а я  смогла
убедиться, что мой "муж" выглядит  совершенно  здоровым  и  на  своих  двоих
передвигается без труда.
   Решив, что увидела достаточно,  я  пошла  к  машине.  С  журналом  Андрей
покончил и теперь дремал.
   - Домой? - спросила я, устраиваясь рядом.
   - Полчасика еще придется покататься, - вздохнул он, посмотрев на часы.
   - Давай покатаемся, - пожала я плечами.
   - Куда? - спросил он, заведя машину. - Направо, налево?
   - Куда хочешь, - отмахнулась я. Он выехал на центральную  улицу,  свернул
направо и начал спускаться к реке.
   - Сделаем круг, -  объяснил  лениво,  -  и  домой.  Как  раз  по  времени
получится.
   Ближе к реке дома в основном были деревянные, двухэтажные, реже  вовсе  в
один этаж. Покосившиеся заборы, собаки, заливисто оповещавшие о себе  из-под
каждой подворотни, ленивые коты на крылечках. Я наблюдала в  окно  за  чужой
жизнью, заглядывая в калитки, точно в замочную скважину, а думала о своем.
   - Ты когда пакет отдашь? - нерешительно спросил Андрей, косясь на меня.
   - А когда надо?
   - Завтра - крайний срок...
   - Значит, завтра и отдам. - Я кивнула, а Андрей посмотрел  недоверчиво  и
тоже кивнул. Кашлянул и сказал, как видно, желая сменить тему:
   - Вот ведь Гарлем, скажи, а?
   - Да, улица выглядит нерадостно.
   - Какая уж тут радость - воду с колонки таскать. В некоторых домах до сих
пор печки топят. Дикость... - Он покачал головой  в  крайнем  возмущении.  -
Двадцать минут ходьбы от центра, а точно в глуши какой...
   - Да  здесь  почти  никого  не  осталось,  -  решила  я  его  утешить.  -
Организации да стоянки... или просто руины. Половина домов уже нежилые.
   - Сашка говорит, снесут их скоро, вон его дом, видишь, зеленый?
   - Какой Сашка? - не поняла я.
   - Кашин, ну, охранник.
   - Так он здесь живет?
   - Живет. Прикинь, тачку купил за двадцать штук баксов, а  живет  в  таком
сарае. Совсем ума нет...
   - Да уж, - не могла я не согласиться, глядя на покосившуюся развалюху.  -
За двадцать тысяч мог бы квартиру купить.
   - А я про что? Так ведь дурак, на шикарной тачке катит,  а  в  сортир  во
двор бегает. Урод...
   - А у тебя квартира есть? - проявила я интерес, уж очень близко к  сердцу
он принимал чужую глупость.
   - Есть. Все у меня есть.
   - Счастливый ты парень, - позавидовала я.  Мы  поднялись  в  гору,  такую
крутую, что даже "Форд" с трудом справился с подъемом, и очень  скоро  вновь
оказались на одной из центральных улиц.
   - Едем домой, - сказала я.
   Ворота открылись после нашего сигнала, мы въехали во  двор,  я  вышла  из
машины и торопливо поднялась  к  себе.  Сейчас  мне  меньше  всего  хотелось
встретиться с кем-нибудь из сладкой парочки:  притворство  никогда  не  было
моей сильной чертой, и я всерьез опасалась, что Кирилл очень быстро  поймет,
что я узнала что-то лишнее.
   Может, поэтому я сразу отправилась в ванную, с намерением оттянуть  время
возможного свидания  и  привести  нервы  в  порядок.  Я  стояла  под  душем,
подставив лицо теплым струям, и пыталась убедить себя в том, что все не  так
плохо. Мне это почти удалось. Я остервенело растирала  себя  губкой  и  даже
пробовала петь.
