лларов, разумеется.
   Кажется, рот у меня  непроизвольно  открылся,  а  под  ложечкой  тоскливо
засосало: во что, черт возьми, я умудрилась вляпаться?
   Я потерла переносицу и спросила, стараясь создать у Кирилла  впечатление,
что обещанная премия произвела нужный эффект и теперь я  просто  забочусь  о
том, чтобы исполнить свою роль без сучка и задоринки:
   - Две недели - очень большой срок, вполне достаточно для того, чтобы  мой
предполагаемый муж смог заподозрить неладное. Я  из-за  двух  часов  здорово
волновалась, а тут две недели...
   - Вам совершенно необязательно видеться часто. Полина  всячески  избегала
своего мужа. Разве что иногда поужинаете с ним, не более того. В случае чего
сделайте вид, что у вас плохое настроение и  вы  не  желаете  разговаривать.
Должен сказать, сегодня в  библиотеке  вы  вели  себя  превосходно.  Уверен,
несколько дней вы продержитесь.
   - А если после ужина он попросит меня остаться? - усмехнулась я. - Имейте
в виду: в этом случае ваших пятидесяти тысяч явно недостаточно.
   -  Исключено,  -  покачал  головой  Кирилл.  -  Он  инвалид,  сексуальных
домогательств вам нечего опасаться, Да и Полина весьма небрежно относилась к
своим супружеским обязанностям, так  что,  если  вы  пошлете  его  к  черту,
ручаюсь, Алексей нисколько не удивится.
   - А  проживая  здесь,  Полина  постоянно  сидела  взаперти?  -  задала  я
очередной вопрос.
   - Нет, конечно...
   - Тогда ее подруги, знакомые...
   - Ее мало кто навещал, у нее, знаете ли, был паскудный характер. - Кирилл
хохотнул, а я вновь насторожилась при  слове  "был".  Почувствовав  это,  он
поправился:
   - Не думаю, что она изменилась за несколько месяцев... В  общем,  близких
друзей у нее нет. Возможно, кто-то позвонит по телефону, от встреч  придется
отказаться, это в самом деле опасно. Уверен, вы сможете поддержать  разговор
и придумать причину своего нежелания встречаться с этим человеком.
   Надеюсь, больше вопросов нет?
   Он поднялся. Вопросов было множество, но стало ясно, отвечать на них  мне
придется самой. Что ж... Однако кое-что выяснить надо сейчас.
   - Я могу покидать комнату?
   - Разумеется.
   - Я могу выходить из дома?
   -  Старайтесь  не  злоупотреблять  этим.  И,   естественно,   вас   будут
сопровождать.
   - Вы будете жить в доме?
   - Да, - помедлив, видно, пытаясь понять, куда это я клоню, ответил он,  а
я удовлетворенно кивнула.
   - Договорились. Я помогаю вам и получаю свои пятьдесят тысяч. И еще...
   Скажите Ивану, чтобы не торчал у меня за спиной, это здорово действует на
нервы.
   Кирилл уже открыл дверь, взглянул на часы и напомнил:
   - Через час вас пригласят обедать, думаю приглашение следует принять.
   Он вышел и осторожно прикрыл за  собой  дверь,  а  я  осталась  сидеть  в
кресле, пялясь на ковер под ногами и пытаясь отгадать, что  за  игру  затеял
Кирилл Сергеевич. Очень скоро мне стало ясно: с  тем  количеством  знаний  и
наблюдений, что я имею на сегодня, это бесполезное занятие.
   - Что ж, - вслух сказала я,  чтобы  себя  подбодрить.  -  Займись  сбором
информации.
   Через сорок пять минут, в продолжение  которых  я  по-прежнему  сидела  в
кресле, меня позвали обедать: в дверь постучали, я ответила "да"  и  увидела
на пороге молодого человека, одетого в темный костюм.
   - Алексей Петрович просил вас спуститься в столовую, - по-женски  высоким
голосом сказал он и посмотрел выжидающе.
   - Сейчас иду, - кивнула я и пошла в гардеробную  переодеваться.  По  моим
представлениям, богатая женщина вряд ли появится за столом в том же костюме,
в котором проделала длительный путь. Я выбрала темно-синее платье (оно  было
чуть-чуть великовато в талии) и черные туфли, вновь обратив внимание на  то,
что обувь совершенно новая, а самое главное - моего размера.  Впрочем,  чему
тут особенно удивляться: у миллионов людей в  мире  тридцать  шестой  размер
обуви, почему бы и Полине не иметь такой же?
