Татьяна ПОЛЯКОВА
   ЧАС ПИК ДЛЯ НОВОБРАЧНЫХ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Молодую, красивую, обеспеченную женщину Полину Шабалину постигло  горе  -
трагически  погиб  ее  муж.  Полине  кажется,  что  все  кончено.  Но  жизнь
продолжается и даже приобретает неожиданные повороты кто-то тайком  посещает
квартиру Полины,  ей  звонят  неизвестные,  подбрасывают  какие-то  странные
записки Полина понимает, что все это как-то связано с ее мужем,  и  начинает
собственное расследование, чтобы выяснить, кто же  был  ее  муж.  Результаты
ошеломляют. У каждого - свой скелет в шкафу, который имеет скверную привычку
вываливаться в самый неподходящий момент. В  том  числе  и  из  шкафа  самой
Полины.

   Я пила кофе, стоя у распахнутого настежь окна. После надоедливых затяжных
дождей второй день светило солнце - в город пришла настоящая весна. Прохожие
на улице беспричинно улыбались, а в еще не успевших высохнуть лужах купались
воробьи.
   Тюлевая занавеска надувалась пузырем, я щурилась на солнце и ощущала себя
абсолютно  счастливой.  Такое  чувство,  точно  за  спиной  выросли  крылья.
Казалось, влезь на подоконник,  зажмурься,  закричи  погромче  и  непременно
полетишь...
   "Запросто", - усмехнулась я, напомнив себе, что  у  нас  третий  этаж,  а
летать можно по-разному. Но ощущение счастья не проходило, несмотря  на  всю
мою самоиронию. И дело не только в том, что за окном весна, а...
   Зазвонил  телефон,  я  торопливо  схватила  трубку,  поставив  чашку   на
подоконник, и широко улыбнулась, услышав голос мужа.
   - Это я, дорогая, - сказал он.
   Мы расстались рано утром, так что сердцу вроде бы  незачем  было  скакать
галопом и замирать. Совершенно лишние волнения, но  сердце,  однако,  летело
галопом и замирало. В общем, выходило, что я безумно люблю своего мужа,  как
оно и было в действительности. Это я не без удивления смогла  констатировать
несколько месяцев назад, правда, тогда он еще  не  приходился  мне  мужем  и
некоторая романтичность была вполне уместна. Однако прошел почти  год  после
нашей встречи и скоропостижного бракосочетания,  а  романтизм  почему-то  не
убрался восвояси. Напротив,  я  смогла  убедиться,  что  сейчас  люблю  мужа
больше, чем в день нашей свадьбы. Если учесть, что любовная лихорадка  долго
и упорно обходила мою персону стороной, не приходится удивляться,  что  меня
так занимают собственные чувства.
   - Я тебя люблю, - улыбаясь, сказала я.
   - Здорово, - совершенно серьезно ответил Глеб. - Есть еще новости?
   - Нет. Я собираюсь немного прогуляться.  Буду  думать  о  тебе  и  читать
стихи, мысленно, конечно, чтоб не удивлять прохожих.
   - Почему бы тебе не почитать их мне?
   - По телефону?
   - Нет, я жажду личной встречи.
   - Ты приедешь только завтра,  а  выйти  на  прогулку  я  собираюсь  через
полчаса. Обойдешься без стихов, мой дорогой.
   - Знаешь, оказалось, рыбалка вовсе не такое увлекательное занятие,  -  со
смешком сказал он. - Я скучаю без тебя, детка. Если честно, я  уже  забросил
свои пожитки в машину и собираюсь отчаливать. Как ты на это смотришь?
   - Я в восторге, - искренне ответила я. -  По-моему,  рыбалка  -  довольно
глупое времяпрепровождение.
   - Почему же ты молчала об этом раньше?
   - Не хотела, чтобы ты решил, будто я пытаюсь удержать тебя  возле  своего
подола.
   - А ты пытаешься?