   Дальше получилось вот  что:  я  выронила  мыло,  наклонилась,  чтобы  его
достать, стала поворачиваться, умудрилась наступить на  скользкий  брусочек,
потеряла  равновесие  и  грохнулась  на  мраморный  пол.  Голова  пришла   в
соприкосновение с твердой поверхностью, кажется, даже  звон  раздался,  а  я
взвыла, потому что было это весьма неприятно.  Меня  затошнило  от  боли,  и
очень возможно, что я лишилась бы сознания,  но  на  лицо  лилась  вода,  не
позволяя отключиться.
   - Здорово, - хмыкнула я, как только боль  понемножку  отпустила.  -  Язык
мой, враг мой. Стоило сегодня соврать, что я упала, - и вот,  пожалуйста.  К
ушибу руки хорошенькое сотрясение мозга.
   Я чуть было не заревела от жалости к себе, но вместо этого легла  на  бок
и, вытянув руку, наблюдала, как с пальцев крохотным водопадом сбегает  вода.
Лежала я так минут пять, не меньше,  до  тех  самых  пор,  пока  кое-что  не
привлекло мое внимание. "Кое-что" было одной из плиток на стене,  во  втором
от пола ряду.
   Плитка чуть-чуть выдавалась вперед. Сначала я просто пялилась на нее, без
всяких мыслей, потом села и пощупала ее рукой, а тщательно  осмотрев,  очень
шустро вскочила на ноги, даже про недавнюю  травму  забыла,  и  кинулась  за
пилкой для ногтей. Аккуратно подцепила пилкой мраморный прямоугольник, и  он
легко выдвинулся. Сомнений не было - это тайник.
   Тайник представлял собой  небольшое  углубление  величиной  с  отделочную
плитку. В  нем  виднелась  часть  трубы,  запаянная  на  конце.  Как  видно,
первоначальный проект изменили  и  трубу  заварили  за  ненадобностью.  Надо
признать, тайник идеальный. Мне никогда  бы  не  пришло  в  голову  что-либо
искать в ванной, тем более в этом месте. Скорее  всего  человек,  устроивший
тайник, как и я, наткнулся на него случайно.
   В углублении лежал большой плотный  конверт.  Я  извлекла  его,  вставила
плитку на место и, накинув халат, вернулась в комнату. В конверте находились
паспорт, доллары, какие-то бумаги, две фотографии и ключи  на  металлическом
колечке. Я начала осмотр  с  фотографий,  они  первыми  попались  на  глаза.
Молодая женщина с пышными  светлыми  волосами  и  короткой  челкой  обнимала
мужчину, задорно хохоча. Лицо мужчины скрывала тень, к тому же на фотографии
он был запечатлен в профиль: длинные волосы, зачесанные назад, крупные черты
лица. Его я никогда раньше не видела,  а  вот  лицо  женщины  было  знакомо:
именно ее портрет висел в одной из комнат в башне.
   Вторая фотография заинтересовала меня много больше: опять та же пара (как
нарочно, мужчина на этот раз приник к плечу женщины, она его обняла,  и  его
лицо почти полностью  закрыл  ее  локоть),  а  слева  от  женщины  -  широко
улыбающийся Алексей Петрович. В его исконный облик были внесены существенные
изменения:  кто-то  пририсовал  ему  фломастером  рожки,  снабдил   хвостом,
кисточка которого свисала над ухом, обвел лицо  кружком  и  написал  сверху:
"Иуда". На обратной стороне была проставлена дата - если верить  ей,  снимок
сделан пять лет назад. Я отодвинула фотографии и открыла  паспорт.  Ефимцева
Полина Васильевна. Фото все той же  женщины  с  портрета.  Ни  прописки,  ни
свидетельства о браке.