   Столовая представляла собой самое мрачное помещение в доме. Длинная узкая
комната с окнами с одной стороны,  завешанными  тяжелыми  шторами.  Огромный
стол, стулья с высокими спинками. За стол мы сели втроем:
   Алексей Петрович, я и Кирилл. Подавал парень  в  светлой  куртке,  чем-то
похожей на ливрею,  типичный  официант,  однако  выражение  лица  и  взгляд,
брошенный им на хозяина, меня насторожили. Как-то угадывалось, что держать в
руках, например, обрезок трубы для него привычнее, чем  поднос.  Пока  я  не
видела  в  доме  ни  одной  женщины,  зато  успела  познакомиться  с   тремя
малосимпатичными молодыми людьми, и это  не  считая  Ивана  и  таинственного
Кирилла Сергеевича. Дом стал еще больше  походить  на  тюрьму,  где  главный
заключенный, возможно, - сам хозяин.
   Господи, что же они затеяли?
   - Как планируешь провести вечер? - вдруг спросил Алексей Петрович.  Голос
прозвучал так, точно неожиданно ударили в колокол, вот ведь чертово место.
   - Собираюсь лечь спать, - хмуро ответила я. -  Устала  с  дороги.  Может,
немного погуляю в саду. Ты, разумеется, хочешь, чтобы я безвылазно сидела  в
этом жутком доме?
   - Вовсе нет, - испугался он. - Мне  бы  только  хотелось...  может  быть,
сегодня вечером мы немного посидим вдвоем? Тебе  ведь  есть  что  рассказать
мне?
   - Рассказать? - Я презрительно усмехнулась. - Мне совершенно нечего  тебе
рассказывать. Но если ты так желаешь, я зайду в библиотеку. Ужасный обед,  -
добавила я, поднимаясь  из-за  стола,  и  отправилась  в  свою  комнату,  но
перепутала двери и оказалась в кухне. Тот самый парень в темном костюме, что
звал меня обедать, сидел за столом и пил кофе, просматривая газету. При моем
появлении он поднял голову и уставился вопросительно.
   - Я хотела выйти в сад, - рявкнула я. - Кто-нибудь уберет этих  кошмарных
собак?
   Парень нехотя поднялся и  пошел  к  стеклянной  двери,  которая  как  раз
выходила в сад, а я заглянула в дверь по соседству. За ней оказалась большая
кладовая, на полке слева я заметила фонарик. Никогда не знаешь, что в  жизни
пригодится, - я взяла фонарик и покинула кухню,  пока  парень  не  вернулся.
Никого не встретив в коридорах,  я  добралась  до  своей  комнаты,  спрятала
фонарик под кровать и выглянула в  окно.  Собачки  вроде  бы  отсутствовали,
может, в самом деле стоит немного прогуляться?
   Из башни должен быть выход в сад,  я  быстро  сориентировалась  и  нужную
дверь нашла сразу. Только оказавшись на улице, я по-настоящему  поняла,  как
тяготит меня этот дом, и вздохнула с облегчением, подняв голову  к  голубому
небу. Сад вовсе не был садом - несколько старых  деревьев  в  разных  частях
довольно обширного пространства,  сохранившиеся  еще  с  тех  времен,  когда
монстра из красного кирпича здесь и в помине не было. На колокольне  ударили
в колокол, я вздрогнула от неожиданности  и  посмотрела  на  часы:  половина
пятого, должно быть, сейчас начнется вечерняя  служба.  Я  стояла,  слушала,
глядя на церковную колокольню, белой  свечой  устремившуюся  в  небо,  потом
перевела взгляд на дом.
   Трудно представить более неподходящее соседство.
   Сад я осмотрела за десять минут и не нашла в нем ничего  интересного,  но
еще с полчаса исправно вышагивала от дома к забору, потому что  возвращаться
в свою комнату не было ни малейшего желания. Обогнув дом, я оказалась  перед
очень странным сооружением: кирпичное,  наполовину  врытое  в  землю,  слева
высокая труба - тоже из красного кирпича, со стороны фасада ее не увидишь, а
вот отсюда рассмотреть ее не составило труда.  Однако  приблизиться  к  чуду
архитектуры мне не удалось. Металлическая дверь, к которой  спускались  пять
ступеней, вдруг открылась, и моим очам предстал тот самый парень, что пил  в
кухне кофе. Он подозрительно посмотрел на меня, а  я,  вздернув  подбородок,
прошла мимо. Парень проводил меня взглядом и еще некоторое  время  стоял  на
углу, как видно, пытаясь решить, что я затеяла. Если честно,  я  и  сама  не
знала. За сооружением с трубой, которое скорее всего было котельной,  потому
что ни на что другое просто не походило, оказалась асфальтированная площадка
и еще одни ворота, поменьше и не такие красивые, как те,  через  которые  мы
въезжали. Возле кирпичной ограды стояли мусорные контейнеры.  Неудивительно,
что глаза у парня на лоб полезли: что могло  понадобиться  хозяйке  в  таком
месте? Хотя, может, для него я как раз и не хозяйка, а заключенная. Повертев
головой, я совсем было собралась покинуть  дворик,  но  у  контейнера  вдруг
что-то зашуршало, и послышалось жалобное мяуканье.  Подойдя  поближе,  чтобы
понять, в чем дело, я увидела котенка. Он  сидел  в  наполовину  заполненном
контейнере и орал, потому что не мог вылезти.