   - Конечно. Но, как женщина умная,  стараюсь;  чтоб  это  не  бросалось  в
глаза.
   - Могу тебя поздравить, задуманное тебе удается мастерски.  Я  думал,  ты
рада-радешенька избавиться от меня на сутки. В общем, через пару часов  буду
дома.
   - Я тебя жду.
   - Надеюсь, любовника в шкафу я не обнаружу.
   - Конечно, нет, ты ведь такой милый  и  заранее  предупреждаешь  о  своем
возвращении.
   - Береженого бог бережет, - засмеялся Глеб. -  Ладно,  детка,  я  услышал
твой голос, и на душе стало легче, а домой  захотелось  со  страшной  силой.
Целую.
   - Эй, ты не сказал самого главного, - нахмурилась я.
   - А что у нас самое главное? - с притворным удивлением спросил Глеб.
   - Напрягись, - сурово посоветовала я.
   - Совершенно ничего не приходит в голову...
   - Глеб, я тебя убью...
   - Дорогая, торопиться с этим не стоит, вдруг я тот самый единственный...
   - Ты тот самый, но я убью тебя, если ты сию минуту не скажешь, что любишь
меня.
   - Ах, вот в чем дело... - Мы засмеялись, а потом он сказал:
   - Я люблю тебя. - И это прозвучало как-то странно, чересчур серьезно, что
ли, и валять дурака сразу расхотелось.
   - Я тебя жду, - тихо сказала я, испытывая нечто вроде беспокойства.
   - Целую, - ответил он, помедлил и добавил:
   - Детка, я счастлив, как последний идиот. - И отключился.
   Я положила трубку и вновь выглянула на улицу, но теперь происходящее  там
меня совершенно не занимало. Через пять  минут  я  закрыла  окно,  задернула
занавеску и, напевая что-то под нос, прошла на  кухню.  Однако  очень  скоро
петь мне расхотелось. Я то и дело поглядывала  на  часы.  Странно,  ощущение
счастья уступило место беспокойству. Что это со мной?
   Я прошлась по огромной квартире, пытаясь уяснить  неожиданно  происшедшую
перемену в  настроении.  Никаких  причин.  Совершенно.  Птицы  поют,  солнце
светит, мой муж возвращается ко мне... Я потянулась к телефону,  ругая  себя
за глупость: надоедливая жена наскучит очень быстро. Глеб ответил не  сразу,
и на смену беспокойству вдруг пришел страх.
   - Глеб! - едва не заорала я, услышав его голос.
   - На повороте телефон улетел под сиденье, еле смог его достать, тормозить
не хотелось.
   - Ты меня напугал.
   - Что? - не понял он.
   - Не знаю, - честно ответила я. - По-моему, я спятила, два  часа  кажутся
мне вечностью.
   - Я постараюсь их сократить.
   - Ну уж нет, меня всегда в дрожь бросает от твоего лихачества.
   - Чепуха, дорога совершенно пустая. Лучше скажи, чем ты занята.
   - Ничем. Ради бога, не гони как сумасшедший.
   - Ясно, не можешь выпроводить любовника. Он что, в твоей шубе запутался и
теперь ты тянешь время?
   - В случае чего выброшу его в окно вместе с шубой, так что не беспокойся.
   - Это разумно. Иногда я в самом деле верю, что ты меня любишь.
   - Что за дурацкое "иногда"?
   - Ну...
   - Когда вернешься, поговорим на эту тему.
   - Почему не сейчас? Мне так приятно слышать твой голос.
   - Потому что ты летишь как угорелый, управляя машиной одной рукой. Пока.
   - Как только доберусь до Ярцева,  позвоню.  Идет?  Ты  успеешь  выбросить
любовника и расстелить ковровую дорожку у подъезда...
   - А еще заказать военный оркестр, - поддакнула я и отключилась.
