вошла в комнату мужа  и  огляделась,  подошла  к  шифоньеру,
распахнула створки. Теперь я проводила обыск  по  всем  правилам:  вывернула
карманы, прощупала каждый шов на одежде.  Ничего.  Ни  клочка  бумаги,  даже
троллейбусного билета и  то  не  нашлось.  Впрочем,  не  помню,  чтобы  Глеб
пользовался общественным транспортом.
   Мы почти все время проводили вместе. Как только он переехал ко мне, сразу
встал вопрос о том, чем он собирается заняться в нашем городе.
   - Ничем, - пожал он плечами в ответ на мой вопрос.  -  Пока,  по  крайней
мере. О деньгах не беспокойся, я тебе говорил...
   - Я помню. И деньги меня совершенно  не  интересуют.  Ты  что,  забыл:  я
богатая вдова. Просто мужчины быстро утомляются от безделья.
   - Когда утомлюсь, начну думать. А сейчас мне просто хочется быть рядом  с
тобой. Как тебе такая перспектива?
   - Я в восторге. Только одно меня смущает. Если я буду мозолить тебе глаза
двадцать четыре часа в сутки, то очень скоро могу надоесть.
   - Таким образом ты даешь понять, что видеть меня сутки напролет для  тебя
затруднительно? - усмехнулся он, а я захохотала.
   - Вот уж нет, я  чувствую  себя  невероятно  счастливой  И,  как  человек
здравомыслящий, боюсь за свое счастье.
   - Совершенно напрасно. Но  одна  проблема  у  нас  все-таки  есть.  -  Он
поднялся с кресла, в котором сидел до этого времени, вышел в холл, достал из
шкафа сумку, с которой приехал, и вернулся с ней  в  комнату.  Не  торопясь,
расстегнул "молнию" и вытряхнул содержимое сумки прямо на пол. А  я  открыла
рот от изумления. Такого количества денег мне видеть еще не приходилось.
   - Сколько здесь? - с трудом сглотнув, спросила я.
   - Полмиллиона, - пожал плечами Глеб, вновь устраиваясь в кресле.
   - Ты  кого-нибудь  ограбил?  -  пошутила  я,  но  вышло  как-то  чересчур
серьезно.
   - Я похож на грабителя? - спросил Глеб.
   - Нет, - помедлив, ответила я, приглядываясь к нему. -  Ты  не  похож  на
грабителя.
   - Надеюсь. Это мои деньги,  добытые  на  совершенно  законном  основании.
Конечно, налоговая инспекция может с этим не согласиться, но  на  то  она  и
налоговая. В целом все законно, в том смысле, что других хозяев у этих денег
нет.
   - Я вовсе не... - торопливо начала я, но Глеб меня перебил:
   - Я не хочу, чтобы у нас были тайны друг от друга. Я честно заработал эти
деньги. Но хранить в доме такую сумму неосмотрительно.  Вот  тебе  проблема:
что с ними делать?
   - Положить в банк, - пожала я плечами и, заметив  усмешку  на  его  лице,
поспешно пояснила:
   - У меня есть знакомый... Дружбу  с  ним  я  не  афиширую,  на  это  есть
причины, которые понять не так трудно. Этот человек кое-чем мне  обязан,  он
был другом моего мужа, и... впрочем, это неважно.  Думаю,  он  даст  хороший
совет. Деньги должны работать. Есть масса фирм, куда ты их можешь вложить, и
налоговой полиции об этом знать необязательно. А какая-то сумма всегда будет
у тебя под рукой.
   - У нас, - поправил Глеб.
   - Хорошо, у нас. Что скажешь? Он пожал плечами.
   - Лучшего предложения все равно нет. Поговори со  своим  другом.  Кстати,
хотелось бы узнать о нем побольше.
   - Зачем? - удивилась я.
   - А я ревнивый, - хмыкнул он.
   - Да ты с ума сошел, - возмутилась я. - Мы видимся исключительно редко, и
то по делу.
   - Твои деньги в его банке?
   - Да.
   - Что ж, тогда и с этими решили.
   Засовывая деньги обратно в сумку,  я  вдруг  испытала  нечто  похожее  на
страх. Что-то шевельнулось у меня в душе и не отпускало. Глеб обнял  меня  и
торопливо начал целовать, затем отстранился и прошептал:
   - Я сказал правду.
   - Да-да, я верю, - пробормотала я, и разговор на этом закончился.
   В тот же вечер я позвонила Федору, и мы договорились о встрече.  Проблем,
как я и предполагала, не возникло.
