е  заметила  и
билет читательский с вашей фамилией, так вас и отыскала. Боюсь,  кто-то  нас
разыграл. Я  вашего  подопечного  тогда  впервые  видела,  Кирилл  Сергеевич
выдавал его за своего родственника, а меня просил приехать, выдумав какой-то
глупый предлог.
   - Зачем же ему это?
   - Вот пытаюсь понять. Сам Кирилл Сергеевич исчез, и найти его я не могу.
   - Господи, что ж это делается? - ахнула Надежда Васильевна. -  Угораздило
попасть в такую историю... Думаете, какие-то жулики?
   - Я так же, как и вы, понять не могу, зачем  им  все  это?  Перевозить  с
места на место больного человека, придумывать ему родственников?
   - А он,  когда  вас  увидел,  как  отреагировал?  -  нахмурилась  Надежда
Васильевна.
   - Как будто я в самом деле его  близкая  родственница,  я  еще  подумала:
наверное, человек бредит.
   - Ничего он не бредил, даже наоборот, - отмахнулась женщина. - Мы когда с
Кириллом Сергеевичем договаривались, он сказал: пожилой человек, рак у него.
   Врачи сказали: три-четыре месяца от силы.  А  когда  я  старика  увидела,
удивилась: раковых я хорошо знаю... Если честно, сиделка ему была не  нужна,
разве только компанию составить. Уж очень болтливый был... А в туалет сам, и
аппетит, знаете ли, очень хороший. В общем,  смотрела  я  на  него  да  диву
давалась: неужто, думаю, правда рак? И врачи иногда ошибаются. Но  мое  дело
не в диагнозе сомневаться а  за  больным  ухаживать,  а  что  пациент  такой
бодрый, мне на радость, работы меньше, а платить обещали хорошо.
   - А что он вам рассказывал?
   - Ой, да я и не вспомню теперь... Обо всем понемногу Вот  книжку  у  меня
увидел, о книгах говорили. Хвастун, честное слово. Уж где он только не был и
с кем не знаком. Лемешева, говорит, знал близко. Вы подумайте? Хотя,  может,
и вправду знал? Про театры говорил, про талант.
   - Он в театре работал?
   - Я так поняла, хотя утверждать не  берусь.  Я  ведь  его  слушала  и  не
слышала, знаете, как это обычно бывает. Ничего в голову-то  не  запало.  Про
постановку какую-то говорил... точно. "Собаку на сене" он ставил,  да-да,  я
еще посмеялась: не ту, говорю, что по телевизору показывали, а  он:  нет,  у
меня своя. Вы, говорит, Надежда Васильевна, далеки от искусства, а я в  свое
время человек был в городе известный.
   Мы еще немного поговорили,  но  вспомнить  ничего  существенного  Надежда
Васильевна больше не смогла.
   - Что ж теперь делать-то? - спросила она, провожая меня  до  двери.  -  В
милицию идти?
   - Не знаю, - честно ответила я. - Возможно, это глупый  розыгрыш,  вы  уж
сами решайте. А я попробую этого человека найти.
   - Вас как зовут?
   - Полина, - ответила я, боясь, что Леха может услышать.
   - Вы уж, если что узнаете, позвоните,  пожалуйста,  а  то  сердце  не  на
месте.
   Надо же, угораздило вляпаться...
   Леха  стоял,  опершись  на  перила  и  терпеливо  ждал.  Мы  молча  стали
спускаться. Уже на улице он вдруг спросил:
   - Ты кого ищешь?
   - С чего ты взял? - испугалась я. Он пожал плечами:
   - Не дурак. Догадался. Что у тебя за дела?
   - Тебя они точно не касаются. Домой поедешь?
   - А ты?
   - Мне еще кое-куда надо.
   - С тобой пойду, - заявил он.
   Поразмыслив немного, я отправилась  в  драматический  театр.  "Собака  на
сене"
   - это уже кое-что. Если мне повезет...