   На душе стало спокойнее, еще  немного  побродив  по  квартире,  я  решила
удивить мужа и испечь торт. Достала поваренную книгу и углубилась в изучение
рецептов. Вскоре стало ясно, торт мне не  по  силам,  и  я  остановилась  на
печенье по-домашнему. Кулинария никогда не была  моим  хобби,  и  времени  я
потратила предостаточно.  Когда  наконец  печенье  оказалось  в  духовке,  я
перевела взгляд на часы, а потом на  телефон.  Глебу  уже  давно  было  пора
позвонить.
   Я почувствовала что-то вроде укола в сердце и схватила  трубку.  Глеб  не
ответил. "Ну и что? - пробовала я рассуждать здраво. - Он мог его  выключить
или забыл подзарядить, и батарейки сели..." Но  беспокойство  не  проходило,
напротив, усиливалось с каждой минутой. Я замерла возле окна, ожидая,  когда
во дворе появится темно-зеленый "Шевроле" мужа. То  и  дело  набирала  номер
телефона, с каждым разом испытывая все большее отчаяние. И  вдруг  заревела.
Не помню, когда я плакала в последний раз. Я и в детстве  не  злоупотребляла
этим. Слезы катились по щекам, а я, вцепившись в трубку, шептала:  "Господи,
ну пожалуйста..." - ожидая в любой момент увидеть машину  Глеба  и  выругать
себя за дурацкую истерику.
   Зуммер плиты заставил меня вздрогнуть. Я испуганно  оглянулась,  успев  к
тому времени забыть о печенье. Выключила духовку и вновь уставилась в  окно.
Со страхом перевела взгляд на часы. Три часа двадцать минут. Еще один звонок
остался  без  ответа.  Он  мог  заехать  в  магазин  за  цветами...   "Глеб,
немедленно,  слышишь,  немедленно  ответь  мне".  -  "Телефон  отключен  или
находится в зоне недосягаемости", - в который раз повторил оператор. "Я убью
его, я убью его... только бы он вернулся". Четыре  часа.  Что  с  ним  могло
случиться? Может, машина сломалась или какая-то непредвиденная задержка и он
не позвонил?
   Ждать у окна больше не было сил. Я с трудом отыскала ключи от  машины,  в
досаде  вытряхнув  содержимое  сумки  на   пол,   и   бросилась   к   своему
"Фольксвагену", стоявшему во дворе. Проверила, включен ли мой телефон. Когда
мы встретимся, я буду  чувствовать  себя  идиоткой.  Ну  и  пусть,  лишь  бы
встретиться.
   На первом же светофоре я пролетела на  красный,  на  счастье,  бдительных
граждан в форме поблизости не оказалось. "Так нельзя", - попыталась  я  себя
урезонить и поехала медленнее.
   Город остался позади. Вот и указатель на Ярцево. Я свернула с автострады,
здесь  дорога  была  узкой,  в  жутких  колдобинах.  Как  обычно,  по  весне
заниматься ремонтом  никто  не  спешил.  Вот  колокольня  ярцевской  церкви,
поворот... Ни одной машины не попалось навстречу. А если  у  Глеба  сломался
телефон? Разве такого не  бывает?  Может,  он  уже  дома?  Я  набрала  номер
квартиры. Автоответчик моим голосом сообщил, что никого нет дома.
   - Глеб, позвони мне, - попросила я и отключилась.
   И вот тогда увидела машину "Скорой помощи",  она,  стремительно  сокращая
расстояние, неслась мне навстречу,  мы  поравнялись  на  выезде  из  Ярцева.
Наверное, уже в ту самую минуту я  и  поняла,  что  произошло,  прижалась  к
обочине, пытаясь справиться с дыханием, потом заставила себя  ехать  дальше.
За Ярцевом начинались места малообжитые - на ближайшие семьдесят  километров
ни одного населенного пункта вдоль дороги.  Лес  сплошной  стеной,  ближе  к
озеру луга. Еще один поворот.  Впереди  на  дороге,  возле  обочины,  стояли
красные "Жигули", мужчина и женщина испуганно жались к своей машине. Я резко
затормозила.