   На следующий день Глебу вдруг пришла в голову нелепая  мысль  отправиться
на природу. Нелепая, потому что погода мало к  этому  располагала.  Но  я  с
готовностью согласилась, потому что поехала бы с ним хоть к дьяволу, лишь бы
это доставило ему удовольствие.
   - Куда бы ты хотел отправиться? - с легким удивлением спросила я.
   -  Понятия  не  имею.  Я  ведь   гость   в   вашем   городе.   Что-нибудь
романтически-безлюдное. Река, озеро, на худой конец годится болото.
   - Ты шутишь?
   - Вовсе нет. Надо обживаться на новом месте.
   - И ты решил начать с болот? - развеселилась я. Он притянул меня к себе и
сказал ласково:
   - Знаешь,  о  чем  я  мечтаю?  О  тихой,  размеренной  жизни,  с  долгими
прогулками, разговорами ни о чем и вечерами  у  телевизора.  Чтобы  ты  была
всегда рядом и любила меня.
   - С двумя последними пунктами - без проблем. Телевизор я терпеть не могу,
а к прогулкам обещаю приохотиться.
   - Отлично. Вот сегодня и начнем. Я пошел бриться, а ты пока подумай, куда
мы поедем.
   Когда он вернулся из ванной, у меня уже был  план.  Я  даже  нашла  карту
области и проложила маршрут, о чем с гордостью  сообщила  Глебу.  Поездка  в
самом деле удалась. Мы немного погуляли в лесу, еще голому в это время года,
затем выехали к реке (отправились мы на "Шевроле" Глеба, моя машина  там  не
прошла бы) и устроились на высоком берегу.
   - Если тебя интересует болото, оно в нескольких метрах отсюда, - сообщила
я, разливая чай из термоса.
   - Идеальное место, - усмехнулся он. Через час, стоя на краю обрыва,  Глеб
вновь повторил эту фразу:
   - Идеальное место.
   - Идеальное для чего?  -  отозвалась  я,  закончив  уборку  после  нашего
импровизированного пикника.
   - Ну, например, достаточно легонько толкнуть человека с этого обрыва и...
А тут еще болото по соседству.  Загнал  в  него  машину,  и  вообще  никаких
следов.
   - Кого ты собрался убить? - с притворной суровостью спросила  я.  -  Если
меня, подожди бракосочетания, тогда  получишь  наследство.  А  так,  что  за
радость?
   - Про наследство я и забыл. Зато тебе и регистрации ждать ни к чему.
   - Если ты будешь так шутить, я в самом деле столкну тебя с обрыва, просто
для того, чтоб не слушать всякие глупости.
   Я направилась к машине, потому что  шутка  Глеба  в  самом  деле  мне  не
понравилась. Он догнал меня возле "Шевроле", у него было странное  выражение
лица... Трудно объяснить... Он начал меня раздевать, прямо там, в нескольких
метрах от обрыва, под хмурым  мартовским  небом,  на  холодном  ветру...  Мы
занимались любовью до самого вечера, и покидать этот  богом  забытый  уголок
нам совсем не хотелось...
   - Он вел себя странно, - вслух сказала я, закончив вспоминать.  Я  сидела
на полу в обнимку с его курткой  и  повторила  торопливо,  точно  это  могло
подогнать мою мысль:
   - Вот-вот, иногда он вел себя странно... Но это не объясняет,  почему  он
погиб.
   Я огляделась еще раз. Кажется,  я  проверила  все,  никаких  результатов.
Невозможно, чтобы у Глеба за эти месяцы появились какие-то дела, а я  о  них
не узнала. Впрочем, три месяца назад он вдруг увлекся рыбалкой. Меня с собой
ни разу не приглашал. А что, если это как-то связано с его прошлым? Конечно,
просто так уйти из дома, да еще на пару дней он не мог, вот и придумал  себе
хобби.
   - Должно быть что-то, - пробормотала я и с удвоенной энергией  продолжила
обыск. Отодвинула софу, сняла картину,  даже  стены  простучала  и  оторвала
плинтусы.  Ничего.  Нетронутым  остался  лишь  письменный  стол,  который  я
осматривала в прошлый раз. Я опять выдвинула ящики, тщательно пролистала все
бумаги, затем встала на колени и начала водить рукой по верхней доске и  вот
тут... что-то нащупала. Изловчившись, я заглянула внутрь  и  увидела  клочок
бумаги, приклеенный скотчем к обратной стороне столешницы  ближе  к  правому
углу. В сильнейшем волнении я извлекла находку.  Листок  бумаги  был  совсем
крохотный, квадратик в клеточку, аккуратно вырезанный из  тетрадного  листа.
