лый труп передо мной - это Глеб.
Все во мне  протестовало,  точно  это  злая  шутка,  которая  ни  при  каких
обстоятельствах не может быть правдой.
   - Это не он! - решила я, не сразу сообразив, что кричу, а потом наступило
спасительное беспамятство.
   Когда я пришла в себя, за окном шел дождь. Я лежала на кушетке, надо мной
склонился врач и монотонно что-то говорил. Я не очень-то  слушала,  боязливо
косилась за его спину, где угадывалась дверь, и мысленно повторяла: "Это  не
Глеб. Я же знаю, это не он".
   Мысль эта помогла мне собраться с силами. Я сделалась очень  спокойной  и
даже договорилась с женщинами обо всем необходимом. "Это не  имеет  никакого
отношения к Глебу", - думала я при этом и поторопилась уйти. Я почти  смогла
убедить себя в том, что так оно и есть на самом деле, но, вернувшись домой и
собирая его вещи, я вновь почувствовала страшную тоску и отчаяние, и никакие
спасительные мысли  мне  уже  не  помогали.  Я  каталась  по  полу  и  выла,
отбрасывала прочь костюм, и зарывалась в него лицом, и вновь отбрасывала, и,
как в бреду, твердила:
   - Господи, господи... - не зная, что просить у бога.
   Телефонный звонок прозвучал в осиротевшей квартире как набат. Я бросилась
к телефону с нелепой мыслью, что труп в морге в самом  деле  кто-то  другой,
что все как-нибудь разъяснится и Глеб, живой  и  невредимый,  вдруг  скажет:
"Как дела, дорогая?"
   - Полина... - Голос звучал испуганно. - Это Володя. Можно, мы приедем?
   -  Да,  -  ответила  я  разочарованно  и  бросила  трубку,   жалея,   что
согласилась, мне никто не был нужен, никто, никто...
   Они приехали очень быстро, должно быть, звонили уже по  дороге.  Я  пошла
открывать и увидела Володю с женой, ее звали  Светлана.  Владимир  Сергеевич
Калганов был нашим адвокатом, его рекомендовал нам один мой знакомый. Володя
оказался не только хорошим адвокатом, но и приятным человеком,  и  мы  очень
скоро подружились. Светлана, с красными от слез глазами, молча обняла меня и
всхлипнула. Мне же это безмолвное выражение соболезнования было неприятно  и
даже тягостно. Впрочем, неизвестно, как бы я вела себя в подобной ситуации.
   Я попыталась взять себя в руки, боясь, что позволю себе что-нибудь резкое
и совершенно несправедливое в адрес моих друзей.
   - Даже не знаю, что сказать, - пробормотал Володя. - Это... это как  гром
среди ясного неба. Я узнал полчаса назад. Почему ты не позвонила?
   - Прости, - покачала я головой, - я плохо соображаю,  что  нужно  делать.
Вот собрала вещи, - кивнула я на кресло и зарыдала.  Светлана  бросилась  ко
мне, а Володя с потерянным видом пялился на костюм моего мужа.
   Через какое-то время я понемногу успокоилась, Света заварила  чай,  и  мы
устроились в гостиной.
   - Все, что связано с похоронами, - хмуро начал Володя, - я беру на  себя.
И не спорь. Так будет лучше. Экспертизу  провели...  можно  забрать  тело...
Прости, что я говорю все это... -  Он  закрыл  глаза  ладонью,  точно  желая
избавиться от наваждения. - Ты знаешь, что Глеб завещал себя кремировать?
   - Что? - нахмурилась я.
   - Он  хотел,  чтобы  его  кремировали.  Такова  его  воля,  выраженная  в
завещании, которое хранится у меня.
   - Но почему? - пробормотала я, сама толком не зная, кому  адресован  этот
вопрос.
   - Я тебя понимаю, - кивнул Володя. - Решать, конечно, тебе. Но его волю я
обязан...
   - Если Глеб хотел  этого...  -  растерялась  я,  закрыла  лицо  руками  и
беззвучно зарыдала.
   - Тебе лучше пожить у нас, - обнимая меня, сказала Светлана.
   - Нет, - резко ответила я. - Нет. Я хочу побыть одна. Извините.  Обо  мне
не беспокойтесь, все в порядке... Только надо свыкнуться с мыслью...
   Света заплакала,  в  глазах  ее  мужа  тоже  стояли  слезы.  Я  торопливо
отвернулась.
   Они ушли уже за полночь, так  и  не  уговорив  меня  поехать  к  ним.  На
предложение остаться у меня я тоже ответила  отказом.  Мне  хотелось  побыть
одной, отдаться своему горю, выть и кричать, не сдерживая себя. Иначе  можно
лишиться разума.