   Леха при виде театра слегка позеленел:
   - А здесь тебе чего надо? - Слушай, ты прав, - кусая губы, покаялась я. -
Я ищу одного человека...
   - Бабки тебе должен? - Дальше этого Лехина фантазия не шла.
   - Он меня разыграл, - не придумав ничего лучшего ответила я.
   - Как это?
   - Долго рассказывать. Ждать здесь будешь? Буфет есть,  но  сейчас  скорее
всего не работает.
   - С тобой пойду. Извини за критику, но вопросы ты задаешь  не  правильно,
вот хоть бабку эту взять.
   -  Ты  что,  подслушивал?  -  выпучила  я  глаза,  но  удивилась  не  его
невоспитанности, а его слуху.
   - Не подслушивал, а слышал частично, - кивнул он,  -  когда  вы  у  двери
стояли. Говорили громко, а уши затыкать ты меня не просила.
   - Хорошо, идем, - подумав, согласилась я.  Что-то  подсказывало,  что  на
радушный  прием  рассчитывать  не  приходится,  вдруг  Леха  в  самом   деле
пригодится?
   Мы вошли через дверь с надписью "Служебный вход" и вскоре  имели  счастье
встретиться с вахтершей.
   - Вы к кому? - спросила она строго.
   - Кто-нибудь из администрации на месте? - ответила я вопросом на вопрос.
   - А кто вам нужен? - Бабка решительно приподнялась со стула.
   - А кто нам нужен, тебя, бабуля, волновать  не  должно,  -  заявил  Леха,
подталкивая меня по коридору.
   - Как не должно? - возмутилась она, но не громко,  и  осталась  на  своем
стуле.
   - Директор тебе подойдет? - разглядывая таблички на  дверях,  осведомился
мой спутник.
   - Желательно, кто-нибудь из людей постарше...
   - А вот этот? - ткнул он пальцем в курившего возле  батареи  мужчину.  На
вид тому было не меньше семидесяти, волосы и  борода  совершенно  седые,  но
светло-серые, точно выгоревшие глаза смотрели с живым любопытством.
   - Вы кого ищете, молодые люди? - весело спросил он.
   - Кого-нибудь из администрации, кто помнит старые спектакли...
   - Вот как? И что за спектакль вас заинтересовал?
   - "Собака на сене".
   Он поднял брови, потом поджал губы и нахмурился:
   - "Собаку на сене" у нас никогда не ставили.
   - Это точно? - не сумев скрыть разочарования, спросила я.
   - Разумеется. Я, знаете ли, тридцать лет в  этом  театре  и  если  я  вам
говорю, значит, так оно и есть.
   - Извините,  но  не  так  давно  я  разговаривала  с  человеком,  который
утверждал, что ставил этот спектакль.
   - В нашем театре? Чушь. Пьес Лопе де Вега никогда не было на этой сцене.
   Почему, кстати? Возможно,  и  стоит  подумать  над  этим...  Слушайте,  -
неожиданно обрадовался он, - "Собаку на сене" ставил  самодеятельный  театр.
Был  такой  при  Дворце  культуры  одного  из  заводов.  Меня  туда   как-то
приглашали. А режиссером там подвизался... дай бог памяти... Шабалов, точно,
Валентин Васильевич. Сам из Питера, что-то у него там не  заладилось,  и  он
сюда перебрался. Сезон в нашем театре отработал, а  потом  ушел  в  народный
коллектив. Между нами говоря, актер он был никудышный, да и выпить любил.
   - Где его можно найти?
   - Не могу вам сказать. Театр закрыли, он какое-то время самодеятельностью
занимался, а потом вообще  исчез.  У  него  здесь  дочь  живет,  это  точно.
По-моему, учительница. А его я не  встречал  по  меньшей  мере  лет  десять.
Валентин старше меня, а в наши годы, знаете, как бывает...