"Деревягин Александр Иванович", - было написано на  нем  почерком  Глеба.  И
больше ничего.  Никаких  объяснений.  Фамилия,  имя,  отчество  неизвестного
человека, которые Глеб, записав, зачем-то тщательно спрятал. Находка  ничего
не объясняла, скорее это  даже  походило  на  издевательство.  Я  с  досадой
отшвырнула листок, затем подумала, подняла его и  сожгла  в  пепельнице.  На
память я не жалуюсь, а береженого, как известно, бог бережет.
   Следующие несколько дней растянулись в вечность. Хотя стараниями Володи я
и была избавлена от забот о похоронах, лучше от этого не стало, а  возможно,
было даже хуже, заботы отвлекают от горя.
   В пятницу Глеба кремировали. К моему удивлению, народу собралось  немало,
за прошедший год мы  уже  успели  обрасти  знакомыми.  Их  присутствие  меня
тяготило. Я стояла в большом зале рядом с гробом  и  отказывалась  верить  в
реальность происходящего В момент прощания я  не  испытывала  ничего,  кроме
чувства какой-то досады, хотелось, чтобы все поскорее закончилось. А получив
урну с прахом покойного, я едва не хихикнула: это все, что осталось от моего
счастья? Верх нелепости. Выходя на улицу, я услышала, как кто-то из служащих
пошутил: "Покойный кремирован  дважды"  Но  даже  циничная  шутка  не  нашла
отклика в моей душе: ни возмущения, ни обиды.
   Поминки  оказались  мучительнее  похорон,  надо  было  что-то   говорить,
выслушивать чужие речи... Когда все кончилось, я  с  облегчением  вздохнула.
Володя  и  Светлана  намеревались  остаться  у  меня,  но  я   категорически
отказалась от их предложения.
   Всю ночь я не спала, чутко прислушиваясь. Вдруг рассказы о душах  умерших
не такая уж чепуха и Глеб даст мне знак? В квартире стояла  мертвая  тишина,
лишь холодильник работал на  кухне,  а  я  тихо  заревела  и  так  встретила
рассвет.
   К обеду приехала Светлана, держа под мышкой сверток.
   - Что это? - удивилась я.
   - Я подумала... не знаю, может, стоило показать тебе позднее...
   - Что это? - повторила я нетерпеливо, и она начала распаковывать сверток.
Стало ясно, это картина или большая фотография в  рамке.  Наконец,  завершив
работу, Светлана приставила рамку к  спинке  дивана,  и  я  увидела  портрет
Глеба, выполненный карандашом. Кое в чем  неизвестный  художник  ошибся,  но
сходство, безусловно, было.
   - Откуда это? - спросила я, удивляясь своему спокойствию.
   - Олег Кондрашов... он ведь не всегда бизнесом занимался... Вообще-то, он
художник. Ты не знала? Я попросила его, и он нарисовал по памяти.
   - Спасибо, - немного подумав, ответила я.
   Светлана, выпив со мной кофе, уехала, а я устроилась  в  кресле  напротив
портрета и  принялась  рыться  в  своих  воспоминаниях,  но  теперь  уже  не
обливалась  слезами,  а  оценивала  некоторые  события  весьма   критически.
Влюбленные женщины, как известно,  дуры,  и  я,  к  сожалению,  не  являлась
исключением Сознавать это было необидно, даже скорее удивительно, так как до
сего времени я считала себя весьма здравомыслящим  человеком.  Где-то  через
пару часов я позвонила Федору.
   - Я хочу приехать, - сказала я твердо.
   - Сюда? Может, встретимся как обычно?
   - Мне необходимо кое-что проверить.
   - Что ж, приезжай.
   Я быстро собралась, но, выйдя из подъезда, вспомнила, что оставила  ключи
от машины на тумбочке в холле, возвращаться не стала и направилась к стоянке
такси. На углу дома остановилась,  сделав  вид,  что  ищу  что-то  в  сумке,
незаметно осматривая в витрине пространство улицы за  своей  спиной.  Ничего
такого, что можно было бы счесть подозрительным.
   Такси выстроились длинной вереницей, я подошла к первой  машине,  назвала
адрес и минут через пятнадцать выходила возле здания банка. Общий вид здания
впечатлял. Выстроенный не так давно банк стал украшением  площади.  Колонны,
огромная лестница, отделка под мрамор, с моей точки зрения, только  в  таких
зданиях и должны храниться деньги.
   Я вошла в холл. По обеим сторонам окошки с номерами, ровный гул  голосов,
сквозь который с трудом пробивались отдельные слова, - обстановка что ни  на
есть рабочая. Я свернула направо и стала подниматься по лестнице. На  втором
этаже меня ждал молодой человек с такой постной физиономией, точно готовился
сообщить страшную весть.