   Бумаги представляли собой купчую на дом: одиннадцать  месяцев  назад  его
приобрела все та же Полина Васильевна. Пачка долларов была стянута резинкой,
я быстро пересчитала банкноты: десять  тысяч.  Неплохой  тайничок.  Осталось
только решить, что со всем этим делать? Пока я, покусывая губы,  пялилась  в
стену перед собой, кое-что. пришло мне в голову.  Я  извлекла  из  секретера
листок бумаги с описанием женщины на портрете, встала перед зеркалом  и  для
пущей убедительности принялась читать вслух:
   - Блондинка, длинные пышные волосы  с  короткой  челкой,  высокие  скулы,
тонкий нос, большой рот с пухлыми губами.
   Описание, данное мною  женщине  на  портрете,  полностью  соответствовало
моему, то есть, приди нужда мне саму себя описывать, я употребила бы  именно
эти слова, а между тем никакого особого  сходства  между  мной  и  неведомой
Полиной не было, не только что муж, но просто знакомый человек  никогда  нас
не спутает. А вот если человеку дать описание Полины, а он встретит  меня...
Так, не увлекайся фантазиями. Полина - не такое редкое имя, а  на  фото  она
обнимается не с Алексеем Петровичем,  а  с  неизвестным  мужчиной,  вряд  ли
подобным образом ведут себя при муже, разумеется,  если  второй  мужчина  не
брат или старый друг семьи. В общем, Полина Васильевна может вовсе не  иметь
отношения к той, которую изображала я. И отчество, кстати, не совпадает,  не
говоря уж о фамилии.
   И все-таки найденные фотографии не давали мне покоя. Допустим, я все-таки
изображаю ее, но перед кем и с какой целью? Алексея  Петровича  можно  смело
отбросить. Остается неведомый утренний гость, который помахал мне из окна.
   Расстояние приличное, вряд ли он смог как следует меня разглядеть, а  вот
определенная похожесть на лицо... С какой стати  ему  сомневаться,  если  он
видит хозяйку в ее  собственном  доме?  Посмотрел  в  окно,  поздоровался  и
отвернулся... А чтобы желания встретиться у него  вдруг  не  возникло,  меня
спешно выпроводили из дома... И  для  этого  Кирилл  с  Алексеем  Петровичем
затеяли дорогостоящий маскарад? Нелепица, хотя  Кирилл  намекал  на  большие
деньги... Нет, не складывается,  неведомая  Полина  вовсе  не  жена  Алексея
Петровича. В конце концов, есть паспорт с  печатью  о  заключении  брака,  а
главное, с фотографией Полины Витальевны, которая как две капли воды  похожа
на меня. Я взяла паспорт и тщательно рассмотрела фотографию и печать на ней.
Если это и подделка, то я не способна отличить ее от  настоящего  документа.
Неожиданная находка ничего не объясняет, а еще больше запутывает.
   Я убрала все найденное в конверт и спрятала  его  в  сумку.  Будет  лучше
хранить это вне дома. Не  успела  я  щелкнуть  замком  сумки,  как  в  дверь
постучали.
   - Да! - крикнула я с некоторой нервозностью и увидела Кирилла Сергеевича.
   - Как прошел день? - спросил он, подозрительно ко мне приглядываясь.
   - Кирилл Сергеевич, вы мне так и не сказали, как долго я  должна  пробыть
здесь?
   - В самом деле? А мне кажется, мы уже не раз обсуждали это...  Не  больше
двух-трех недель. Думаю, пятьдесят тысяч долларов того стоят.
   - Кто приезжал сегодня?  -  помедлив,  спросила  я.  -  Человек,  который
поздоровался со мной...
   - Он один из тех, от кого зависит,  получите  вы  свои  деньги  или  нет.
Должен сказать, сегодня вы исполнили свою роль блестяще.
   - Это что,  какой-то  родственник  моего  мужа?  Он  поднял  брови  и  на
мгновение смешался.
   - В общем, да...
   - Алексей Петрович до сих пор ничего не подозревает? Я имею в виду, он  в
самом деле считает меня своей женой?
   - Разумеется. - Брови его поползли еще выше, а взгляд стал удивленным.  -
Почему вы спросили?