   - Подожди, глупыш, - усмехнулась я, - сейчас я тебе помогу.
   Я  пошарила  вокруг  глазами,  увидела  деревянный  ящик,   подтащила   к
контейнеру и, взобравшись на него, стараясь не испачкать платье,  нагнулась,
чтобы достать котенка. Тот повел себя неожиданно: фыркнул, выпустил когти  и
попытался спрятаться.
   - Что ты делаешь? - принялась я увещевать неразумное  животное.  -  Я  же
тебе помогаю.
   Кот уговорам не внял, но я все-таки  сумела  ухватить  его  за  шкирку  и
вытащить из контейнера. Вместо благодарности он искорябал мне руку, вырвался
и стрелой бросился со двора, протиснувшись в щель  под  воротами.  Я  только
головой покачала  и,  честно  сказать,  на  котенка  обиделась,  потому  что
рассчитывала оставить этого зверя у себя: вдвоем, как известно, веселей,  да
и друг в такой ситуации, как моя, не помешает, даже если он такой маленький.
Кот рассудил иначе, и теперь я стояла на ящике  возле  контейнера  и  качала
головой. Пора было  уходить  отсюда,  вряд  ли  котенок  вернется.  Еще  раз
вздохнув,  я  неожиданно  обратила  внимание  на  содержимое  контейнера:  в
основном это были коробки из-под обуви. Я достала одну и повертела в  руках.
Итальянская фирма, тридцать шестой размер. Коробок штук десять, размер  один
и тот же, но фирмы разные. Я вспомнила о туфлях  в  гардеробной.  Совершенно
новые туфли, а вот это коробки из-под них.
   Ну и что? Трудно ответить, почему это меня так насторожило.
   Торопливо покинув двор, я  минут  пятнадцать  бродила  в  саду,  мысленно
возвращаясь к туфлям и коробкам, озарения не удостоилась и вернулась в дом.
   Заперла дверь в своей комнате и еще раз тщательно  ее  осмотрела.  Ничего
такого, что бы могло подтолкнуть  меня  к  разгадке.  Запретив  себе  ломать
голову, я отправилась  в  ванную  и  около  часа  наслаждалась  предложенным
комфортом, здраво рассудив, что для построения версии нужны факты, а у  меня
пока ни одного. Туфли и эти дурацкие  коробки,  безусловно,  имеют  какое-то
значение, но сейчас лучше о них не думать.  Есть  дела  поважнее,  например,
надо решить, как вести себя  с  хозяином.  Из  разговора  с  Кириллом  можно
сделать вывод: ему грозит опасность, скорее всего не меньше,  чем  мне.  Как
его предупредить? И станет ли  он  доверять  незнакомой  женщине,  купленной
врагами сыграть роль жены? Я бы на его месте поостереглась. К  тому  же  моя
откровенность  может  нам  дорого  стоить:  Кирилл  не   скрывал   возможных
последствий.  Велика  вероятность,  что  телефоны  прослушиваются,  да  и  в
комнатах могли  насовать  всякой  дряни  (конечно,  это  здорово  похоже  на
шпионский фильм, но, когда речь идет  о  больших  деньгах,  люди  на  многое
способны). Выход один: заставить его усомниться в том, что я  Полина.  Мысль
показалась мне удачной. Еще  немного  поразмышляв  и  попытавшись  составить
подобие плана действий, я торопливо оделась и пошла в библиотеку.
   Свет горел, но в комнате никого не было.  Я  сняла  с  полки  том  Гранта
"Классическая Греция" и устроилась в  кресле.  Минут  через  двадцать  дверь
распахнулась, и тип в темном костюме, с которым мы сегодня встречались уже в
четвертый раз, вкатил в библиотеку инвалидное кресло с Алексеем Петровичем.
   - Спасибо, Андрей, -  вежливо  сказал  он.  Парень  удалился,  а  Алексей
Петрович виновато добавил:
   - Никак не могу научиться управляться с этой штукой.
