ицейской машине. Натан, нагнувшись, вырубил
сирену с мигалкой. К окруженному дому подходили все новые и новые  прохожие,
и, наконец, Слотеру  удалось  остановиться.  Он  пристал  к  тротуару  перед
машиной, нарушив тем самым правила стоянки, выключил  мотор  и  взял  шляпу.
Сзади подъехал грузовичок водопроводчика. Он остановился, и в эту же секунду
Слотер выскочил из машины и ринулся через газон.  Оглянувшись  через  плечо,
Натан заметил высокого человека, выпрыгнувшего из кабины  и  подбежавшего  к
группе женщин: все понятно - это муж.
   Они прибыли почти одновременно  и  теперь  проталкивались  сквозь  толпу.
Слотер чувствовал, что сзади, не отставая, следует Данлоп.
   Женщина вцепилась мужу в плечи.
   - Что случилось, Пег?
   - Он на меня напал.
   - Кто? - Это уже подошел Слотер. Она, всхлипывая, объяснила:
   - Да Уоррен же, -  и  задохнулась.  Наконец-то  у  Натана  появилось  имя
бандита.
   - Что с вашей ногой?
   И все посмотрели на кровь, струящуюся по ноге и набирающуюся в туфлю.
   - Он меня укусил.
   - Кто? - крикнул муж.
   - Я же говорю, что не могла от него убежать, и...
   - Где он? - спросил Слотер.
   - Выпрыгнул  в  окно.  Даже  не  выпрыгнул,  а  выполз,  словно  какое-то
животное.
   И Слотер помчался к дому. Это было одноэтажное здание с крыльцом,  идущим
по периметру вдоль фронтальной и под прямым углом части.  И  только  тут  до
него дошло, что Уоррен, видимо, и есть тот мальчик, о котором Мардж сообщила
по передатчику, и он решил посмотреть внутрь дома сквозь окна, а не заходить
в комнаты, чтобы избежать риска внезапного нападения. Он прошел мимо  росшей
перед домом осины и по ступеням взбежал на крыльцо. Доски вовсю заходили под
его весом, пока он осматривал сквозь окна гостиную, но, ничего не обнаружив,
забежал за угол. Оттуда еще одно окно выходило  в  гостиную,  но  его  Натан
осматривать не стал, потому что остановившись вперился в разорванную  сетку,
свисавшую с  другой  рамы.  Вытащив  пистолет  -  это  против  маленького-то
мальчика? - и  проглотив  комок,  застрявший  в  горле,  Слотер  заглянул  в
комнату, бывшую спальней. Там все было перевернуто вверх дном и повсюду -  и
на крыльце тоже - виднелась кровь. Натан повернулся к перилам и  заметил  на
дереве кровавые следы и на сломанных ветках  кустарника  тоже.  Он  осмотрел
гравийную тропинку, уходящую куда-то в сторону, и побежал обратно к входу.
   Женщина всхлипывала, не переставая, муж обнимал ее за плечи. Чуть поодаль
выстроились соседи и просто прохожие, наблюдая и переговариваясь вполголоса.
   - Он что, выскочил через окно спальни? - спросил Слотер мать.
   Она закивала, не в силах ничего произнести.
   - И побежал по дорожке, что позади дома?
   - Я не видела. Лишь услышала шум, а когда выглянула, он уже исчез. Почему
он так поступил?
   - Этого я пока не знаю.
   - Не понимаю, зачем он  меня  искусал.  -  Она  несколько  раз  безутешно
всхлипнула, а Слотер, на секунду  задумавшись,  вдруг  сорвался  с  места  и
помчался к своей машине.
   - Мардж, у нас тут неприятности. Этот парнишка, судя  по  всему,  немного
свихнулся. Напал на мать и сейчас  где-то  носится.  Мне  нужно,  чтобы  все
подразделения начали его искать.
   - Но у нас и так поступает огромное количество звонков и вызовов.
   - Мне плевать. Вызывай всех. По тому адресу, который ты мне дала.  И  еще
одно. Вызови Аккума.
   - Кто-нибудь умер?
   - Вызови и все. Нет  времени  болтать.  Я  выйду  на  связь  через  минут
пятнадцать.
   Он до боли сжал в руках микрофон. Он не додумался  расспросить  мать,  но
подозревал,  каков  будет  ответ,  хотя,  конечно,  для  полной  уверенности
следовало все узнать конкретно, поэтому выскользнул  из  кабины  и,  мельком
взглянув на Данлопа, стоящего рядом, снова побежал к женщине.
   Она все еще вжималась в грудь мужа.