   - Я к господину Сабурову, - пробормотала я и для простоты общения  сунула
ему свой паспорт. Мельком взглянув на него, он расцвел улыбкой и предложил:
   - Прошу вас, Федор Васильевич ждет.
   Путь до  кабинета  занял  не  меньше  пяти  минут.  Секретарша  при  моем
появлении тоже расцвела улыбкой и незамедлительно  впустила  меня  в  святая
святых. Федор сидел за столом, как всегда, сокрушительно красивый. При  этом
он умудрялся выглядеть так, что сразу хотелось  доверить  ему  свои  деньги,
душу, а также грешное тело в придачу. Он поднял голову от бумаг, улыбнулся и
пошел мне навстречу.
   - Ты скверно выглядишь, - сказал он сухо.
   - Тебя это удивляет?
   - Меня это беспокоит. Хочешь, уедем куда-нибудь вдвоем. Ты  и  я,  как  в
добрые старые времена.
   - Как же твоя работа?
   - Да плевать на нее...
   - Только без жертв, я тебя умоляю, - усмехнулась я.
   Федор недовольно поморщился и устроился на краешке стола, глядя  на  меня
сверху вниз с излишней проницательностью.
   Чтобы избежать его взгляда,  я  стала  рассматривать  безделушки  на  его
столе, пресс-папье, которым  никогда  не  пользовались,  чернильный  прибор:
жуткого монстра из малахита с дарственной надписью. Две фотографии в рамках,
на одной была жена Федора с сыном, на другой мальчик и  девочка  с  пушистым
котом на руках. Я  немного  повертела  фото  в  руках  и  с  тяжким  вздохом
поставила на место. Федор продолжал взирать на меня,  только  теперь  в  его
глазах появилось беспокойство.
   - Мне не нравится, как ты ведешь себя, - через некоторое время сказал он.
   - Что именно тебе не нравится? - подняла я бровь.
   - Насколько я помню, особая  сентиментальность  тебе  не  свойственна,  а
сейчас у тебя вид осиротевшего ребенка.  Так  нельзя,  возьми  себя  в  руки
Попробуй отнестись к происшедшему философски.
   - Мне просто нужно время, - вздохнула я, сама не очень в это  веря  -  Ты
слишком многого от меня хочешь. Прошло всего несколько дней...
   - Ну хорошо, - кивнул он без особого, впрочем, доверия к моим словам.
   - Ты сделал, что я тебя просила? - перешла я к теме, которая в  настоящий
момент интересовала меня значительно больше.
   - Нет. - покачал головой Федор. - Я пытаюсь узнать, в какой фирме работал
твой покойный супруг, но это займет очень много времени.
   - Но почему? - нахмурилась я.
   - По известным тебе причинам я должен действовать крайне осторожно.  Если
ты права и Глеба убили, мой интерес кому-то вряд ли придется  по  душе.  Что
касается  убийства,  у  меня  до  сих  пор  сомнения..  Боюсь,   ты   просто
отказываешься поверить, что судьба так жестоко пошутила с тобой.
   - Пошутила, - хмыкнула я.
   - Извини - Федор коснулся моего плеча, а потом легонько его сжал.
   - Если ты прав, какого черта боишься наводить справки?
   - Прежде всего потому, что подобные вещи, как правило,  быстро  перестают
быть тайной, и кому-нибудь в  правоохранительных  органах  может  показаться
подозрительным, с какой стати мы интересуемся прошлой жизнью твоего супруга.
Конечно, если б я мог обратиться  в  официальные  инстанции  или,  на  худой
конец, к частному детективу, тогда процесс поисков заметно ускорился бы.
   - Почему бы в самом деле не обратиться к детективу? - оживилась я.
   На лице Федора появилось выражение крайнего недовольства.
   - Спятила? Неизвестно, что он накопает. У меня семья, не забывай об этом.
   - Что же делать? - вздохнула я.
   - Ждать, когда я смогу ответить на твой вопрос.
   - Что ж, придется ждать, - поднимаясь с кресла, сказала я. - А  сейчас  я
хотела бы заглянуть в ячейку, которую арендовал Глеб.
   - Думаешь, там какие-то бумаги?
   - Надеюсь.
   В ячейке Глеб оставлял около восьмидесяти тысяч долларов,  это  мне  было
известно доподлинно, так как  я  сама  сопровождала  его  в  банк,  а  потом
познакомила с Федором.