   - Тут взгляд его замер  на  книге,  которую  я  держала  в  руках,  брови
взметнулись вверх, и он растерянно спросил:
   - Тебя интересует история?
   - Нет, - усмехнулась я, - обложка красивая. А здесь можно  свихнуться  от
тоски.
   - Ты же знаешь, для тебя безопаснее находиться здесь, - точно  извиняясь,
сказал он.
   - Да? - Я презрительно хмыкнула, покачала головой и заявила:
   - Вовсе не уверена в этом.
   - Уверена, - вздохнул он. - Иначе ты бы ко мне не вернулась.
   - Ты об этом хотел поговорить?
   - Нет. Я хотел поговорить  о  деньгах.  Неделю  назад  я  составил  новое
завещание. Когда я умру, все останется тебе. У Кирилла  есть  копия,  хочешь
взглянуть?
   - Я тебе верю, - насмешливо ответила я. - А почему копия у Кирилла?
   Он посмотрел непонимающе и ответил:
   - Я решил, что, раз все документы хранятся у него... В конце  концов,  он
наш адвокат. Ты что-то имеешь против?
   - Нет, разумеется. Мне совершенно безразлично, кто наш адвокат.  -  Слово
"наш" я произнесла с издевкой. -  И  это  все?  Больше  ничего  сообщить  не
желаешь?
   Ты мне завещал свои деньги, а что взамен?
   - До моей смерти ты живешь в этом доме, - сказал он  тихо.  -  Тебе  ведь
известно, ждать недолго...
   - Зачем тебе это? - поморщилась я. - Между нами давно все кончено...
   - Я хочу, чтобы ты была рядом, - упрямо заявил он. - В конце  концов,  ты
моя жена. И те деньги, что ты получишь, стоят того, чтобы два  часа  в  день
быть со мной в одной комнате. - В голосе его послышались горькие нотки.
   - Хорошо, - усмехнулась я, поднимаясь с кресла.  -  Сегодня  мы  виделись
больше двух часов. Спокойной ночи. - Я направилась к двери, Алексей Петрович
кивнул, неотрывно глядя на книгу в моих руках,  я  сунула  ее  под  мышку  и
удалилась.
   Итак, кое-что стало ясно: человек при смерти, а Кирилл затеял  бесчестную
игру и надеется с моей помощью заполучить деньги хозяина. Посмотрим,  что  у
него из этого выйдет. Этот  тип  -  адвокат,  а  за  хозяином  дома  и  мной
наблюдают четыре охранника (может, их и больше), но время у меня есть.  Пока
я веду себя лояльно, вряд ли Кирилл перейдет к военным действиям,  хотя  ему
ничего не стоит ускорить кончину хозяина. В этом мрачном доме оторванный  от
всего мира, беспомощный калека всецело в его руках.
   Размышляя об этом, я вышла  в  сад,  моя  комната  успела  осточертеть  и
возвращаться я не торопилась. Свернула  за  угол  и  вновь  оказалась  перед
котельной. В ту же самую минуту железная дверь распахнулась и появился Иван.
   - Чего тебе здесь надо? - прошипел он, торопливо оглянулся и добавил:
   - Убирайся...
   - Вот ты и убирайся, придурок, - ответила я, не очень беспокоясь  о  том,
что нас могут услышать, дошла до ворот, высматривая котенка, и даже позвала:
   - Кис-кис!
   Никто не отозвался, и я, посвистывая, вернулась  в  сад.  Иван  продолжал
стоять возле двери в котельную, глядя на меня так, точно  всерьез  собирался
разорвать меня на части. Его свирепый вид не помешал мне  обратить  внимание
на замок на двери за его спиной. Замок был обыкновенный, английский,  и  это
воодушевило. То, что возле котельной постоянно крутится  кто-то  из  охраны,
наводило на интересные мысли. Стоит, пожалуй, посетить это сооружение.
   Я вернулась в  свою  комнату  и  стала  готовиться  к  ночной  экспедиции
(неизвестно, удастся ли ее  осуществить,  но  попытаться  стоило).  Я  нашла
маникюрный набор и булавку с длинной иглой и красивой бабочкой на конце.
   Повертев ее в руках, я решила, что она сгодится, и вместе  с  пилкой  для
ногтей сунула в карман. Дело в том, что у меня был кое-какой опыт взломщика.