   - Миссис Стэндиш. - Фамилию он прочитал на почтовом ящике. -  Послушайте,
я, конечно, понимаю, в каком  вы  состоянии  и  все  такое,  но  мне  просто
необходимо задать вам несколько вопросов.
   Она медленно повернулась к нему.
   Так, беда станет  очевидной  для  всех,  но  задать  вопросы  ему  просто
необходимо. Он посмотрел на  стоящих  рядом  людей  и,  повернувшись  к  ним
спиной, сказал:
   - Ваш сын не  жаловался  на  какое-нибудь  животное,  агрессивно  к  нему
настроенное? Может быть, его покусала собака, кошка оцарапала? Что-нибудь  в
этом духе?
   Все уставились на него.
   - Что-то я не понимаю, - промямлила женщина.
   - Никаких укусов не было, - ответил за нее муж. - Мы запретили ему играть
с животными, которых он не знает.
   - Правда, он порезался, - добавила женщина, и Слотер взглянул на нее.
   - А в чем дело? - спросила она.
   - Я пока не знаю. Расскажите-ка о том, как он порезался.
   - Это все разбитое стекло, - сказал муж. - Там за дорожкой мусорная куча.
Бочки всякие, бутылки.
   Вот теперь Слотер был озадачен. Он-то пребывал в полной уверенности,  что
мальчишку покусал кто-то.
   -  Несколько  недель  назад.  Вспоминайте.   Вам   ничего   странным   не
показалось?
   - Этим утром.
   - Что утром?..
   - Он порезался этим утром. Почему обязательно собачий укус? И почему  это
так важно?
   Слотер не нашел в себе сил признаться.
   - Да в горах дикие собаки  расшалились.  Так,  пустяки.  Послушайте,  мне
необходимо фото вашего сына. Чтобы мои люди смогли его опознать.
   Натан надеялся, что его трюк удался и что он сумел  незаметно  переменить
тему: родители смотрели на него не  отрываясь,  а  потом  медленно  кивнули.
Потом побрели к дому; Слотер шел позади недоумевая. Если мальчишку никто  не
кусал, почему же он тогда так себя повел? Может  быть,  то,  что  он  сказал
Мардж, действительно правильно? Ну, что парнишка слегка  свихнулся?..  Может
быть, с ним отвратительно обращались?  А  он  просто  отбивался?  Отбивался,
отбивался, а потом взял и удрал из дома. В общем получить на это ответ можно
было,  лишь  отыскав  мальчика,  и  пока  родители  входили  в  дом,  Слотер
повернулся и взглянул на солнце, которое почти зашло за западные горы. Скоро
наступят сумерки, затем ночь, и каким образом они смогут отыскать мальчика в
темноте - одному Богу известно.
   Он осмотрелся в гостиной: комната  была  аккуратно  прибрана.  Люди,  так
славно следящие за домом, разумеется, не станут бить своего  ребенка.  Но  в
Детройте его несколько раз проводили таким образом, и поэтому Натану страшно
захотелось, чтобы здесь поскорее оказались  его  ребята,  чтобы  можно  было
начать поиски.
   Муж принес фотокарточку: блондин со смышленым личиком и голубыми  глазами
в воскресном костюмчике. Парнишка сильно напомнил Слотеру  его  собственного
сынишку, когда тот был в таком же возрасте, поэтому смотреть  на  фотографию
ему было не очень удобно. ?Черт, парень должен был быть просто в  ужасе?,  -
подумал он, не выказывая, однако, никаких чувств. Он просто сказал:
   - Я вам ее верну. Спасибо.
   - Послушайте, моя жена сейчас слишком  устала,  чтобы  возвращаться  и  о
чем-то разговаривать. Просто отыщите его, хорошо?
   Слотер услышал приближающийся вой сирен и, обернувшись к  дверям,  увидел
выворачивающие на улицу две полицейские машины.
   - Мы его вернем, это я вам обещаю. -  Он  помолчал  и  затем  добавил.  -
Думаю, вашей жене следует показаться врачу.
   - Отдохнет и придет в себя.
   - Нет, я  имел  в  виду  ее  ногу.  Человеческий  укус.  Вполне  возможно
заражение.
   - Я ее хорошенько промою.
   - Вызовите врача, - упрямо повторил Слотер. - Я обязательно это  проверю.
А сейчас мне нужно идти.
   Он сошел с крыльца. Фотографию Натан держал в руке, - к нему уже  спешили
полицейские.
   - Вот кого будем искать, - объяснил он. - Зовут Уоррен, и,  по-моему,  он
здорово напуган. Но знаете что: держитесь от него подальше. Правда, он всего
лишь ребенок, но зато уже  напал  на  свою  мать,  а  мне  не  нужно,  чтобы
кто-нибудь из вас пострадал.