   Мы спустились на первый этаж, а потом прошли  в  специальный  зал.  Федор
кивнул дежурившему охраннику, сам взял второй ключ, мы подошли  к  ячейке  ј
1427, открыли дверцу двумя ключами. Федор достал небольшой ящичек и поставил
его на стол по соседству, а я нетерпеливо подняла крышку. Ящик  был  пуст  Я
провела рукой по дну, как будто надеясь что-то там  обнаружить,  и  мысленно
чертыхнулась, а вслух сказала:
   - Благодарю вас.
   Федор поставил ящик на место, запер его и вернул  один  ключ  мне,  после
чего мы покинули зал.
   - Что скажешь? - тихо спросил он, когда мы поднимались по лестнице.
   - Глеба шантажировали, - хмуро отозвалась я.
   Федор внимательно посмотрел на меня, но вопросы отложил до того  момента,
когда мы вновь оказались в его кабинете.
   Я прошла к окну и замерла, глядя на улицу  с  вереницей  машин  и  толпой
прохожих.
   - Там была приличная сумма, - начал Федор, - и она  исчезла.  А  тебе  об
этом ничего не известно.
   - Точно.  Как  видишь,  вывод  напрашивается  сам:  Глеба  шантажировали.
Сначала это письмо, точнее, обрывок письма,  теперь  исчезновение  денег  из
ячейки. В его письменном столе я нашла клочок  бумаги  с  именем:  Деревягин
Александр Иванович.
   - Что за тип?
   - Понятия не имею. Но очень рассчитываю, что ты поможешь это прояснить.
   -  Попробую.  Ты  хочешь  знать,  когда  он  забрал   деньги?   Посещения
фиксируются в журнале.
   - Да, хочу, - кивнула я.
   Через десять минут Федор сообщил:
   - За одиннадцать месяцев твой муж приходил лишь однажды. Как раз накануне
своей гибели... Все даже хуже, чем я думал, - недовольно пробормотал  Федор.
- По-моему, тебе следует покинуть город.
   Я повернулась к нему и нахмурилась, Федор  подошел  поближе  и  сказал  с
горечью:
   - Девочка, я только сейчас понял, какого дурака мы сваляли.
   - Что ты имеешь в виду? - спросила я, хотя не хуже его знала, о чем  идет
речь,  просто  хотелось  убедиться,  что  мысли  наши   работают   в   одном
направлении.
   - Что я имею в виду? -  усмехнулся  Федор.  -  Год  назад  ты  встречаешь
человека и скоропалительно выходишь  за  него  замуж.  При  этом  совершенно
ничего не зная о нем. Вроде бы  он  из  Москвы.  Ты  хоть  раз  была  в  его
московской квартире?
   - Нет. Я не любопытна и чужое любопытство не приветствую.
   - А адрес квартиры тебе известен?
   - Он есть в бумагах.
   - Вот-вот... Парень является с полумиллионом в  сумке,  рассказывает  нам
какую-то байку, а мы купились и даже не  попытались  проверить...  Я  думаю,
никакой московской фирмы, где он якобы работал, просто не существует.
   - Глеб кого-то ограбил и пустился в бега?
   - Вот именно. Хотя, возможно, фирма и впрямь существовала. Он решил выйти
из игры, забрал денежки и уехал. Его нашли и...
   - Нет, - подумав немного,  заметила  я.  -  Что-то  тут  не  склеивается.
Допустим, он позаимствовал эти деньги, неважно где, а их хозяева объявились.
Вряд ли они удовлетворятся суммой в восемьдесят тысяч, если  он  свистнул  у
них пятьсот. Им уже давно пора появиться у меня.
   - О господи, - пробормотал Федор и даже переменился в лице.
   - А они не появились, - продолжила я. - Значит, тут скорее всего  шантаж.
Кто-то узнал о его местонахождении и сорвал куш. Но в  этом  случае  убивать
Глеба довольно глупо. Дойную корову берегут. Что скажешь? - обратилась  я  к
Федору.
   - Скажу, что тебе надо отдохнуть. Где-нибудь в Испании,  а  еще  лучше  в
Австралии или на островах Океании. Туда добраться сложно.
   - Именно по этой причине  острова  мне  не  подходят.  Попробуй  все-таки
узнать, где работал Глеб, - вздохнула я и направилась к двери.
   - Не скажешь, почему я всегда иду на поводу у тебя? - недовольно  буркнул
Ф.едор, но я его уже не слушала.
   Домой  я  отправилась  пешком.  Мне  хотелось  хорошенько   подумать,   а
размышлять я предпочитаю прогуливаясь. Исходя  из  немногочисленных  фактов,
что у меня имеются, а также из собственных слов Глеба, он  работал  в  фирм