   - Спасибо, - от души поблагодарила я и торопливо зашагала по  коридору  к
выходу.
   - Может, ты скажешь, зачем тебе старикан понадобился? - начал  приставать
Леха, как только мы покинули театр.
   - Все, что надо, я тебе уже рассказала.
   - Ага. Теперь куда?
   - В городскую справку, - твердо сказала я.
   - Тачку ловить?
   - Не надо, здесь недалеко. Пройдемся. В горсправке старая  знакомая  Алла
Геннадьевна встретила меня улыбкой.
   - Опять кого-то ищете?
   - Да, - вздохнула я. -  Шабанов  Валентин  Васильевич.  Лет  семьдесят  -
семьдесят пять.
   - Ого. Жених в возрасте. Найти такого будет нетрудно.
   - Да, - усмехнулась я, не разделяя ее энтузиазма. Если он жив, конечно.
   Валентин Васильевич был жив и, как  я  надеялась,  здоров.  Через  десять
минут я взяла из рук Аллы Геннадьевны листок бумаги с  адресом,  не  веря  в
свое счастье. Неужто мне повезет, я в самом деле  сейчас  встречусь  с  этим
человеком и смогу хоть что-то прояснить? Сомнения одолевали...
   Леха уже ничего не спрашивал,  только  поглядывал  на  меня  и  вроде  бы
усмехался. Улица Офицерская, застроенная частными домами, немыслимо петляла,
мы изрядно помучились, прежде чем увидели цифру "шестьдесят семь" на фасаде.
Дом выглядел каким-то заброшенным, потемневшая от непогоды железная крыша  в
некоторых местах наспех залатана. Богатством,  как  говорится,  здесь  и  не
пахло.
   Кособокая калитка была приоткрыта, в палисаднике в основном  произрастала
крапива, кое-где вытесненная еще не расцветшими золотыми шарами.
   Я поднялась на шаткое крыльцо и позвонила. Леха дожидался внизу, опершись
на палисадник.
   - Иду-иду, - услышала я.
   Дверь распахнулась, а я не  смогла  сдержать  вздоха  облегчения:  передо
мной,  в  старом  спортивном   костюме   и   в   шерстяных   носках,   стоял
миллионер-родственник и улыбался.
   - Вы ко мне? - спросил он игриво.
   - К вам, Валентин Васильевич, - кивнула я.
   - Что ж, проходите. Хоть и не имею чести...
   - Я на днях подстриглась, оттого вы меня и не узнали. Он водрузил на  нос
очки, до той поры висевшие у него на бечевке, и очень серьезно посмотрел мне
в лицо. Я ожидала чего угодно, но только не того, что последовало за этим.
   - Так вы Полина? - счастливо улыбнулся он.  -  Ну  конечно,  Полина.  Как
человека меняет прическа. Ни за что бы не узнал. А это ваш муж?  Помирились,
значит?
   - Это мой знакомый, - сказала я. Улыбка сползла с его лица.
   - А что с мужем? Все еще в ссоре?
   -  Валентин   Васильевич,   может,   вы   объясните,   как   стали   моим
родственником?
   - А разве Кирилл Сергеевич... ведь это он сказал, где меня найти?
   - Я вас нашла сама. Только что была в театре, вы ведь своей  сиделке  про
"Собаку на сене" рассказывали... а в театре о вас знают.
   - Подумать только, - довольно покачал он головой. - Сколько лет прошло, я
был уверен, никто и не вспомнит... А что Кирилл Сергеевич?
   - Об этом я у вас хотела спросить. Кирилл Сергеевич ничего  объяснять  не
пожелал, а теперь, по-моему, от меня скрывается.
   - Не может быть. Такой приятный человек...
   - Валентин Васильевич, вас не затруднит все мне рассказать, я имею в виду
об этом маленьком спектакле...
   Он покосился  на  Леху  и  вдруг  испугался,  лицо  приобрело  несчастное
выражение, а пальцы заметно дрожали.