   - Боюсь, что наш  обман  выйдет  наружу.  И  как  я  тогда  объясню  свое
присутствие в этом доме?
   - Не забивайте себе голову, - отмахнулся он. - Как ваша рука?
   - Болит, - пожала я плечами.
   - Может, стоит обратиться к врачу?
   - Мы уже обращались.
   - Обыкновенный ушиб не может беспокоить так долго...
   - По-моему, это произошло только сегодня, - напомнила я.
   Преувеличенная забота о моем здоровье уже начала действовать на нервы.
   - Надеюсь, день-два, и вы почувствуете себя лучше, - сказал Кирилл, точно
предъявляя мне ультиматум.
   - Я тоже надеюсь, - хмыкнула я, а мой гость направился к двери.
   "Любопытно, зачем он приходил?" Не успела я подумать это, как он замер на
пороге и насмешливо сказал:
   - Я не знал, что вы верующая. Сердце мое стремительно ухнуло вниз.
   - Я этого не скрываю, хотя и не  имею  привычки  зычно  орать  на  каждом
перекрестке.
   - Разумеется, - кивнул он, глядя через плечо. - И что  сегодня  сподвигло
вас на посещение местной церкви?
   - Сомнение в праведности дела, которым я в настоящее время занимаюсь.
   - И что сказал Господь? - Теперь Кирилл откровенно смеялся.
   - Все в руках его. - Он кивнул и исчез за дверью, а я зло добавила:
   - А еще он напомнил известную истину: "На  Бога  надейся,  но  и  сам  не
плошай". - Разумеется, слышать меня Кирилл уже не мог.
   Рухнув на постель, я уставилась в потолок. Про церковь этот  тип  спросил
не зря. Если Андрей сообщил,  в  какое  время  я  была  в  церкви,  нетрудно
предположить, что Кирилл беспокоится,  не  видела  ли  я  Алексея  Петровича
провожающим гостя.
   Если так, то присматривать за мной станут еще тщательнее.
   Точно в ответ на мои мысли  под  окном  залаяли  собаки,  выглянув  из-за
занавески, я смогла убедиться, что песики резво бегают по двору.  Ну  вот  и
ответ: Кирилл  в  самом  деле  проявляет  повышенную  бдительность,  оттого,
наверное, игнорирует приказ хозяина убрать  собак.  Через  час,  поужинав  в
одиночестве, я легла  в  постель  с  намерением  почитать.  Дело  зряшное  -
страница так и осталась неперевернутой, а я  тупо  таращилась  в  книгу,  не
сумев понять ни строчки из прочитанного.
   Утром, после завтрака, который  прошел  почти  в  молчании,  я  попросила
Кирилла зайти ко мне.
   - В чем дело? - Он вроде был встревожен.
   - Я хотела бы съездить в одно место по поводу работы...
   - Забудьте о работе, как только все кончится, я найду  вам  работу  какую
пожелаете,  хотя  работать,  имея  пятьдесят  тысяч   наличными,   глупость,
по-моему, невероятная.
   - Я корыстна. Деньги  спрячу  на  черный  день.  Мало  ли  что,  вдруг  я
ослепну?
   - С какой стати? - нахмурился Кирилл, приняв мои слова серьезно.
   - Я пошутила, - покаялась я. - Так я могу съездить?
   - Поезжайте, - недовольно кивнул он. - За руль сядете сами?
   - Сегодня, пожалуй, не стоит. Я могу вызвать такси.
   - Отправляйтесь с Андреем. Лучшего и желать не приходится.
   - Пакет отдашь? - спросил Андрей, как только мы выехали за ворота.
   - Держи, - ответила я, доставая его из сумки. Он притормозил, взял пакет,
повертел в руках и посмотрел на меня, точно на выходца с того света.
   - Спасибо, - сказал неуверенно и торопливо  сунул  свою  собственность  в
карман. - Ты не возражаешь, если мы в одно место заедем?