   Полицейские нахмурились, вглядываясь в фотографию.
   - Вы двое прочешете улицы по эту сторону. Вы - в другую. Я беру  на  себя
дорожку, что идет позади дома. Помните. Не теряйте бдительности. Не  думайте
о том, что он еще малыш. Не знаю, что тут произошло, но дело явно не чисто.
   Он внимательно осмотрел свою команду, а затем повернулся к людям, стоящим
на лужайке.
   - Все нормально. Мы взяли все  под  свой  контроль.  Я  хочу,  чтобы  все
разошлись по домам.
   Но никто не двинулся с места: люди молча смотрели на Слотера.
   - Вы ведь только мешаете.
   Натан двинулся к толпе, разгоняя ее руками и, наконец, нехотя, люди стали
отлепляться друг от друга и уходить.
   - Вскоре вы обо всем, что здесь произошло, узнаете. А сейчас расходитесь.
   Народ двинулся по домам, а Слотер повернулся к  своим  людям.  Патрульные
садились в машины и уезжали, и вот, наконец, Натан остался  почти  в  полном
одиночестве, не считая уставившегося на него Данлопа.
   - У меня нет времени довозить тебя до твоей гостиницы.
   - Я и не надеялся. Слотер кивнул.
   - Если он не был искусан...
   - Верно. Все  знаю.  Тогда  тут  что-то  не  увязывается.  -  И,  хлопнув
дверцами, они поехали за дом.

Глава 44

   Он услышал шум внизу и увидел, как из ямы выскочил пес -  уши  прижаты  к
спине, хвост между лап -  и,  мельком  взглянув  на  него,  промчался  мимо.
Увидел, как из пасти животного свисает кусок  окровавленного  перекрученного
сухожилия, и хотя ему необходимо было уточнить по справочникам,  находящимся
в его  кабинете,  но  он  был  почти  уверен  в  том,  что  бешенство  может
передаваться через загнивающее мясо животных. Пистолета у него  с  собой  не
было, да если бы и был, он все равно не знал, как с ним обращаться. Но  стой
рядом с ним Слотер, он попросил бы его либо пристрелить пса, либо попытаться
поймать его. Но ловить его было очень рискованно, да, и  собака  могла  быть
очень острожной и умной. Лучше просто пристрелить. Неважно, кто  ее  хозяин.
Неважно, что лучше бы иметь живого  зверя,  чтобы  провести  все  надлежащие
тесты. Эта собака  представляла  собой  опасность.  Она  огромными  скачками
неслась к выгонам скота, нетрудно было подсчитать, каков будет ущерб, если в
здешних местах действительно вспыхнет  эпидемия  водобоязни.  Нет,  конечно,
сейчас еще рано пугаться, к тому же собака может и  не  искусать  коров,  но
ведь она может есть с ними из одного корыта и таким образом иметь контакт  с
копытными. Он увидел, как собака исчезла в  кустах  возле  выгона,  и  стадо
зашевелилось, разбредаясь и собираясь вновь.  Затем  Аккум  облизал  губы  и
посмотрел на солнце.
   Полдень, жара, хочется пить. До смерти. Пиджак  он  оставил  в  машине  и
теперь, приспустив узел галстука,  стал  негнущимися  пальцами  расстегивать
верхнюю пуговку рубашки. Потом закатал рукава рубашки и пошел к вымоине.
   Каждый издаваемый им звук казался четким и ожившим, как, например,  скрип
сухого песка под подошвами ботинок - он не носил ковбойских сапог,  как  это
делали многие горожане, а костюмы его были еще тех времен, когда он  покупал
их на Востоке. Когда он приблизился к убитой  кошке,  ему  стало  совершенно
ясно, что осмотр того, что кучей лежало у его ног, - пустая  трата  времени.
Это были лишь отдельные куски и брызги мозга и, что еще  хуже,  на  них  уже
виднелись  мушиные  яйца,  и  повсюду  витал   запах   разложения.   Зверюга
действительно была огромной: черный массивный кот. Он понимал, почему Слотер
сначала не увидел животное и потом, когда оно прыгнуло  ему  на  горло,  так
перепугался. Но уж лучше  бы  он  не  убивал  кота  или  хотя  бы  выстрелил
куда-нибудь за голову - в шею, например. Да, тут уж ничего поделать  нельзя.
Конечно, нельзя убитое животное так оставлять... В том случае, если  останки
заразны, следует запечатать их в пластиковый пакет, а затем уничтожить.