   - Простите старика, - жалобно сказал он. - Я был  уверен,  что  не  делаю
ничего плохого. Напротив, Кирилл Сергеевич убедил, что это доброе дело.
   - Вот об этом мне, пожалуйста, и расскажите. Вы давно знакомы?
   - С Кириллом Сергеевичем? - удивился он. - Да мы  вовсе  незнакомы...  то
есть он приехал однажды, передал  привет  от  Геннадия  Петровича,  это  был
когда-то  директор  того  самого  ДК,  где  размещался  народный  театр.  Мы
разговорились. Дочка у меня в больнице, сердце прихватило, я один домовничаю
и с хорошим человеком рад поговорить. Слово за слово, и он вдруг:  "Я  ведь,
Валентин Васильевич, не просто так к вам заехал. Есть у меня друзья,  муж  и
жена. Любят друг друга, а вот  точно  черная  кошка  между  ними  пробежала.
Уехала Полина от мужа, слышать о нем ничего  не  желает,  а  сама  места  не
находит и жестоко страдает. Надо их как-то свести  вместе,  чтоб  поговорить
могли и разобраться. Замыслил я хитрость и на вашу помощь  рассчитываю".  Я,
конечно, удивился, чем же я помочь могу, а он: "У мужа Полины есть дядя, она
его никогда не видела, но от мужа о нем знает много. Человек он заслуженный,
и она его очень уважает. Если б  родственник  этот  заболел,  к  примеру,  и
Полину к себе вызвал, а потом попросил с мужем поговорить, чтоб  помириться,
значит... Она такому человеку, да еще на смертном одре, не откажет. И  тогда
два любящих сердца соединятся". Я, конечно, растерялся, говорю, как же  так,
обман, он ведь всегда обман, как ни крути. А Кирилл Сергеевич мне: "Ложь  во
спасение, и все такое..." Вы,  говорит,  артист  милостью  Божьей,  простому
человеку такую  роль  не  исполнить,  а  вам...  -  В  этом  месте  Валентин
Васильевич вздохнул, закатил глаза к потолку, но вдруг нахмурился и вроде бы
смутился. - Дело это богоугодное...
   - Хорош заливать, - подал голос Леха со стула возле окна, где  сидел  все
это время презрительно скалясь. - Сколько тебе этот Кирилл обещал?
   Валентин Васильевич собрался было с негодованием  ответить,  но  еще  раз
посмотрел на моего спутника и не решился.
   - Так сколько? - не унимался Леха.
   - Я не из-за денег, - наконец вздохнул старик. - Он дал  мне  деньги,  но
из-за них я бы никогда не согласился. А соединить два любящих сердца -  дело
благое...
   - Значит, до этого случая вы с Кириллом  Сергеевичем  не  встречались?  -
вздохнула я.
   - Нет, конечно, откуда?
   - И вас не удивило, что незнакомый  человек  обращается  к  вам  с  такой
просьбой?
   - Он передал привет от старого знакомого...
   - Хорошо, - я кивнула, точно с ним соглашаясь. - У вас есть телефон этого
знакомого? Может, знаете домашний адрес? Фамилию по крайней мере помните?
   Возможно, ему что-нибудь известно о Кирилле Сергеевиче?
   Мои вопросы повергли Валентина Васильевича в состояние большой печали. Он
посмотрел виновато и сказал:
   - Я, знаете ли,  сам  с  ним  хотел  поговорить  после  этого  спектакля.
Потянуло встретиться со старым знакомым, вспомнить былое... Нашел телефон  и
позвонил.
   - И что? - Я затаила дыхание.
   - Он умер, - тихо сказал Валентин Васильевич и  растерянно  посмотрел  на
Леху. - Почти год, как умер.
   - И, несмотря на это, вы продолжали считать, что делали доброе дело?