   - Ради бога... потом мне тоже понадобится в одно место,  но  рассказывать
об этом Кириллу не стоит.
   - Ясно, - кивнул Андрей.
   Направился он в тот самый дом, что посещал накануне, а я решила заглянуть
в "Горсправку", раз уж оказалась по соседству. Вместо  Аллы  Геннадьевны  за
столом сидела незнакомая женщина.
   - Вы что хотели? - спросила она не слишком любезно.
   - По моей просьбе делали запрос, Басманов Алексей Петрович.
   - Одну минуту. - Женщина  порылась  в  бумагах  и  отрицательно  покачала
головой. - Пока ничего...
   - Алла Геннадьевна здесь?
   - Она сегодня отгул взяла. - Женщина посмотрела нерешительно и добавила:
   - Вы завтра позвоните. Если будет что, сообщим. Зачем зря ходить.
   - Спасибо.
   Она записала мне телефон, возражать я не стала, хотя  номер  у  меня  уже
был.
   Андрей ждал в машине.
   - Куда? - спросил весело, настроение у  него  заметно  улучшилось,  глаза
сияли, и вообще парень выглядел молодцом.
   - Зачем ты с наркотой связался? -  не  выдержала  я.  -  Ведь  все  равно
поймают... или того хуже.
   - Не твое дело, - проворчал он, хорошее  настроение  с  него  как  ветром
сдуло.
   - Конечно, не мое. Просто вижу, парень ты неплохой.
   - Не разводи ты эту бодягу,  тысячу  раз  слышал.  Может,  мне  на  завод
податься, а? Или еще лучше: в колхоз. Буренок доить.  Людям  польза,  и  все
такое...
   - У тебя есть работа. Думаю, получаешь неплохо.
   - Ну есть, - насупился он и вдруг сказал:
   - Сегодня есть, а завтра нет.
   Зыбко у вас все, мутно.
   - В каком смысле? - насторожилась я.
   - Не знаю, - очень искренне ответил он, глядя мне в глаза. - Но чувствую.
   Чего-то не так. Вроде  все  не  взаправду.  Вот  дом  этот,  какой  дурак
додумался соорудить такое? Твой муж - он что, псих? То сидит в библиотеке  в
своем кресле, как будто хворый, то вдруг перед гостями скачет, как кузнечик.
Зачем молодому мужику придуриваться? Жену привез и следить за ней велел,  за
каждым шагом. И телефон прослушивать...
   - Алексей Петрович велел? - насторожилась я.
   - Нет, Кирилл. Только это одно  и  то  же.  Чего  они  тебя  так  боятся?
Какие-то темные делишки?
   - А вот это уже не твое  дело,  -  осчастливила  я.  Откровенность  парня
объяснялась скорее всего возвращенным пакетиком, хотя и Кирилл мог надоумить
его затеять подобный разговор. - Поезжай на вокзал, - велела я.
   - На какой?
   - Железнодорожный.
   - Если ты решила удрать... - забеспокоился он.
   - Не решила. У меня там небольшое дело. Можешь держаться рядом и ни о чем
не беспокоиться.
   На вокзале мы прошли к автоматическим камерам хранения. Я нашла свободную
ячейку,  положила  в  нее  конверт  и  набрала  код.  Андрей  демонстративно
отвернулся, так что вряд ли мог его видеть.
   - Теперь все? - спросил недовольно.
   - Все. Поехали домой. И забудь, что мы были здесь.
   - Я и не помнил, - проворчал он.
   К обеду я опоздала, оттого обедать пришлось в полном одиночестве.