   Где-то около двух, когда я сидела на  полу,  раскачиваясь  из  стороны  в
сторону и тоненько поскуливая, зазвонил телефон.
   - Ты не спишь? - виновато спросил Володя.
   - Нет.
   - Я вот что хотел... надо сообщить  родственникам.  Этим  может  заняться
Светлана. Она приедет утром. Хорошо?
   - Да-да, спасибо, - поспешно ответила я и бросила трубку.
   Потом поднялась и прошла в комнату Глеба. "Родственники,  -  крутилось  в
голове, - родственники..." Насколько мне известно, родственников у  него  не
было. Мать умерла шесть лет назад, другой родни просто не наблюдалось,  если
не считать отчима, с которым Глеб, кажется, поддерживал отношения. Я  должна
ему сообщить. Он живет в Екатеринбурге. Где-то  в  бумагах  Глеба  наверняка
должен быть адрес. Я села за стол, выдвинула верхний ящик и достала записную
книжку, судя по записям, муж начал ее всего месяц назад. Другой в  столе  не
оказалось. Счета, кипа ненужных бумаг: гарантия на телевизор и прочая  чушь,
страховки, потрепанный фантастический роман и пособие начинающему  рыболову.
Никаких личных записей или просто клочка бумаги  с  телефонным  номером.  Не
помню, чтобы Глеб получал письма или кому-то звонил, я  имею  в  виду  своих
личных знакомых. Только отчиму. Но и с ним при мне не  разговаривал,  просто
сообщал: "Пойду позвоню отчиму". Навестить же отчима никогда  не  предлагал,
да мне бы и в голову не пришло ехать в Екатеринбург...
   Я еще немного порылась в  бумагах.  Ничего  существенного.  Что-то  вроде
беспокойства закралось мне в душу: должно  же  было  хоть  что-то  остаться.
Впрочем,  если  заглянуть  в  мой  стол,  вряд  ли  там  обнаружится  что-то
интересное. Никаких писем и открыток, потому что родственников у  меня  тоже
нет. А телефоны и адреса общих знакомых в электронной книжке в прихожей.
   Я потерянно оглядела комнату. Наша свадебная фотография на  тумбочке.  Ее
сделали, когда мы выходили из загса, обычный любительский снимок. Я  уткнула
нос в букет цветов так, что лица почти не видно, Глеб в этот момент повернул
голову ко мне, и на фото его лицо неузнаваемо. Часть  щеки  и  затылок.  Это
единственная фотография.  Я  терпеть  не  могу  фотографироваться,  и  Глеб,
по-моему, этого тоже не любил. Отправляясь в загс, ни о  видеокамере,  ни  о
фотографиях он не позаботился. Володя, узнав об этом, расстроился  и  поймал
какого-то самодеятельного  фотографа.  Теперь  фотография  -  это  все,  что
осталось у меня на память.
   Мы познакомились  год  назад  в  Египте.  Я  приехала  туда  одна.  Врачи
настойчиво рекомендовали мне покой и смену впечатлений,  сочетание,  на  мой
взгляд,  несколько  неожиданное,  но  спорить  я  не  стала.  Наткнулась  на
объявление в газете "Отдых в Египте" и позвонила в турфирму. Оформлять  визу
не требовалось, загранпаспорт у меня был, в ближайшую субботу я  вылетела  в
Хургаду и через несколько часов  оказалась  в  отеле  "Аладдин"  с  четырьмя
звездочками на фасаде. Глаз радовали пальмы и экзотические цветы, так что  с
впечатлениями все было нормально. Отель представлял собой  систему  домиков,
на два номера каждый, с симпатичной верандочкой, где было  приятно  посидеть
вечером, глядя на небо с россыпью звезд.
   Утром я отправилась на пляж, где и пробыла  до  двенадцати  часов.  После
купания в море на меня  напала  лень,  я  сидела  на  веранде,  разглядывала
гирлянды цветов возле дома напротив и подумывала: не подремать ли немного?
   Дорожка между домиками была вымощена плиткой, я услышала  шаги  и  вскоре
смогла лицезреть мужчину в шортах с полотенцем на плече, который поднялся на
веранду двести сорок восьмого номера, как раз напротив меня, и  устроился  в
кресле, бросив полотенце на ручку двери. Нас отделяло друг от  друга  метров
пять, не более.  Два  человека  сидят  напротив  и,  разумеется,  испытывают
неловкость, в такой ситуации надо либо уйти, либо заговорить.