На работе кто-нибудь из сотрудников обязательно забывал ключи  от  кабинета,
причем с регулярностью раз в неделю. Бывало, ключи просто теряли, и в  конце
концов остался всего один ключ, который редко отдавали  на  вахту.  Хлопнешь
дверью - и готово дело, не можешь попасть на свое рабочее место. За слесарем
приходилось идти в другое крыло, вот  мы  и  приспособились  отпирать  замок
подручными средствами. Больше всех в этом преуспела я. Подходя к кабинету  И
видя возле двери тоскующих коллег, я извлекала  из  сумки  импровизированную
отмычку, и буквально через несколько секунд граждане занимали рабочие места.
Вскоре о моих способностях знал уже весь этаж, и в случае  нужды  обращались
ко мне, а не к слесарю, потому что тот далеко да и на месте  его  не  всегда
застанешь, а я вот она - рядышком.
   Как любила повторять моя бабуля: "Учись, Наташа, все в жизни пригодится".
   Я размышляла об этом, тупо уставясь  в  телевизор  и  ожидая  наступления
полуночи. Примерно к этому времени нормальные люди укладываются спать,  и  я
смогу выяснить, как тщательно охраняется моя тюрьма.
   Ровно в полночь я выключила телевизор и свет  в  комнате,  предварительно
сунув под одеяло на своем ложе свернутое покрывало  и  положив  в  изголовье
диванную подушку. Трюк старый, но и им не грех воспользоваться.  Если  вдруг
кто-то решит заглянуть в комнату, при известном везении может подумать,  что
я сладко сплю.  Хотя  очень  возможно,  что  все  мои  хитрости  напрасны  и
путешествие закончится на пороге комнаты.
   Стараясь не производить шума, я открыла дверь и выглянула в коридор, сжав
в руке фонарик. Коридор тонул в  темноте,  в  стрельчатое  окно  заглядывала
луна, высвечивая часть пола и стены.  Не  хватало  только  волчьего  воя  да
летучих мышей под сводами. Точно в  ответ  на  мои  мысли  на  улице  завыла
собака, громко и протяжно, ей ответили громким  лаем  откуда-то  со  стороны
сада.  Две  двери,  выходящие  в  коридор,  разом  открылись,  и   появились
охранники: любезный моему сердцу Иван и Андрей.
   - В чем дело? - спросил Иван.
   - Собаки воют, - проворчал Андрей.
   - Сбесились, что ли?
   - Может, девка сбежала из дома?
   Я не стала  дожидаться  конца  диалога,  поспешно  вернулась  в  комнату,
забралась под одеяло и стала ждать. Вскоре дверь с легким скрипом открылась,
а я приподнялась, включила ночник и рявкнула:
   - Что за черт? - Иван торопливо выскочил из  комнаты,  а  я  запустила  в
дверь подушкой, заорав на весь дом:
   - Убирайся, придурок...
   Где-то через час все стихло, собачки успокоились, а я вздохнула:  о  том,
чтобы покинуть дом, не могло быть  и  речи.  Доберманы,  как  мне  известно,
хорошо бегают, а вот я не очень, и зубы у них не чета моим.
   Но несмотря на эти здравые рассуждения, я вновь вышла в коридор,  правда,
планы мои изменились. Мысль посетить котельную придется оставить, а вот  дом
стоит осмотреть. Если меня кто-то  поймает  за  этим  занятием,  сошлюсь  на
бессонницу - в конце концов, я у себя дома и могу бродить,  где  вздумается,
как та кошка.
   На всякий случай я прихватила фонарик и, особо не прячась, отправилась  в
центральную башню. Столовая, кухня, наверху библиотека -  план,  начертанный
Кириллом, я прекрасно помнила. Правда, кое-что Кирилл на нем забыл  указать,
например, дверь, выходящую из кухни в сад. На ночь ее, конечно, запирают,  а
если даже мне удастся  ее  открыть,  собаки  не  позволят  и  шагу  ступить.
Очередным коридором я направилась в  третью  башню  -  в  ней  располагалась
комната хозяина и помещения для гостей, так, по крайней мере,  значилось  на
плане. Скорее всего Кирилл живет там, поближе к своей жертве.
   Комната Алексея Петровича  находилась  на  первом  этаже,  из  нее  легко
попасть в столовую, а из коридора - на лифте - в библиотеку. На второй  этаж
вела  лестница,  устроенная  в  толще  стены,  благодаря  ей   сходство   со
средневековым замком было полным. Держась за перила, я поднялась  по  крутым
ступенькам. Из-под одной из дверей пробивался свет. Я прошла на  цыпочках  и
прислушалась: тишина.
   Возможно, это комната Кирилла, хотя в доме,  и  кроме  него,  могут  быть
люди, о которых мне ничего не известно.  В  этих  чертовы