   - А почему я должен считать иначе?  Кирилл  Сергеевич  мог  долгое  время
дружить с бывшим директором, тот ему  обо  мне  рассказывал,  и,  когда  ему
понадобился актер, он обо мне вспомнил.
   Я в этом  сомневалась,  но  ведь  как-то  Кирилл  узнал  о  существовании
старика?
   - Валентин Васильевич, - терпеливо попросила я. - Подумайте, может  быть,
вы когда-то раньше встречались с Кириллом Сергеевичем? Знаете, люди с годами
меняются, вы могли не сразу его узнать.
   - Нет-нет, - покачал он головой. - На память  пока  не  жалуюсь:  Кирилла
Сергеевича я видел первый раз, а вот... - начал он, смутился и продолжил:
   - С ним молодой человек был, шофер  кажется,  вот  его  я  видел  раньше.
Только он тогда совсем мальчишкой был и меня в тот раз не признал. А я  вижу
- лицо знакомое, и вспомнил. Даже имя помню - Ваня. Его дед  у  нас  работал
вахтером. Умер прямо за столом. На боевом посту, как говорится, хотя еще  не
старый был человек. А Ваня - это внук его,  в  каникулы,  бывало,  приходил.
Шустрый такой мальчонка и живет где-то неподалеку, потому что  я  потом  его
несколько раз видел, уже взрослого.
   - А он о том, что вы его узнали, не догадался?
   - Думаю, нет. Я ведь и сам его не  сразу  узнал.  Знакомая  личность,  уж
потом время было вспомнить.
   - А как звали его деда, помните?
   - Кажется, Илья Николаевич или Николай Ильич... Фамилию не знаю. Он  ведь
не в театре, а в ДК работал, сидел при входе. Войдешь,  поздороваешься  -  и
все.
   Зачем мне его фамилия?
   Думаю, Ваня очень на это рассчитывал, а  также  на  то,  что  старику  за
семьдесят и он вряд ли узнает в  нем  мальчишку,  который  много  лет  назад
прибегал к деду на работу. Конечно, можно попытаться  узнать  фамилию  деда,
кто-то в этом самом ДК, возможно, его вспомнит,  но  у  Ивана  скорее  всего
другая фамилия, и этот след опять никуда не приведет. Приходилось  признать:
Кирилл Сергеевич - специалист по заметанию следов.
   Взглянув на Леху, я поднялась и пошла к двери.
   - Вы мне так ничего и не объяснили, - жалобно сказал Валентин Васильевич.
   - А я сама ничего не знаю, - усмехнулась я и поторопилась покинуть дом. -
Идем на остановку, - сказала Лехе.
   - Может, ты мне расскажешь, что у тебя за дела? - нахмурился он. -  Целый
день по городу таскаемся, и никакого толку...
   - Таскался ты добровольно, мог бы дома сидеть. А рассказывать нечего.
   Пошутили со мной какие-то типы, а, что да к чему, объяснить забыли.
   - Еще куда-нибудь потащимся? - осведомился он.
   - Потащимся, - вздохнула я. - Только сначала позвонить надо.
   Звонить я собиралась Корноухову Льву Захаровичу, в  доме  брата  которого
передо мной разыграли спектакль.  Заприметив  телефон,  я  набрала  номер  и
услышала женский голос.
   - Могу я поговорить со Львом Захаровичем?
   - А кто его спрашивает? - Голос звучал недовольно.
   - У вас на Северной дом, соседка сказала, вы его сдаете.  Это  правда?  Я
хотела бы снять дом на полгода.
   Голос  изменился,  недовольство  испарилось,  и  женщина  с  просительной
интонацией сказала:
   -  Вы  позвоните  мужу  на  работу,  он  этими  делами  командует.  -   И
продиктовала номер.
   Звонок  Льву  Захаровичу  на  службу  занял  не  более  двух  минут.  Мое
предложение его заинтересовало.