   Он работал внимательно. Надел  лабораторный  халат,  резиновые  перчатки,
повязал маску и пользовался  тяжелыми  хирургическими  щипцами,  беря  куски
разложившегося животного и засовывая их  в  пластиковый  мешок,  который  он
держал одной рукой. Вся процедура заняла полчаса. Когда в  пакет  отправился
последний кусок, он кинул туда же и щипцы. Высохшая кровь на песке ему очень
не понравилась и, подойдя к машине, он вытащил из багажника лопату,  которую
всегда возил с собой, и мешочек  щелока,  и  через  пятнадцать  минут  песок
оказался в том же пакете, что  и  останки  кота,  а  вымоина  побледнела  от
щелока. Он завязал пластиковый мешок, положил его в другой, и  только  после
этого поместил свой страшный груз в багажник. Потом  снял  халат,  маску  и,
осторожно стянув перчатки, бросил все это  вместе  с  лопаткой  в  мешок  со
щелоком, запер багажник и подумал о том, что, пожалуй, больше ничего сделать
не может.
   Внезапно он почувствовал тишину. Ветра, шума  проезжающих  машин  и  даже
звуков коровьего стада не было слышно. Как и разговоров людей. ?Ну, что  же,
это понятно, - подумал он, - суббота, особо делать в городе  нечего?.  Но  у
него появилось странное ощущение, будто он не один здесь. ?Еще бы, - подумал
он. - Халат, резиновые перчатки и маску я спрятал. Кажется, будто я пришелец
с другой планеты. Просто, видимо, соседи, что  сидят  по  домам,  смотрят  и
наблюдают за моими действиями из-за планок жалюзи?. Но, оглянувшись на дома,
он не заметил никакого движения и, отгоняя от себя дурные предчувствия,  сел
в машину и отъехал.
   У него было ощущение, что он запутывается, или же кто-то его  запутывает.
Если бы он не принимал все так близко к сердцу, то не находился бы сейчас на
грани нервного срыва, и вся проблема  в  абстрактном,  чисто  научном  плане
представляла бы несомненный интерес.  Загадка  должна  быть  решена.  Тайна,
которую следует раскрыть. Он проезжал мимо кота,  распростершегося  во  всей
кошачьей красоте  на  прогретом  солнцем  крыльце.  Проехал  мимо  парнишки,
выгуливавшего кокер-спаниеля. И так как денек выдался жаркий, он выставил  в
окно руку, и  волоски  на  коже  поднялись,  сопротивляясь  потоку  воздуха,
вдуваемого внутрь кабины. Его изумил подъем, который он чувствовал  в  душе.
Через десяток кварталов он повернул к автостоянке  возле  больницы.  Помахал
рукой выезжавшему из парковки врачу из детского отделения. Заехав  задом  на
освободившееся место, он вылез из машины, держа в руках ключи, чтобы открыть
багажник, но тут что-то его поразило, он замедлил движения, а потом и  вовсе
остановился.
   Он настолько привык к этому, что давным-давно перестал  обращать  на  это
внимание. Но сегодня, когда все, о чем он думал, сбивало его с  толку,  звук
изменился и привлек к себе внимание.
   Он задержал руку, которая уже хотела открыть багажник. Даже когда все его
тело развернулось в сторону деревьев, рука все еще  был  вытянута,  пока  он
этого не заметил и не опустил ее. Почувствовав, что мускулы свело  так,  что
он едва мог двигать ногами, Аккум  прошелся  мимо  зарослей,  вглядываясь  в
просветы между деревьями. Все те годы, что он здесь работал, ему в голову не
приходило проверить, что там в лесу. Понаслышке  он  знал,  что  внизу  есть
русло пересохшего ручья, которое весной заполняется гудящим  потоком  тающих
снегов, сбегающих с гор.  Но  приближаться  к  такому  бешеному  ручью  было
небезопасно, поэтому доктор наблюдал за  ним  со  стоянки  автомобилей.  Все
деревья здесь были покрыты листвой, а  ранней  весной,  когда  сквозь  ветви
открывался спокойный вид в глубину леса, Аккуму казалось, что  никакая  беда
оттуда не может исходить. Но  сейчас,  в  июне,  когда  переплетение  ветвей
сильно напоминало заросли в джунглях, а толстые стволы деревьев,  нависающих
вьющихся растений, кустов, покрытых ползучим плющом,  казались  непроходимой
стеной, не говоря уже о проржавевшей металлической ограде, отделявшей дорогу
от леса, все было иначе. Ему стало не по себе.