   - Здравствуйте, - сказал он, чуть улыбнувшись, и я ответила:
   - Здравствуйте.
   Однако чувство неловкости не проходило, и, должно быть, по  этой  причине
мужчина продолжил:
   - Отличная погода.
   "Дельное замечание, - подумала я, - если учесть, что  в  это  время  года
здесь другой не бывает".
   - Да, погода прекрасная, - без намека на иронию согласилась я.
   - Давно приехали?
   - Вчера.
   - В самом деле? Каким рейсом?
   - В 14.20 из Шереметьева.
   - Подумать только, я тоже. Странно, что я не видел вас в самолете.
   - Ничего странного, столько народу отправляется в это время в Египет. - В
этом месте я решила, что выполнила долг вежливости, и, поднимаясь, сказала:
   - Приятного отдыха. -  После  чего  скрылась  в  своем  номере.  Заводить
знакомства я не стремилась, особенно с мужчинами. Надеюсь, мы  с  ним  будем
встречаться нечасто. Впрочем, номер у него двухместный, очень возможно,  что
отдыхает он не один и я беспокоюсь напрасно. Такому типу вряд  ли  придет  в
голову отдыхать в одиночестве. Либо крепкая мужская  компания  (подальше  от
дел и осточертевшего  семейства),  либо  юная  любовница:  деньги  потратишь
небольшие, а пыль в глаза есть чем пустить.
   Я размышляла об этом, стоя под душем, и вдруг поймала себя на мысли,  что
чересчур много думаю о соседе. Должно быть, он произвел на меня впечатление.
Я пожала плечами, вышла из ванной, включила телевизор и завалилась спать.
   Вечером, во время ужина, я вновь  встретилась  с  соседом.  Не  успела  я
занять столик на двоих возле окна, как  появился  он.  В  светлых  брюках  и
бледно-салатовой  трикотажной  рубашке  с  коротким  рукавом   он   выглядел
сокрушительно, женщины откровенно глазели на него.  Высокий,  спортивный,  с
шикарным  загаром,  стильной  стрижкой,  мужественным  лицом,  которое   так
нравится  дамам,  да  еще  в   дорогих   тряпках.   Большие   деньги   здесь
присутствовали вполне зримо. Манеры указывали на то, что деньги  для  нас  в
жизни не главное, мы относимся к ним философски, а вот себе цену знаем.
   В общем, в другое время он меня бы, вне всякого сомнения,  заинтересовал,
но в тысячах километров отсюда был человек,  которому  я  месяц  назад  дала
твердое обещание и намеревалась сдержать его,  оттого  появление  соседа  не
вызвало в моей душе ничего, кроме легкой досады.
   - Простите, у вас свободно? - спросил он, и я кивнула.
   По тому, как он смотрел на меня, стало ясно: моя неземная красота  успела
произвести на него впечатление, парень наверняка расстарался и теперь  знал,
что отдыхаю я в одиночестве, и, несомненно, рассчитывал на успех.
   Я попыталась определить, сколько ему лет.  Двадцать  семь?  Скорее  всего
больше. Возраст выдают глаза. Я бы дала лет тридцать пять. Лицо красивым  не
назовешь, но  было  в  нем  нечто...  в  общем,  бальзам  на  женскую  душу.
Обручальное кольцо отсутствует,  впрочем,  это  лишь  показатель  того,  что
человек не желает афишировать свое  семейное  положение.  Загорелые  руки  с
хорошо развитой мускулатурой наводили на мысль о первородном грехе, то  есть
настойчиво напоминали о том, что есть такая штука - секс и заниматься  им  с
подобным  типом  одно  удовольствие,  по  крайней  мере,   на   удовольствие
рассчитываешь.
   Я перевела взгляд на его тарелку. Куски мяса и гора риса указывали на то,
что организм  у  соседа  здоровый  и  аппетит  тоже.  Мужики,  подходящие  к
шведскому столу за листиком салата и долькой апельсина,  всегда  вызывали  у
меня настороженность.
   Между тем, устроившись за столом и  ласково  поглядывая  на  меня,  сосед
предложил:
   - Давайте познакомимся. Меня зовут Глеб. А вас?
   - Полина, - ответила я.
   - Очень приятно.
   - Взаимно.
   - Чем собираетесь заняться после ужина? Я пожала плечами:
   - Никаких планов. Возможно, прогуляюсь или посижу на берегу.
   - Я прочитал объявление.  Сегодня  здесь  что-то  вроде  концерта.  Танец
живота. Не интересуетесь?
   - Можно взглянуть, - опять пожала я плечами. К нам подошел официант.
   - Что будете пить? - спросил меня Глеб.