   Сначала я мало что поняла. Кроме красных "Жигулей", на дороге  больше  не
было никакого транспорта, потом  внимание  мое  привлек  указатель  "Опасный
поворот", опрокинутый на асфальт,  а  метрах  в  сорока  от  дороги  в  поле
догорало то, что недавно было машиной.  Искореженная  груда  железа,  только
номер, как будто в насмешку, выглядел вполне различимым.  320.  Рядом  стоял
милицейский "газик", и несколько  мужчин  топтались  по  соседству.  У  меня
хватило сил выйти из машины.
   - Где он? - пролепетала я, но никто не обращал на меня внимания,  женщина
продолжала испуганно жаться к "Жигулям", а мужчину позвал милиционер, и  они
вдвоем устремились к дымящемуся остову машины.
   - Я его вытащить не мог, - вроде бы сказал он.
   Не помню, когда пошел дождь, в ту самую минуту, когда я это услышала, или
гораздо раньше, я ничего не замечала вокруг. Я бежала к "Шевроле", увязая  в
земле, и дождь хлестал по лицу,  я  потеряла  туфлю  и  заплакала,  а  потом
увидела милиционера, он поддерживал меня под локти, без конца повторяя:
   - Успокойтесь... Я ответила:
   - Там мой муж...
   - Там никого нет, - ответил милиционер. Мне показалось, он бредит.
   - Там мой муж! - заорала я, надеясь,  что  упаду  в  обморок  и  это  все
как-нибудь прекратится.
   - Его увезли. Здесь никого нет.  Успокойтесь.  Володя,  вызови  "Скорую",
женщине плохо.
   - Он жив? - пробормотала я, цепляясь за чью-то руку и не слыша ответа.  -
Жив, - твердила я себе, а вокруг молчали. - Где он? Куда его увезли? Да  что
вы молчите? Помогите же мне... где он?
   Следующие несколько часов я помнила крайне смутно,  постоянно  балансируя
на грани сознания. Должно  быть,  это  и  спасло  меня  от  сумасшествия,  в
противном случае  пережить  то  время  было  бы  мне  не  под  силу.  Первое
отчетливое воспоминание: я сижу в коридоре больницы, вокруг  какие-то  люди,
им нет до меня дела, и слава богу. Я  забилась  в  угол,  кутаюсь  в  кофту,
пытаясь согреться. Нелепая оранжевая кофта, откуда она  взялась?  Меня  бьет
озноб, я стискиваю  зубы,  таращась  на  дверь  прямо  напротив.  Вдруг  она
открывается, высокий мужчина в белом выходит мне  навстречу,  сосредоточенно
хмуря лоб и избегая моего взгляда.
   - Это вы Шабалина? - спросил он строго,  я  не  могла  ответить  и  молча
кивнула, поднявшись. Он сунул руки в карманы халата и протянул:
   - Да-а-а... - Я  ждала,  секунды  начали  свой  отсчет,  время  сделалось
физически ощутимым, давило на плечи, заставляя подгибаться  колени.  Мужчина
шагнул ко мне, подхватил под руки. - Сядьте. Вам плохо?
   - Где он? - прошептала я, пытаясь поймать его взгляд. Он  упорно  отводил
глаза, нелепо пожал плечами. Нелепо, потому что на мой  вопрос  должен  быть
ответ, а не это пожатие плеч... - Где он? - задыхаясь,  спросила  я,  голова
кружилась, подступала тошнота, я боялась, что меня  вырвет  прямо  здесь,  в
этом сером унылом коридоре, пропитанном запахом лекарств и безнадежностью. -
Послушайте, - я схватила его за руку, стиснула ее, должно быть, причиняя ему
боль, потому что он недовольно поморщился, - у нас есть  деньги...  Все  что
угодно... Только ради бога...