   Последние сутки Алексей Петрович заметно уклонялся от встреч со мной, над
этим тоже следовало подумать... Вернувшись в свою комнату, я стояла у окна и
пыталась найти предлог вновь покинуть дом. Вскоре выяснилось, что мучилась я
напрасно. Не прошло и часа, как явился Кирилл Сергеевич  и  заявил  прямо  с
порога:
   - Собирайтесь. У нас важная встреча. - Брови его  были  сдвинуты,  взгляд
напряженно замер,  а  в  лице  читалось  беспокойство.  Если  быть  честной,
беспокойство он слегка переигрывал, потому что я уже знала: нервная  система
у Кирилла Сергеевича на  редкость  крепкая,  и,  чтобы  вот  так  стекленеть
взглядом,  необходимо  что-нибудь  посущественнее  важной  встречи.   Что-то
подсказывало мне: это игра, рассчитанная на то,  чтобы  произвести  на  меня
впечатление.
   - Какая встреча? - задала я вполне невинный вопрос.
   - Вам совершенно ни к чему знать об этом... - Я засмеялась, а  он  сказал
гораздо спокойнее:
   - Это ваш родственник... дальний. Он неважно себя чувствует.
   - Все мои родственники в этом городе находятся при смерти? - удивилась я,
а Кирилл нахмурился:
   - Ваша ирония неуместна. От этой встречи многое зависит.
   -  Может,  в  таком  случае  есть  смысл  просветить  меня:  что  это  за
родственник? Я бы тогда лучше исполнила свою роль.
   - Вы и так исполняете ее с блеском. Он при смерти, как вы уже догадались.
   Вполне достаточно, если он просто увидит вас.
   - Дело ваше, - пожала я плечами. - Если что-то пойдет  не  так,  проблемы
тоже ваши.
   - Вам хватит полчаса на сборы?
   - Я готова ехать хоть сейчас.
   Мне было очень  интересно,  в  какой  роли  на  встречу  с  родственником
отправится мой "муж": роль инвалида для меня привычней,  только  вот  как  к
этому отнесется умирающий? Но Алексей Петрович никуда  не  поехал.  Когда  я
вышла во двор, за рулем "Мерседеса", замершего перед воротами, сидел Кирилл.
Увидев меня, кивнул, приглашая садиться, и тут же тронулся с места.
   - А мой благоверный не поедет с нами? - удивилась я.
   - Нет. Он плохо себя чувствует.
   - Что с ним?
   - Просто небольшой приступ головной боли.
   - Там, куда мы едем, не удивятся, что вместо мужа меня сопровождаете вы?
   - Последнее время, моя дорогая, - ехидно ответил  Кирилл,  -  вы  задаете
слишком много вопросов.
   После этого заявления мне ничего не осталось,  как  замолчать,  и  я  всю
дорогу держала рот на замке, глядя в окно и  наблюдая  за  дорогой.  Она  не
заняла много времени. Мы въехали во двор симпатичного двухэтажного  особняка
с цифрой "восемь" на фасаде, название улицы я смогла узнать, переведя взгляд
на дом напротив. "Северная" - значилось на новенькой табличке.
   Кирилл посигналил, и на крыльце появилась женщина лет пятидесяти  пяти  в
цветастом переднике.
   - Вы Полина Витальевна? - спросила она, когда мы вышли из машины.
   - Да.
   - Проходите... Владимир Андреевич предупреждал, что вы приедете.
   Мы вошли в дом  и  следом  за  женщиной  отправились  длинным  коридором,
который кончился широкой застекленной дверью  на  веранду.  Здесь  на  тахте
среди десятка подушек лежал  старик,  такой  морщинистый  и  дряхлый,  точно
отбывал на земле по крайней мере третий срок. Глаза его  были  закрыты,  но,
услышав скрип двери, он открыл их и даже повернул голову. Взгляд  неуверенно
скользнул по моему лицу, замер на лице Кирилла  и  вновь  вернулся  ко  мне.
Старик с облегчением вздохнул и сказал:
   - Ты приехала...
   А я сообразила две вещи: обращается он ко мне,  а  Кирилл  не  потрудился
сообщить имя предполагаемого родств