поведала о поездке в  Москву  с  целью  прояснить  ситуацию  с
квартирой, но  таковой  не  оказалось,  по  московскому  адресу,  указанному
Глебом, проживали совсем другие люди. О Бычкове я промолчала. Испугавшись, я
решила поискать родственников мужа и с  этой  целью  поехала  в  Ярославскую
область, вот там-то и выяснилось, что мой муж не мог быть  Шабалиным  Глебом
Сергеевичем, раз тот благополучно скончался год назад. Эта новость  повергла
меня в шок, и в нем я пребываю по сей день.
   Не знаю, как отнесся к моему рассказу страж закона,  внешне  он  выглядел
весьма сочувствующим. Меня попросили при появлении каких-либо знакомых Глеба
немедленно сообщать в соответствующие органы и вежливо известили о том,  что
хотели бы осмотреть мою квартиру на предмет возможных документов,  способных
пролить свет на то, кем в действительности был мой муж. Я согласилась, очень
сомневаясь, что гражданам повезет. Так впоследствии и оказалось.
   О Деревягине не было сказано ни слова, так что выходило, с этим  покойным
меня в отличие от шустрого Дениса здесь никто не связывал. Далее взял  слово
Володя  и  проникновенно  говорил  минут  десять,  перечислил  неприятности,
которые преследовали меня последние  дни,  записки  с  угрозами  и  особенно
разбитое зеркало. Хозяин кабинета  выслушал  нас,  поинтересовался,  где  та
самая записка. Услышав, что я ее выбросила, покивал, но особо  не  проникся,
должно быть, приписав все  глупым  вдовьим  страхам.  Расстались  мы  вполне
довольные друг другом.
   - Чего следует ждать от жизни? - спросила я Володю уже в машине. Он пожал
плечами.
   - Не думаю, что они будут носом землю рыть. Конечно, обыск это неприятно,
но меня больше беспокоят люди, которые тебе угрожают. Я бы  на  твоем  месте
подумал об охране. Знаешь что, переезжай к нам.
   - Спасибо, - поблагодарила я и поторопилась проститься с ним.
   На следующий день у меня появились люди и занялись осмотром вещей  Глеба.
Надо сказать, вели они себя исключительно вежливо и вроде бы даже стыдились.
Особого  энтузиазма  не  проявляли  и,  разумеется,  ничего  не  нашли,  что
неудивительно, раз я тоже ничего не нашла, причем занимаясь этим  с  большей
тщательностью и времени потратив, соответственно, тоже больше.
   Извинившись, они покинули квартиру, а я отправилась  пить  кофе.  Мне  бы
радоваться, что для меня все так благополучно закончилось,  поскорее  забыть
Глеба и жить в свое удовольствие, но я упорно возвращалась к  мысли  о  нем.
Вряд ли я когда-нибудь узнаю, кем он был на самом деле. Ведь было же у  него
имя, данное ему при рождении, были  мать,  отец,  и  сам  он  был  маленьким
мальчиком, гонял по двору на велосипеде, ходил в школу, играл в  футбол,  а,
может, напротив,  сторонился  сверстников,  садился  где-нибудь  в  укромном
уголке и мечтал, как он станет  отважным  пиратом,  лихим  разбойником...  А
может, все было иначе, и не о приключениях он мечтал, а о том, чтобы  раз  в
жизни поесть досыта или купить себе все тот же  велосипед9  Или  вообще  все
получилось случайно - он женился на богатой