   - Вам не сказали? - кашлянув, спросил он  и  попытался  вырвать  руку,  я
уцепилась за нее, как за последнюю надежду.
   - Простите меня, - горячо зашептала я, - простите... Я сама не знаю,  что
говорю... я люблю его... мы женаты одиннадцать месяцев, да поймите вы...
   - Я понимаю... - Врач усадил меня на стул и сам сел  рядом,  он  легонько
похлопал меня по плечу. - Как вас зовут?
   - Полина, - помедлив, ответила я.
   - Вот что, Полина... У него не было шансов.  Никаких.  С  такими  ожогами
невозможно выжить.
   Я смотрела куда-то в угол, больше ничего  не  слыша.  Он  коснулся  моего
плеча.
   - У вас есть  родственники?  Я  позвоню  из  ординаторской.  Вызвать  вам
такси?
   - Что? - повернулась я к нему.
   - Вам сейчас лучше побыть с кем-то из родных.
   - У меня нет родных.
   - Друзья...
   - Мне никто не нужен, - захлебываясь от сдерживаемых рыданий,  начала  я.
Он пожал плечами и поднялся. Я  схватила  его  за  руку.  -  Мне  можно  его
увидеть?
   - Нет. Давайте я вас провожу.
   Я вскочила и, зажимая рот  рукой,  бросилась  куда-то  по  коридору.  Мне
хотелось кричать во все горло. Увидев табличку на двери, я влетела в дамскую
комнату, меня долго рвало, я стояла, согнувшись в тесной кабинке,  и  думала
только об одном: я не хочу жить.
   - Вам плохо? - испуганно спросили рядом, я повернулась и увидела в дверях
полную даму в нелепой цветастой блузке.
   - Извините, - спокойно ответила я, испытывая желание  ее  убить,  ударить
чем-нибудь тяжелым... Я спятила. -  Извините,  -  повторила  я  и  прошла  к
раковине. Торопливо умылась холодной водой.  Из  зеркала  на  меня  смотрело
бледное лицо Арлекина с темными подтеками туши под  глазами,  страдальческим
ртом. - Это несправедливо, - пролепетала я  и  залилась  слезами,  прекрасно
сознавая всю нелепость моего упрека господу.
   Сумка висела у меня на руке  и  билась  по  ногам.  Откуда  она  взялась?
Впрочем, неважно. Я достала носовой платок, вытерла лицо. На смену  рыданиям
пришла опустошенность, хотелось забиться в угол, а еще  хотелось  уснуть.  Я
вытащила сотовый и набрала номер. Такси я ждала  у  ворот  больницы,  машина
прибыла минут через пять, а еще через двадцать  я  вошла  в  свою  квартиру,
протопала в спальню и рухнула на кровать, открыла тумбочку, нащупала  флакон
со снотворным и выпила три таблетки.
   "Сейчас все пройдет, - таращась в потолок, думала я,  неизвестно  на  что
надеясь. - Я усну, и все пройдет".
   Солнце било в лицо, я повернулась на бок, уходя от его лучей, зажмурилась
покрепче и подумала: "Это ночной кошмар, страшный сон и ничего больше.  Глеб
уехал на рыбалку и как раз сегодня вернется".
   Но открыть глаза все равно пришлось. Его  халат,  небрежно  брошенный  на
спинку кресла, книга рядом  с  настольной  лампой.  Я  беззвучно  заплакала,
уткнувшись в подушку. Потом заставила себя подняться, выпила кофе,  глядя  в
окно. Сквозь частые облака  пробивалось  солнце,  играя  на  боках  вазы  на
подоконнике, а мне опять захотелось плакать. Я безнадежно покачала  головой,
прикрыв глаза, и некоторое время сидела так, без чувств, без  мыслей.  Потом
приняла душ, оделась и покинула квартиру.
   Моя машина стояла во дворе, понятия не имею, кто  ее  сюда  перегнал,  но
ключи обнаружились в моей сумке. Сесть за руль не было сил, я вызвала такси.