   - Чай, - ответила я.
   - Отлично. Значит, я тоже чай.
   С официантом Глеб объяснялся по-английски, языком, похоже,  он  владел  в
совершенстве. "Какая-нибудь столичная фирма, солидный  пост",  -  решила  я.
Принесли чай. Несмотря на мое внутреннее сопротивление, Глебу  удалось  меня
разговорить. Чаепитие закончилось, мы болтали, курили и провели вместе  часа
полтора, после чего я напомнила о танце живота, и мы  отправились  к  пляжу,
где было устроено что-то вроде  эстрады:  навес  из  тростника,  скамейки  и
выложенный плиткой круг, где и должно было состояться представление.
   Выступление танцовщицы  особого  впечатления  на  меня  не  произвело,  я
продолжала сидеть лишь из вежливости, Глеб откровенно скучал. Он  наклонился
ко мне и заговорщицки прошептал:
   - Что, если нам смыться?
   Предложение показалось мне дельным, и мы потихоньку  выскользнули  из-под
навеса   и   направились   к   бассейну,   побродили    по    многочисленным
импровизированным улочкам отеля, подсвеченным огнями, и в первом  часу  ночи
простились, совершенно довольные друг другом.
   Утром я обнаружила Глеба сидящим на  веранде,  он  улыбнулся  и  поднялся
навстречу мне.
   - Вы еще не завтракали?
   - Только собираюсь.
   - Вот и отлично. Идемте.
   Я взглянула на него с некой настороженностью: он что, сидел все  утро  на
веранде, поджидая меня? Довольно глупое занятие. Тут же выяснилось, что я не
права.
   - Любите по утрам поваляться в постели? - спросил он.
   - Есть грех, - усмехнулась я. - А вы чем занимались?
   - Подводным  плаванием.  В  основном  из-за  этого  сюда  и  приехал.  Вы
когда-нибудь ныряли с аквалангом?
   - Нет.
   - Советую попробовать. Подводный  мир  здесь  совершенно  фантастический.
Получите настоящее удовольствие.
   Долго уговаривать  меня  не  пришлось,  и  сразу  же  после  завтрака  мы
отправились к инструктору. В общем, совершенно незаметно мы стали почти  все
время проводить вместе. Не то чтобы  Глеб  был  навязчивым,  вовсе  нет,  но
как-то так получалось, что в  нужный  момент  он  всегда  оказывался  рядом.
Сдержанный, улыбчивый, внимательный, о  таком  спутнике  женщине  оставалось
только мечтать. Хотя Глеб не скрывал, что я  ему  нравлюсь,  отношения  наши
оставались чисто дружескими. Я не испытывала желания переводить их в  другую
плоскость, а Глеб, то  ли  чувствуя  это,  то  ли  не  стремясь  форсировать
события, тоже не пытался изменить что-либо. Каждый вечер, проводив  меня  до
двери, он пожимал мне руку и говорил: "До  свидания",  -  улыбаясь  уголками
губ. Поведение, прямо скажем, необычное. Возможно, парень выжидал,  когда  я
созрею? Если так, выходило, что вел он себя, как профессионал. Может,  я  бы
его в этом и заподозрила, не знай наверняка, что у бизнесменов  нет  времени
заниматься подобной ерундой.
   Только на четвертый день знакомства мы  перешли  на  "ты".  Этому  сильно
поспособствовало то обстоятельство, что Глеб спас мне жизнь.  Возможно,  это
сильно сказано, но факт остается фактом. Неизвестно, чем бы  все  кончилось,
не окажись Глеб рядом со мной.
   А произошло вот что. Мы в очередной раз спустились под воду. На этот  раз
глубина была метров  одиннадцать.  Вообще-то  новичку  вроде  меня  положено
плавать с инструктором, но так как я оказалась ученицей толковой, а Глеб был
просто профи, инструктор нами  практически  не  занимался,  предоставив  нас
самим себе.
   Оказавшись под водой, я испытала уже  привычное  чувство  восторга,  Глеб
коснулся моей руки и указал на глубокую расщелину. Оттуда появилась огромная
рыба, и я едва не закричала  от  неожиданности,  Глеб  уверенно  продвигался
вперед, и я за ним. А потом... Что произошло  потом,  я  так  и  не  поняла.
Увлекшись наблюдением за стаей рыб, я потеряла Глеба из вида, огляделась  и,
не обнаружив его, нырнула в расщелину. И вот тогда...  Возможно,  я  нырнула
слишком глубоко, а может быть,  действительно  столкнулась  с  электрическим
скатом, как предположил позднее Глеб, в общем, что-то коснулось моей шеи,  и
это было последним, что я почувствовала перед тем, как потерять сознание.