   - Не могли бы мы сегодня встретиться и все обсудить? - спросила я.
   - Сегодня? - Он задумался. - Вот что, если сможете, приезжайте ко мне  на
работу, я буду здесь до половины седьмого.
   Я еще не успела закончить разговор, а Леха уже останавливал такси.
   По профессии Лев Захарович был стоматологом. Прибыв по данному им адресу,
мы увидели вывеску на двухэтажном стареньком доме: зуб невероятной  величины
сиял здоровьем и улыбался, под ним значились часы приема. Мы вошли в грязный
подъезд, откуда при нашем появлении опрометью выскочили сразу три кота, и на
первой  двери  вновь  увидели   жизнерадостный   зуб,   но   уже   поменьше.
Однокомнатная квартира была оборудована под зубной кабинет. В  бывшей  кухне
за столом сидела девушка в белом халате и  кокетливой  шапочке  и  заполняла
карточки.
   - Лев Захарович занят? - спросила я.
   - У него пациент, присаживайтесь, он скоро освободится.
   В  узком  коридоре  была  втиснута  банкетка,  на  ней  мы  с   Лехой   и
пристроились.
   Он огляделся настороженно и стал прислушиваться к тому, что происходит за
дверью. Происходили там вещи малоприятные, я хорошо  слышала,  как  работает
бормашина. Леха скривился и вроде бы даже побледнел.
   - Чего скис? - улыбнулась я.
   - На редкость паршивое местечко, - отозвался он,  а  я  хихикнула.  Стало
ясно: лечить зубы Леха смертельно боится, что неудивительно, я,  к  примеру,
тоже боюсь.
   За дверью послышались голоса, потом  дверь  распахнулась,  и  мы  увидели
молодую  женщину  в  сопровождении  совершенно   лысого   грузного   мужчины
неопределенного возраста. Женщина простилась и торопливо покинула кабинет, а
Лев Захарович посмотрел на нас выжидающе, я улыбнулась и сообщила:
   - Это я звонила по поводу дома.
   - Ага. Отлично. Прошу сюда, здесь нам будет удобнее.  В  большой  комнате
возле окна стояло зубное кресло, а в противоположной стороне кушетка  и  два
стула. Я устроилась на стуле, Лев  Захарович  на  кушетке,  а  Леха,  бросив
равнодушное "Постою", привалился к двери. Льва Захаровича его появление явно
не обрадовало, но он пытался скрывать это и сказал с улыбкой:
   - Значит, вы хотите снять дом? Должен  сразу  предупредить:  это  дорогое
удовольствие. Дом принадлежит моему брату, но он сейчас живет в Индии...
   - Я разговаривала с соседкой, она сообщила, что несколько дней назад туда
въехали жильцы, но буквально на следующий день покинули дом. Что за причина?
   Там что, привидения водятся?
   Он засмеялся, сделав вид, что оценил мой юмор.
   - Я в приведения не верю, а дом в самом деле сняли,  заплатили  за  месяц
вперед, а на следующий день позвонили и от аренды  отказались.  Нашли  более
подходящее жилье. По крайней мере,  такое  объяснение  получил  я.  Довольно
странно, но деньги остались у меня, и я  особенно  вникать  не  стал.  Сдать
такой дом трудно, а содержать его в наше время недешево, вы меня  понимаете?
Я вообще советовал брату продать его, вряд ли он со своей семьей вернется  в
наш город, пустующий дом ветшает очень быстро...
   - А как эти люди о вас узнали? От соседки?
   - Позвонили по объявлению. Я давал объявление во все местные газеты.
   Приехал молодой человек, сказал, что хочет снять дом для родственника.
   - Вы заключали договор? - спросила я. Лев Захарович поморщился.
   - К чему все это? Я дал ему расписку в  получении  денег,  а  он  написал
обязательство, в случае чего  возместить  ущерб...  Я  думаю,  этого  вполне
достаточно. - Он посмотрел н