Водитель попробовал завести со мной разговор, но вскоре  умолк.  Остановился
возле корпуса, я поднялась на второй этаж и  вошла  в  отделение.  Слева  за
столом сидела медсестра и, позевывая, листала журнал.
   - Вы куда? - спросила она резко.
   - Я... мой муж... его вчера привезли, - испуганно ответила я.
   - Фамилия?
   - Шабалин... Глеб Сергеевич...
   - Так он в морге, - заглянув в журнал, сказала медсестра. - Если  вам  за
свидетельством о смерти, то к Петру Васильевичу. Прямо по коридору последняя
дверь.
   Меня обдало холодом от этих слов, я съежилась и бросилась по  коридору  в
указанном направлении. Дверь была прикрыта  неплотно,  а  комната  оказалась
пустой. Я вернулась в коридор и огляделась, прошла немного вперед и  увидела
мужчину. Вряд ли я смогла бы узнать его, но он  назвал  меня  Полиной,  и  я
поняла - это тот человек, с которым  я  разговаривала  вчера.  Он  торопливо
шагнул навстречу и взял меня за руку.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Что? - не поняла я. - Извините. Хорошо. То есть, я хотела сказать...
   - Давайте пройдем в кабинет. - Меня раздражал его голос  и  его  рука  на
моем локте. - Послушайте, не стоит вам его видеть. Попросите кого-нибудь  из
друзей. Бумаги готовы, закажите... все необходимое...
   - Да вы спятили! - рявкнула я, выдернув локоть, и побежала по коридору.
   Здание морга, низкое, с закрашенными белой краской окнами, притулилось  в
глубине двора. Дверь была открыта, и я вошла. В комнате, выложенной  голубой
плиткой, толстая тетка мыла руки, стоя  возле  раковины  ко  мне  спиной,  и
говорила кому-то,  повернувшись  к  распахнутой  настежь  двери  в  соседнее
помещение:
   - Чего там обмывать, одна головешка... Услышав, как хлопнула  дверь,  она
повернулась и выжидательно уставилась на меня.
   - Мой муж... - собравшись с силами, выдохнула я. - Вчера привезли...
   - После аварии? - сморщив лицо,  спросила  тетка.  -  Вон  там  на  стене
прейскурант...
   - Можно мне его увидеть? Она растерянно моргнула, потом подошла  поближе,
молча глядя мне в лицо, и вдруг сказала:
   - Ты вот что, милая, ты сядь... вот сюда на стул...
   - Не беспокойтесь, я хорошо себя чувствую.
   - Не похоже. Не надо тебе  на  него  смотреть.  Таких  в  закрытом  гробу
хоронят. Мы все сделаем...
   - Я хочу его видеть, - зло повторила я. Тетка попятилась.
   - Ну... Идем...
   В дверях мы едва не столкнулись с пожилой женщиной в грязном халате,  она
посмотрела на меня без одобрения и перевела взгляд на коллегу.
   - Это его жена, - торопливо пояснила моя провожатая.
   Я сделала еще шаг и увидела каталку, а вслед за этим... "Это не  правда",
- пронеслось у меня в голове, и я начала медленно оседать на пол.
   Резкий запах нашатыря привел меня в чувство, я  привалилась  к  стене,  а
взгляд мой искал каталку и то, что на ней.
   - Все в порядке, - хрипло сказала я. - Не  беспокойтесь.  -  И  заставила
себя подойти.
   При виде того, что представлял собой труп, мутился рассудок. Я не  должна
была приходить  сюда.  Глеб  остался  бы  в  моей  памяти  красивым  сильным
мужчиной, а теперь, думая о нем, я буду видеть лишь то, что вижу  сейчас.  Я
никогда не смогу избавиться от этого.
   Я заплакала в бессилии, кусая губы, и вдруг поймала себя  на  мысли,  что
отказывалась верить в то, что до жути обгоре