   Очнулась я на катере.  Глеб  испуганно  таращил  глаза,  поддерживая  мою
голову,  а  вокруг  толпились  мужчины  и  быстро-быстро   что-то   говорили
по-арабски.
   - Слава богу, -  пробормотал  Глеб,  заметив,  что  мой  взгляд  приобрел
осмысленное выражение. - Что случилось?
   Ответить на этот вопрос я не смогла. Между тем мы причалили к  берегу,  и
Глеб настоял на том, чтобы я показалась  врачу.  На  моей  шее  обнаружилась
царапина, но ее происхождение так и осталось тайной. Мне был прописан покой.
Я отправилась в постель, а Глеб устроился в кресле напротив, и часа  два  мы
строили различные предположения.
   - С подводным плаванием покончено? -  спросил  он,  когда  уже  собирался
уходить.
   - Ничего подобного, - усмехнулась я.
   И на следующее утро, к большому огорчению инструктора,  вновь  спустилась
под воду. Правда, теперь я предпочитала все время держаться рядом с  Глебом,
чаще всего просто уцепившись за  его  руку.  Говоря  по  чести,  стоило  мне
оказаться под водой, как на меня наваливался  страх,  быстро  переходящий  в
ужас, и, лишь собрав в кулак всю свою волю, мне удавалось справиться с  ним.
Последствием этого происшествия, как я уже сказала, стало то, что мы перешли
на "ты", а Глеб начал проявлять заботу обо мне с удвоенным рвением.
   О личной жизни мы впервые  заговорили  по  дороге  в  Луксор.  Посмотреть
долину царей было моей идеей, но ехать на автобусе Глебу не хотелось,  и  он
взял напрокат машину. Луксор находится километрах  в  трехстах  от  Хургады,
дорога  заняла  много  времени,   туристы   в   целях   безопасности   могли
передвигаться здесь лишь под охраной, и  нам  предстояло  ехать  с  конвоем.
Словом, времени для разговоров было сколько угодно,  и  Глеб  вдруг  спросил
меня:
   - Чем ты занимаешься?
   - Несколько лет работала секретарем-референтом, -  пожала  я  плечами.  -
Потом вышла замуж.
   - И что?
   - Муж предпочитал, чтобы я сидела дома.
   - Ты говоришь о муже в прошедшем времени. Вы развелись?
   - Он умер. Год назад.
   - Извини.
   - Все в порядке. Прошло довольно много времени.
   - Несчастный случай?
   Я насторожилась, но взгляд Глеба ничего, кроме внимания и сочувствия,  не
выражал.
   - Да-а, -  неохотно  кивнула  я.  -  То  есть  вовсе  нет...  его  убили.
Застрелили в двух шагах от нашей квартиры.
   - Бизнес?
   - Не знаю. До сих пор толком ничего не выяснили.
   - Тебе здорово досталось?
   -  Еще  бы.  Муж  оставил  мне  кучу  денег.  Кое-кому   это   показалось
подозрительным, хотя я в момент убийства уже месяц как лежала в  больнице  с
двухсторонней пневмонией и сама едва не отправилась на тот свет.  Когда  все
кончилось, я уехала оттуда. Не могла больше находиться в этом городе.
   - Значит, ты богатая вдова? - спросил Глеб с улыбкой.
   - Значит. Понемногу прихожу в себя. Подумываю устроиться на работу, жизнь
в четырех стенах становится невыносимой. А пока решила развеяться и приехала
сюда.
   - Я рад, что это пришло тебе в голову, - кивнул Глеб, - иначе  мы  бы  не
встретились.
   - Ты женат? - задала я, с моей точки зрения, вполне уместный вопрос.
   - Нет. И никогда не был.  Пару  раз  собирался,  но  в  последний  момент
непременно что-то случалось.
   - Например?
   - Ну .. мне пришлось  накануне  свадьбы  отправиться  в  командировку,  а
невесте это не понравилось, мы поссорились, а помириться не сумели.
   - Что ж, твою невесту можно понять.
   - Конечно.
   - Ты из Москвы?
   - Да.
   - А чем занимаешься, если не секрет?
   - В настоящий момент я пенсионер... То есть я так это называю.
   - Бывший военный? - спросила я, хотя на военного он вовсе не походил.
   - Нет, - с усмешкой покачал он головой.
   - Я полагаю, дальнейшие вопросы неуместны? - тоже усмехнулась я.
   - Ну почему же... Могу пояснить, если это интересно.
   - Интересно, - ки