   Аккум боялся змей и вообще того, что ползало, и чего он не мог увидеть  в
траве, но сейчас все  его  мысли  были  заняты  звуком,  доносившимся  из-за
деревьев. Он добрался до ограды, взялся рукой за проседающий в  почву  столб
и, пытаясь удержать равновесие, поставил  ногу  на  проволочное  ограждение.
Столб еще сильнее накренился, но Аккум продолжал давить на него, столб мягко
разломился пополам и наклонился к  земле,  где  и  повис  на  покачивающейся
проволоке.
   Доктор взглянул вниз и увидел муравьев: сотни, может  быть,  тысячи.  Они
спасались  бегством  из  разрушенного   гнезда,   находившегося   в   гнилом
сломавшемся столбе, муравьи-няньки хватали матово-белые яйца и разбегались в
разных направлениях. Аккум отпрянул назад. Черт, все  эти  мерзкие  ползучие
твари. Кожу начало покалывать.  Во  рту  появился  кисловатый  привкус.  Ему
показалось забавным то, что он вполне спокойно может наблюдать за сгоревшими
и расчлененными телами, покрытыми бесчисленным множеством  мушиных  личинок,
думая лишь о том, какой, например, вред причинен оставшимся легким, и  не  в
силах видеть насекомых, в панике разбегающихся от него. ?Что  ж,  -  подумал
Аккум, - это можно отчасти объяснить неожиданностью их появления?.  В  морге
он прекрасно знал, с чем столкнется  на  сей  раз  и  брал  все  эмоции  под
контроль, здесь же ситуация управляет  им.  Между  тем  звук,  шедший  из-за
деревьев, стал еще более отчетливым, поэтому ему пришлось взять себя в  руки
и снова подойти к ограде. Он переступил  через  провисшие  провода,  избегая
мест, где суетились муравьи, и продолжал смотреть на них даже  тогда,  когда
почти добрался до деревьев.
   Аккум почувствовал, как кустарник  вцепился  в  брюки,  когда  он  шагнул
вперед, наклонившись, чтобы пройти  под  низко  нависшей  веткой  дерева,  и
вскоре попал в настоящие  заросли.  Земля  уходила  под  уклон,  трава  была
высокой, а ползучие  плети  обвивались  вокруг  ног.  Все  вокруг  нависало,
создавало ощущение кокона, темного и влажного. Внезапно деревья разошлись  и
открыли вид на сухое русло ручья. Берега были крутые,  на  дне  лежал  сухой
песок и кое-где виднелся торчащий из него камень  или  отполированный  кусок
сухого  дерева.  На  песке  четко  отпечатались  следы  различных  животных.
Проследив за одной такой цепочкой, Аккум заметил в десяти  футах  справа  по
берегу какое-то движение: бурундук, присев на задние лапки, наблюдал за ним,
а затем стремглав кинулся в нору за древесным корнем. Затем  зверек  высунул
любопытную мордочку и уставился помаргивая на пришедшего.
   Еще раз взглянув на русло ручья, Аккум проглотил  слюну  и,  выставив  на
всякий случай одну ногу далеко вперед, ступил на проседающую  землю  берега.
Потом - осторожно - встал на песок. Он мягко поддавался под весом  человека,
и Аккуму очень не понравилось это ощущение, как и разорванная, наполовину  в
песке шина, видневшаяся в том месте, где ручей сворачивал вправо.  Он  легко
поднялся на противоположный берег, шагнул в сторону  от  проседающей  земли,
аккуратно ступив на твердую почву, но тут же потерял равновесие и  схватился
за свисавший сверху корень.  Однако  это  инстинктивное  движение  оказалось
бесполезным, поэтому доктор резко выпустил шершавую  змею,  вскарабкался  на
коленках наверх,  скатился  чуток  вниз,  но  вцепился  в  траву  ногтями  и
удержался.
   Встав, наконец, наверху,  Аккум  начал  глубоко  дышать  и  оглядываться.
Взглянув на свои руки, он отряхнул колени и брюки внизу. Шум  стал  сильнее,
источник его находился впереди, но не прямо, а чуть левее.  Он  двинулся  на
звук, сутулясь и подныривая под ветви, уклоняясь  от  кустов,  и  неожиданно
оказался на открытом пространстве: солнце ударило  в  глаза,  воздух  словно
очистился, а впереди были задние дворы и белая ограда, шедшая по всей  длине
виднеющихся на высоте домов.
   Аккум хотел уже было перелезть через ограду, когда ему  в  голову  пришла
мысль получше. Чуть внизу  и  влево  звук  был  слышен  еще  отчетливее.  Он
доносился из садика, находившегося через две лужайки. Пройдя  вдоль  ограды,
врач  н